Они приближали Победу. Рассказ пятый

            


                Популов Анатолий Петрович


             
      
                Жизнь иркутянина Анатолия Популова во многом была схожа с биографией многих фронтовиков: родился, учился, воевал. Но ему, в отличие от многих своих друзей, повезло выжить в суровую годину. Вернувшись домой после демобилизации, он узнал, что почти все его друзья погибли на полях сражений. Но особенно он горевал по своему родному брату и отцу, которые тоже сложили свои головы в боях против фашистов. И это чувство преследовало всю его жизнь.
        Анатолий Петрович родился в 1927 году в селе Урик Иркутской области. Жили в доме вместе со стариками-родителями. В начале тридцатых годов его отец устроился на работу в город и позже перевез туда свою семью. Жили в Знаменском предместье, в доме № 18 по улице Госпитальная. Учился вместе со старшим братом Павлом в четырехэтажной школе, построенной в 1937 году около военного госпиталя. Вместе с друзьями ходил рыбачить и купаться на протоки реки Ангары, Ушаковку и Иркут. Всей ватагой играли в войну, где были по очереди и «буденновцами», и «колчаковцами».
        Его отец, Петр Иванович, работал кузнецом и жестянщиком. Ковал подковы лошадям, ремонтировал телеги, выполнял частные заказы. Перед войной он устроился работать в ремонтные мастерские Золототранса (*завод имени Куйбышева*). Работал в чугунолитейном цехе, затем кузнецом в кузнечном цехе. Многие жители Иркутска того времени имели в хозяйстве живность: коров, коз, гусей, кур. Родители Анатолия тоже завели двух коз и птицу. Хорошо выручал небольшой огород, особенно в голодные годы. Перед самой войной завели поросят и жить стало лучше, но все нарушила война.
        Старшему брату Павлу пришлось заменить отца, повестка из военкомата на которого пришла в начале сентября 1941 года. Павел устроился на авторемонтный завод учеником токаря. Был увеличен по закону военного времени рабочий день до двенадцати часов, отменены выходные. Домой приходил нечасто. Спал на топчане, как и многие заводские, в раздевалке. Завод до войны изготавливал автомобильные моторы и двигатели. В заводских цехах ремонтировались городские и сельские автомашины, тракторы, комбайны и другая техника. В военное время завод переквалифицировался на выпуск военной продукции и выполнял заказы военно-оборонного ведомства.
        С началом войны почти для всех детей и подростков закончилось детство. Появились первые беженцы и рабочие, приехавшие со своими семьями вместе с эвакуированными предприятиями из Украины и других оккупированных немцами областей. Остро стоял квартирный вопрос. Жили чаще всего на подселении. Но были случаи, когда люди были вынуждены жить в сараях и кладовках, отапливая их буржуйками. Рабочие заводов и их семьи жили в комнатушках на две семьи в заводских бараках. В городе, как и по всей стране, был продовольственный кризис. Появились талоны и хлебные карточки с нормами для рабочих, работников ИТР, учащихся и иждивенцев. Чтобы купить хлеб и другие продукты по талонам, жители города занимали очереди в магазинах с трех часов ночи, а то и с вечера.
        Сводки с фронта несли неутешительные вести об отступлении советских войск и оставлении городов. Обстановка была нервной и удручающей. Было ощущение приближающейся катастрофы. Но народ верил в Победу. Молодежь рвалась на фронт. Рабочие старались перевыполнить план. Комсомольские бригады завода имени Куйбышева обязались собрать в помощь фронту танковую колонну. Идею подхватили все жители города и области. Рабочие и служащие перечисляли свои трудодни на постройку танковой колонны, несли личные сбережения, облигации, обручальные кольца. Танки собирались на авиационном заводе. Всего было собрано двенадцать танков БТ-5 и Т-26, которые в апреле 1942 года были торжественно переданы командованию Пятой Резервной Армии.
        Павел изготавливал по чертежам отдельные детали для моторной и ходовой части собираемых танков. К марту 1943 года жители области собрали средства на постройку еще одной танковой колонны в количестве тридцати четырех средних танков Т-34, которых передали боевым частям Красной Армии.
       
        Письма от отца перестали приходить с весны 1942 года. До этого он писал, что воюет под Москвой рядовым сапером. В своих последних письмах отец наставлял своим сыновьям помогать матери по хозяйству, а Павлу писал, чтобы на фронт раньше срока не рвался. Кроме того, как будто предчувствуя то, что не доведется ему больше увидеть своих родных, просил у всех прощения…
       Похоронка на отца пришла летом того же года. В ней канцелярским языком было сказано, что красноармеец Популов Петр Иванович считается пропавшим без вести. Известие о гибели отца сказалось на решении Павла идти на фронт. В конце 1942 года он добровольцем ушел в Красную Армию. Проходил службу в запасном полку, а затем записался в формируемые добровольческие части морской пехоты. Через год и на Павла пришла похоронка. Было ему всего восемнадцать с небольшим лет. Он воевал в штурмовом морском десанте в составе Отдельной Приморской армии. Участвовал в Мелитопольской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях по освобождению Керчи и Феодосии. Павел сложил свою голову при прорыве оборонительных укреплений гитлеровцев на Таманском полуострове.
        В 1943 году и Анатолий ушел на фронт, приписав себе два года. Обман вскоре выяснился, но парень и не думал отступать. Решение было твердое. На фронт шел мстить немцам за отца. Его направили в военное училище, но учиться в нем он отказался. Боялся, что пока он будет проходить обучение, война уже закончится. Просился только на фронт и только на передовую. Курс молодого бойца он проходил в воинской части, расположенной в городе по улице Баррикад. Спустя месяц строем и с песнями молодые солдаты пешком шли до вокзала. Все были уверены, что обучение закончилось и теперь их отправят на фронт. Матери, подруги, местные мальчишки и другие жители провожали призывников и многие плакали. Неожиданно для всех поезд повез новобранцев не на запад, а на восток. Некоторые пробовали бунтовать, но сопровождавший всех старшина быстро успокоил всех своим строгим командирским словом. Стало понятно, что военному делу, чтобы бить врага и гнать его обратно, надо обучаться основательно.
        Многочисленные рапорта командованию с просьбой отправить шестнадцатилетнего бойца на передовую успеха не принесли. Ситуацию изменило известие о гибели Павла. О его геройской смерти в бою Анатолий узнал в далекой Монголии, где ему пришлось проходить первоначальную подготовку в качестве артиллериста-наводчика 45-мм пушки из письма младшей сестры.
        У командования Забайкальского фронта тогда было негласное правило: на фронт отправляли тех добровольцев, близкие родственники которых погибли или пропали без вести в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Весной 1944 года Анатолий был откомандирован в запасной полк. В полку была каждодневная муштра и кормежка по тыловой норме. Анатолий рвался на фронт и почти сразу записался в разведку. Кроме него, в команду разведчиков и наблюдателей зачислили лихих и хулиганистых черемховских ребят и горняков с золотодобывающих артелей севера, с которыми он близко успел познакомиться. Все они были очень довольны тем, что их зачислили в разведку. Никто из них не подозревал и даже не мог предположить, что истинная картина в разведке выглядела совсем иначе: большинство погибали в первые же месяцы нахождения на передовой. И не обязательно надо было быть храбрым и бесстрашным. Большую роль играли простое везение и случай. На пересыльном пункте всех ребят раскидали по разным частям и никого из них Анатолий больше никогда не встречал.
        Первое время занимались с опытными сержантами и офицерами. Один из них учил наблюдению за передним краем противника, выявлять огневые точки врага, умению маскироваться на местности. Другой учил навыкам борьбы, бесшумного подхода к часовому или пулеметчику, захвату «языка» и умению прикрывать друг друга. Изучали свое и трофейное оружие, разные гранаты; проходили саперное дело; учили немецкий язык. Командиры за короткий срок многому научили и внушили каждому, что главное правило разведки – это осторожность, смелость, отвага и взаимовыручка.
        Летом 1944 года Анатолий попал в отдельную разведроту 3-го Белорусского фронта. В отделении, куда попал служить молодой разведчик, были люди разного возраста и разных специальностей. Некоторые успели отсидеть за кражи и грабежи в лагерях, попали в разведку после штрафного батальона. Были ребята, пережившие оккупацию, а также воевавшие в партизанах. Почти все из них потеряли в войну кого-либо из близких или дальних родственников.
        Все рвались в бой, стремились отомстить и уничтожить как можно больше врагов. Анатолия в разведчики приняли сразу. Тогда уже все знали, что под Москвой именно бесстрашные сибирские и дальневосточные дивизии отогнали врага на сто с лишним километров. Да и у него был личный счет к врагу и не утихающая боль в сердце. Он рано повзрослел и очень тяжело пережил извещения о гибели отца и брата. Поэтому он всей душой жаждал мести за отца, брата, других погибших родных и за страдания всего советского народа.
        Кроме ночных поисков и взятия языков, разведчики должны были следить за передним краем противника, выявлять замаскированные огневые и пулеметные точки. Следили за постоянно кочующими минометными батареями врага. Выявляли их по еле заметному пороховому дыму от выстрелов, в чем Анатолий особо преуспел. Поэтому, командир взвода постоянно отправлял его следить за врагом в стрелковые ячейки и на нейтральную полосу.
        В поиски первое время не брали. Нужен он стал, когда был тяжело ранен сержант из группы захвата, родители и братья которого погибли в Белоруссии в годы немецкой оккупации. Были и другие потери в их подразделении - не вернувшиеся из поисков и считавшиеся пропавшими без вести. Любой из разведчиков больше всего боялся не смерти, а плена. Для любой из сторон взять в плен, пусть даже раненого вражеского разведчика, считалось большой удачей. Это объяснялось тем, что разведчик не пехотинец. Он знает и видит гораздо больше, чем солдат из окопа. Противнику всегда интересны характеристики командного состава, методы разведовательных поисков, свои уловки и хитрости. Чтобы не попасть в руки к гитлеровцам, почти у каждого разведчика всегда с собой была граната на крайний случай. Чаще брали трофейную немецкую, маленькую по размеру и удобную в ношении, так называемую "смертную" гранату.
        Но сначала были тяжелые будни войны с ежедневным наблюдением за позициями врага, минометным обстрелом и выстрелами снайпера. Однажды Анатолий чуть было не погиб. Не выдержал и выстрелил в немецкого связиста, тянувшего провод. Но из этой затеи нечего не вышло: и промахнулся, и немецкий пулемет больше не дал головы поднять. Пришлось ему тогда покинуть обжитую ячейку. Пока полз, пулеметной очередью ему пробило каблук на ботинке и зацепило рукав телогрейки. Да и от взводного командира досталось ему за то, что обнаружил позицию.
        Из всех поисков, в которых участвовал Анатолий, удачных было немного. Да и участвовал он не в основной группе захвата, куда старались брать рослых и крепких ребят, а в группе прикрытия. Самыми запоминающимися и наиболее удачливыми были для него два задания по взятию немецких офицеров летом 1944 года в Белоруссии и осенью того же года в Прибалтике:
        В немецком тылу в условном месте нужно было встретиться с партизанским связным и сопроводить пленного немецкого офицера к своим. В группу, куда зачислили и Анатолия, попало все отделение. Под артиллерийским прикрытием им удалось незаметно проползти простреливаемый участок переднего края и в условленном месте ждать партизан. К моменту появления их уже ждал связной, который передал пачку штабных немецких документов и офицерских книжек и сообщил, что пленного офицера и фельдфебеля пришлось срочно ликвидировать при проведении карательной операции на партизанский лагерь. На обратном пути решили взять языка, так как не хотелось возвращаться пустыми. Разведчики считали, что глубоко в тылу врага немцы были не такие пугливые, как на переднем крае.
        Весь день и весь вечер наблюдали за стационарным постом немцев. Позже решили обойти село и взять пленного по дороге, ведущей в немецкий тыл. Около суток просидели в кювете на повороте дороги. Удобного случая не представилось. Немцы, напуганные партизанами, в одиночку старались не ездить. Проезжали колоннами, усиленными бронетранспортерами и самоходками.
        На душе у каждого было тревожно. Психологически все были взвинчены до предела. Находиться во вражеском тылу - смертельная опасность. В любой момент можно было наткнуться на врага. Улучив момент, когда на дороге никого не было, захватили повозочного на телеге. Думали, что это немец везет какое-то имущество или продукты. Но это оказался местный старик. Когда он понял, что встретил своих, то чуть не плакал от радости. Успокоив деда, решили идти обратно. Возвращались и уже не ни на что не надеялись. Все мысли были об одном: найти лазейку и проскочить через плотные боевые порядки немецких войск и минные поля. Но неожиданно им повезло: недалеко от линии фронта они наткнулись на пулеметный окоп, рядом с которым находилась землянка, откуда слышался приглушенный говор. Сразу созрел план. Посовещавшись, решили снять часового, маячившего в некотором отдалении от землянки. Наметили пути отхода, распределили группы прикрытия на случай обнаружения.
        Часового удалось снять без малейшего звука. Дверь в землянку оказалась незапертой. Выволокли оттуда двух пьяных немецких офицеров. Третьего, уже не стоявшего на ногах и денщика, пытавшегося поднять тревогу, пришлось прирезать, чтобы не дергались и не задерживали группу. Заткнули своим пленникам рты пилотками, скрутили их же ремнями и двое разведчиков, взвалив ношу на спину, понесли их в сторону своих. Предварительно забрали из землянки все планшеты с документами, личное оружие, остатки шнапса. Хорошо, что возвращались на знакомом участке обороны, где знали обо всех заминированных участках на нейтралке.
        Через некоторое время немцы опомнились и открыли сильный пулеметно-минометный обстрел. По нейтралке стали бить артиллерийские орудия. Но разведчики успели к этому времени добежать до своих. Последние метры пришлось ползти к передовым окопам под вражеским обстрелом. Когда приползли к своим, долго не могли отдышаться и поверить в то, что все обошлось, и никто даже не ранен.
        Один из пленных оказался заместителем начальника какого-то пехотного  подразделения в звании подполковник. Второй был начальником штаба немецкого батальона в звании майор. Отмечали в землянке удачный поиск несколько дней. Снимали напряжение, страх, усталость. Так было заведено. Но главная удача для всех была в том, что все вернулись живыми.
        В землянку к разведчикам заходил начальник разведки дивизии. Он сообщил, что пленные дали ценные сведения о частях, резервах и планах немецкого командования. Выпили вместе со всеми за Победу. Начальник был очень доволен удачным поиском. От души поздравил и пожелал всем новых удачных поисков и выжить в войне. Пообещал всех наградить. Обещание сдержал. Через несколько дней за двух взятых офицеров каждый из группы был награжден боевыми орденами и медалями. Некоторым из бывалых разведчиков присвоили еще по одной сержантской лычке. Анатолию вручили боевую серебряную медаль "За отвагу", - желанную награду на фронте среди солдат и младших командиров. Ему тогда только исполнилось семнадцать лет.
        Второй удачный разведпоиск запомнился тем, что группе разведчиков, куда входил Анатолий, посчастливилось взять немецкого младшего командира в чине обер-фельдфебеля. Тогда их группа выдвинулась к немцам в тыл, где в низинке была еле заметная тропинка, которую выявили наши наблюдатели. По ней немецкие повара каждый вечер ходили к себе в тыл за продуктами. Преодолев нейтралку, командир группы обнаружил по пути следования телефонный провод. Заинтересовавшись назначением этого провода, он послал Анатолия выяснить, куда он вел. Провод уходил в сторону замаскированной минометной батареи. Вернувшись, он сообщил об увиденном командиру. Решили изменить план и добыть языка чином повыше, чем повар. Распределили группы прикрытия, которые должны были прикрывать и уводить возможную погоню в другую сторону.
        Осторожно сняв часового, спустились в землянку, но дверь изнутри была закрыта. Тогда бросили противотанковую гранату в трубу, торчащую из землянки. От взрыва закрытую дверь выбило наружу. Разведчики быстро вытащили оттуда оглушенного взрывом здорового немца, успев связать ему руки и заткнув ему рот кляпом. От громкого взрыва гранаты по всей передовой взмыли вверх ракеты. Стало светло, как днем. Началась стрельба. Замелькали вееры трассеров по всему периметру нейтральной полосы. Разведчики были вынуждены ползти и тянуть за собой связанного пленного, который сам ползти не мог.
        Как зеницу ока, охраняли они от шальных пуль взятого языка, порой прикрывая его своими телами. Основная группа с пленным уходила не сразу к своим на восток, а немного в сторону. Таким образом им удалось выйти из зоны минометного обстрела и обмануть немцев, которые, в свою очередь, предпринимали все усилия с целью не дать уйти русской разведке. До рассвета разведчики основной группы отлежались далеко в стороне в большой воронке на нейтралке и благополучно доставили пленного немца к своим, при одном своем раненом.
        Остальные разведчики возвращались к своим по прямой. И повезло им гораздо меньше. Из четырех бойцов группы прикрытия двое не вернулись. Отстреливаясь от преследовавших их немецких автоматчиков, они наткнулись на минное поле, где и погибли. Анатолий и его напарник смогли добраться до своих, но оба получили ранения. Небольшой минометный осколок попал Анатолию в пах в тот момент, когда он отстреливался и перебежками отходил к своим. Его товарищ тоже был ранен в руку и помочь ему не мог. Слабеющий от потери крови Анатолий полз из последних сил, над его головой проносились пулеметные очереди. Ползти было тяжело. Ему мешали тяжелый автомат, запасной диск и фляга, висевшие на брючном ремне. Но страшнее всего было попасть в плен. Именно страх плена, а не сама смерть, заставляла Анатолия ползти в сторону своих. Обессилев, он дважды доставал гранату с целью оторвать чеку и взорвать себя. Соблазн прекратить муки и страдания одним коротким движением руки был велик. Но что-то его удерживало, и он, передохнув, вновь находил в себе силы и полз дальше.   
       
        В любых рейдах и поисках разведчики старались брать двоих или троих пленных. Не всегда, конечно, и одного взять получалось. Командование почти всегда требовало контрольного пленного. Второго прятали под лавку в землянке до поры. Так и жили с ними по двое-трое суток. Зато второй раз не лезли в пекло и лишний раз не рисковали жизнями.
        Время стерло фамилии и адреса всех друзей и однополчан Анатолия Петровича. Они обещали друг другу, что после войны будут переписываться, ездить в гости. Он попал в госпиталь и навсегда потерял из виду разведчиков своего подразделения. И кто из них дожил до конца войны, он не знал. Равно как и никогда после он не встречал ребят, призванных вместе с ним из Иркутска и Иркутской области в октябре 1943 года и попавших с ним в разведку в запасном полку.
        После выздоровления его направили служить в другую часть. После Победы над Германией он принимал участие в войне против японских войск на востоке страны. Анатолий, как бывший разведчик, находился в передовом отряде в составе пулеметчиков и снайперов. Стрелковая дивизия Дальневосточной армии, преследуя скрывающихся японских солдат, прошла пустыню Гоби и Хинган. Неоднократно они вступали в перестрелки со смертниками-самураями, оставленными для того, чтобы задержать наступление советских войск. Причем некоторые из них были прикованы цепями к деревьям и камням.
        Особенно запомнилось ему наступление 9 августа 1945 года. В ту ночь был сильнейший ливень. Идти в абсолютной темноте по размокшей грязи было очень трудно. Советские солдаты шли, еле переставляя ноги, каждую секунду ожидая залпов врага или взрывов мин под ногами. Но ничего этого не произошло. Пройдя в полном молчании две линии окопов, в которых не было ни одного японского солдата, советские бойцы наткнулись на одиноко стоящие машины, землянки и солдатскую казарму. Где-то в углу, закрывшись одеялом, спал японский часовой с винтовкой в руках. Так, в полном молчании, без единого выстрела, были полностью пленены передовые японские части вместе со своими командирами. Появление советских войск для них было полной неожиданностью.
        После демобилизации из армии, Анатолий вернулся домой и устроился на Иркутский завод тяжелого машиностроения, где работал его отец. Там он и проработал всю свою жизнь. Многие заводчане помнили его, как отличного специалиста-фрезеровщика. В военное время на заводе имени Куйбышева выпускали, кроме драг для золотодобывающей промышленности, отдельные части и агрегаты по заказу военных заводов, а также минометы разных калибров, снаряды, гранаты, патроны и тару для военных нужд. Стояли там станки не только отечественные, но и дореволюционные, а также отправленные по Ленд-Лизу из союзной Америки. Кроме того, в цехах завода стояли и другие раритетные станки, в числе которых были немецкие, времен кайзеровской Германии.
        Анатолий Петрович работал на ковочной ползунковой машине, на которой ковал детали, болты и другие мелкие заказы. После того, как он ушел на пенсию, его часто приглашали выйти на срочный заказ и выковать сложную деталь, которую мог сделать только он на той машине с необычными рычагами. Позже, тот станок фирмы братьев Корбут 1899 года выпуска, без всякого сожаления, как и многие другие, был отправлен на переплавку.
        В конце 1992 года Анатолия Петровича вызвали в военкомат. Посыльный сообщил, что его нашла вторая боевая медаль и вручать ее будут в торжественной обстановке. Но он уже сильно болел, поэтому его награждали дома. Почти пятьдесят лет понадобилось, чтобы заслуженная награда нашла своего героя. А сколько фронтовиков, представленных к орденам и медалям в годы войны так их и не дождались? Сколько осталось неизвестных героев, погибших и выживших и не отмеченных никакими наградами? Наверное, по этой причине в 1985 году на сорокалетие Великой Победы все оставшиеся в живых участники войны были награждены орденами Отечественной войны. - Да и по праву.
       
        В 2012 году поисковыми группами были подняты останки героев-десантников, освобождавших Керчь в 1944 году. Многие безымянные герои опознаны не были, но несколько смертных медальонов были заполнены. Среди них был и медальон Популова Павла. На сайте "Генеалогический форум ВГД", датируемый 02.05.2012 года была найдена дополнительная информация, касающегося Павла, могилу которого всю свою жизнь безуспешно искал сам Анатолий Петрович и его мама, Евдокия Павловна.(*В похоронке на Павла было указано, что он был похоронен в братской могиле на окраине Керчи, без указания точных координат.*) Вся информация с указанного сайта дословно:
        "Разыскиваются родственники!
Подняты останки воинов в окрестностях Керчи. Удалось установить данные некоторых воинов. Разыскиваются родственники. Вот список:
   1) Суровегин Александр Степанович. Адрес семьи: призван Кировским РВК Ленинградской области, уроженец Калининской области, Каменский район. Мать Суровегина Фекла Васильевна. Данные из солдатского медальона.
   2) Сорокин Иван Андреевич, 1909 г.р. Адрес семьи: Горьковская область, Наруксовский район, Озранинский с/с. Сорокина Александра Абрамовна. Данные из медальона.
   3) Юсупов Сегвадин Мехралевич, 1918 г.р. Грузия, Борчало, с/с Демеречи-Кассанлу, деревня Ильмазло, Борчальский РВК.
   4) Гегечкори Шалва Николаевич, 1905 г.р. Грузия, деревня Гегечкори, с\с Гегечкори РВК. Красноармеец. Данные из медальона.
   5) Бородин Алексей. Старшина, 1910 г.р. Уроженец Воронежской области, Тербунский район, деревня Халынская. Адрес семьи: Хабаровский край, Благовещенской области. Свободненский РВК. Данные из медальона.
   6) Популов Павел Петрович, 1925 г.р. Иркутская область, д.Гредушино.  Красноармеец. Данные получены из смертного медальона." 
        Пусть поздно, но место захоронения Павла, старшего брата Анатолия Петровича, все же найдено. Он похоронен в братской могиле на окраине Керчи в числе воинов 227-й Темрюкской стрелковой дивизии, освобождавшей Тамань и город Керчь. В донесении о безвозратных потерях рядового и сержантского состава от 31.01.1944 года указаны списки 155 сержантов, старшин и рядовых солдат данной дивизии. Все погибшие в январских боях на Тамани и близ Керчи похоронены в разных братских могилах. Морской пехотинец, Популов Павел, погиб во время боя за село Баксы.
        Враг любой ценой пытался удержать Крым, где в санаториях, на побережье Черного моря лечились в госпиталях немецкие офицеры и генералы, а также отдыхали высшие чины и высокопоставленные нацисты. Крым для немцев имел важное стратегическое и политическое значение. Поэтому и не могли советские войска с ходу прорвать сильную оборону врага. Бои были жестокие и кровопролитные. С потерями не считалась ни та, ни другая сторона. Безусловно, наступающей стороне было во много раз тяжелее, чем спрятанным в бункерах, ДОТах и бронеколпаках немецким войскам. Советские десантники несли большие потери, испытывали большой недостаток в боеприпасах и артиллерийской поддержке.
        Несколько месяцев шли ожесточенные бои за Тамань и плацдарм в районе Керчи. Каждый метр освобожденной земли был омыт солдатской кровью. Но ничто не смогло спасти немцев от справедливого возмездия. К началу апреля 1944 года советские войска смогли выбить немцев из Керчи, Феодосии и Симферополя. Многострадальный и героический Севастополь был освобожден 9 мая 1944 года. Через два года пришло справедливое возмездие немецким войскам за горечь поражения наших войск в 1942 году. Остатки немецкой армии и румынские части были сброшены в Черное море. Многочисленные их суда, плавсредства и баржи были затоплены в море советской морской авиацией, дальнобойной артиллерией Черноморского флота и артиллерийскими орудиями с берега. Потери немцев составили около 140000 погибших и попавших в плен солдат и офицеров.
        Как, где и при каких обстоятельствах погиб отец Анатолия Петровича, Петр Иванович Популов, так и осталось загадкой. Известно только то, что он был призван 9 сентября 1941 года в Красную Армию Иркутским городским военкоматом. Пропал без вести весной 1942 года. Из ответа на запрос его жены, Популовой Е.П. в Москву на имя начальника Управления по учету погибших и пропавших без вести рядового и сержантского состава от 14.11.1946 года известно, что Популов Петр Иванович, 1902 года рождения, уроженец деревни Грановщина Иркутской области, призван в сентябре 1941 года Сталинским райвоенкоматом города Иркутска. Воинская специальность: красноармеец-сапер. Пропал без вести в июне 1942 года, но в графе о времени выбытия есть запись, что считается пропавшим без вести с 15 марта 1942 года. Нигде не указан ни номер части, ни место службы Петра Ивановича. Он воевал на Калининском фронте. Поэтому можно предположить, что он погиб подо Ржевом. В связи с отсутствием дополнительной информации сложно выяснить подробные обстоятельства его гибели. Есть еще версия, что он мог попасть в плен, но в опубликованных в интернете немецких формулярах на русских военнопленных такой фамилии нет.
        В музее Иркутского завода тяжелого машиностроения имени Куйбышева на стенде Аллеи Славы в числе рабочих завода, погибших на фронтах Великой Отечественной войны, есть фотография скромного заводчанина Популова Петра Ивановича, отдавшего свою жизнь, как и многие миллионы наших соотечественников, ради Победы. И пусть так и не нашли его жена и дети место, где он захоронен, другие русские люди в знак благодарности и памяти к своим отцам, братьям и дедам отдают ему дань уважения и приносят ему на могилу цветы.


                Ну вот и все. Земля на грудь уже не давит.
                Теперь могу я прокричать родне.
                Меня нашли! Вам скоро весточку доставят.
                О "без вести пропавшем" на войне...