Малосемейное общежитие – очень вместительное архитектурное сооружение. Валентине оно напоминало муравейник, в котором каждый муравей имел свое место и подчинялся определенным правилам. У нее тоже было свое место в малосемейке - комната номер четыреста пять. Вместе с ней в этой комнате проживали муж Сергей и двухлетний сын Димочка. Каждый из них имел ровно по три квадратных метра. Если все эти цифры сложить, все равно как, в уме или на пальцах, то получится сумма – девять. Порой она чувствовала, что стены давят, и тогда у нее появлялось навязчивое желание раздвинуть их руками.
Чтобы попасть домой, Валентине приходилось подниматься по лестнице и несколько минут шагать по длинному коридору, по обе стороны которого симметрично друг другу располагались двери. Хорошо, если дорогу к комнате освещала тусклая лампочка на потолке, чаще это был только свет, проникающий через вечно разбитое окно.
Днем малосемейка скучала, потому что взрослые находились на работе, а дети – кто в школе, кто в детском саду. Но ближе к вечеру общежитие наполнялось различными звуками, и даже двери не могли заглушить их полностью: где-то, например, гремела музыка, где-то капризничал ребенок, а где-то могли на повышенных тонах, перемешивая речь отборным матом, выяснять отношения.
Ребятишки перемещались в это время суток из небольших комнат в общий коридор и долго играли там в свои незамысловатые игры: бегали, смеялись или же громко ссорились. Периодически туда же выходили перекурить мужчины. Озабоченные бытом женщины из-за нехватки времени задерживались здесь редко.
В этот вечер дом жил самой обычной жизнью. За окном угасал солнечный майский день. Было тепло, но не душно. Комары еще не омрачали существование людей тонким пронзительным писком, поэтому жильцы доверчиво открывали окна и с удовольствием вдыхали весенний аромат. Перед крыльцом на деревьях распускались листочки, кое-где пробивалась зеленая травка, и ослепляли глаза ранние ярко-желтые цветы.
С шумом отпрыгали в грязном коридоре дети, женщины разложили в своих комнатах все, что можно было приспособить для ночного отдыха. Какие бы люди ни жили в этом доме, но и они к вечеру успокаивались. Наступала тишина.
Валентина тоже расстелила диван, который занял почти всю их крохотную комнату, и приготовила кровать для Димочки. Сергей, выйдя в коридор, перекурил перед сном. Она уже готова была уложить малыша в постель и спеть ему какую-нибудь незамысловатую колыбельную. «Как только сынишка уснет», - промелькнуло в сознании - «можно будет расслабиться: какой-то часик пожить для себя, поболтать с мужем или же просто раньше уснуть, чтобы завтра начать новый день, похожий, как две капли воды, на вчерашний». Сергей с газетой примостился у маленького светильника, Димочка зевнул на ее руках, и вдруг тишину разорвал женский вопль. Валентина и Сергей переглянулись. Даже ребенок, почувствовав что-то неладное, посмотрел недоуменно по сторонам и сильнее прижался к ней. Вслед за душераздирающим воплем, который раздался на верхнем этаже, последовали глухие удары. Валентина тут же представила себе картину с криминальным исходом. Мужчина бил женщину тяжелым тупым предметом. Жертва не сопротивлялась: не было слышно стука падающей мебели, люди не метались по комнате, не хлопали дверью. «Вот изверг, связал!» – подумала она. В протяжном вое чувствовалась обреченность. Он не походил на призыв «Помогите!», когда кричат из последних сил, истерично, чтобы привлечь внимание. Женщина принимала все, как должное, лишь громко выла. «Пожалуй, так воют, когда теряют что-то очень дорогое и навсегда» - мелькнуло в голове.
- Куда ты? – спросила она Сергея, когда он направился к двери, хотя можно было и не спрашивать. В глазах ее застыл испуг: «А вдруг и его ударят там тяжелым тупым предметом?»
- Посмотрю… Да ты не бойся! – улыбнулся муж, угадав ее мысли.
Открылось еще несколько дверей. Она с Димочкой на руках выглянула в общий коридор. К Сергею присоединились добровольцы из других комнат
А женщина не унималась. Обреченный стон и равномерный стук будоражил сознание и пугал.
«Если эта драма происходит за закрытой дверью, - предполагала Валентина - ее начнут взламывать. Шум отвлечет внимание от жертвы. Общими усилиями откроют комнату и, в конце концов, схватят озверевшего человека, свяжут и освободят несчастную женщину. Кто-то начнет вызывать милицию, кто-то - скорую помощь. Так что обе машины, наверное, приедут одновременно. Потом и его, и ее поведут по узкой лестнице вниз: одного - для оказания медицинской помощи, другого - для наказания. После чего обеспокоенные жильцы наспех обсудят это событие и успокоятся», - она, просчитав все действия до конца, выглянула в окно, но ни одной машины около подъезда еще не было. А женский вопль, как сигнал «SОS», все летел и летел сверху, и его тут же догонял равномерный стук.
«Ну что же мужики ничего не делают? Бедная женщина!» - недоумевала Валентина.
Наконец, наверху угомонились! Через некоторое время их четвертый этаж заполнился возбужденными голосами, это мужчины по дороге о чем-то весело говорили. Не только Валентина открыла свою дверь, из других комнат тоже выглянули любопытные.
Ну, что там!?
- Лариску любовник бросил: вот она и воет да топором на пороге комнаты вещи его рубит!
Кое-кто остался в коридоре перекурить, кое-кто – узнать подробности. Наконец-то малосемейка стала затихать.
- В какой комнате живет Лариса? – тихонько спросила она у Сергея, укачивая
малыша.
- В пятьсот шестой. Светленькая такая, она у нас в АТП когда-то кондуктором
работала. Правда, недолго.
Валентина сосредоточилась, но вспомнить не смогла.
- Если бы я ее увидела, может быть и узнала … Дети у нее есть?
- Вроде бы нет. Мужик все ходил к ней, но я его не знаю, нерусский какой-то.
- А сколько ей лет?
- Ну, где-то около тридцати.
- Баю, баю, баюшки, спят в кроватке заюшки, и лисичка спит и волк… -
переключилась она на Димочку.
Мальчик открывал все время глаза, как будто проверял рядом мама или нет, а может, просто прислушивался, тревожно чего-то ожидая... Через некоторое время сон все-таки сморил его. Сергей, уткнувшись в подушку, тоже успокоился. Валентина выключила светильник и легла рядом с мужем. Сумерки за окном все сильнее и сильнее сгущались. Чуть слышно перешептывались деревья, как будто бы убеждали тех, кто не мог уснуть: «Пора отдыха-а-ть… пора отдыха-а-ть…», но на душе было неспокойно. «Наверно, и Лариса не спит!» - думала Валентина, хотя как ни старалась, но вспомнить ее так и не смогла…