В большой комнате мы вчетвером сидим за крепким прямоугольным столом, белая вязаная скатерть снята. На крашеной суриком столешнице банка с водой, краски, кисточки, карандаши, листы бумаги, выдранные из одного на всех альбома для рисования. На улице дождь, не до гулянья. Смеркается, но под яркой лампой с самодельным абажуром светло и уютно.
Мирное занятие рисованием прерывается творческими разногласиями, стеклянная банка с водой падает, вода заливает наши рисунки и капает на пол. На наш дружный рев приходит бабушка Поля, молча наводит порядок. И вот мы, надутые и притихшие, сидим за тем же столом в ожидании ужина и пялимся на влажную еще коричневую плоскость стола с неровными подтеками сурика. От упавшей банки остался след: отлетел кусочек краски и что-то под ним золотинкою блеснуло. Ну кто удержится не расковырять! Закипела работа.
И заблистал вдруг испещренный нашлепками бурой краски Лик …
В проёме двери стояла бабушка Поля, крестилась и повторяла: « Пресвятая Богородица, прости нас, грешных...»
Рано утром меня отвезли домой. А в следующий мой приезд в центре комнаты стоял совсем другой стол, и никто не мог толком сказать мне, даже много лет спустя, что сталось с иконой.