Совесть, рыдая просила не надо...

Совесть, рыдая просила не надо, разум отстукивал словно метроном – подумай, сердце заклинало – забудь, а он просто ел свой любимый бутерброд с хлебом маслом и толстым слоем черной икры, запивая сладким, горячим чаем и смотрел телевизор. На экране быстро сменяя друг друга проносились картины его беззаботного детства, бурной юности, противоречивого настоящего, но вдруг внезапно экран погас и музыка, сопровождавшая всю эту вакханалию, прекратилась. Наступила тишина, было отчетливо слышно, как работали челюсти, с удовольствием поглощающие бутерброд, а в остальном тишина, полное отсутствие всяких посторонних звуков. Он тоже как-то затих, отложил стакан с недопитым чаем, прекратил есть бутерброд с любимой с детства черной икрой. И только в эту минуту экран снова загорелся, но никаких картинок будущего, а лишь один большой и жирный вопрос. Вопрос был такой большой и жирный, что еле помещался на экране, мигая и переливаясь всем цветами радуги. Совесть затаилась, разум и сердце последовали за ней. Этот странный вопрос, к чему, почему, думал он. Снова зарыдала совесть, застучал разум, а сердце опять умоляло о чем-то. Но он уже не прислушивался, ему не давал покоя этот огромный вопрос…