6. Отголосок прошлого
Коляныч смотрел на лист бумаги, на котором были записаны данные:
«Листьев Андрей Сергеевич, 1975 года рождения. Уроженец посёлка Целинного, Холмогорского района, разведён, детей нет. С 1995 по 2003 год служил в Учреждении ЕЦ-168/12 в звании младшего лейтенанта. Вышел в отставку в 2003 году. Затем работал охранником в ЧП «Фёдор» у Ф.В. Криницина. Судим, отбывал срок по статье 105 УК РФ, освободился в 2011 году.»
« Вот оно что. Работал у Фёдора. То Фёдор и волнуется, чувствует, что этот Листьев должен освободиться. Дорогу что ли перешёл? Постой, так я же в этом Учреждении отбывал срок. Ну дела! Листьев Андрей, Листьев Андрей- неужели это тот лейтенантишка? Вот значит как жизнь его замотала, закружила, в нашей шкуре оказался. Изменился…. Никогда бы его не узнал. Эх Андрюха, Андрюха…. Опять нас с тобой судьба свела…. что мне с тобой делать? Ты за меня погоны снял, а я тебя Фёдору сдал? Нет, не будет этого. Надо мне на тебя выйти, корешок».
Коляныч в задумчивости мял листок бумаги.
-Коляныч, ты чё?
-Ничего, Серёга, всё нормально. Тебе никого не напоминает этот тип? Может когда встречался? Ты давно на Фёдора работаешь? Не было ли какой шумихи здесь? Может кого из охранников повязали?
-Давненько служу ему шавкой, - сплюнул с остервенением Православный, - шумихи здесь частенько, всё не упомнишь, но этого я точно здесь не видел.
-Давай так договоримся- ты молчок, никому. С Фёдором я договорюсь. И с этим сам разберусь. Ну освободился, ну к бабе пришёл, кому какое дело? Чебак скользкий и трусливый и в тот вечер не факт, что за этим Листьевым гнались, тем более мы его в тёпленькой постельке у бабы взяли. Когда бы успел? Случайного человека можем подставить. Сам знаешь, у Фёдора разговор короток.
- Артём, смотрю на тебя и удивляюсь. Ты какой-то двойной- с братвой ты блатяга, с Чебаком ты зверь, он тебя как огня боится. Сейчас ты как настоящий мент, или военный. Я не знаю ничего о тебе. Может ты врёшь про свою зону?- Православный первый раз назвал Коляныча по имени.
- Я точно бывший зек. Зек- это не призвание и не профессия, прежде всего он человек. Как среди штукатуров, шоферов и военных есть хорошие люди и плохие, так и среди зеков. Не говорю, что я хороший, но ценю справедливость.
Православный давно присматривался к Колянычу. Ему нравилось, что старшой держался с достоинством, умел отругать, спросить и остановить зарвавшихся. Конечно видок у него тот ещё, эти вечные жвачки, этот платок на голове… А может так и надо с нашим братом, у нас ведь так- чем блатнее, тем наглее. Может имидж у него такой?
Среди охранников большого предприятия Фёдора было много невесть откуда взявшейся швали, которые приходили неизвестно откуда и уходили неизвестно куда. Кто их принимал на работу, кто увольнял, Православный не ведал того. Он человек здесь маленький - отслужил смену и домой. У всех охранников был свой объект. У него был вход- выход и ограждения территории. В смену попал с Рябым. Устраивало ещё и то, что при входе был шлагбаум и будка караулки, в которой обычно находился Коляныч. А что там внутри, какие боксы, какие склады, какие машины въезжали-выезжали его вроде как и не должно касаться. В конторке у шлагбаума сидел диспетчер, который занимался открытием въезда-выезда машин с территории. Целый день сновали туда- сюда, туда-сюда, одни в ремонт, другие с ремонта. Странно, но и ночью кто-то в ремонт сдаёт машины.
Говорят, Фёдор начинал своё дело с маленькой мастерской и вот за каких-то десять лет это стало огромным предприятием, расположенном на бывшем автомобильном заводе. Живут же люди, умеют править. А мы что?
Православный после службы в Армии долго не мог найти работу, туда-сюда сунется, то обманут, то зарплаты едва на хлебишко хватает, а дома жена и ребёнок больной. Может никогда бы не стал работать на Фёдора, но жизнь заставила, деньги нужны были на операцию Владьке. Рябой присоветовал к кому обратиться. Обратился, вот и купили. Нравится- не нравится, приходится расплачиваться. Сначала-то казалось всё нормально – салон по ремонту автомобилей. Кто-то ремонтирует, кто-то охраняет. Обычно всё. Потом стал подозревать что-то неладное, но молчал. Даже между собой не переговаривались. Слышал, слесарь какой-то бузу поднял, убрали, пикнуть не успел. Впервые одним словом «шавка» высказал он своё отношение к своей работе. Решил, с Колянычем можно. Для проверочки. Тот внимание на «шавку» не обратил. Или сделал вид, что не обратил? Думаю, он со мной повязан. Что-то мутит наш начальник охраны. Волнуется. Бумажку нервно мнёт. Неужели узнал кого? Может вместе сидели? Ну ладно, поживём- увидим. Что дальше будет? Может Коляныч порвёт всю эту фёдоровскую ниточку. Поперёк горла всё. Надоело ночами не спать, чувствовать себя соучастником преступления.
А преступление точно есть. У меня на это нюх, как в Чечне. А иначе что за машины привозят, подъезжают, уезжают по ночам? И не только с нашей области, но и с других регионов. Почему не днём привозят в ремонт? Почему машины водят не их хозяева, а по- обыкновению, Чалый и Мотор? Никто не знает их имён и фамилий, всё тайно, зашифровано. Почему здесь одни клички? Редко кто знает имена друг друга. Мы с Рябым в карауле, как на посту - чай по очереди пьём, а последнее время ещё этот участковый Чебак постоянно крутится. Он, говорят, давно на Фёдора работает, но раньше меньше тут маячил, а сейчас как будто что-то вынюхивает. Что ему здесь надо? Тоже на посту?
Почему ночные машины ставят на ремонт не в обычный ангар, а в блоки, в которых никто никогда не был? Намекал слесарям, что там за блок, молчат, боятся.
Православный был занят своими думами, Коляныч своими.