Тамара Ивановна Нечаева возвращалась с родительского собрания. Мысли ее перепрыгивали с одного на другое, но все время возвращались к талонам. Как только они появились в их городе, на нее повеяло холодом карточной системы тяжелого военного времени. Правда, в магазине еще можно было кое-что купить, поэтому нововведение, как ей показалось, не особо насторожило горожан. Хотя раньше она и ее знакомые покупали только то, что нужно было, теперь же приобретали все, что было положено. В начале года их семье вручили вместе с талонами на чай, сахар, моющие средства и винно-водочные изделия таинственные талоны № 1 и № 2. На них не было указано, на какой дефицит получающий имел право. Разные ходили слухи. Некоторым мечталось, что это будет долгожданная порция мяса, вид и вкус которого многие стали забывать, а вот ее голубоглазому наследнику привиделось в этом что-то необычное. Он усмотрел в них любовь. Используя принцип: все по талонам, ее сын Миша вместе с другом изготовил талоны для своего класса. Они даже внесли разнообразие: кому предназначались талоны на свидание, кому - на поцелуй. На большее - или не посмели посягнуть, или не хватило фантазии. Идея сына вызвала оживление в детском коллективе. Учителя, заметив странное волнение среди воспитанников, стали наблюдать, во что выльется необычный ажиотаж. Он кончился тем, что в один из февральских дней в классе оказались девочка с мальчиком. Остальная часть 5 “в” подпирала дверь, смачно улюлюкала и подсматривала в замочную скважину. За ней находились счастливые обладатели талона “на свидание”. Девочка плакала, а мальчик метался около плотно закрытой двери, пытаясь ее открыть. Такое необычное вознаграждение получи автор за свою идею.
“Ах, вот почему Миша так тревожно смотрел на меня, а в последние два дня особенно тщательно готовил к собранию” - ставила все на свои места Тамара Ивановна.
- Мам, может, ты не пойдешь? Я скажу Ольге Николаевне, что у тебя много работы.
- Ты в чем-то виноват? - Но сын не использовал этот шанс, а продолжал убеждать.
- В школу ты сходишь, только в другой раз, ну, в другое время. Так родители делают.
И только на собрании Тамара Ивановна поняла, что же так мучило Мишу.
«Все, что происходит вокруг, дети пропускают через себя. Своеобразно восприняли они и талонную систему. Их фантазии, конечно, нет границ, - рассказывала классная руководительница о бурной жизни своих подопечных, комментируя необычный эпизод. - Не напоминайте детям о случившемся. Мы разобрали этот случай в узком кругу. Чувственного интереса в их возрасте еще нет. Работающие с вашими детьми учителя решили, что этого разбора достаточно, не стоит больше заострять их внимание на этой теме», - попросила Ольга Николаевна.
К вечеру подмораживало. Дорогу освещали уличные фонари. Высокие дома смотрели на сероглазую женщину разноцветными окнами. Ей казалось, что за каждым из них уютно и тепло, и живут там только послушные дети и довольные своими детьми родители. Окна их квартиры излучали такое же умиротворенное спокойствие.
“Отчего же мне так сложно? - размышляла она. - Нет, не только мне. Вот и Димина мама возмущалась на собрании, что нашла у сына порнографические снимки, а, якобы дал ему эти снимки его одноклассник. - Резкий порыв ветра прервал ее размышления. - Холодно”, - подумала Тамара Ивановна и опять вернулась к сыну.
- Мам, откуда я появился? – было ему лет пять, когда он задал ей этот вопрос.
- Ты помнишь Мурку у бабушки?
- Которая потерялась?
- Да, бабушкина любимица. Наш пушистый Ласка - ее сын. Он появился в животе Мурки. Это еще не был котенок, а крошечный комочек. Оберегала его Мурка, осторожно ступала, чтобы хорошо было ее малышу. Котенок рос, у него появились лапки, хвостик, ушки. Когда тело его покрылось теплой шерсткой, и он научился сосать молочко, Мурка родила Ласку. - Тамара Ивановна знала, что в этом возрасте ребенку трудно постичь всю сложность деторождения, достаточно сообщить некоторые доступные для него детали.
- Помнишь, как Мурка лизала его язычком? Каждая мама заботится о своем малыше.
- И я был в животе?
- Конечно. Ты был такой же, как Ласка, маленький и беспомощный.
Через некоторое время Миша снова вернулся к их разговору. Переосмыслив ее рассказ, он теперь уже хотел знать, были ли у него там игрушки, и показал взглядом, где именно. Ей пришлось огорчить Мишу: игрушек там не было.
“ Как это наивно по сравнению с последней его фантазией, - не унималась Тамара Ивановна и опять что-то извлекала из прошлого. - А может, своеобразные талоны наметились, когда, как вызов, было брошено?»
- Ты тоже говоришь нехорошие слова! - дерзость вырвалась невзначай, и его чистые небесные глаза тут же отразили испуг.
- Что я такое могла сказать, Миша?
Он некоторое время колебался, повторить или нет (слово, по его мнению, было очень нехорошим), потом доверил, как большую тайну.
- Проститутка!
В голове у нее пронеслось: “Надо же, услышал, наверное, как я рассказывала анекдот”. Ей пришлось срочно спасать себя.
- Это же цензурное слово. Давай проверим?
Под руки попался “Словарь русского языка”, они склонились над ним и прочитали вслух: “Проститутка - женщина, занимающаяся проституцией. Проституция - продажа женщинами своего тела с целью добыть средства к существованию”.
- Убедился, значить его можно употреблять! - но следующий вопрос десятилетнего сына застал Тамару Ивановну врасплох.
- А, что это значит, знаешь? - В голосе Миши прозвучало беспокойство. Он, скорее всего, придерживался мнения, что ее познания поверхностны, что она имеет недостаточное представление о таком недостойном образе жизни.
- А ты?
- Знаю! - уверенно кивнул сын.
«Уже знает», - отметила Тамара Ивановна для себя и попросила.
- Мне трудно в двух словах объяснить, что такое проституция. Я должна идти на работу. Давай вечером поговорим?
Миша согласно кивнул. Она ушла в школу и уже там все свободное время посвятила анализу сложной проблемы человеческого бытия. Но, просматривая литературу о половом воспитании, готового рецепта не нашла. Возвращаясь домой, чувствовала себя неуверенно. Сына увидела издалека. Он катался с ребятами на горке.
- Миша, - позвала Тамара Ивановна, - пойдем домой?
- Я только вышел, можно еще погуляю. Уроки сделаны.
- Мы же хотели с тобой поговорить, забыл?
- Ну, ма-а-ам... - протянул сын недовольно. И она поняла, что ему все равно, почему в их обществе существует проституция. Так они и не вернулись к этому разговору, просто не пришлось к слову.
Мише в этот вечер тоже было неспокойно. Как только мать ушла на собрание, он лег на диван, скрестив на затылке руки, и попытался представить все возможные последствия. Нет, мама у него, конечно, хорошая, но смотрит она на него как - будто через какое-то увеличительное стекло, и поэтому многие его поступки в ее глазах принимают невероятную величину. Он уже слышал, как она обо всем подробно расскажет отцу, когда тот придет с вечерней смены. И в самом конце добавит:
- Надо же сообразить: “Талоны на любовь”! Про Лену не подумал. В какое неловкое положение девочку поставил? Ты с ним поговори, Юра!
Папа ее выслушает и, ничего не пообещав, возьмется за газету. Это всегда маму обижает, обидит и на сей раз. И тогда мама начнет папу обвинять в том, что он безразличен к сыну. А на это отец ответит:
- Ну, чего ты его до сих пор пеленаешь? Он уже большой парень. Придет время, и сам во всем разберется. Меня никто не учил, сам до всего дошел.
После этих слов мама обидится еще больше и в знак протеста уйдет спать в его (Мишину) комнату. А утром отец улыбнется и скажет:
- Ты у меня - оригина-а-ал! - Потом, похлопает его по плечу и добавит, - вообще-то, ты переборщил с талонами.
И они сразу поймут друг друга. Нет, это можно пережить. И то, что Ленка расплакалась, когда их закрыли в классе - пустяки. Вот только не дают ему покоя слова Оксаны: “Ну и дурак же ты, Нечаев!” А он совсем не хотел быть таким в ее глазах. Это пережить непросто.
Тамара Ивановна открыла дверь своим ключом, встретила настороженные глаза Миши. Разделась, прошла в комнату.
- Уроки сделаны?
- Да.
Она села на диван и устало посмотрела на сына. «Господи, он ведь уже с меня ростом! А может Юра прав, надо какими-то другими мерками оценивать его поступки?» Сын молчал в ожидании приговора.
- Ольга Николаевна интересовалась, будет ли газета к восьмому марта?
- Ленка организует, - быстро ответил Миша.
Праздники в их доме начинались задолго до календарной даты. Приходила чуть ли не треть класса с ватманом, красками. Предлагали, что рисовать, спорили. Затем Тамара Ивановна делала карандашом на белом листе контуры нужного рисунка. Ватман опускали на пол. И дети, склонившись над ним с кисточками, раскрашивали каждый свой уголок, а она накрывала на стол. За чаем девочки наперебой жаловались ей, что противные мальчишки (и Миша в том числе) дерутся, дергают их за волосы. Особенно старалась бойкая, худенькая девочка с живыми темно-синими глазами («Елена Премудрая» - так она про себя называла Леночку). Тамара Ивановна слушала, неуверенно обещала повлиять на сына, хотя знала, что ничего изменить нельзя. Мальчики дергали девочек за косы и будут дергать, потому что не умеют еще по-другому выразить свою симпатию к прекрасному полу.
- Мам, а где наши открытки?
- Хочешь чего-то подобрать для газеты? У меня все в школе. Принести завтра?
- Нет, Ленка сама найдет. Я хочу посмотреть открытки.
Она порылась в книжном шкафу и подала ему то, о чем он просил. Миша придирчиво перебрал стопку, отложил одну из них и долго сидел за своим столом. Через некоторое время эта открытка случайно попала ей на глаза. Адресована она была Оксане, которая жила в соседнем подъезде, но никогда не приходила к ним с детьми, не жаловалась Тамаре Ивановне на Мишу, скорее всего из-за полного равнодушия к нему. Буквы были красиво выведены, чувствовалось, что он всего себя вложил в это незамысловатое по содержанию поздравление: “Оксана, - обращался сын. - Поздравляю тебя с Международным женским днем 8 Марта, желаю тебе хорошо учиться. М.Н.”
За день до праздника Миша встал в шесть часов утра и (ах, как бы кто не увидел) побежал с открыткой к почтовому ящику, который висел на торце соседнего дома. Провожая его глазами, Тамара Ивановна подумала: “А, может, и не все так плохо!”