Наконец, дверь открылась шире, и мы шагаем в полную неизвестность. За ней
по прежнему темно, но потом, мигнув, зажигается тусклая лампа. Я оказался в
коридоре чьей-то квартиры, очень длинном и грязном. По обе стороны наставлены
коробки, какие-то тюки и мешки, на вешалке висят старые куртки и один тулуп.
Давно висят здесь, на них слой пыли и местами видна паутина, дрожащая на
сквозняке. Таракан бросается вверх по стене, скрывшись за отодранными кусками
обоев.
Перед нами маленький человек, их принято так называть. Мне он еле доходит
до пояса. С длинными сальными волосенками и бугристым лбом. Глазки бегают по мне
без остановки, ему приходится задирать голову, чтобы рассмотреть.
Улыбка играет на его лице, словно он рад нашему ночному визиту.
- Ты кто?-спрашивает меня, все еще скаля неровные зубки. А голос тихий,
почти не слышно, что говорит.
- Это Сашка, диакон моего папани. А где все?-Антон, не церемонясь,
направляется в комнату, маленький человек семенит следом, прихрамывая на ногу.
- Зачем привел его, Муха?-не унимается тот.
- Да так, показать как мы все тут существуем. Интересно ему стало.
- Почему он тебя Мухой называет?-спрашиваю я.
- Погоняло такое, фамилия у меня Мухин. Нет имен, только клички, как
у собак. Вот так, малой, живем, как псы, и подохнем ими же.
Мы оказываемся в комнате, здесь тоже кучи хлама, на столе грязная посуда,
ботинками успеваю раздавить пару тараканов. Мне становится не по себе от
увиденного, к горлу подступает комок отвращения, но я сдерживаю позывы.
Сам хотел побывать там, где Антону лучше живется, чем с отцом. На несвежей
кровати кто-то спит, уткнувшись лицом в подушку.
Антон садится в кресло у стола, сбросив на пол гору тряпья, жестом
приглашает меня тоже присесть.
- Мелкий, куда народ весь подевался?
- Да не знаю я, чего пристал?-человечек карабкается на кровать и устраивается
в ногах спящего.-Спал я, не помню.
- Тогда тащи водку. Подождем.
- Антон, может не стоит пить. Давай уйдем отсюда.
- Нет, Сашок, ты хотел посмотреть и обещал держать рот закрытым. Так что
мы остаемся в берлоге и ждем компанию.
И мы ждем, раздается стук в дверь, звонок, видимо, сломан или вообще
отсутствует. Приходят люди, но мне кажется, они не люди, а странные существа,
похожие на людей. Внутри у них пустое дно, почерневшее от грязи быта и
того, чем они заполняют свою пустоту. Я смотрю на бледные тени и Антона,
убеждаясь, что он только старается походить на них, а внутри Муха другой.
Скрывает он свою непохожесть, врет всем и мне.
Комната наполнена пришедшими. Стоит гул и хохот, тут же кто-то ссорится,
пытается подраться, а потом снова они лучшие друзья. Меня не замечают, я
устроился в углу на стуле. Голова болит от шума и противного запаха помещения.
Антон только изредка поглядывает на меня, да иронично ухмыляется, мол, я же
говорил, не стоило приходить сюда.
Ко мне подходит парень в рабочей куртке с меховым воротником, на спине
которой написано "Шахта № 10", устраивается рядом на стуле. Долго молча
смотрит на меня, потом произносит:
- А я тебя знаю, ты приехал к его бате работать.-кивает в сторону Антона.
- Да, так.-соглашаюсь я.
- Как звать тебя?
- Малой его звать.-встревает в разговор Антон.
- Можешь называть меня Саша.
- Курить будешь?
- Я не курю.
- Пей за знакомство.-протягивает мне стакан.
Я смотрю на Антона, но тот отворачивается от меня, вижу, что его раздрожает
мое присутствие здесь.
- Тебе лучше выпить, а то обидишь всех.-настаивает парень.
- Не будет он пить, понял, Шарыга, отвали от него.-резко говорит Антон,
встает между мной и этим Шарыгой.
- А чё ты за него то решаешь? Пусть сам скажет.
В комнате становится тише, все прислушиваются к назревающей ссоре.
- Не надо спорить, я выпью немного, раз он хочет,за знакомство.
Антон хватает меня за руку и выволакивает в коридор.
- Ты чё творишь, придурок?! Хочешь ласты склеить, а мне потом отвечать за
тебя перед отцом. Тебе нельзя это пить, в стакане не водка.
- А что там?
- Не важно, возвращайся домой.-шепчет Антон, оглядываясь на Шарыгу,
подталкивая меня к двери.
Тот тоже вышел в коридор, за ним еще пара теней маячат сзади. Все молча
ждут развязки истории. Я понимаю, что Антон боится их, он такой же гость,
как и я, просто к нему привыкли, не трогают. А он хорохорится, хочет
казаться важным, даже нужным. Антон не знает, что его проглотят те самые
дружки, а нужен он по-настоящему только отцу Михаилу.
Какой-то туман плавает перед глазами, может дым от сигарет, пахнет резко,
раздражает ноздри. Я плохо помню дальнейшее. Они все таки устроили долгожданную
драку. Им хотелось закончить эту ночь кровью, размазанной по лицам и по
заплеванному полу. Антон ударил первым, потом на него навалились сразу трое,
и он не мог уже подняться. Я пытался помочь, кричал им, чтобы прекратили, но
мой голос потонул в остервенелом вопле тех, кто бил Антона ногами.
Я не могу остановить их словом, но бросить Антона, значит стать слабым перед
стаей. Господь Бог прощает наши грехи, даже самые тяжкие, я не прощу себе,
если из-за меня погибнет Антон. Я потом попрошу у Бога прощение, покаюсь, но
не теперь.
Попытался вытащить его из середины кольца, и почти получилось, но вдруг
почувствовал тупую боль на затылке. Что-то липкое потекло по шее вниз. Это
моя кровь. Потом наступила тишина, такая звенящая, что показалось я оглох.
Все исчезло, последнее, что вижу-это собственные руки, поднятые вверх,
красные от крови.
Продолжение-http://www.proza.ru/2017/12/24/104