19
Мар 2015
Тот кто видел войну, много о ней не говорит.
Вот и заканчивается самый тяжелый более чем двухчасовой отрезок пути. Автобусик, весело урча мотором, подкатывает к автостанции на краю огромной, как мне тогда казалось, площади. Вот и пожарная каланча, а вот и городской парк с каслинской оградой.
«Ну, здравствуй Богучар, город моих предков, город моих корней».
Сколько же я не видел тебя, мой дорогой городок!? Несколько лет прошло с тех пор, как перед самым первым классом мы с бабушкой, вынянчившей, выпестовывайшей нас с сестренкой, уехали в Москву. У меня такое впечатление, что весь первый класс я проболел. То коклюш, то ветрянка, то грипп. И учительница-бабушка занималась со мной дома, это ей, её трудам и вниманию, я обязан тем, что стал, как тогда шутили, «квадратным» отличником. А получилось это так. В середине мая, перед самым концом первого класса, моя бабушка «в дым» разругалась со своим племяничком, и вся в слезах уехала из Москвы, от нас. Через год она умерла, в июле, хоронил её весь город, ведь она учила детей почти сорок лет в этом городе, а как потом мне рассказывали было море цветов.
И был последний в том году диктант. Я не помню сейчас весь текст этого диктанта, но последнее слово и где оно оказалось на строчке в тетрадке в редкую косую линеичку врезалось в мою память на всю оставшуюся жизнь.
Это слово — «домик». Строчка закончилась, вот она, вертикальная красная полоска, отделяющая поля. Осталось только немного места, чтобы поставить точку. Я обмакнул стальное перышко деревянной ручки в свою чернильницу-непроливашку и поставил аккуратную точечку, положил ручку в углубление для неё в деревянной парте и довольный собой, стал оглядывать наш класс.
Мария Ивановна, да-да я помню свою ПЕРВУЮ УЧИТЕЛЬНИЦУ и звали её именно так, властная, временами довольно жесткая женщина, применяла к нам довольно много психологических приемов, которые мы не всегда успешно решали.Она была не добренькой, а воистину ДОБРОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ. С каждым из сорока с лишним учеников нашего класса. Так вот, Мария Ивановна повторила последний кусочек фразы диктанта, сделала паузу, подождала, когда последний ученик закончит свои труды.
«Сдавайте тетради»,- скомандовала Мария Ивановна.
Не знаю что меня сбило, не помню, но вместо того, чтобы закрыть тетрадку и получив от ребят сзади их тетради, уложить в пачку свою и соседки по парте, отправить наши труды вперед, я лихорадочно бросился читать написанное мной, и схватив ручку добавил в самом конце букву «И». Ну не оставалось на строчке места для этой злополучной «И». Чтобы не залазить в запретную зону, я умудрился втиснуть эту буковку между «К» и красной линией.
«НЕльзя за флажки». Буковка получилась какая-то худая, маленькая, скособоченная, спрыгнула со строчки куда-то вниз, своими очертаниями касалась границы, но все-таки её не пересекала. Ребята зашипели на меня:»Ну что ты там копаешься, последними будем». Мария Ивановна всегда, даже в этом, устраивала соревнование и объявляла какой из трех наших рядов занял первое место, а какой остался позади.
Получив через несколько дней свою тетрадку, я увидел в ней перечеркнутую хилую «И». Мария Ивановна даже вслух выразила своё удивление моей оплошности и меня долго потом дразнили «ДОМИКИ». Стоявшая четверка означала, что за четверть и за год я по русскому языку получаю вместо пяти всего лишь «Четыре». И вручая мне на общем собрании всех наших пяти первых классов разлинованный на тетрадном листе аттестат с оценками, Мария Ивановна пошутила с сожалением, что мне не удалось стать круглым отличником, но зато я с её легкой руки стал «квадратным» отличником. Так и прилипло ко мне это прозвище вплоть до пятого класса.
Что — то я отвлекся, вернемся в Богучар. Захватив свой нехитрый скарб мы отправились по знакомой улице к дому моей другой бабули. К нему даже ближе, чем к дому, в котором прошло моё молочное детство. Да-да, читатель, мне повезло, обе бабки у меня с одной улицы.
Пройдя пару домов я остановился, как вкопанный! Стоп, когда я уезжал, вот на этом месте стояли руины трехэтажного здания без крыши и перекрытий,руины оставшиеся с войны, голые три стены с пустыми глазницами бывших окон, руины с упавшей стальной балкой, руины заросшие травой высотой с наш детский рост, руины, в которые нам, малькам, строго-настрого было запрещено заглядывать, но любопытство несколько раз заводило нас туда. Стоп! Передо мной стояло веселенькое здание. «Здесь теперь у нас еще одна школа»,- объяснила какая-то встретившаяся знакомая.
«Ну что ты там остановился, пойдем быстрее!»,- нетерпеливо скомандовала мать.
Вот и большие деревянные ворота, за которыми нас ждут. Скрипнула калитка, и не успел я мысленно поклониться старому, высокому и развесистому, любимому дереву белой акации, окинуть взглядом двор, весь засаженный георгинами различных сортов, как на крылечке появилась моя полная, я бы сказал необъятная, но шустрая бабуля.
«Хорошего человека должно быть много»,- всегда отвечала она, когда я пытался подтрунивать над её размерами. И от всей её неохватной фигуры веяло ДОБРОТОЙ.
«Я вам пирожков напекла»,- вместо приветствия возвестила она.
«Мягеньких?»,- я знал какие вкусные и нежные её пирожки, но не удержался и съехидничал.
«Як пух, як дух»,- воодушевила меня бабуля.