04.ОТКРОВЕНИЯ НИЛА
Он совершенно неорганизованный человек. Но как хорошо ему удается это скрывать. Ведь это очевидно, – он одно беспрерывное движение. Он всегда все успевает, крутится, как белка в колесе, бегает по горам, как олень. Ему ничего не стоит подъехать на попутке в одну деревню, а потом, чтобы не «пилить» по дороге вокруг километров пятьдесят, перебежать через горку километров десять-пятнадцать. Так он успевает за один день сделать то, что до него за несколько дней не выполняли. Но все это можно сделать с куда меньшими затратами. Впрочем, энергии у него немеряно, и он не экономит ее. Высоченный, широкоплечий, словно «тяж», и подвижный, как «мухач», Может несколько дней провалятся на диване, не отрываясь от книги, потом вскочить, с каким-то совершенно невероятным КПД переделать все дела, а потом опять сутками напролет будет что-то писать или бренчать на своей гитаре. Стефе все время приходится закрывать дверь в его квартиру, это уже стало привычкой, но всегда нужно проверять, не оставил ли он там кого из гостей. Это обычная история. Но так он живет. Его нет – а гости есть.
На его столике всегда лежит тетрадь для записей и молитвенник. Название не запомнилось. Уже два года он учит эти закорючки. Зазубривает, рассматривает, тщательно нараспев произносит каждую буквочку и медленно проводит пальцем справа налево. Здесь есть и русский текст. Однажды мне случилось вчитаться в смысл. Всего на одной страничке. Но с тех пор прочитанное не дает мне покоя. Вот что там было.
«Не установлено нормы для края поля (оставляемого для бедных), для приношения первых плодов нового урожая, для прихода в Храм, для помощи ближнему, для изучения Торы. (А он ее учит в оригинале).
Вот дела, плоды которых человек вкушает в этом мире, но главную награду он получит в Мире Грядущем: почитание отца и матери, и помощь ближнему, ранний приход в дом учения утром и вечером, и гостеприимство, и забота о больных, и помощь бедным невестам в устройстве свадьбы, и участие в похоронах, и сосредоточенность при молитве, и примирение поссорившихся друзей и супругов. Но изучение Торы равносильно всем этим заповедям вместе взятым».
Чуть раньше было в этой книжице и такое. «Благословен Ты, Господь, возвращающий души умерших».
Что хотели сказать этим его предки? Очевидно, – мудрость их безгранична. Я пробовал, не задумываясь, выполнять то, что сказано в молитвеннике, и успех и уважение потекли со всех сторон. И как нам, сегодняшним, непонятно величие и могущество древних учений.
Открылся тайный закон. По его выпискам стало понятно, почему так важно почитать предков? Не знаете? Тогда слушайте его рассуждения:
«Мы эгоисты. Как говорится: «Своя рубашка ближе к телу». И это правильно, кто бы и сколько ни делал тебе хорошее, если дело касается жизни, ты все равно в первую очередь сделаешь так, как выгодно тебе. Ничто не заставит тебя отдать близкого за кого-то другого. Если эгоизм раздвинуть, и если в круг твоих интересов будут входить другие люди, тогда и для них ты будешь делать хорошо, заботиться о них, обеспечивать их, или совершать добрые дела. Ради их благополучия и благодарности жертвенность расширяется. Но не требуй от них больше, чем они способны отдать. И не строй иллюзий – так устроен мир. Лучше, научиться получать удовольствие, отдавая. Как бы ни трудился человек на протяжении жизни, он не сможет получить удовлетворения от выполняемых им дел: ему все время будет казаться, что он отдавал или вкладывал больше, чем получил. Знаете, в народе шутят: «Если они думают, что они мне много платят, то пусть думают, что я много работаю». Глупости, Б-г на другом конце твоего альтруизма, а его казна неисчерпаема. Оттого мы получаем доплату к человеческой благодарности, куда большую нашего отдавания. И все-таки, есть моменты, когда человек благодарит другого человека искренне от всей души, чуть ли не на абсолютном альтруистическом уровне. Это, когда поступок человека был сделан не по расчету и не из соображений разума, а вышел из сердца, из самой глубины души. Так бывает крайне редко, но бывает. Все по той же схеме безвозмездного отдавания. Это наши отцы. До двадцати восьми лет мы их не понимаем по причине не пройденного пути. Только с появлением собственных детей что-то в нас переворачивается, и нам открывается. А в каком выгодном положении была мама, кормя нас кашей из ложечки. А у папы материальной обратной связи с нами не было. Надо было разбудить духовную свободу. Но до духовных контактов нам с вами надо было еще расти и расти
Шансов у нас нет – мы все лишь производные от наших отцов, дедушек, бабушек, прабабушек и прадедушек. Ничего не попишешь. Случается критическая ситуация, и мы мгновенно вытаскиваем из подсознания модель их поступков. Не помогают ни книги, ни друзья. Самый большой авторитет для подсознательного подражания – наш предок. Говорить и обсуждать можно многое, но в точке принятия решения, в точке действия мы будем такими, как наши родители. Так что, все предельно просто, – награду, которую получаем мы, по сути, заработали наши родители, а ту, что мы не можем получить за свои действия – получат дети. Предки предвидели, что возможны обстоятельства, которые будут мешать передавать наглядную модель поведения детям и внукам. Оттого они все записали и сохранили в архетипах праотцов. Понимающим, живущим по этим принципам, дается уникальное умение путешествовать во времени. Для этого никаких машин и приспособлений не надо. Хватает правильно работающей головы и осмысленного почитания предков. Уж действительно, наши проступки уже живут в будущем, а наше прошлое формирует сегодня, плотно соединяя даже несуществующим мгновением, никуда не уходившее вчера с уже наступившим завтра. Из цепочки бытия нельзя вырвать ни одного звена».
Я положил молитвенник с записником на полку и вышел. Мой старенький «Уазик» ждал меня у крыльца нашего барака.
Когда-то это было общежитие строительного управления, но работы на газопроводе закончились, и здание осталось пустовать. Тогда и приехал в наш городок Ярис. Он зашел в кабинет спросил: «Где у вас топор?», потом вышел на улицу и наколол дров на две недели вперед. Чудак, – ведь все равно соседи из «Совбеза» половину растащат. Потом стал убираться в гараже, и только поздно вечером поднялся наверх с бутылкой водки и пакетами закуски. Мы славно тогда посидели.
На следующий день я познакомил его с районным архитектором. Досталось тогда всем, и мне и инструкторам. Он «не слезал» с нас две недели, до тех пор, пока мы не сделали план-задание, а архитектура не вычертила двенадцать планшетов с чертежами на реконструкцию стадиона. А в семь утра все уже стояли у кабинета Первого. Кончилось тем, что проект утвердили, а на меня, на Нила повесили хозяйственное обеспечение и контакт с председателями колхозов. Родители перестали меня видеть, и только в воскресенье урывками удавалось их навестить. Благо дело, дали этого старикашку «Уазика». На нем мы с Ярисом привезли в пустой барак обрезки доски и рейки, и за два месяца, работая с вечера до утра, построили себе по квартире. Потом сюда перебрались и военком, и архитектор. Так, благодаря этому неугомонному человеку, мы со Стефой получили место для жизни. Сюда он привез наших девочек Машу и Дашу на своем Карлуше – этого он никому не доверил. Машину он нашел высоко в горах, в далекой деревне на самом краю района в заброшенном сарае у одного гуцульского «газды». Так здесь называют хозяев-одиночек, живущих особняком на отшибе, и не принимающих никакой коллективизм.
Наш барак стал одной общей квартирой. Но, странно, если местные в гости к архитектору и военкому ходили запросто, то Яриса старались отвлекать как можно меньше, и делали это крайне осторожно, хотя он-то никого не сторонился.
С начала зимы идут сильные снегопады, в урочищах надуло пять метров снега. Весной будет мощный сход воды, и наша речка сильно поднимется.
Я снова вспомнил забитые книгами полки в странном логове Бармалея, мысленно провел рукой по корешкам. Жаль, что только сейчас увидел, сколько написано и передано нам предками: только сейчас понял, как много думали они о нас.
«Уазик» заурчал и повернул направо!
– Эй, ты куда! Нам же в офис!
– Давно у родителей не были, пора проведать. Давно грозился поправить стену в коровнике. Хорошо бы перед рождественскими холодами еще раз между бревен щели проконопатить.