Интересные вещи рассказывает частенько наш знакомый бич Горюха. Встретили мы его намедни на городской выставке кошек. Все знают, что кошка – животное, любящее покой и плохо переносящее большое скопление живых существ, независимо от того, люди это, кошки, или, не дай боже, стая бродячих собак (правда, последнее сообщество с одобрением воспринимают исключительно члены данного сообщества). А на кошачьей выставке всегда излишне суетно, нервозно и неуютно – это вам любая кошка скажет. Но людей на такие мероприятия почему-то всегда тянет со страшной силой. Ну, любят наши люди котиков. И чем сложнее человеческая жизнь, тем больше любят именно котов, находя в общении с пушистыми бестиями неизъяснимое успокоение и радость. Собака – существо суетное и склонное к агрессии, в данной ситуации не помощник, а скорее, наоборот.
В былые времена, когда большинство людей жило «на земле», в каждой хатке при людях на службе состояли разнообразные дворовые собачки. Природный инстинкт друга человеческого ограждал хозяина от многих проблем и помогал на охоте, являвшейся тогда серьёзным подспорьем. Были ещё служебные собаки, собаки-компаньоны. Они и сейчас остались, чего не скажешь о первой, более многочисленной группе. Собака-охранник сейчас почти исчезла. Зато увеличилось количество бродячих псин с инстинктом охранника-убийцы. Такое существо далеко не каждый обожатель собачьего племени возьмёт к себе домой. Поэтому собак в человеческой жизни становится всё меньше, а кошек – всё больше. От кошки никто не ждёт собачьей преданности. Её просто любят - и всё.
Примерно так рассуждали мы, разгуливая между клеток и вольерчиков, в которых томились испуганные хвостатые красавцы и красавицы. Серые, рыжие, чёрные, полосатые-усатые, пушистые и лысые, огромные и совсем мелкие. И среди всей этой мяукающей роскоши мы с радостью заметили нашего друга Игоря Святославовича – бывшего профессора, а ныне респектабельного бича Горюху. Он стоял, окружённый знакомыми, рядом с клеткой, где вальяжно полёживал большой кот с серо-зелёными глазами и густейшим белым мехом. Кот не обращал внимания на окружающих, и только двигающийся из стороны в сторону кончик хвоста выдавал некое волнение. А известный в городе энциклопедист Горюха со знанием дела консультировал народ по вопросам котоведения.
- Наш Игорь Святославович и в кошачьем деле профессор, - сказали мы, подходя, - желаем здравствовать!
- Приветствую вас, друзья мои, - ответил Горюха, - чудесная выставка, вам не кажется?
- Кажется. Глаза разбегаются при виде такой прелести. Трудно даже решить, кого из них выбрать королём или королевой.
- Не знаю, кто больше понравился вам, но мне по душе вот этот кот.
Кот лениво открыл глаз и коротко мяукнул – правильно, мол, расставляете акценты, профессор. И тут же закрыл глаза. Ему явно не нравилась окружающая суета, но он старался не подавать вида.
- Суровый кот, - прокомментировали мы, - правильный. И красивый.
На сей раз кот ответил лёгкой улыбкой в усы, не раскрывая глаз.
- Приятно иметь дело с образованными людьми, - наверное, подумал он.
- Он напоминает мне одного славного представителя кошачьего племени из времён двадцатилетней давности, когда всё было другим. Как быстро всё изменилось в этом мире, - вздохнув, произнёс профессор, - и только кошки не меняются. Хоть они придают стабильности нашему неверному миру.
- Расскажите нам, Игорь Святославович про кота! – хором попросили мы. А кот-экспонат настроил розовые ушки-локаторы на прослушивание интересного рассказа. Ему всё равно было скучно находиться в этом бедламе. Он тоже решил послушать.
- Извольте, - кивнул головой Горюха. Надо отдать ему должное. Он обычно не ломается, когда люди просят рассказать что-нибудь интересненькое. Не такой он человек.
История сия из жизни наших знакомых Батыйских. Как известно, встретились морянец Василий Иванович и крымчанка Анна двадцать лет тому назад на курсах в Одессе. Тогда медикам иногда устраивали курсы и даже оплачивали их. Встретились два человека среднего на тот момент возраста, оказавшиеся в сложных ситуациях. Обстановка в медицине в конце девяностых годов была даже хуже, чем в современной, но тогда ещё оставались недоразворованные фрагменты союзной курортной медицины, и наши доктора умудрялись находить работу по своей редкой в нынешние времена специальности.
Несколько лет они решали вопрос своего будущего проживания и ездили друг к другу в гости. Выбирали по наличию рабочих мест и жилья. Работу в санаториях Морянска тогда ещё можно было найти, а вот жить там было негде, поскольку Василий благородно оставил свою квартиру прежней семье. Ребята сменили несколько съёмных жилищ, но в преддверии нового 1998-го года чуть не остались на улице. Срочно нужна была хата, и она нашлась в Слободке, за железной дорогой, недалеко от въезда на Косу. Бабушку новой жены васиного друга Лёхи Ритули Дурноклейской решили на зиму переселить в более комфортабельные условия, поэтому понадобились желающие присмотреть за хозяйством, каковые и нашлись в образе наших Василия и Анны.
Надо сказать, данное жильё действительно можно было назвать хатой, и никак иначе. На немалых размеров участке земли располагалось приземистое жилище с ветхой дырявой крышей, обложенное красным кирпичом. Жилище имело пять комнат с осыпающимися саманными стенами и сломанной печкой-грубой. На момент вынужденного заселения наших друзей район Слободки находился под 30-ти сантиметровым слоем ледяной воды. Его часто заливает после неудачного дренажного решения по перекрытию речки, которая в отместку устраивает дежурные наводнения. Одно время работала насосная станция, откачивала воду, но такая радость длилась недолго.
Серьёзно залило участок, где летом баба Мотря выращивала знаменитые морянские помидоры. Вода хлюпала под половицами, и красивые новые тапочки Анны быстро мутировали в жуткое подобие лаптей. Старый домик надо было отмыть от нескончаемо осыпающегося самана и, как ни странно, кошачьих какашек различной степени свежести. Анна, борясь со своей аллергией, более-менее расчистила хату, не трогая только бабину комнатку, заставленную огромным количеством бутылочек со святой водой из разных святых источников всевозможных монастырей. Приспособили под жильё одну из пяти комнаток, разобрались с кухонным инвентарём. Научились пользоваться газовым котлом, немного просушили хату. Жизнь налаживалась, и тут появился он.
Анна оставила двери во двор приоткрытыми с целью проветривания. Бояться там особенно было некого, херои из фашбатальонов тогда находились там, где им и положено находиться – в тюрьмах и дурках, и по чужим домам не шлялись. Тем более, участок неплохо просматривался, и все входящие в ворота гости легко попадали в поле зрения. Так думали наши друзья, поэтому особенно не следили за дверью. И совершенно неожиданно обнаружили незваного гостя.
Он спокойно сидел на полу посреди гостиной и так же спокойно разглядывал людей. Ещё не взрослый, но уже и не котёнок. В густой белой шубе, совсем белой, хоть и несколько замурзанной, с несколькими чёрными волосками на затылке. С умными серо-зелёными глазами, глядящими без всякого страха и с интересом. Трудно сказать из-за мехового одеяния, худой или нет, но практически совсем без усов.
- Это кто у нас в гостях? – спросила улыбающаяся Анна.
- Это кто ещё у кого в гостях, - ответил Василий, - похоже на то, что он здесь живёт.
Нельзя сказать, что люди сразу пришли в восторг, когда поняли, что у них появился кот. В их скудный врачебный бюджет аж никак не умещалась статья «Прокорм домашнего животного». Но сам кот понравился им сразу и навсегда. Он был обаятелен, умён и неназойлив. Из недостатков – привередлив в пище и не приучен выходить во двор по нужде. Да и как бы он туда по ней выходил, если двор (вместе с туалетом, кстати) был на целый фут покрыт холоднючей водой. Кот принял новых постояльцев благосклонно, сразу выделив Василия в качестве главы прайда. К Анне отнёсся скорее снисходительно – покровительственно. Гармонии в доме добавилось. Дело дошло до угощения. И тут появились первые затруднения. Молоко странный кот не пил. Сало не понимал. Долго принюхивался к кусочкам колбасы и обрезочкам мяса, изучил, потом попробовал…
- Василий Иванович, Аня, Я пришла! – раздался из-за калитки зычный крик Ритули Дурноклейской. Она по большому счёту милая, наша Ритуля, но боюсь, что тщеславие, любовь к деньгам и наносной патриотизм за те же деньги может её погубить. А последствия лёгкого недоразвития щитовидной железы мешает осознать неправильность своих поступков.
- А, это ты, Билык!
Кот вздохнул и ушёл. Как истинный джентльмен, он не выносил дамскую трескотню. Ритуля долго распоряжалась, что надо-не надо-можно-не можно делать по дому. Ребята стоически выслушали. Далее Ритуля перешла к истории кота, и это было интересно. Оказалось, где-то в сентябре 1997 года Рита с Лёхой прогуливались по морянскому базару, где и разговорились с лёхиными знакомыми, которые продавали маленьких котят. Папа малышей был персидский кот, а мама – очень, как ни странно, добрая сиамская кошка. Рите с Лёхой понравился самый молчаливый из котят, они его купили и подарили бабушке. Архирелигиозная бабуля привнесла в жизнь маленького котёнка элементы монастырского устава. Воспитывала котейку строго и, поскольку мясо сама не ела, то и кота выкормила гарбузовой (тыквенной) кашей. Отсюда и обломанные до основания усы – от недостатка необходимых питательных веществ. Слава богу, ввиду повышенной инсоляции у малыша хотя бы не развился рахит. Но при общении с новыми квартирантами котишка быстро распробовал мясную пищу и так же быстро понял, в чём суть жизни уважающего себя кота. Прокормить его стало весьма сложно, поскольку работал только Василий, Анна находилась в очередном полугодичном отпуске за свой счёт, но как-то справились и с этим.
Пришло время выбрать коту имя. Кличка «Билык» вызывала нездоровые ассоциации и звучала, мягко говоря, несерьёзно. Предложений было много, но не все соответствовали. Василий логично утверждал, что кошачье имя должно содержать шипящие звуки, чтобы легко было его позвать при надобности. Ехидная Анна добавила – именно поэтому котов так часто называют Васьками. В конце концов сошлись на имени «Маркиз». А что, звучит благородно и ласкает слух. Да и полностью соответствует кошачьей сущности. Так и стал наш котофей Маркизом. А если учесть все регалии, то звали его Маркиз Зефир Роже де Альбион, поскольку снежно-белый кот с розовыми ушками и носом вызывал ассоциации с бело-розовым зефиром. Правда, умный котик сразу уловил подвох и при произнесении полного титула сердито прижимал уши, ворчал, кусался и царапался. Следов, правда, не оставлял, поскольку делал это больше для порядка – нечего, мол, насмешничать над честным котом.
Жалко, что коты не умеют разговаривать. Но нашего Маркиза это как бы и не коснулось. Живя с нормальными людьми, которые постоянно с ним беседуют, нормальный кот прекрасно понимает человеческую речь. А если ещё и постараться...
- Маркиз, Маркиз, хороший кот, - приговаривала Анна, поглаживая белую спинку.
- Я? – спрашивал, обернувшись к ней находящийся в блаженной полудрёме Маркиз.
- Ты, конечно, ты, - соглашалась Анна.
Готовился обед. Супруги возились на кухне. Разобравшийся в положении вещей кот старался держаться поближе к холодильнику. Ну, когда уже эти недогадливые люди наконец-то поймут все порывы загадочной кошачьей души?
- Мя-о! – чётко произнёс кот.
- Чего-чего?
- Мя-о!! – повторил он по слогам. До чего же непонятливые.
- Вась, ты только послушай, что этот экземпляр произносит.
- А что он произносит?
- Мя-о!!! – ещё чётче сказал кот. Ну, и чего тут непонятного?
- Хре-а! – в тон ответил суровый Василий, - Сейчас обедать будем.
- Фи, сударь, - не сказал - подумал Маркиз и вышел, гордо подняв хвост.
Некоторое время пришлось отучать кота гулять по столу. Поскольку праздновался Новый год, корок от апельсинов в доме было предостаточно. А кошкам, надо сказать, обложенный апельсиновыми корками стол равен той сковородке, которую обещают грешникам в аду. Не любят они запах апельсиновых корок. И перестал наш кот по столу ходить. И вот, сидит чинно за столом наш прайд. Посередине Василий, с двух сторон от него на табуреточках чинно пристроились Анна и Маркиз и смотрят на него. Поглядел Василий направо и налево с суеверным ужасом.
- Что с тобою, Вася? – удивлённо спросила Анна.
- У вас глаза одинаковые!
Глаза у Маркиза действительно были редкого для кошек цвета, который нынче редок и у людей.
Постепенно случайно встреченный в дальнем морянском болоте кот стал полноправным членом семьи Батыйских. Он вырос, стал гладким и чистым до снежности. Больше всего любил дрыхнуть, развалившись на хозяйской постели. Жалко было его оттуда сгонять перед сном, поэтому приходилось пользоваться хитростью. Анна осторожно брала разомлевшего пушистика на руки, качала и с пением колыбельной: «Мяу-мяу, мяу-мяв» уносила на подоконник с удобной кошачьей постелькой. Василий улыбался. Никто тогда не знал, что в тяжелейшие времена и при серьёзных проблемах со здоровьем Анны детей они так и не заведут…
А на улице стояла лютая приазовская зима. На море нанесло ледяные торосы. Сугробы не таяли, а бабина хата при всём снежном великолепии очень загадочно смотрелась посреди незамерзающего ставка. Василий пробирался на работу через высокие сугробы в резиновых сапогах и нескольких тёплых носках. Анна ходила на базар в такой же обуви, что при её давнем ревматизме было рискованно. Тогда, кстати, морянцы безошибочно вычисляли жителей Слободки по жутким резиновым сапогам, смертельно опасным при гололёде. Газ при понижении температуры воздуха до -20С часто отключали, и спать приходилось, накрывшись шубами и с котом под боком. Кстати, кот начал периодически исчезать из дома. Было странно – куда и каким образом.
И вот однажды поздно вечером видят наши друзья такую картину: темно, луна, звёзды, водная гладь вокруг хаты. И по водному простору, пересекая лунную дорожку, движется некто. Пригляделись и ахнули: это кот Маркиз браво форсирует водную преграду, рассекая грудью воду, как торпедный катер. Над водой при этом виднелись только голова и кончик хвоста. Кот вошёл в заботливо открытую дверь, отряхнулся и тем же строевым шагом направился в спальню. Не изменяя направления и скорости, хвостатый лиходей залез на свежезастеленную кровать и, облегчённо вздохнув, начал обтираться о простыни. Первой от ступора очнулась Анна и, естественно, завопила. Но дело было сделано, постель пришлось менять. На будущее люди учли свою ошибку и старались её не повторять. Кота следовало изловить при входе, вытереть насухо и согреть. А куда, спрашивается, ходил в самоволку наш Маркиз?
В соседней с бабиной хате жил-поживал пожилой одноногий железнодорожник дед Антон, добрейшей души человек. Ногу ему отрезало поездом по пьяному делу ещё во времена оно, когда он работал сцепщиком вагонов. А в маркизовские времена у деда осталось две страсти: курение до самозабвения и рыбная ловля. Запах самосада Маркиза не впечатлял, но рыбу он полюбил и деду Антону симпатизировал. Поэтому периодически наведывался к нему в гости, где и угощался от души. А Василия и Анну волновало отсутствие аппетита у вернувшегося с прогулки кота. Коту же, в свою очередь, нравилось проводить время в хозяйском пододеяльнике. Он нашёл маленькую дырочку и потихоньку раздирал её до размера, через который мог спокойно пролезть. Вот такой у него был вид спорта.
Хозяином прайда, как уже было сказано, Маркиз считал Василия, и всегда ждал возвращения его с работы. Причём, настораживался и бежал навстречу уже тогда, когда тот был на расстоянии квартала от хаты. Так и жила семья Батыйских в экстремальных условиях, и лучшей жизни им не хотелось, во веки вечные, аминь. Но всему приходит свой конец. Пришло время Анне возвращаться в Крым. Снова начался период гостевания. Летом Анне удалось приехать ненадолго в Морянск.
Стояла сильная жара. Бедный кот в шубе как у белого медведя, изнемогая от зноя, находился на грани теплового удара. Василий вспомнил о маркизовых зимних походах к деду Антону и решил кота немного освежить. Они с Анной взяли бедное создание под мышки и медленно, начиная с бессильно свисающего хвоста, окунули в железную бочку с дождевой водой, да ещё и окропили водичкой перегретую на солнце котячью голову. Кот воспринял купание с одобрением, только оказался выкрашен ржавой водой в нежно-розовый цвет. Наполовину сиамец, Маркиз совершенно не боялся воды. И очень сильно любил рыбу.
Летом бабушка сдавала хату, но Василию в приюте не отказывала – всё ж какие-никакие, а гроши. Баба с Ритой посадили огород. Лысый двор зазеленел. Единичные чахлые деревца и старая виноградная лоза давали небольшой урожай. Кот отлично ловил мышей и старался похвастаться перед своими людьми. Правда, один раз шустрая мышка вывернулась и сбежала во время котячьего выпендрёжа, но не долго ей оставалось бегать. Жизнь шла своим ходом, и ребятам надо было окончательно определяться. Какая-никакая работа была в Морянске, какая-никакая однокомнатная квартирка в малосемейном общежитии – в Крыму. Анне нравился и подходил по климату Морянск, Василию – Крым. А ещё им хотелось забрать с собой Маркиза, но дорогу до Крыма в 500 км и почти 10 часов он бы не выдержал.
А в следующем году Анна уволилась из умирающего санатория на Южном берегу и приехала работать на сезон в Морянск. Но жили они тогда уже не у бабы Моти. Иногда приходили в гости к любимому коту и сильно по нему скучали. Лечили его после драки с соседними котярами до надрыва шубы. И каждый раз Маркиз приглашал их в дом. Но как было объяснить другу, что это не их дом? Один раз во время прогулки по берегу Азовского моря ребята заметили выкинутую на песок севрюжку. Одновременно с ними к рыбке спешила большая и нахальная чайка.
- Как смеешь? – прикрикнул Василий, - не по чину рыбу жрёшь!
Анна от хохота сползла на песок, видя, как обиженная чайка боком-боком ретировалась по берегу, косо поглядывая на обидчика. Рыба была торжественно вручена сердечному другу Маркизу.
Время шло. Умер добряк дед Антон. Не стало и любимой ритиной бабы Моти. При жизни она обращалась с Маркизом сурово. Один раз, видя, как кот приятельски тёрся о ногу Василия, богомольная старушка посоветовала: «Василий Иванович, вы его ногой, ногой!» Вот так, по-нашему, по-божески. Кстати, при всей своей религиозности, бабуля ещё и крепко обнесла местный клир, завещав хату не церквушке, а внучке Ритуле. Зря попы заигрывали с «Матерью Матроной», нахваливая её вегетарианский борщик. Не повелась битая жизнью старушка. Ритуля пыталась дать ладу бабиной хате, приучая сынишку Тарасика к тому, что у него будет своё поместье. Маркизу всё это было смешно, а от мальчишки он старался дистанцироваться любыми способами. Не нравилось ему жёсткое тисканье и дёрганье за хвост юным помещиком. Правда, недолго музыка играла – хату забрали у Риты за долги.
Анна проработала в местном санатории два сезона – 2001 и 2002 годов, а потом в нём умерла главврач, и санаторий покатился в тартарары. С 2003-го года ребята живут в Крыму, а в 2014-м перекрестились по поводу того, как удачно сделали свой выбор. И в день отъезда Василия из Морянска кот Маркиз навсегда исчез из бабиной хаты. Наши друзья тосковали по любимому другу, но больше никогда его не встречали. Правда, Анна утверждает, что после сильнейшего урагана 2007-го года с наводнением и обрушением деревьев видела его по новостям НТН сидящим на столбе ограды где-то на соседней улице и умывающим пузо. Маркиз или очень похожий на него кот сердито глянул в камеру и продолжил свои гигиенические процедуры. А в 2016-м году Анна взяла в руки блюдечко, из которого в детстве кормили любимого кота и затосковала. Нехорошее предчувствие пронзило сердце. И тут блюдечко как живое выскочило из рук и раскололось на мелкие осколки. И она поняла, что их любимого друга уже нет в живых…
Горюха грустно помолчал. Мы тоже. Печально закончилась история.
- А скажите пожалуйста, - вежливо спросила внимательно слушавшая его рассказ женщина – хозяйка красивого белого кота с выставки, - Василий Иванович Батыйский – это случайно не знаменитый доктор из санатория «Приазовье»?
- Случайно он, - кивнул Горюха.
- Это тот самый, который мёртвых поднимает?! – вмешался в разговор здоровяк-косянец.
- Да, о нём ходила такая молва. Но мёртвых он, естественно, не поднимал. Просто очень хорошо лечил больных.
- Как попасть к нему на приём? – без предисловий спросил деловой косянец.
- Увы, никак.
- Где он работает?
- Нигде. Кому и зачем нужны отличные врачи, если они отлично лечат и не накрывают «поляны» начальству?
Окружающие немного покраснели, выслушав искреннее мнение косянца по поводу медицинского начальства. Все помолчали. Прервала молчание женщина – хозяйка пушистого белого красавца.
- Когда уехали ваши друзья? – и, выслушав ответ, продолжила, - в тот же день ко мне во двор пришёл красивый и умный белый кот. Он был очень печальным. Я оставила его у себя жить и ни разу не пожалела. Лучшего кота и не надо. Да, он очень любил рыбку. И да, его не стало в прошлом году. Вот этот белый красавец – его правнук. Мурзик, это про твоего прадедушку только что рассказывал профессор…
Мы уходили с выставки в состоянии светлой печали. Ну почему не сбываются мечты и надежды хороших людей? И хороших котов, в конце концов.
А кот Мурзик, раньше изо всех сил симулировавший равнодушие, стоял в своей клетке на задних лапках, держась передними за сетку, и смотрел нам вслед.
22.12.17г.