Имеем ли мы, простые смертные, право выносить публично свои мнения о жизни и поступках великих мира сего? Зачем нам нужна (или не нужна на самом деле) историческая правда о личной жизни государственного человека, оставившего след в истории? Я не про всевозможные шоу, где муссируется скандальная жизнь актеров и актрис. Я про исторические катаклизмы, повлиявшие на нас, обывателей. Нужно ли нам знать про Ленина и Сталина, Гитлера и Маннергейма историческую правду на уровне бытовых подробностей? Что мы можем увидеть в мавзолее кроме мумии, что мы можем прочитать в официальной истории кроме пропаганды или правительственных указов? Мемуары великих людей пишутся референтами с учетом политической ситуации. Неужели надо ждать векА, чтобы узнать, как было на самом деле? Ведь когда вскрываются древние могилы и выставляются на всеобщее обозрение в музее останки, мы не терзаемся вопросом: ”Этично ли ковыряться в грязном белье?” Все, что осталось, предстает без всякой защиты перед нами. И, движимые любопытством или ощущением вседозволенности, сопричастности с великими (особенно мы радуемся богатым захоронениям), мы начинаем выдвигать свои гипотезы. Спорим, ломая копья, возвеличиваем себя за счет славного, как нам кажется, прошлого. Или смеемся над историческими анекдотами, если, конечно, еще можем уловить их смысл.
МОЖНО ЛИ ВЕРИТЬ МЕМУАРАМ МАННЕРГЕЙМА?
В 1949 году в Швейцарии началась работа над воспоминаниями. Маршал относился к ним, как к службе. Жаловался, если не хватало времени на сон и прогулки, но стоически уже очень пожилой человек продолжал нести свой крест государственного мужа, спасателя Отечества. Перед ним была поставлена задача: показать мировой общественности, что Финляндия вела свои войны, отдельные от гитлеровской Германии. В это время Маннергейм читал швейцарские газеты, в которых не было столько пропаганды, сколько в других заинтересованных странах. Нейтральный тон швейцарского окружения сглаживал острые углы и в то же время предоставлял какую-то неприкосновенность. Аристократ Маннергейм находился здесь в исключительно благоприятных условиях. Личные эмоциональные, порою довольно резкие суждения он позволял себе в частной переписке. Писал друзьям все, что думал, и письма, к счастью, сохранились, но не вошли в мемуары. Это произведение он воспринял как должностной отчет. С военной точностью обдумывал каждое слово, подвергал беспощадной цензуре почти все, что глаз его видел. Маннергейм диктовал госпоже Авеллан, которая печатала на машинке. Не вся диктовка вошла в окончательную версию мемуаров. Маршалу помогали создавать этот монументальный труд, работал коллектив как из военных, так и гражданских историков, секретарей и референтов. Личную жизнь обустроила Маннергейму графиня Гертруд Арко, которую современная желтая пресса назвала бы ”гражданской женой”. Она вдохновляла стареющего мужчину, украшала его досуг, была в отличие от русской законной жены ровней, происходила из старинного немецкого рода. Вкладывала в семейное гнездышко огромные средства, помогала тратить их весело и непринужденно, ни в чем не отказывая. После смерти великого мужа графиня выставила солидный счет государству Финляндия.
Кто же писал за Маннергейма? Имена приведу на финском, так легче будет обращаться к первоисточникам в случае желания поломать копи. Aladar Paasonen писал о молодости и российском периоде, Heinrichs – о гражданской войне, 30-х годах и войне 1941-44 годов, Tauno Viljanen – о Зимней войне, Erik Mandel о детском фонде, получившем имя маршла, и о Красном Кресте, Emerik Olsoni – о походе в Азию. Не называю еще много других имен, в том числе генералов и лейтенантов из Главного штаба.
Окончательную версию Маннергейм редактировал собственноручно. Однако спорные места с искажением фактов имеют место быть. Они оставлены по воле автора. Одним из самых трудных вопросов мемуаров Маннергейма является освещение событий 1940 года. На эту тему уже созданы диссертации, написаны монографии.
Почти вся переписка маршала опубликована. Любовные письма Маннергейма к Кати Линдер недавно стали достоянием общественности.
Вернемся к Швейцарии
Для того, чтобы ответить на вопрос: ”Можно ли верить мемуарам маршала?”, советую читать не только самих референтов, но и других великих, которые окружали Маннергейма. Он не один решал судьбу страны. Финский парламент, президенты, полицейский аппарат, да просто деятели науки и искусства, - все они творили историю.
Историк с мировым именем, член парламента и министр Вяйно Войонмаа оставил переписку, вошедшую в книгу ”Дипломатический курьер”, обращенную к сыну, швейцарскому дипломату. Переписка не подлежала цензуре. А там с дневниковой точностью воспроизведены все события, плюс передана атмосфера того времени. Московское издательство политической книги в советские годы напечатало в русском, очень сокращенном переводе эту ценнейшую литературу. Профессор Войонмаа, на мой взгляд, совершил подвиг летописца, которому можно верить.
Он умер в 1947 году в возрасте 78 лет. Ему уже не страшны были репрессии – после победы СССР и установления просоветской линии в политической жизни Финляндии всякое случалось. Многих арестовали. Возможно, если бы министр иностранных дел, автор идеи о Великой Финляндии, ”отец финскости”, был помоложе, и его бы не миновала кара сия. Как политик Войонмаа был осторожен, далеко не радикал. Как ученый – фундаментален. Как личность – демократичный и свободолюбивый человек. Его труды ждут своего часа!