Да простят меня мои преподаватели за небольшую сатиру! Вас я всех люблю!
К контрольной я не готовилась, всё было знакомо – ежедневное вдалбливание материала сделало своё дело, но, фармхимия медицинских препаратов меня всё же беспокоила, а именно своими формулами. Они были объёмными, с многочисленными бензойными кольцами, которые своими ответвлениями не вмещались в наших маленьких, ещё не созревших, мозговых коробочках.
Все упорно писали шпаргалки, не отставала и я. Время 70-х годов было сложное и не сытное, и потерять студентам крохотную стипендию не хотелось, надо было сдать на пятёрку, или четвёрку, каждый предмет. Троечников особо не жаловали, им платили выборочно – за общественную работу, или за связи. Ни мяса, ни рыбы девчата, практически, не видели, хотя Амур кишел кетой и белорыбицей, ловля считалась незаконной, да и инспекции было больше, чем «водных позвоночных».
Когда проверяли кровь на гемоглобин, то он показывал низкий уровень. Обморочные состояния студенток навещали часто. С гемоглобином мне повезло, он был в норме. В нашей большой семье мужчины преобладали своим количеством и считались они отличными рыбаками.
После лекции по фармакогнозии (наука о лекарственных растениях) должна быть фармхимия, нам предложили остаться на месте. Кабинет химии закрыли, для того, чтобы мы не глазели на таблицы с формулами и не списывали.
Преподаватель Анжела Ивановна бдила строго, проверяя карманы наших халатов, заглядывая даже в разрез блузки. И, если она находила шпаргалку – выгоняла, при этом, не прекращала ходить между рядами, чересчур качая бёдрам, как будто сидела сотня мужчин, для которых она старалась показать линию бедра. Химичка направляла сверлящий взгляд в каждый стол, чтобы вытащить улику, не забывая о вращении вокруг своей оси.
В моём столе находилась раскрытая тетрадь по фармакогнозии, после лекции я забыла её убрать в сумку, а на ней лежала приготовленная «шпора», я её не успела спрятать в рукав …
Эта тетрадь была ещё хранителем «литературных шедевров». Чтобы запомнить латинские названия лекарственных растений, а также органы и транспортную связь по анатомии, я придумывала рифмованные строчки, вплетая в сюжет. Но ещё были шаржи-стихи, анекдоты, модные песни.
Студенткой я не знала, что в науке есть такой метод запоминания, причём быстрый. Наша шестёрка пользовалась моими записями без препятствий, мы смогли запомнить сотни лекарственных растений и ни разу не ошиблись.
Пример:
черёмуха обыкновенная - padus racemoza - падус рацемоза - падает химоза
липа серцевидная - tilia cordata- тилия кордата – идиллия Сократа
Латынь – мёртвый язык, язык медиков и философов. Но мне нравились изречения:
- Veni, vidi, vici! – Пришёл, увидел, победил!
- Abiens, abi! – Уходя, уходи!
- Dumspiro, amo atque credo. - Пока дышу, люблю и верю.
Последующие страницы тетрадка хранила эпиграммы на преподавателей.
Катрены были не совершенны и получались слабыми, но они девчатам нравились:
Гигиена всем нужна –
Своим делом не сложна,
Чтоб был чистым унитаз,
Хлорку сыпь в него не раз.
……………………………
Преподавателя гигиены мы уважали. Он по помойкам старался нас не водить, только всегда говорил:
– Девчата, идите в кино и не попадайтесь на глаза преподавателю химии и
атеизма. Напишите короткий отчёт об устройстве санитарного узла и завтра сдадите старосте.
Эпиграмма на "химичку", Анжелу Ивановну, была покруче:
Держит жёстко фармацевта
Анжелика у себя,
Часть десятая процента
В мозг вливается скрепя.
Рот углом, глаза шальные,
И походочка штормит.
Ну а мы, ведь не святые,
Бунт в душе у нас кипит.
Я сидела, как всегда, за первым столом, окно щедро дарило порцию свежего воздуха и снимало напряжённость глаз. Для контрольной студенты приготовили двойные тетрадные листы. Преподаватель химии легко увидела край раскрытой тетради в моём столе. Взгляд её говорил, нет, он больше торжествовал и кричал:
– «Я тебя сейчас раздавлю!»
Подняв гордо голову и закатив глаза на потолок, она наклонила корпус надо мной и выдернула раскрытую тетрадь. Шпора гармошкой упала мне на колени. Так как преподаватель пребывала в эйфории, а взгляд был направлен в неизвестность – шпору заметить не удалось. Это была её ошибка! Улику я мгновенно, можно сказать молниеносно, спрятала в рукав.
Затем Анжела стала читать, победоносно поглядывая на меня, но на странице красовался катрен на преподавателя гигиены, оторопев от прочитанного, она повернула обложку – химией там не пахло, а пахло фармакогнозией. Тетрадь полетела на мой стол.
Удивительно, «химичка» ничего не сказала, но главное, она не перевернула страницу, где притаился на неё шарж. Что было бы со мной впоследствии, я могла только предположить.
Контрольную я написала без ошибок, было всё правильно – бензойное кольцо никуда не сместилось, шпора мне не пригодилась, но Анжела поставила четвёрку. Стипендией я была обеспечена.