Апологетический комментарий
3 Цар.18
1-7: «По прошествии многих дней было слово Господне к Илии в третий год: пойди, и покажись Ахаву, и Я дам дождь на землю. И пошёл Илия, чтобы показаться Ахаву. Голод же сильный был в Самарии. И призвал Ахав Авдия, начальствовавшего над дворцом. Авдий же был человек весьма богобоязненный. И когда Иезавель истребляла пророков Господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их, по пятидесяти человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою. И сказал Ахав Авдию: пойди по земле ко всем источникам водным и ко всем потокам на земле, не найдём ли где травы, чтобы нам покормить коней и лошаков и не лишиться скота. И разделили они между собою землю, чтобы обойти её: Ахав пошёл одной дорогой и Авдий особо пошёл другою дорогою. Когда Авдий шёл дорогою, вот, навстречу ему идёт Илия. Он узнал его, и пал на лице своё, и сказал: ты ли это, господин мой Илия?»
[Встреча с Илиёй является ключевым событием в духовном пути иудейских эзотериков-каббалистов. С этого момента начинается их посвящение. Каббалисты говорят, что Илия может являться в самых различных обликах, но чаще всего это старец бедно одетый и с седой бородой. Однако это далеко не обязательно. Теоретически всякий незнакомец может оказаться Илиёй. В этом отношении показательно, что Авдий был благочестив и спас сто пророков от преследований Иезавели. Т.е. он обладал опытом в области «определения пророков» или «различения духов». Поэтому он и задаёт инициатический вопрос, столь понятный каждому каббалисту: «Ты ли это, господин мой Илия?»]
8-10: «Тот сказал ему: я; пойди, скажи господину твоему: Илия здесь. Он сказал: чем я провинился, что ты предаёшь раба твоего в руки Ахава, чтобы умертвить меня? Жив Господь, Бог твой! нет ни одного народа и царства, куда бы ни посылал государь мой искать тебя; и когда ему говорили, нет, он брал клятву с того царства и народа, что не могли отыскать тебя.»
[Речь идёт об особом существовании пророка Илии, который не находится в каком-то конкретном месте. Ни одна точка земного пространства не содержит его индивидуальности, которая не поддаётся строгой локализации. Авдий прекрасно отдаёт себе отчет в уникальности и парадоксальности встречи с Илиёй и не может принять ответа «Илия здесь», так как это противоречит духовному качеству пророка. Если с Илиёй можно встретиться, то зафиксировать место встречи и вернуться туда невозможно.]
11-12: «А ты теперь говоришь: «пойди, скажи господину твоему: Илия здесь». Когда я пойду от тебя, тогда дух Господень унесёт тебя, не знаю куда; и если я пойду уведомить Ахава, и он не найдёт тебя, то убьёт меня; а раб твой богобоязнен от юности своей.»
[Авдий поясняет свою боязнь: постигнув духовную природу пророка Илии, он понимает связь его с духом Господним, — pneuma kuriou, — а качество духа заключается в его подвижности и нематериальности. На этом инициатическом моменте и основываются его опасения. Авдий понимает, что утверждение чёткой локализации Илии с духовной точки зрения будет являться ложью, которая повлечёт за собой казнь высказавшего её. Поэтому появляется упоминание о «богобоязненности», нелогичное без метафизического контекста.
Этот пассаж комментируется в “Зохаре” через указание на ангелическую природу пророка Илии. (“БерешитIII”, 46b) “Илия пришёл в мир не через отца и мать, он был принесён четырьмя потоками, о чём повествует стих “дух Господень унесёт тебя, не знаю куда”. “Дух Господень” — один поток, “унесёт тебя” — второй, “к” — третий, “не знаю куда” — четвёртый”. Весь данный пассаж “Зохара” касается существования главных ангелических сущностей.]
13-17: «Разве не сказано господину моему, что я сделал, когда Иезавель убивала пророков Господних, как я скрывал сто человек пророков Господних, по пятидесяти человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою? А теперь ты говоришь: «пойди, скажи господину твоему: Илия здесь»; он убьёт меня. И сказал Илия: жив Господь Саваоф, пред Которым я стою! сегодня я покажусь ему. И пошёл Авдий навстречу Ахаву, и донёс ему. И пошел Ахав навстречу Илии. Когда Ахав увидел Илию, то сказал: ты ли это, смущающий Израиля?»
18 в переводе И.Шифмана: «И сказал Илия: не я губил Израиль, но ты и дом твоего отца тем, что они оставили заповеди Яхве, и ты служишь Ваалам;»
19: «Теперь пошли, и собери ко мне всего Израиля на гору Кармил, и четыреста пятьдесят пророков Вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели.»
[Археолог профессор Дж.Э.Томпсон отмечает, что по археологическим данным "450 пророков студных (так в древнейшем переводе)" были пророками Ваала, а "четыреста пророков дубравных" являлись пророками Астарты[64].
Кандидат исторических наук пропагандист атеизма М.Рижский пишет: «Из библейского источника можно узнать, что в Израильском царстве во времена царя Ахава (869 - 850) помимо пророков Яхве было ещё «четыреста пятьдесят пророков вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся со стола Иезавели» (3 Цар. 18:19). Иезавель, жена Ахава, была финикиянкой по происхождению, дочерью Ефваала (Этбаала) - царя Сидона. Поклонница финикийских богов Ваала и Астарты, она стала рьяной покровительницей этих культов также и в Израильском царстве. В Самарии, новом городе, выстроенном отцом Ахава, царём Амврием (Омри), и ставшем столицей Северного царства, при Ахаве были сооружены роскошный храм Ваалу и множество жертвенников Ваалу и Астарте в священных рощах - дубравах, которые обслуживались жрецами и пророками Ваала.(...) многократно повторяющимся жалобам библейских авторов на то, что со времён царя Соломона вплоть до VII в. и даже позже культы ханаанейских (и не только ханаанейских) богов получили особенно широкое распространение как в Израильском, так и в Иудейском царстве, доверять можно. Это подтверждается и археологическим материалом: в слоях X-VII вв. фигурки богини плодородия, изображения быка и змеи нередкие находки»[65].]
20: «И послал Ахав ко всем сынам Израилевым, и собрал всех пророков на гору Кармил.»
[Название горы — Кармил — на иврите обозначает «виноградник Божий» или «сад».]
21-26: «И подошёл Илия ко всему народу и сказал: долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте ему; а если Ваал, то ему последуйте. И не отвечал народ ни слова. И сказал Илия народу: я один остался пророк Господень, а пророков Вааловых четыреста пятьдесят человек. Пусть дадут нам двух тельцов, и пусть они выберут одного тельца, и рассекут его, и положат на дрова, но огня пусть не подкладывают; а я приготовлю другого тельца, и положу на дрова, а огня не подложу. И призовите вы имя бога вашего, а я призову имя Господа, Бога моего. Тот Бог, Который даст ответ посредством огня, есть Бог. И отвечал весь народ и сказал: хорошо. И сказал Илия пророкам Вааловым: выберите себе одного тельца, и приготовьте вы прежде, ибо вас много; и призовите имя бога вашего, но огня не подкладывайте. И взяли они тельца, который был дан им, и приготовили, и призывали имя Ваала от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа. И скакали они у жертвенника, который сделали.»
[Важно отметить время призывания Ваала: начало — утром, продолжение — в течение дня, и так — вплоть до вечера. Факт начала служения Ваалу утром указывает на то, что это божество и его культ были связаны с Востоком и празднованием начала года в день весеннего равноденствия. Возможно, что это ассирийское божество имело эламские или персидские корни.]
27-29: «В полдень Илия стал смеяться над ними, и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснётся. И стали они кричать громким голосом, и кололи себя, по своему обыкновению, ножами и копьями, так что лилась кровь по ним. Прошёл полдень, а они всё ещё бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения; но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха.»
[Илия начинает свой ритуал вечером, так как иудаистическая традиция связана с Западом и полагает начало года в осеннем равноденствии, осенью. Возможно провести здесь параллель с изначальной традицией, связанной с оседлостью, манифестационизмом и индоевропейской расой, и жрецами Ваала, поклоняющимися «утру и дню истории», «золотому веку». Иудаизм относится к «вечерней» части истории, последующей за грехопадением. Сам факт кочевнической ориентации иудейской традиции несёт в себе «импульс изгнания из рая», его инерцию. На этом основано и превосходство кочевника-животновода Авеля над оседлым землепашцем Каином, в лице которого иудаизм заклеймил индоевропейские традиции. Жрецы Ваала — каиниты. Илия же в данном случае показывает себя последователем Авеля.]
30-34: «И тогда Илия сказал всему народу: подойдите ко мне. И подошёл весь народ к нему. Он восстановил разрушенный жертвенник Господень. И взял Илия двенадцать камней, по числу колен сынов Иакова, которому Господь сказал так: Израиль будет имя твоё. И построил из сих камней жертвенник во Имя Господа, и сделал вокруг жертвенника ров, вместимостью в две саты зёрен. И положил дрова, и рассёк тельца, и возложил его на дрова, И сказал: наполните четыре ведра воды, и выливайте на всесожжигаемую жертву и на дрова. Потом сказал: повторите. И они повторили. И сказал: сделайте в третий раз. И сделали в третий раз.»
[Здесь следует обратить внимание на параллелизм с 17: 10, сценой встречи со вдовой, где также фигурируют дрова и вода.
В некоторых случаях опущение подробностей только внушает ещё больше доверия к человеку, записавшему сообщение в Библии. Например, в 3 Цар. рассказывается о сильной засухе в Израиле. Она была такой сильной, что царь не мог найти достаточно воды и травы для своих коней и мулов (3 Цар. 17:7; 18:5). Но в том же рассказе сообщается, что пророк Илия приказал принести ему на гору Кармил достаточно воды (для использования в связи с принесением жертвы), чтобы наполнить ров, опоясывающий участок примерно в 1 000 квадратных метров (3 Цар. 18:33-35). Откуда же взялась эта вода в самый разгар засухи? Человек, записавший 3 Цар., не посчитал нужным дать объяснения. Однако всякий, живший в Израиле, знал, что Кармил находится на побережье Средиземного моря, что было позднее вскользь упомянуто в повествовании (3 Цар. 18:43). Таким образом, морская вода была под рукой. Если эта подробная в других отношениях книга была бы просто выдумкой, выдаваемой за факт, как мог тогда написавший её человек, который в таком случае был бы искусным обманщиком, допустить в тексте такую непоследовательность?
На жертвенник из 12 камней по числу колен Израилевых выливают 12 вёдер воды — 3 раза по 4 ведра. В этом не просто доказательство сверхъестественной природы огня, вызываемого Илиёй, который может пожрать и воду, но и ритуал «омовения грехов» 12 колен, т.е. прообраз водного крещения в Иордане пророка Иоанна Предтечи. Снова символизм «сухого дерева» («ветхого человека»), которое чтобы зацвести, должно быть омытым и получить «трансцендентный» огонь. В Христианской традиции за водным крещением следует крещение огненное, т.е. снисхождение в Христианина Святого Духа. Но в случае ветхозаветного чуда Илии это ещё не Сам Святой Дух, но Его прообраз, Его «аналог».]
35-36: «И вода полилась вокруг жертвенника, и ров наполнился водою. Во время приношения вечерней жертвы подошёл Илия пророк и сказал: Господи, Боже Авраамов, Исааков и Израилев! Да познают в сей день, что Ты один Бог в Израиле, и что я раб Твой и сделал всё по слову Твоему.»
[В Септуагинте этот пассаж и последующие за ним имеют значительные разночтения: «И поднялся Илия к небу и сказал: Господи Боже Авраама, Исаака и Израиля, услышь меня, Господи, услышь меня сейчас в огне! и да познает сам народ, ибо Ты Господь Бог Израилев, Которого слуга я, и по понуждению Которого я всё сделал.» — «Kai aneboesen Eliou eis ton ouranon kai eipen Kurie o Theos Abraam kai Isaak kai Israel, epakouson mou, kurie, epakouson mou en puri, kai gnotosan pas o laos outos oti su ei kurios o theos Israel kago doulos sou kai dia se pepoieka ta erga tauta». —На церковнославянском это звучит так: «И возопи Илия на небо и рече: Господи Боже Авраамов и Исааков и Иаковль, послушай мене, господи, послушай мене днесь огнем, и да уразумеют вси людие сии, яко ты еси Господь Бог един Израилев, и аз раб твой, и тебе ради сотворих дела сия». Прежде всего, в тексте поражают две детали: первая —факт подъёма Илии к небу как прообраз его финального восхождения. Второе, тесно связанное с первым, — уточнение относительно того, что он просит услышать Господа Бога огнём, или в огне — en pur. Следовательно, в данном случае речь идёт о преображении самого Илии и о теофании Бога в огне. Возможно, речь идёт о прообразе фаворского Преображения Самого Иисуса Христа, рядом с которым Апостолы узрели также Илию вместе с Моисеем. В определённой трактовке, связанной с доктриной исихастов, сам Моисей был связан таинственно и провиденциально с Фаворским светом ещё во время синайского Богоявления. По этой же логике можно сказать, что это «en pur» и «aneboesen Eliou eis ton ouranon» имеют отношение к той же трансцендентной световой теофании.]
37: «Услышь меня, Господи, услышь меня! Да познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их.»
[В Септуагинте: «Услышь меня, Господи, услышь меня в огне(!), и да познает народ, ибо Ты Господь Бог, и Ты обратишь сердце народа к Себе». — «Epakouson mou, kurie, epakouson mou en puri, kai gnoto o laos outos oti su ei kurios o theos kai su estrepsas ten kardian tou laou opiso». Второй раз повторяется «epakousen mou en pur», «услышь меня в огне». — На церковно-славянском — «Послушай мене, Господи, послушай мене огнем».]
38: «И ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве.»
[На старославянском: «И спаде огнь от Господа с небесе, и пояде всесожжегаемая, и дрова, и воду, яже в мори, и камение и персть полиза огонь». Снова, как и в строфе 18: 36, фигурируют и огонь и небо.]
39-40: «Увидев, весь народ пал на лице своё и сказал: Господь есть Бог, Господь есть Бог! И сказал им Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их. И отвёл их Илия к потоку Киссону, и заколол их там.»
[В раскопках, производимых Восточным институтом Чикагского университета в Мегиддо вблизи Самарии, найден в слое времён Ахава храм, посвящённый богине Астарте, жене Ваала. Лишь в нескольких шагах от этого места было кладбище, где найдены в кувшинах останки детей, приносимых в жертву. Жрецы Ваала и Астарты были официальными убийцами маленьких детей. Обычай этот был одной из причин уничтожения всех пророков Ваала (3 Цар.18: 40). Из этого видно, почему Илия так безжалостно искоренял поклонение этому идолу.]
41-42: «И сказал Илия Ахаву: пойди, ешь и пей; ибо слышен шум дождя. И пошёл Ахав есть и пить, а Илия взошёл на верх Кармила, и наклонился к земле, и положил лице своё между коленами своими.»
[Эта поза моления Илии была важнейшим элементом в традиции Православных исихастов, которые именно к этому месту Библии возводили традицию особого «свёрнутого» положения тела во время творения молитвы Иисусовой. Гора Кармил духовно сравнивалась с горой Фавор и Афоном. Кармил — прообраз, Фавор — исполнение, Афон — поминание «огненного светового Богоявления».]
43: «И сказал отроку своему: пойди, посмотри к морю. Тот пошёл, и посмотрел, и сказал: ничего нет. Он сказал: продолжай до семи раз.»
[Возможно, что речь идёт об отроке, который был «сыном вдовы» и которого он оживил. Позже он ещё будет упомянут — Илия оставит его в Иудее, когда побежит в пустыню от гнева Иезавели. К этому отроку восходит одна из линий пророческой филиации Илии через колена Иудеи, тогда как другая, более прямая, восходит к израильской линии Елисея.]
44: «В седьмой раз тот сказал: вот, небольшое облако поднимается от моря, величиною с ладонь человеческую. Он сказал: пойди скажи Ахаву: «запрягай и поезжай, чтобы не застал тебя дождь».
[На старославянском это место точнее передаёт Септуагинту: «И обратися отрочищь семижды: и бысть в седмое, и се, облак мал, аки след ноги мужеския, возносящь воду из моря.»
Символизм “следа ноги” имеет отношение к древнейшему изначальному комплексу. Данный символ обозначает зимнее солнцестояние, когда одна “нога года” осталась в прошлом, а другая шагнула в будущее. Кроме того, известны “следы Будды”, которыми в буддизме считается вся реальность — проявление,“след” истинного метафизического состояния пробуждённости. В самом иудаистическом контексте с “ногой” сефиротического человека каббалисты сравнивают царя Давида и самого Мессию. Руками в таком образе являются Авраам (правая рука) и Исаак (левая рука), туловищем и сердцем Иаков, а ступнями Давид. Им соответствуют соответственно сефиры — Хесед, Гебура, Тиферет и Малькут. Головой же служат три верхних сефиры — Кетер, Хохма и Бина. В этом значении данный символ приобретает эсхатологическую, мессианскую нагрузку.]
45: «Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошёл большой дождь. Ахав же сел в колесницу, и поехал в Изреель.»
[По преданию, благодатное облако, принёсшее дождь, имело очертание Девы Марии.
Символизм колесницы тесно связан со всей деятельностью пророка Илии. Он будет взят на небо в огненной колеснице. И тогда же Елисей издаст странный возглас, который будет повторён в Бибилии ещё только один раз — царем Иоасом в 4 Цар.13: 14 на смертном одре самого Елисея — «Отец мой! Отец мой! Колесница Израиля и конница его! » Важно, что в данном случае в отношении Бога употребляется невозможное в строгом иудаизме обращение «Отец!», которое является достоянием исключительно Христианской традиции. Это ещё раз подчёркивает центральный прообразовательный характер Илии для Церкви. Символично, что в стихе 46 Илия бежит перед колесницей Ахава в Изреель. Он, как и Иоанн Предтеча, предшествует «благой вести». В данном случае прекращение засухи есть также прообраз эсхатологического восстановления, победы и спасения.
В 1990-1996 гг. велась работа над совместным проектом, нацеленном на раскопки в том месте, где находился Изреель. Участниками проекта были Археологический институт при университете в Тель-Авиве и Британская археологическая школа в Иерусалиме. Все найденные археологами свидетельства как нельзя более убедительно подтверждают то, что в железном веке Изреель был главным городом Израиля. Размеры Изрееля и его укрепительных сооружений соответствуют библейскому описанию этого города — видной царской резиденции, где проживали Ахав и Иезавель. Признаки того, что город в тот период не всегда был полностью заселён, находятся в соответствии с библейским повествованием: во время царствования Ахава город быстро обрёл значимость, но после — на то была воля Господа — утратил её, когда Ииуй «умертвил... всех оставшихся из дома Ахава в Изрееле, и всех вельмож его, и близких его, и священников его, так что не осталось от него ни одного уцелевшего» (4 Цар.10: 11).
Археология подтвердила, что в Изрееле находилась царская резиденция и войска, что Изреель был центром на редкость короткое время, в течение исторического периода, который совпадает со временем царствования Ахава,— всё так, как говорится в Библии. Возникло много других интригующих вопросов, ответы на которые археологи, возможно, будут искать годами. Слово же Бога, Библия, по-прежнему говорит ясно, рисуя полную картину происходившего,— археологии это не под силу.]
46: «И была на Илии рука Господня. Он опоясал чресла свои, и бежал перед Ахавом до самого Изрееля.»
[Выражение «рука Господня — «десница Господня («heir kuriou») — была на таком-то» означает факт «пророческого транса», «восхищения» пророка от человеческого состояния. От этого посвятительного жеста берет свое начало христианское таинство «рукоположения», т.е. передачи особой духовной силы или возможности сообщаться с этой силой. Однако в ветхозаветном и в новозаветном контекстах смысл этого «рукоположения», хиротонии, значительно разнится, так как у Христиан передаётся сила Самого нетварного Святого Духа, причём она становится внутренним и неотторжимым достоянием иерея, а в случае ветхозаветных пророков божественное воздействие является опосредованным и эпизодическим. Однако уникальность Илии заключается в том, что его отношение к Богу выпадает из общей ветхозаветной картины «онтологии пророков», чем объясняется его сближение с самим Моисеем, фигурой центральной для иудаистической традиции.]
3 Цар.19
1-3: «И пересказал Ахав Иезавели всё, что сделал Илия, и то, что он убил всех пророков мечом. И послала Иезавель посланца к Илии сказать: пусть то и то сделают мне боги, и ещё больше сделают, если завтра к этому времени не сделаю с твоей душою того, что с душою каждого из них. Увидев это, он встал и пошёл, чтобы спасти жизнь свою, и пришёл в Вирсавию, которая в Иудее, и оставил отрока своего там.»
[В Септуагинте подчёркивается, что «Илия испугался» — «kai efobethe Hliou».
По этому поводу, т.е. по поводу страха, вопрос поднимался и в “Зохаре” (“Вайигаш”,209).
“Рабби Хийя сказал: Как могло случиться, что Илия, чьи постановления выполнял даже Святой, будь он благословен, запретивший небу давать дождь и росу, испугался Иезавели? Он испугался и пошёл чтобы (спасти) свою жизнь. Рабби Иосси сказал ему: Известно, что праведники не хотят беспокоить своего Хозяина в ситуации, когда опасность очевидна, подобно Самуилу, о котором написано: “Как пойду я? Если Саул узнает, он убьёт меня.” ЙХВХ сказал: “Ты возьмёшь с собой одну тёлку” (1 Сам. 16:2), потому что праведники не хотят беспокоить своего Хозяина в таких обстоятельствах, когда им угрожает опасность. Так же и в случае с Илией, заметив, что ему угрожает опасность, он не захотел беспокоить своего Хозяина”.
Далее эта тема “страха” Илии развивается в “Зохаре” ещё более интересно:
“Относительно Илии написано не: “Он испугался (vayyira) и пошёл, чтобы спасти жизнь свою”, но “Он увидел (vayar), у него было видение. Что он увидел? Он увидел, что в течение долгих лет ангел смерти охотится за ним, но он не передается в его власть, и тогда, “он пошёл, чтобы спасти свою жизнь. (Дословно “он пошёл к своей душе”). Что означает “он пошёл к своей душе?” Он пошёл к основанию жизни, которое есть Древо Жизни, чтобы прилепится к нему. Иди и смотри: написано здесь не “пошёл “eth” своей душе”, а понимать частицу “eth” следует как “к” — “к своей душе”, так всегда и пишут, но “ “el” своей душе”, т.е. ““в направлении” своей души”, и я проник в этот секрет, благодаря тому, что сказал рабби Симеон: “Все души мира возникают из Потока (девятая сефира — Йессод — Н.С.), который течёт и ширится, потом они собираются в Суму Живых, и когда Женское Начало (сефира Малькут — Н.С.) осеменена Мужским Началом (Йессод — Н.С.), души наслаждаются желанием с обоих сторон, желанием Женского Начала Мужчины и желанием Мужского Начала — Женщины, но особенно тогда, когда желание Мужчины страстно, души более состоятельны, ведь всё в них пропитано желанием и страстью Древа Жизни (Древо Жизни отождествляется в “Зохаре” с сефирой Йессод, Мужским Началом и Потоком — Н.С.). Но так как Илия происходит из этой страсти (ra’avata) более, нежели все остальные люди, он сохранился и не узнал смерти.” Далее текст “Зохара” объясняет субтильное различие между древнееврейскими предлогами “eth” и “el”. Первый символизирует собой “Женское Начало” и сефиру Малькут. Второй относится к “Мужскому Началу” и сефире Йессод. Далее — “И так как Илия происходит из стороны Мужского Начала более, чем все остальные дети этого мира, он дольше всех сохранился в своём существе и не умер, подобно всем остальным людям. Он полностью происходит от Древа Жизни и нисколько от Праха (иное название для Женского Начала и сефиры Малькут). Поэтому он и поднялся в вышину, а не умер как все остальные смертные, как написано — “и понёсся Илия в вихре на небо”.]
4: «А сам отошёл в пустыню на день пути, и, пришедши, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе, и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих.»
[“Зохар” соотносит этот стих с предшествующим. Там Илия “пошёл к своей душе”. Акцентируется тайна предлога “el”, “к”, Мужское Начало. Здесь же “просил смерти себе” на иврите звучит как “просил, чтобы eth его душа умерла”. Теперь появляется та частица “eth”, которой не было в предшествующем стихе. Это значит, что Древо смерти в отличие от Древа жизней сопряжено с Женским Началом.]
5: «И лёг, и заснул под можжевеловым кустом. И вот Ангел коснулся его и сказал ему: встань, ешь.»
[В Септуагинте в этой строфе Ангел не упоминается. Но говорится — «и там кто-то коснулся его и сказал ему...» — «tis epsato auto kai eipen auto...» Ангел Господень упоминается только через строфу — стих 7.]
6-10: «И взглянул Илия, и вот, у изголовья его печеная лепёшка и кувшин воды. Он поел, и напился, и опять заснул. И возвратился Ангел Господень во второй раз, коснулся его и сказал: встань, ешь; ибо дальняя дорога пред тобою. И встал он, поел и напился, и, подкрепившись тою пищею, шёл сорок дней и нощей до горы Божией Хорив. И вошёл он там в пещеру, и ночевал в ней. И вот, было к нему слово Господне, и сказал ему: что ты здесь, Илия? Он сказал: возревновал я, о Господе, Боге Саваофе; ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечем; остался я один, но и моей души ищут, чтоб отнять её.»
[Фраза «остался я один» очень важна для исламского эзотеризма, где существует особый путь посвящения «одиноких», «афрад», которое осуществляется без учителя, но непосредственно в результате явления Хизра, инициатического эквивалента Илии в исламе. Сакральное одиночество — особая характеристика, присущая именно пророку Илии. Его происхождение неизвестно, его кончина — взятие на небо в огненной колеснице — сверхъестественна. Он выпадает из общей человеческой логики, и в этом он подобен только таким необычным ветхозаветным персонажам, как Энох и Мельхиседек. От этого же инициатического понятия произошло слово “монах”, т.е. “одинокий”, “отделённый” и соответствующий инициатический Христианский чин.]
11: «И сказал: выйди и стань на горе перед лицем Господним. И вот, Господь пройдёт, и большой сильный и ветер, раздирающий скалы и сокрушающий горы перед Господом; но не в ветре Господь. После ветра землетрясение; но не в землетрясении Господь.»
[Весь этот пассаж в Септуагинте дан в несколько другой ритмике и со значительными отличиями. Приведём его полностью: «И сказал: выйди наружу и стань перед Господом на горе. Там промчится Господь.»
Далее идут ритмические по стилю и по метафизической нагрузке строки, охватывающие также следующий параграф. Септуагинта (11-12):
«И великий сильный ветер (дух), раздирающий горы и сокрушающий камни перед лицом Господа,
нет в ветре Господа. И за ветром землетрясение, нет в землетрясении Господа. И за землетрясением огонь, нет в огне Господа. И за огнём голос нежного ветерка,— там Господь».
«Kai pneuma mega krataion dialuon ore kai suntribon petras enopion kuriou, ouk en to pneumati kurios. Kai meta to pneuma susseismos, ouk en ton susseismo kurios. Kai meta ton susseismon pur, ouk en to puri kurios. Kai meta to pur fone auras leptes, kakei kurios».
На церковнославянском эта ритмика сохранена:
11-12: И рече: изыди утро и стани пред Господом в горе: и се, мимо пойдет Господь, и дух велик и крепок разоряя горы и сокрушая камение в горе пред Господем, (но) не в дусе Господь: и по дусе трус, но не в трусе Господь: И по трусе огнь, и не во огни Господь: и по огни глас хлада тонка, и тамо Господь».
«Aura Lepte», «тихий, нежный ветер», «хлад тонок». В этом не просто описание одноразового исторического факта ветхозаветной истории, но вскрытие «структуры Божества». После оболочек грозного и всеуничижающего присутствия, после внушения невероятного ужаса природе и людям, всей тварной реальности, Господь предстаёт избранным в образе кроткого и нежного ветерка, почти неслышного голоса. В этом откровенный прообраз всей Новозаветной Истины — грозный Бог обернулся Своим тишайшим жертвенным Сыном, Агнцем, Спасителем падших. И даровал после своего вознесения Духа Святого, Который также тихо и неслышно снисходит на Христиан во время Крещения, других Таинств и молитв.
«Kakei kurios». «И тамо Господь». Эта фраза вмещает в себя все наиболее глубинные аспекты иудаистического эзотеризма и предвосхищает «Благую Весть».
“Зохар” трактует смену теофаний как проникновение Илии к высотам сефиротического Древа. “Хлад тонок” расшифровывается как “самое интимное место, откуда происходят все светы” и отождествляется с сефирой “Бина”, откуда ихсодят все эманации божественной реальности.]
12-13: «После землетрясения огонь. После огня веяние тихого ветра. Услышав, Илия закрыл лице своё милотью своею, и вышел, и стал у входа в пещеру. И был к нему голос, и сказал ему: что ты здесь, Илия?»
[Первое упоминание о милоти пророка, т.е. о накидке из агнчей шкуры. Эта милоть будет участвовать во многих чудесах Илии. Следовательно, это важнейший его атрибут. Естественно, с Христианской точки зрения, важно, что милоть изготовляется из агнца, который является символом Христа. С другой стороны, важно, что Илия закрывает милотью лицо, как бы от невыносимого света, которым сопровождается Богоявление. Православные исихасты сопоставляли этот сюжет с откровением неопалимой купины Моисею и Фаворским Светом. Согласно Паламе, в случае самого Фаворского Света речь шла о нетварной реальности, о божественных и обожающих энергиях Пресвятой Троицы. В отношении Синайского света и тем более света, от которого закрылся милотью Илия на горе Хорив, у Паламы нет такой однозначной уверенности, и он говорит о тождестве этого Света предположительно. Однако, явление Христа на Фаворе своим ученикам в окружении Моисея и Илии позволяет допустить, что они как-то связаны с Фаворским Светом, хотя и иным образом, нежели Христос как истинный и совершенный Бог, поскольку нетварные энергии, обнаружившие себя в Преображении, суть Божественный Свет Христа. Поскольку эта логика, с Православной точки зрения, по меньшей мере, неоспорима, естественно предположить, что милоть Илии, «получившая» на себя воздействие «Трансцендентного Света», отныне приобрела чудесные качества. Этим объясняется и то, что в данном пассаже она упоминается впервые.
У преподобного Максима Исповедника милоть Илии трактуется как символ человеческого тела, как “кожаные ризы”, как плоть. Чудесные свойства милоти пророка Илии можно рассматривать, таким образом, как предвосхищение его личного восхождения на небо в огненной колеснице, что снова с очевидностью отсылает нас к исихастской теме Преображения. Таинственные свойства преображённой плоти связаны с преодолением порога смерти, с продлением инициатического существования.]
14-16: «Он сказал: возревновал я о Господе, Боге Саваофе; ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечем; остался я один, но и моей души ищут, чтоб отнять её. И сказал ему Господь: пойди обратно своею дорогою чрез пустыню в Дамаск; и когда придёшь, то помажь Азаила в царя над Сириею. А Ииуя, сына Намессиина, помажь в царя над Израилем; Елисея же, сына Сафатова, из Авел-Мехолы, помажь в пророка вместо себя.»
[Указание на родословную Елисея, приемника Илии, контрастирует с тайной происхождения самого Илии.]
17-18: «Кто убежит от меча Азаилова, того умертвит Ииуй; а кто спасётся от меча Ииуева, того умертвит Елисей. Впрочем, Я оставил между израильтянами семь тысяч; всех сих колена не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его.»
[Эти «семь тысяч израильтян» символически соответствуют 144 тысячам избранных, — по 12 тысяч из каждого колена Израилева, — о которых говорится в «Апокалипсисе» (Откровении) Иоанна Богослова.]
19: «И пошёл он оттуда, и нашёл Елисея, сына Сафатова, когда он орал; двенадцать пар волов было у него, и сам он был при двенадцатой. Илия, проходя мимо него, бросил на него милоть свою.»
[Первое инициатическое использование милоти. С её помощью происходит помазание Елисея в пророки. Любопытно соотнести этот жест с ритуалом отпущения грехов в Православии, где иерей также накрывает исповедовавшемуся голову епитрахилью.
Упоминание о двенадцати парах волов и подчёркивание того факта, что Елисей стоял у последней, двенадцатой пары — всё это указывает на эсхатологический характер миссии Илии и, соответственно, его ученика Елисея. Особенно точно это исполнится в миссии Иоанна Предтечи.]
20-21: «И оставил волов, и побежал за Илиею, и сказал: позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою. Он сказал ему: пойди и приходи назад; ибо что сделал я тебе? Он отошедши от него, взял пару волов и заколол их, и, зажёгши плуг волов, изжарил мясо их, и раздал людям, и они ели. А сам встал, и пошёл за Илиею, и стал служить ему.»
[Елисей уничтожает последних волов, т.е. тех, у которых он стоял. Он порывает связь с циклом Тельца и готовится вступить в цикл Агнца, символизируемый милотью Илии.]
Главы 20-22. Смерть Ахава
В главе 21 (20 по Септуагинте) также есть упоминание об Илии. Рассказывается, как он по велению Господа пришёл к Ахаву, чтобы обличить его за убийство Навуфея и присвоения его виноградника. После угроз и пророчеств о страшной кончине самого Ахава и Иезавели, Ахав печалится, за что Господь откладывает исполнение пророчеств на его потомство.
Ахав закончил свою жизнь и царствование страшным преступлением против Навуфея и был убит в войне с сирийцами. Он умер смертью презренного человека.
Апологетический комментарий
Историчность Венадада, Азаила, Ахава
Война с сирийцами при Венададе
В конце XIX века архимандрит Никифор пишет об историчности Венадада (II) (и Азаила): «Войны этого царя, под названием Иавитра, и его преемника Азаила против Ассириян исчислены на одном из обломков обелиска, вывезенного из Нимруда и находящагося теперь в Британском музеуме»[66].
В 3 Цар.20 рассказывается об инциденте, который долгое время оставался совершенно непонятным. Царь Ахав наголову разбил царя Дамаска Венадада II и взял его в плен. Но, вопреки тогдашним обычаям, не убил его и не разрушил его столицу. Напротив, Ахав обошёлся с Венададом очень гуманно, посадил его на свою колесницу, назвал братом и даже заключил с ним союз и отпустил на свободу.
Можно было лишь догадываться, что за этим несвойственным Ахаву и вообще той эпохе великодушием кроется какая-то тайна.
Загадка разрешилась после открытия надписи ассирийского царя Салманассара III (860-825 гг. до н.э.). Салманассар сообщает, что одержал победу над коалицией двенадцати царей, среди которых были Венадад и Ахав. Уничтожив 25000 неприятелей, он осадил Дамаск, но, очевидно, не сумел занять город, так как вернулся в Ниневию и в течение пяти лет не предпринимал новых походов. Из текста надписи можно заключить, что исход войны так и остался нерешённым. Дамаск сумел защититься, а Ахав вернулся к себе сильно пострадавшим, но непобеждённым.
В свете этих вновь открытых фактов становится ясным библейский рассказ. Ахав, конечно, сознавал всё возрастающее могущество Ассирии и не был заинтересован в чрезмерном ослаблении Сирии, расположенной на пути из Ассирии в Израиль. Как дальновидный государственный деятель, он выбрал единственную разумную политику: союз с побеждённым неприятелем. Правда, союз этот оказался непрочным. Стоило ассирийцам убраться восвояси, как сразу же с новой силой вспыхнула старая вражда между Сирией и Израилем, и Ахав погиб в одном из сражений.
Историчность Навуфея, Ахава, Иезавели
Доктор исторических наук пропагандист атеизма И.Шифман признал историчность Навуфея, Ахава, Иезавели и историчность событий 3 Цар.21: 1-16 [67].
Дом Ахава из слоновой кости
В Библии трижды отмечается роскошь, которой отличался царский дворец в Самарии. В 3 Цар.22: 39 сказано, что Ахав построил дом из слоновой кости. Амос (3:15) пророчествует: «И поражу дом зимний вместе с домом летним, и исчезнут домы с украшениями из слоновой кости, и не станет многих домов, говорит Господь». И наконец, в Пс.44: 9 упоминаются «чертоги слоновой кости».
Археологические раскопки на развалинах Самарии доказали, что это не вымысел.
В 1931-1935 гг. группа английских и американских археологов (экспедиция Гарвардского университета) провела там тщательные раскопки. Под развалинами был обнаружен фундамент крепостных стен, башни и цистерны для хранения воды. Но главной находкой был дворец Ахава и Иезавели. Он стоял на западном краю горного хребта, откуда открывался вид на Средиземное море. На дворе были обнаружены выложенные камнем берега и дно упомянутого в Библии пруда, в котором вымыли окровавленную колесницу Ахава (3 Цар.22: 38). Когда археологи стали просеивать обломки, их охватило изумление: среди кирпича, камней и пепла валялись тысячи обломков плиток из слоновой кости. Стены дома были обшиты слоновой костью из тысяч изящно обделанных кусочков, выложенных в панелях, табличках, кабинках и кушетках, украшающих дом. Плитки были покрыты барельефами, изображающими лотосы, лилии, папирусы, пальмы, львов, быков, серн, сфинксов и финикийских богов. Руины дома Ахава находятся сверху руин дворца Амврия.
«Самарию заложил около 875 г. до н.э. царь Амврий (Омри). Работу продолжил его сын Ахав, выстроивший в Самарии свой новый дворец, называвшийся «Домом из слоновой кости», поскольку на его отделку шло огромное количество этого драгоценного материала. Археологи нашли в руинах дворца около 500 предметов из слоновой кости, причём некоторые из них были инкрустированы золотом»[68].
«Руины «дома из слоновой кости», построенного в Самарии царём Ахавом, можно видеть и сегодня»[69].
Источники автора:
[64] Thompson J.A. The Bible and Archaeology. The Paternoster Press Ltd, 1973, p.124-125.
[65] Рижский М.И. Библейские пророки и библейские пророчества. М.: «Политиздат»,1987, стр. 50-51 (сокращённо).
[66]«Библейская энциклопедия» (автор - архимандрит Никифор), издание Свято-Троице-Сергиевой Лавры, 1990 (репринтное воспроизведение московск. издания 1891 года: «Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия», стр. 112.
[67] Шифман И.Ш. Ветхий завет и его мир. М.: «Политиздат», 1987, стр.26-27.
[68]«Библейская энциклопедия», Российское Библейское Общество, 1996, стр.272 (аналогично стр.52 там же).
[69] Там же, стр.324.