Есть люди, для которых дача – это баня, шашлыки и отдых на травке. Тамара же на своей - выкладывалась, потому что на ее шести сотках вместе с картофелем, морковкой и прочей полезной зеленью процветали сорняки; приходилось вести с ними неравный бой: их было – много, она – одна. Некоторые дачники для создания чистоты просто изводят себя работой: конечно, приятно смотреть на ухоженные участки. Но ей самой с понедельника до пятницы приходилось добросовестно исполнять обязанности рядового инженера в производственном отделе строительного управления: составлять сметы, согласовывать с заказчиками объемы. А в это время на ее грядках нагло размножались одуванчики, хвощ, осока... Поэтому в выходные, вырвавшись на дачу, женщина брала садовый инструмент и предназначенное для отдыха время проводила на поле битвы.
«Но зато я целый день на свежем воздухе, – копаясь на огороде, утешала себя Тамара, - картошка, лук, ягоды - существенная экономия для семейного бюджета! А баня! А цветы!» На этом аргументы в пользу изнурительного труда под палящим солнцем заканчивались. Самое же главное словами не проговаривалось, оно сидело где-то внутри. Сосредоточившись на работе, женщина отвлекалась от нежелательных воспоминаний. Но как ни запрещала она себе возвращаться к прошлому, оно все равно возникало перед глазами. Вот они с мужем строят дом, вот колдуют над теплицей, натягивая пленку, а вот Вадим со снисходительной улыбкой перехватывает тяжелое ведро, которое она пытается поднять, или с сияющей радостью раскрывает перед ней ладони, где прячутся первые спелые ягоды любимой клубники…
Воскресный день подходил к концу. Тамара с сыном Мишей, отдав сполна долг своим шести соткам, уже вернулась домой. Сын смотрел телевизор у себя в комнате, а Тамара лежала с книжкой на диване.
- Мам, тебя к телефону!
- Кто спрашивает?
- Отец.
«Странно, он же на днях занес деньги, что ему еще понадобилось?» - мелькнуло в голове, но усталость взяла верх. Любопытство было отодвинуто.
- Скажи, что мы только что пришли с дачи. Я устала.
- Он очень просит, подойди…пожалуйста!
При этом на слове «пожалуйста» был сделан некий акцент. Сыну отказывать было
неудобно: она нехотя поднялась…
С Вадимом Тамара уже два года не жила вместе, но ради Миши ей приходилось поддерживать с ним отношения. Бывший муж бессовестно пользовался ее терпением и по-прежнему пытался делиться своими проблемами. Сама ведь когда-то приучила к этому: внимательно выслушивала, вникала, помогала… Ее усилия не пропали даром. Необходимость выговориться закрепилась в нем так прочно, что даже и после развода Вадим охотно рассказывал ей о себе. Иногда Тамаре казалось, что он не столько интересуется сыном, сколько просто привык за их длинную совместную жизнь к доброжелательным отношениям, а выстроить быстро что-то подобное с другой женщиной, скорее всего, не получалось. Но Миша искренне радовался каждому приходу отца, и Тамаре было жалко лишать его приятных минут.
- Не понимаю, что ты носишься с Вадькой? Ушел и все! Можно заводить любовника, - возмущалась Люся, ее близкая подруга.
Еще в школе Сахонова Люда была уверенной и самой красивой девочкой их класса. После окончания университета она стала работать корреспондентом в небольшой городской газете и больше всего ценила независимость и свободу. Людмила легко знакомилась с молодыми людьми и так же легко расставалась с ними, потому что всегда была окружена толпой обожателей.
- Никогда не надо догонять ни отъезжающий автобус, ни уходящего мужчину: один - уйдет, другой – придет! - говорила Люся, прощаясь с несостоявшимся мужем. И тут же приближала к себе следующего поклонника.
«Как же у тебя все ловко получается!» - удивлялась Тамара. В отличие от подруги решение о разводе она принимала долго и мучительно. Взвешивала все «за» и «против», даже советовалась с психологом, как относиться к изменам мужа. И, в конце концов, поняла, что это надо «или принимать, или не принимать», и решила все-таки – «не принимать»:
- Вадим, так жить больше нельзя! Я знаю, что у тебя есть другая женщина, определись, в конце концов!
- Что ты имеешь в виду? – настороженно поинтересовался муж.
- То, что я сказала: у тебя есть другая женщина!
Но муж был настолько уверен в своей конспирации, что разговор тогда не
получился. Пришлось сменить тактику. Чтобы усыпить его бдительность, она не стала больше ворошить неприятную для него тему. Женщина просто «отпустила тормоза». Вопросов: где, почему, когда уже не задавала. Сначала муж был очень предусмотрителен и осторожен. Однако постепенно расслабился и, не справившись с предоставленной свободой, покатился, как машина с горы, набирая скорость…. Ждать пришлось недолго. Через некоторое время он сам признался, что устал раздваиваться.
- Это какое-то наваждение: ничего не могу с собой поделать, тянет к Жене… И за вас душа болит!
- Не мучай себя, иди, – как можно спокойнее, предложила Тамара.
- А как же Миша?
- Он твой сын! Вы можете встречаться…А когда повзрослеет – сам во всем разберется.
Вадим, очевидно, рассчитывал, что его начнут удерживать. Но ни уговоров, ни истерики не последовало. Тамара долго себя готовила к этому: убеждала, что правда лучше, чем ложь, что со временем и разговоры за спиной стихнут, и сочувствующие взгляды исчезнут. Она помнила все до мельчайших подробностей: угнетающую тишину, какую-то недосказанность и Вадима с комплексом вины, потерянного, жалкого…
- Тамара, прошу тебя, не подавай на алименты: я вас никогда не обижу.
Наверное, под взрыв неуправляемых эмоций легче сжигать корабли, громко и навсегда хлопнуть дверью. Она не подошла к окну, не проводила его взглядом. Лишь рана, которая пряталась где-то внутри, вновь предательски заныла…
- Не будь дурой, подавай на алименты! Раз принесет, два, а потом юлить начнет! Вот увидишь, еще и до раздела имущества дойдет! – возмущалась Люся.
- Жизнь рушится, а ты о деньгах да о тряпках! – не понимала Тамара.
- Сама виновата! Другие бабы как-то цепляются, сын ведь у вас. А ты – «иди, не мучайся»! Вот увидишь, Женька его стальной цепью к себе прикует.
«А может Люся права, я что-то не так сделала!» - возвращаясь к прошлому, сомневалась женщина.
Теперь ей даже как-то неловко было рассказывать подруге о бывшем муже…
- Вадим, что тебе надо?
- Помоги мне! – прозвучал в трубке взволнованный голос.
- Чем?
- Я тут недалеко. Выйди навстречу: меня выследили. Я тебе потом все объясню!
В ее воображении тут же выстроилась картина: люди в камуфляже с боевыми автоматами плотным кольцом окружили утопающую в зелени «хрущевку», где в настоящий момент находился ее бывший муж, она даже представила опытного снайпера на крыше соседнего дома, который держал Вадима на прицеле. Ей стало весело! Конечно, женщина понимала, что на самом деле все гораздо прозаичнее: наверное, очередное любовное свидание, вычислил обманутый мужчина, и теперь, скорее всего, оскорбленный Отелло сидит у подъезда и жаждет расправы с ненавистным соперником. «И Женя не приковала цепью!» - пришла к заключению Тамара. Захотелось тут же съязвить: «Раньше таких проколов у тебя не было? Стареешь, друг!» - но, наткнувшись на встревоженный взгляд сына, сдержалась. Мишино обожание отца она принимала, как аксиому. После их развода сын повзрослел буквально на глазах. Теперь он старался, как мог в свои четырнадцать лет, ее поддержать, но отцу все равно был рад.
- Позвони 02, – предложила Тамара.
- Звонил, вызов не принимают. Ну, пожалуйста, я очень прошу…
- И как я буду защищать тебя?
- Ты просто подойти к подъезду и сядь на скамейку. – Он назвал адрес. Их
разделяло всего три дома.
«Понятно, нужен свидетель, или же - при посторонних отношения не будут выясняться варварским способом! - предположила женщина: А ведь проучить-то стоило!»
Затянувшуюся паузу Вадим воспринял, как отказ.
- Тогда прощайте! И помни, я всегда любил только вас, – на эту фразу была сделана ставка, поэтому прозвучала она с особым пафосом.
«Артист!» - усмехнулась про себя Тамара.
- Мам, сходим?
«Надо же, недооценила! Уже успел договориться с Мишей. Однако интересно, как он ему обрисовал сложившуюся ситуацию?» Идти никуда не хотелось. Диван настойчиво требовал: «Вернись назад!» Но ожидание в глазах сына… «Пойдет один, и не переубедишь», - глядя с тоской на уютное ложе, подумала Тамара и накинула легкую ветровку.
Вечер был изумительный. Улица утопала в зелени. Пахло сиренью. Солнце наконец-то скатилось к горизонту и не обжигало, как днем. Все вокруг обволокла нежная голубизна с приятной свежестью. Стояло время белых ночей, которыми природа украшала непродолжительное и капризное северное лето. Прохожих на улице не было, не было и людей в камуфляже. У подъезда тоже никто не караулил. Не успели они с Мишей подойти к дому, как навстречу им вышел Вадим. Он, видимо, ждал их где-то у окна. Бросился в глаза отек на лице. Значит, без гладиаторского боя не обошлось. «Опоздала!» - глядя на мужа, заключила Тамара. Шевельнулось чувство жалости. Если бы Вадим был счастлив, ее неприязнь, вероятно, росла бы пропорционально его семейному благополучию, но жизнь у бывшего мужа не складывалась, поэтому Тамару одолевали противоречия. Умом понимала: «Жалеть не стоит!», но сердце не хотело подчиняться холодной логике. Было в их жизни такое, чего она не могла перечеркнуть. И оно, теплое и светлое, пряталось в потайных углах души: «Ему ни с кем так уютно, как со мной, не будет!» Но и ей самой уютно в опустевшем доме не было. Порой казалось, что покой, которого она усиленно добивалась, угнетает.
Однажды Миша, глядя на нее, произнес:
- Мама, теперь тебе можно выйти замуж.
- Зачем? Ты хочешь, чтобы место отца кто-то занял!
- Нет, не хочу. Но у меня есть друзья, а ты – одна. Посмотри, как тетя Люся живет!
- У тети Люси детей нет, а у меня есть ты.
Мысль о том, что другой мужчина переступит порог дома, даже раздражала. Какие-то невидимые нити связывали ее с бывшим мужем. Тамаре было небезразлично, как складывалась его дальнейшая жизнь. Хотя и понимала: былое никогда не повторится. Даже, если он вернется к ней, это уже будет другой человек, усталый, надломленный. Тот, жизнерадостный и непредсказуемый Вадим, которому было все по плечу, навсегда остался в прошлом.
В таком подвешенном состоянии и проходило время. Изредка Люсе удавалось вытащить ее на веселые творческие «тусовки». Но подругу Тамара воспринимала, а ее окружение – с трудом…
Вадиму было неловко: он старался не смотреть на бывшую жену… И Тамара ни о чем не стала его расспрашивать. Они молча пошли назад.
- Можно, я переночую у вас?
- Переночуй, – согласилась женщина, пожав плечами, - Миша, поставишь раскладушку в своей комнате.
Войдя в дом, она скинула ветровку и начала разогревать еду.
- Стол накрыт, – сообщила Тамара и с чувством выполненного долга вернулась к дивану, непроизвольно прислушиваясь, что делается за стеной.
Миша тоже, заметив неловкость отца, не приставал. Они молча перекусили и, уткнувшись в телевизор, стали смотреть какой-то фильм.
Утром, переступив порог кухни, она увидела мужа, стоящего у окна. Он уже был одет.
- Чего не спишь?
- Да надо бы домой зайти …
- Подожди, я поставлю чайник.
Сработало обычное чувство гостеприимства. Тамара подала чашку, поставила пряники и сахар. Потом, зайдя в комнату сына, вынесла затемненные очки.
- Возьми. Что ж ты Женю не жалеешь, она, наверное, потеряла тебя, переживает?
- Не получается у нас ничего. Уйду я от нее.
- Поди, другую нашел… И чего тебе не хватает? Дело ведь не в женщинах, а в тебе самом! Каждая мечтает о простых порядочных отношениях, хочет уверенности в завтрашнем дне… Определись, и все наладится!
- А если я вернусь к вам?
- Нет, это будет повторение пройденного… Не хочу!
Хлопнула уличная дверь. Женщина машинально проводила мужа взглядом и отвела его только тогда, когда Вадим скрылся за углом. Сколько раз у этого самого окна она мучилась в ожидании, стараясь отбросить подальше страшные мысли, а они все наплывали и наплывали. Но, как только он появлялся из-за угла, прощала все, главное – живой и невредимый!
Рабочий день начался с вопроса начальника отдела, Николая Александровича.
- Как выходные?
- Трудовой десант на даче! - Машинально ответила ему Тамара.
- Нельзя же так усиленно зарывать себя в грядки! Нужно что-то и «для души»…
«Для души» подразумевалось неоцененное ею внимание с его стороны.
Попав после института в производственный отдел, где постоянно крутились прорабы, мастера, бригадиры, она сделала для себя очень важный вывод: нельзя никого из мужчин выделять, надо уметь держать всех на определенном расстоянии. Важно участливо выслушивать, но при этом как можно меньше рассказывать о себе, не осуждать, а если есть за что – уметь сдержанно заметить хорошее… И желательно ни о чем не просить, чтобы не попадать в зависимость…
Красавицей она себя никогда не считала. Но Люся, оглядывая ее с ног до головы, уверенно утверждала:
- Для флирта, Томка, у тебя все есть! Ты просто зациклилась на Вадьке, и со временем у тебя выработался «комплекс жены», расслабься, подруга!
Однажды Николай Александрович удивленно подытожил:
- А ведь директор с вами как-то по-особому разговаривает.
- Да так же, как и со всеми! – не придавая значения его словам, пожала она плечами.
- Не - е - ет… - задумчиво протянул начальник отдела.- Не так, как со всеми!
Тамара понимала, что положение «брошенной жены» не скроешь. Поэтому внутренне себя к этому готовила.
Как только новость о том, что ее оставил муж, расползлась по фирме, она сразу же почувствовала усиленное внимание не только со стороны начальника отдела.
- И что тебя не устраивает? Нормальный мужик! - Защищая интересы Николая Александровича, удивлялась Люся. – «Никол-л-ля…», - слышишь, как романтично звучит? Ведь не урод, Томка, и порядочный!
- Да, вроде, ничего, не наглый. Только женат!
- Женька тоже знала, что Вадька твой женат. Ей это помешало?
- Я – не Женька!
- А кто? Принцесса на горошине! Томка, жизнь тебя ничему не учит. Лет через пять уведет Мишу какая-нибудь девочка, и завоешь от одиночества. Годы-то уходят!
- Я иллюзий не строю: Николеньке только постель нужна!
- Любишь ты, однако, усложнять! Да все мужики состоят из трех простых желаний: поесть, поспать и переспать! Поел – слава Богу, поспал – набрался сил, переспал – маленькое счастье! А разнообразия не только в еде хочется! За что их осуждать? А на тебя, подруга, через несколько лет и смотреть-то никто не станет!
- Люсь… Вадим назад просился.
- Назад? А ты!
- Сказала, что не хочу повторения пройденного.
- Ну, ты точно - принцесса на горошине! Томка, я ведь не слепая, любишь же! Верни его. Серьезно говорю, никого не слушай, верни Вадьку! Ты думаешь легко, когда один, второй, третий… Отойдет от остановки последний автобус, а с ним уедет твой последний мужчина и все - никакого просвета впереди! А красота… Она ведь не вечная! - И вдруг понизив голос, как-то жалобно добавила,- знаешь, как я боюсь одиночества…