В крытом складе, из которого на ладью носили хранившийся здесь товар, была отделена небольшая комнатка. В ней стоял большой комод с личными вещами купца, служивший походной кроватью и небольшой стол в углу, с двумя лавками по бокам. На столе лежала амбарная книга, в которой купец делал свои записи, и стояли весы с набором гирек.
- У меня немного янтаря, хотел обменять на монеты, - передавая кожаный мешочек купцу, объяснил Андрис.
Петр взял мешочек, прикинул вес на руке, затем развязал его и высыпал содержимое на стол.
- Мелковат камешек, только на бусы да ребятишкам на забавы. Могу взять на вес, - сказал купец.
- Ну что ж, хоть так, торговаться не вижу резона, - согласился Андрис.
- А что, есть ли какое ремесло у тебя, - отсчитывая монеты, поинтересовался купец.
- Да некому мне было ремесло передать. Рыбачу, немного по дереву поделки режу, как сам научился. Немного травы знаю, могу отвар приготовить, лихорадку унять или золотуху свести. Грамоту знаю, латынь.
- О! – поднял указательный палец вверх купец, - Так ты латынь знаешь. Мне давно помощник нужен, а если еще и лечить можешь. Знаешь что, иди ко мне на службу, я хорошо плачу.
- Я бы с радостью, да мне надо одну загадку разгадать.
- Что за загадка? Коль не тайна, расскажи, может, и я чем помогу, - приглашая рукой сесть на лавку, с нескрываемым любопытством спросил купец. – Я много где был, повидал, всяких историй слышал.
Рассказал Андрис купцу, что год назад умерла его матушка, да перед смертью призналась, что они знатного рода. В молодости чуть не погибла она, заблудившись в лесу, да выпив нечистой воды. Заболела она черной оспой, но нашла и выходила ее старушка одна и свое умение знахарства передала. Да вот только была с ног до головы покрыта Анна страшными шрамами от язв, чурались ее люди, когда она в деревне с двумя детишками появилась, за ведьму считали. Приютил их старый полуслепой рыбак. Ухаживала за ним до самой смерти Анна, за это он дом свой и снасти ей оставил. Достал из мешка своего Андрис вышивку и поведал купцу старую легенду рода Ора и Ораны, и начатую поделку свою из черного дуба показал. Слушал купец с нескрываемым интересом, покрутил в руках черный медальон, погладил с мягкой улыбкой вышивку. Когда закончил свой рассказ Андрис, долго он еще сидел молча, то и дело поглаживая свою русую бороду и о чем-то думая.
- Вижу, парень ты честный, только уж больно открытый, - наконец произнес он. – Знаешь, что сейчас языческие боги не в чести. Современная братия ревностно следит за конкурентами и может приписать тебе то, чего и в помыслах не было, а там и до инквизиции не далеко. Я хоть и сам христианин, но не понимаю их сурового отношения к мирскому люду, - купец неодобрительно покачал головой. - Так что будь осторожен с расспросами.
- Как же быть то, обещал я матушке найти оберег, - спросил Андрис. В его глазах, обращенных на Петра, была мальчишеская наивность и растерянность.
- Я давно вдовец. Жену мою Ладушку, да детишек, пока я с караванами ходил… Эх, - не договорил купец, тяжело вздохнув. – Дело мое мне некому передать. Как сына прошу, иди ко мне на службу, а загадку мы твою разгадаем, время только надо.
- Хорошо, я согласен, - все еще пребывая в растерянности, ответил юноша.
- Только уговор, честно дело вести и не пьянствовать. Я человек трезвый и пьяных на дух не переношу. Мы немного погодя присоединимся к торговому каравану, там тебя соблазнять будут, дашь слабину, выгоню со службы.
- Слово даю, - Андрис привстал со скамьи.
- Тогда по рукам, - протянул ладонь купец, тоже вставая.