Пищалева-Грибова Людмила Павловна
Годовые гольца
Задолго до юбилейных дат полетели в разные концы письма, зазвенели телефонные звонки. Долетели они и до меня…
Так совпали юбилейные даты: тридцатилетие окончания нами ЛГУ и десятилетие окончания моей бывшей кураторской группы в ЛИСИ. И все как-то спуталось…
И свойское: «Людка, не вздумай не прийти», и уважительное: «Людмила Павловна, мы очень просим Вас прийти на нашу юбилейную встречу».
Вот тогда-то я и прозрела - как дерево хранит в себе слои времени, так и наша память хранит слои прожитого: где-то в самой глубине ясные и четкие круги детства, и дальше, нарастая и нарастая, откладывается юность, зрелость, круг за кругом, окружая себя следующими кольцами-годами.
Кассета памяти закрутила в обратном направлении…
Как обо всем и про все, гениально сказал и о памяти наш вездесущий и вечный Пушкин: «безмолвно будет свиток развивать». Все дальше, глубже – к той серединочке-тростиночке – периоду детства, когда тоненькое гибкое деревцо впитывало солнце и кислород, укореняясь. Вспоминается, что и тогда уже вместе со мной вырастала и моя мечта… и мне доставалось от мамы за вечно рваные от камней карманы.
Память продолжала развивать свой свиток по детству – к юности. И как всегда зазнобило, когда она зацепила годовые кольца, искореженные войной, 900-дневной блокадой, послевоенными трудностями. .. Нет, только не это!
Но до сих пор вспоминается начало: зловещее сообщение руководителя нашего кружка «Юный геолог» при ВСЕГЕИ – Воробьева, сменившего через три недели после начала войны успокоительное: «Ребята, это недоразумение с имеющей с нами мирный договор Германией скоро разрешится, и мы поедем в запланированную экспедицию» - на растерянное: «Сдайте пока компасы, геологические молотки, рюкзаки, накомарники». (Улыбаясь прошлому, могу признаться, что, во исполнение своего желания, я и засыпала вместе с ними…).
Все ребята плакали. Абсолютно голый череп геолога Воробьева, горестно опущенный при этом, мы помнили и после его гибели.
Мечта же моя - стать геологом - полностью овладела моим сознанием, стала компасом моей жизни, движущей силой, сопровождающей и поддерживающей всю войну, 900-дневную блокаду, все 900 дней и ночей. Инстинктивно поняла я то, что позже прочитала у Анатолия Франса: «Мечта могущественнее реальности». Писарев Д.И. писал: «…если бы человек не умел мечтать, то ни что бы не заставило предпринимать ради этого будущего утомительные сооружения, вести борьбу, даже жертвовать жизнью».
Но дальше, дальше вперед к следующим годовым кольцам, которые, как волны, разбегаются все дальше от сердцевинки. И каждый новый круг объединяет все прошлое, прикрывая его. Но волнующе прекрасно возвращаться на круги своей юности.
«Мы поступили на геологический факультет Ленинградского Университета в 1949 году, спустя четыре года после окончания Великой Отечественной войны. Это было трудное и прекрасное время – мы были молодыми». - Так начинается статья «Наш университет и мы» в журнале № 16 «Санкт-Петербургский университет» за 9 июня 2004 года.
Время, когда мы учились и начинали работать, было время энтузиастов и патриотов. И этот энтузиазм и ответственность мы сохранили на всю оставшуюся жизнь. Наших детей и внуков мы стараемся воспитать порядочными и честными, верными избранному делу, образованными, отзывчивыми, достойными людьми. Как я была благодарна авторам этой замечательной статьи – Ларисе Никитиной, Борису Львову, Галине Чаплыгиной, сумевшим по социологически профессионально и четко нарисовать обобщенный групповой портрет нашего курса.
Как прекрасно, когда и после окончания курс сохраняет желание встреч, когда находится лидер, своеобразный эпицентр, формирующий посткурсовую энергетическую активность. Таким эпицентром для нас является Галя Чаплыгина. Это она собирала и печатала наши стихи и воспоминания, поддерживая связь с каждым. Еще с конца века минувшего она скрупулезно заполняла «простыни» (таблицы) слежения за деятельностью каждого. А в юбилейный 2004 год (50 лет после окончания университета), своим профессиональным опросом всех нас, дополнила собранными данными Неля Храброва. Сюда же необходимо добавить и труд вечных наших активистов – Виктора Иванова, Леры Озеровой, Марины Каспировой, Нины Сипайловой, Владимира Савоненкова, других… незабвенного Геру Кочкина.
И ни многими сотнями измеряемое количество научно-производственных отчетов, статей и монографий, ни занимаемое высокое положение, не в силах повлиять на наши друг с другом отношения, студенческие…
Вот почему так по-молодому шумят на своей юбилейной встрече, так не солидно ведут себя более, чем солидные дяди и тети, бросая друг другу – «ты», так весело подталкивают и похлопывают вновь подходящих седовласых. Не по мановению ли волшебной палочки сбросили они тридцатилетний груз «колец-обручей», да и обратились племенем цветущих дерев, шумящих свежестью листвы…
И не видать уже друг другу, как по-осеннему поопала, поувяла их листва (как «полысели наши мальчики, как поседели наши девочки…»).
Память – чудо природы. Бережно хранит она все. И не даром говорят: «память детства охраняет взрослого человека». Память студенчества – тоже. Хранит и возвращает юные годы. .. И это «возвращение» плодотворно, желанно и ощущается как потребность.
Как часто я ловила себя на том, что сравнивала студентов на занятиях в ЛИСИ с моими однокашниками – из ЛГУ, а часто даже обнаруживала общие черты (или наоборот, находила антиподов). Да и ежегодную студенческую практику по геологии мы проходили в одном и том же «Музее под открытым небом» - в Саблино! Ходили в музеи одни и те же – ВСЕГЕИ и Горного института. А какие к зачетам художественные отчеты составляли, какие выпускали стенгазеты – дай бог каждому!
Часы - шли, дни – бежали, годы – летели…
В той же статье «Наш университет и мы» сказано: «Надо признать, что составители настоящего очерка сами были поражены результатами обобщения сведений, представленных сокурсниками. Просматривая анкеты, можно с удовлетворением констатировать, что все мы состоялись как специалисты высокого класса».
Не то ли могла утверждать и я, слушая тогда, на юбилейной встрече своих бывших «подопечных» в ЛИСИ… Но почему «бывших»? Ведь наша дружба продолжается и сейчас… А уж «спасибо» своим альма-матер там и здесь звучало множество… «Скажите, а долго еще будут вспоминаться студенческие годы?» - был задан, в счастливом угаре от встречи, вопрос. И тогда я рассказала им о волнующей нашей встрече… «И 20 лет, и 40 лет пройдет»… и все с возрастающим нетерпением и трепетом будет обращение к годовым кольцам, отмечающим дни юности, студенчества – самого светлого времени жизни.
И пусть поредеет, поувянет бывшая когда-то пышной и молодой ваша «крона»…
«…Не обращайте вниманья, маэстро,
Не отнимайте ладоней от лба».
Да и, в конце концов, как сказал Лермонтов: «Возраст измеряется не годами, а полнотой ощущений».
Могу заверить, что полноты ощущений и у тех, кому «далеко за 50» хватит еще надолго.
Так что резервы богаты, лишь бы жить наполненной смыслом и делом жизнью. Вот этого хочется пожелать и тем, кто расстался со своей альма-матер, и тем, кто на подступах к ней.
(2006 год, сборник «Пять лет и полстолетия».)