Часть первая.
Майке не спалось. С боку на бок. С боку на бок. Взгляд постоянно на часах. Они своими красными цифрами неумолимо показывали, что уже глубокая ночь. "Утром в школу. Мама меня опять будет ругать. Я не хочу её расстраивать. Опять не смогу утром встать. Маме нельзя нервничать, у неё в животике живёт моя сестричка. Уже скорей бы.. Я буду с ней играться. Буду заплетать косички. В дочки-матери. Я буду мамой, потому что я буду старшая сестричка. Старшая. Вот здорово. Старшая сестричка, прям смешно. И не верится. Была, была одна и уже нас двое..... Главное, чтобы мамочку не расстраивать. Она все время меня ругает последние месяцы. Оно и понятно, ей тяжело, моей мамулечке. А я какая то, правда, мама говорит дефективная, постоянно её расстраиваю. Стараюсь, и не получается.. Ох, спать надо". Майка укрылась одеялком уютненько, как маленькая куколка, усердно зажмурила глаза, чтобы не видеть часы и быстрее заснуть. Веки дрожали от напряжения. Она очень старалась заснуть.... Никак. Аж голова заболела. Что делать? Может попить водички? Девочка села на кровати, спустила босые ножки, посидела, встала и тихонько на цыпочках медленно пошла на лестницу. Она собиралась спуститься на кухню, в надежде, что водички выпьет и заснёт. А что могла придумать девочка восьми лет? Чтобы не скрипнули ступени на лестнице, Майка аккуратно переступала со ступеньки на ступеньку в темноте. Только луна заглядывала в окошко под крышей. Её свет немного освещал первый этаж дома. Майка увидела, что комната родителей приоткрыта и она поняла, что они не спят. Горел ночник. У девочки от волнения забилось сердце где-то в горле. Она испугалась. "Вдруг маме плохо? Почему они не спят? Может быть маме надо вызвать врача? Может пора сестричке появиться на свет?" Майка тихо прокралась к двери, села на пол, прижавшись к стенке и решила, что если на самом деле маме плохо, она ей обязательно поможет. В комнате мама и папа не спали. Они разговаривали. И то, что Майка услышала...
- Она меня раздражает, понимаешь? Я не могу и не хочу находиться ней в одном доме. Она вся такая слащавая, "мамочка, мамочка", достала меня. Тварь. Мы её взяли из детского дома потому, что думали у нас не будет детей. Теперь у нас есть ребёнок.
- Пока нет
- Хорошо, нет, но скоро будет. Я не хочу, чтобы она здесь жила. Не хочу чтобы нашего ребёнка называла своей сестрой или братом. Не хочу, чтобы даже притрагивалась к нему, понимаешь?
- Таня, потише! Ты её разбудишь...
- Ну и хорошо, если она услышит. Ничего не надо будет объяснять. Она не наша. Она чужая.
- Раньше ты так не говорила. Ты же сама хотела её взять.
- Я хотела. Но не её. Откуда я знала, что она мне не понравится.
-Потише. Хочу напомнить, она тебе понравилась.
-Понравилась, разонравилась.
- Она, что котенок? Щенок? Тебе её не жалко? Ты восемь лет её растила?
- Я её не растила. Она сама, как сорняк растёт. Ничего с ней не случается. Она меня раздражает, понимаешь? Не могу больше кривляться перед ней
- А ты и не кривляешься. Ты с ней очень жёстко общаешься
- И что? Ей как с гуся вода? Прошу тебя, давай её отдадим назад?
- Ты в своём уме? Она тебе не вещь . Хочешь сдать в магазин, пожалуйста. Она человек, понимаешь? У неё кроме нас никого...
- Отдадим назад, будет целый дом братьев и сестёр.
-Послушай меня, Таня. Мы не будем ей говорить, что она неродная. И не будем отдавать. Тебе сейчас тяжело. Это беременность. Потом ты успокоишься.
Часть вторая.
Майка медленно шла по заснеженному бульвару. Снежинки такие разные падали на пальто, на шапку. Она шла и ловила их рукой и на чёрных кожаных перчатках рассматривала рисунок неба. Какие они все разные. А говорят нет двух одинаковых.
Она устала очень за день. Предновогодняя суета утомительна. Вокруг все куда-то спешат, бегут. С елками, с подарками. На дорогах пробки. Отпустив служебную машину, решила прогуляться перед встречей с подругой. Это были традиционные предновогодние посиделки двух самых близких подруг. А ещё этот день Майка запомнила на всю жизнь...
... Сидя в одной пижамке , на полу, под дверью в комнату родителей, обняв колени, девочка смотрела не мигая в темноту, услышав все, что они говорили сначала был провал. Она ни о чем не думала. Она не могла поверить и осознать все, что услышала. Постепенно, приходя в себя, у неё сложился в голове пазл. Вот почему.... все время мама злилась на неё. "Мама... Она мне не мама?.... Неееет, я её люблю... Этого не может быть. Получается у меня другая мама есть? Ннееет. Нет. Нет. Неееееет!!!" Она кричала внутри себя! Она боялась разбудить мамочку и папочку. "Теперь мне все понятно.... Теперь я знаю как себя вести. Надо просто не раздражать. Я буду делать все, чтобы только маме было хорошо. Она меня полюбит. Я заслужу....".
... Шагая в кафе она вспоминала то, что вобщем-то никогда не забывала. На следующий день после ночного разговора Майка сильно изменилась. Она старалась не попадаться лишний раз на глаза маме и папе. Старалась хорошо учиться. У неё в комнате был идеальный порядок. Ощущение будто она никогда ничего не трогала там. Даже там ни пылинки было не найти. Семейные обеды проходили так, как будто за столом её не было. Когда родилась сестра, Майка старалась помочь маме во всем. Гуляла на улице с коляской и учила уроки одновременно. Потому что у неё была цель. Она очень хотела, чтобы родители ею гордились. Ей нужна была медаль в школе... У неё не было детства. Всю себя она посвятила семье. Ей страшно было представить, что она может попасть в детский дом. И не потому что, она окажется как все дети сиротой. А потому что она перестанет видеть и слышать тех, кого она безумно любила. И кого очень боялась потерять. Сестра быстро поняла, что в семье у неё какие-то привилегии. Ей разрешали все, и даже предлагали разные покупки, вещи, золото, драгоценности, только чтобы порадовать свою любимую дочь. В то же время не замечая желаний Майки. Однажды, в седьмом классе, Майка подумала "может уйти из дома? Наверное, никто не заметит". Но, страх, не увидеть больше никогда мамы, был сильнее.
Ей очень хотелось, чтобы её обняла мама, погладила по головке, поцеловала на ночь, короче, все то, что делала она сестрёнке. Но никто никогда так ей не делал. Майка очень любила сестру, но понимала, что в ответ, если и была любовь, то только к тому, что можно было безотказной Майкой попользоваться. Когда она после института, не могла найти работу, устроилась на должность медсестры, а не врача, казалось, в семье никому не было дела. Хотя родители были тоже врачи, известные в своих областях. Постепенно, работая медсестрой, её заметили и предложили должность врача приёмного отделения, сначала по ночам. И она согласилась. Её очень любили больные. Она с такой любовью их лечила, выхаживала.
Теперь она - главный врач целого объединения. Очень большая больница, современная,оказывающая высокотехнологичную медицинскую помощь. И такой эту больницу сделала Майка. Она доктор наук, ведёт передачу на радио. И её приглашают на телевидение. У неё прекрасная отдельная квартира. И она там живёт... одна. Всю свою молодость Майка провела в учёбе и подработках. Чтобы чего - то добиться и родители её бы полюбили. Чтобы они ею гордились. Некогда было заводить семью. А вдруг маме бы не понравилось, что она выходит замуж. Только не это. Она не могла себе позволить расстроить маму.
Но все получилось по-другому. Не так, как Майка планировала. Родители не стали ею гордиться. Им было неприятно, что она, Майка, добилась таких высот, а не их дочь. Неприятно было и сестре. Они постепенно свели общение на нет. Сестра тоже хорошо закончила школу, институт, вышла замуж, родила детей. Муж был при деньгах. Да и родители не бедствовали, все - таки известные врачи, имели частную практику. Но успехи Майки их не радовали. Ведь любовь заслужить нельзя. Если её нет. То ниоткуда любовь не возьмётся. Если люди не хотят любить, то никогда не полюбят. Это Майка поняла только сейчас. Но откуда это было знать тогда восьмилетней девочке?
Часть третья.
Майка все поняла. Ей 35 лет. Она имеет звание, должность, квартиру, машину свою и служебную и, пожалуй, все. Она никому не нужна. От этого ей было грустно.
Вот и кафе. Там её подруга. Но перед входом она падает и...ломает каблук. И это было жирной точкой. Она сидела в снегу. И не могла встать. Все, что за жизнь она пережила, огромным грузом все время висело у неё в душе. И она начала реветь. Как ребенок реветь в голос, растирая тушь по лицу. Она была глубоко несчастна. Она одна. Её за всю жизнь никто не любил. Никто. Никогда. Кроме больных, которых она поднимала на ноги. Но это было другое. Ей хотелось, чтобы у неё была семья. Большая. Несколько поколений. И все за одним столом. Всем вместе встретить новый год. А утром проснуться и опять продолжить праздновать. Чтобы в доме был детский смех, плач, крик. Чтобы орала музыка, и все были вместе. Но никто никогда её не звал на новый год в семье. А сама она решила ещё давно никого своим присутствием не напрягать.
- Чего ревешь? Ногу штоль сломала?
- Нееет, каблук.. - продолжая реветь ответила Майка, продирая глаза. Тушь щипала глаза, она приоткрыла один глаз и увидела перед собой тётку в оранжевом жилете с лопатой.
- Из-за такой ерунды реветь. Вставай отведу тебя к сапожнику, тут недалеко.
- У меня здесь встреча, я не могу.
- Ну и сиди тогда, реви, пока не встретишься
Дворничиха ушла. Только было слышно, как где-то сбоку от кафе она шкребет снег лопатой.
Зазвонил сотовый. Звонила подруга, она ещё на работе, и не может вызвать такси. Вернее вызывает уже 2 часа, никто не приезжает. Аншлаг. 30 декабря. Пробки. Решили встретиться на праздничных выходных.
Майка успокоилась, начала вставать и, прихрамывая, побрела за дворничихой.
- Ну, что, рёва - корёва, решила к сапожнику?
- Да, - тихо пролепетал главный врач большого объединения,- а как вас зовут?
- меня то? Ирина Виссарионовна,- усмехнулась она. Зови просто Ирой. Не сильно я тебя и старше. Тебе сколько?
- 35.
Ну а мне 55. В дочери мне годишься, да непривычная я до отчеств. Чего ревела-то? Небось не из-за каблука. Кобелина что-ли бросил?
- Да нет. Мама меня не любит. Да она мне и не родная. Но всю жизнь пыталась заслужить её любовь. Сегодня поняла, что так не бывает.
Они медленно подходили к домику в конце квартала. Там работал сапожник. Майка прихрамывала, каблук несла в руках.
- Она знает, что ты знаешь, что неродная она тебе?
- Нет. Я всю жизнь старалась из всех сил заслужить их любовь. Так чужая им и осталась. И им не интересно как я живу. Если им не позвоню, мне никто и не позвонит.
- Любишь значит, тогда сделай им приятное. Пусть живут так как им удобно.
А ты люби того, кому это надо.
- А где же его найти?
- А ты смотреть начни в сторону тех, кому твоя любовь нужна....
Вот сапожник, иди, не падай больше. Человек без любви зачахнет. Может тоже ребёночка себе возьмёшь? Пока ты тут ревешь, он может в детдоме ревёт? Маму ждёт. Или ещё где. Начни смотреть не на себя. Смотри вокруг. Думаю тогда твоя жизнь наладится.
Жизнь наладится. Обязательно. Когда ты там, где ты нужен!
Может и мать твоя вспомнит о тебе, что не хватает тебя! А не вспомнит, её это проблема! Живи! Пока.
- До свидания!
Вдруг Майка поняла. А ведь она права.... Ирина Виссарионовна. Странная она.
... Через год, она бежала в кафе к подруге. Увидела тётку в оранжевом жилете. И кинулась к ней, хотела похвастаться, она все сделала как Ира сказала. У сапожника, пока он чинил сапог, оказалось болеет сильно дочь, ей всего 4 года. Жена умерла в родах. Он сам её растил. Девочка очень сильно болела. Они с ним разговорились, она как врач не могла пройти мимо, вместе с сапожником пошла к нему, и осталась сначала на неделю, все выходные выхаживала девочку. Девочка почти сразу начала называть её мамой. От этого слова у Майки все таяло внутри. Сапожник оказался очень хорошим человеком. Вобщем, у Майки все хорошо. У неё семья. Есть дочка и даже есть ещё маленький сынок. Ему всего месяц. Очень ей хотелось поделиться своими новостями с Ириной. Догнав тётку в оранжевом жилете она крикнула :"Ира!"
Тётка обернулась и говорит :
- Это вы мне?
- Ой, а Иру где найти?
- Какую Иру?
- Ну она тут год назад работала как вы
- Путаете вы что-то, дамочка, я здесь уже десятый год мету. Никаких Ир не было и близко....