ВАНЮШКА СПРЯТАЛСЯ В СТОГУ СЕНА
Territaland.
ДУДКО И-Д
ГЛАВА 6 ПЁТР
ЧАСТЬ 8 ПОЙМАЛИ
В Беловодске, как только начали раздавать оружие, полуэскадрон красных по окраинным улицам стал отступать к большой дороге на Александровку через Садовое. Отступление красных заметили только тогда, когда полуэскадрон вырвался на открытую дорогу. Лошади разрывали грудью холодный воздух, который хлестал бойцов по лицам. Снег брызгал комьями из-под копыт.
Один белогвардеец, который первый заметил отступление красных,
вырвался на санях вперёд по снежной целине, наперерез красным.
Лошадь вынесла сани поперек дороги. Беляк приподнялся в санях и весь потянулся в сторону красных, наугад целясь из револьвера, но так и не успел выстрелить. Лошадь метнулась с дороги в сторону, волоча за санями тяжело раненого беляка.
Красные укрепили свои позиции в Александровке. С левого края деревни возвышались два кургана. На них установили пулемёты. Белые не могли взять укрепление и обосновались на окраине Садового. Красные решили послать в Садовое кого-нибудь наперерез. И вот маленький броневик с белым флажком на радиаторе, пофыркав, резко трогается с места. На переговоры поехал председатель уездного исполнительного комитета - т. Швед.
Из Садового машину заметили сразу же. Белые решили не идти на переговоры, а машину взять в плен. По бокам улиц тянулись канавы. Группа беляков, рассыпавшись цепочкой, кинулась к ним, чтобы устроить засаду. Машина остановилась у первого дома.
К ней навстречу уже бежала гурьба любопытных ребятишек. Среди них был Ванюшка Дудко, брат Толика. Он узнал товарища Шведа, т.к. часто видел его с отцом, работником Упродкома. Вскочив на подножку машины, он заговорил:
- Дядько Швед! Дальше не издыте. Там зробылы засаду. Беляки хотят взять вас живым.
Дядько Швед, встряхнув Ванюшкину руку, круто развернул машину и уехал, крикнув на ходу:
- Спасибо, хлопчик!
К мальчишкам из канав сбежались беляки.
- Почему он уехал? Что он у вас спросил?
Мальчишки растерялись, а один показал на Ванюшку пальцем:
- Вин казав, що у вас засада.
- Кто?
- Вин, Дудчиня.
Ваньку схватили чьи-то грубые мужские руки и потащили за собой. Ванька упав, забарахтался на снегу, отбиваясь руками и ногами. Потом, перекувырнувшись через себя, вскочил и задал стрекача во весь дух. Шмыгнув за первый дом, побежал огородами. Силёнок не хватало. Захлебываясь от усталости и морозного воздуха, он ткнулся с разбега в копну сена. Оглянувшись, он узнал двор Куч-Масы. Быстро раздёргав пучки сена, Ванюшка залез в копну. Сначала было всё тихо. Потом послышались голоса:
- Сюда следы ведут. Ищите здесь.
- Вали копну!
Кто-то штыком стал прощупывать сено. Ванюшка почувствовал, как что-то холодное и острое ткнуло в ногу. Он испугался, а почувствовав боль, закричал. Его вытащили и потащили на улицу.
Во двор к Ванькиному деду (Ивану Михайловичу) на коне ворвался пьяный кулак - Левинко. Дед выскочил во двор раздетый, босиком. Кинувшись к вздыбленному коню, схватил его под уздцы.
- Иди, забери своего Ваньку - предателя. У! Поганцы! Всех вас перерубить надо и, выхватив саблю, он занес её над седой головой деда. Подскочивший Толька ойкнул и зажмурившись, закрыл лицо руками. Кто-то схватил Левинко за руку, и удар пришёлся по воздуху.
Дед все также стоял босиком на снегу и гневно, не мигая, смотрел на пьяного бандита.
- Руби, руби же, сукин сын!
Его седые волосы от дыхания коня заиндевели. Деда увели в избу.
Ванькина мать, с трудом перебирая ногами - она вот-вот должна была родить, цепляясь за изгородь, чтобы не упасть, побежала за Ванюшкой, приговаривая:
- Ой жеш, лышенько! Щож це таке робыться?
Но Ванюшку она не догнала - его увезли в Беловодск. Ранним утром, собрав узелок с харчами, пошла она пешком в город.
Долго ходила она там от одного начальника к другому, но никто ничего не сказал ей о сыне. Так она и вернулась ни с чем, а ночью родила двух девочек
- Варвару и Нину...
Крестить понесли к попу. Поп выслушал, а крестить отказался:
- Не буду крестить у большевиков, да ещё и предателей.
Упёрся и ни в какую. И, только когда несколько мужчин и женщин пришли к нему с просьбой от всего села, согласился, да и то велел приходить затемно, чтобы никто не увидел.
А на следующий день рассказал всем, что большевики рожают не людей, а щенят и, что пришлось ему этой ночью крестить Дамку и Пальму.
На четвёртый день посадили и деда в каземат, в Садовом. А Ванька тем временем сидел в каземате Беловодска.
Вызвал его на допрос сам Галюта - начальник штаба белых. Сначала говорил ласково. Упрашивал сказать - кто послал его навстречу машине и велел предупредить Шведа? Ванюшка твердил одно:
- Сам я пошел, сам сказал.
- Значит сам?
Галюта впился в Ванюшку глазами, заложив руки за спину и широко расставив ноги, а Ванюшка - без кровинки в лице, пересохшими губами твердил одно и тоже:
- Сам я, все сам.
Галюта шагнул вперед и со всего размаха ударил его в висок рукояткой нагана.
- Так вот тебе шпион, щенок, за твою самостоятельность.
Ванюшку отнесли в каземат. Очнувшись, он увидел еще одного арестованного. Всех знал местных, а этого видел впервые - лицо лисье, улыбающееся.
Потом открылась дверь и кто-то пробасил:
- К Дудко на свидание!
В каземат втолкнули Мишку Дудко - старшего Ванюшкиного брата. Ему уже было 18 лет. Работал он телеграфистом на почте в Беловодске. Когда началось восстание, Миша бросился на телеграф и успел передать в Ташкент товарищу Фрунзе сообщение. Ворвавшиеся на телеграф белые, нашли ленту и Мишку взяли.
(А в книге – «СЕМИРЕЧЬЕ» Чекменёв выставил Мишку, как пособника белых. Этот момент потом жестоко отразился на судьбе Михаила Евстафьевича – и, в начале отечественной, и во время войны».
А сейчас, может, и вправду хотели через него что-нибудь узнать от Ивана, посадив к ним незнакомого человека с лисьей улыбкой, а может ещё с какой другой целью, только устроили они им это свидание.
Мишка бросился к брату:
- Ты то за что? Как попал?
Ванюшка, моргнув в сторону незнакомца, стал рассказывать о домашних. Миша тоже рассказал, что ему носит передачи дивчина - Лида, с которой он дружил. Мишу увели, а Ваньку через три дня выпустили, не дав ему пропуска через посты.
- Пристрелят, значит, туда тебе и дорога.
Добрался кое-как к тётке, жене дяди Петра, а она руками замахала:
- Добирайся как-нибудь домой, Ваня, вдруг дознаются, что ты у меня, что тогда будет?
И добрался Ваня домой перебежками, со двора во двор, по задворкам, да по канавкам...