Почему так происходит, никто не может объяснить, но как только девушка с красивой фамилией Румянцева выходит замуж, то обязательно берет фамилию мужа. В девичестве была поэтическим объектом восхищения мужского пола. Шагу ступить не могла своей прелестной миниатюрной ножкой, – вокруг её туфелек уже лежали два-три воздыхателя. Не пропускала ни одной дружеской вечеринки, где всех пленяла очарованием и душевностью. Пришло время, неприступные бастионы пали, бутон раскрылся, и марш Мендельсона проводил волнующую красавицу в альков семейного счастья под другой, уже мужниной фамилией. Ну да ладно, если бы фамилия попалась такая же благородная, как в девичестве или хотя бы звучная для уха, так ведь нет же, - тут как в покер – обмани, или будешь обманутым, а только муж звался Альберт Сракотяга. И теперь она мадам Екатерина Сракотяга. Дома сидит, никуда не ходит. Так ведь никто и не позовёт. Почему чаще всего именно мужчины являются невезучими обладателями столь одиозных фамилий? Мало нам бед от мужчин, еще и эта напасть.
И вот однажды, произошла история. Моя подруга, Жанна Оболенская вышла замуж за парня по фамилии… Впрочем, заглянем лучше в кабинет к нашему участковому психиатру. Да-да, не удивляйтесь, именно к нему, - к Христофору Бенедектовичу Падучему.
– Прошу, прошу сюда, мадам, у окошка вам будет покойнее.
– Я лишь месяц как мадам, но предпочитаю обращение «мадемуазель», – игриво подчеркнула девушка с непререкаемыми внешними достоинствами. Это была моя Жанночка. Когда после коротких церемоний она всё же удостоила стул вниманием своей плотной персоны, доктор внимательно заглянул в историю болезни и не найдя там ничего увлекательного по своей теме, вежливо обратился к пациентке:
– Слушаю вас внимательно.
– Доктор, я в отчаянии, - с надрывом произнесла Жанна и закатила к потолку глаза. Когда же спустя пару секунд зрение восстановилось на уровне профиля врача, он, между прочим, подобно тому, как начинают разговор о погоде все те обыватели, кому не о чем говорить, спросил, как её зовут.
– В этом и проблема, доктор, - переходя на шепот, заявила дама.
– Простите, вы не можете говорить в ту сторону? – попросил врач, отводя руку к стеллажу с лекарствами и отряхивая с бороды капли брызг, фонтанирующие изо рта Жанночки. Она вздохнула и, разведя руками, печально призналась:
– Моя фамилия Слюнеяева.
– Ах, вот оно что, – сосредоточился врач. – Так. Так.
– Беда. Стоит открыть рот и на тебе – конфуз. Я уж и платочком прикрывалась, но не могу же я разговаривать с людьми, словно в маске. Я ведь ваша коллега- дантист и когда прошу пациента открыть рот…ах, доктор, лучше я помолчу.
–Так. Так, – повторил врач. – И как давно приключилась с вами такая странность?
– Да уж с месяц, как вышла замуж и взяла фамилию супруга.
– Вот как. Ну, голубушка, это чисто психологический дефект, который мы с вами с лёгкостью преодолеем. И не такие проблемы…проблемы… - врач как-то боком повернулся на стуле и странно повел носом. Жанночка вздохнула.
– Мадам, я рискую оказаться бестактным, однако вот этот запах…
– Ничуть не смущайтесь, доктор. В роду моего мужа были еще и Газиковы.
- Любезнейше прошу прощения, – врач взметнул стрелки бровей резко вверх. – Какие?
– Да никакие. Фамилия такая у семьи – Газиковы.
- Ах, вот оно что. Понимаю. Видимо связь между Слюняевыми и Газиковыми настолько тесна, что…
- Разумеется, доктор. Они – родственники.
- Да я не об этом, сударыня. Но странный факт я нахожу. Весьма странный.
Такую фамилию она могла еще выдерживать и как-то мириться с дисфункциями собственного организма, но когда в очередной раз Жанна вышла замуж за парня по фамилии Девочкин, она поняла, что столкнулась с ужасной проблемой – невозможностью забеременеть. Её каждый раз умиляли чудные крошки, которых привозила погостить семейка Рясных. На лице отражалось благодушие и искренность. Но стоило только тем покинуть дом Жанны, как у неё резко падало состояние духа, и начинали бешено трястись руки. Несколько часов Жанна Девочкина вздыхала у окошка, а недоумевающий муж ходил вокруг благоверной и колебался. В конце концов, природа не выдержала и возопила из глубины чрева: «Доколе!» и Жанна развелась, оставив мужа всё тем же Геной Девочкиным, не более того.
После развода Жанночку будто осветили изнутри. Она стала легка, как лань и воздушна, как сладкое манящее безе. Отбросив на дальний план всякую конфетно-букетную мишуру, она решила, что хочет просто мужа, который подарит ей долгожданное счастье материнства.
– И вы нашли такого счастливца? – с надеждой спросил врач при следующей встрече.
– В целом, Леонтий был очаровательным романтиком. Меня даже поначалу ничуть не смущало, что муж из Сибири. Я влюбилась по уши и готова была ради него хоть…хоть…да хоть на край света, как это ни банально. Но верите ли, я никак не ожидала, что край того самого света, который поминают все влюблённые, протянется не дальше МКАД.
– И вся любовь? – усмехнулся доктор.
– Но вы тоже меня поймите. Ведь я же стала никем иной, как Жанной Задериволк. Окажись я в тайге, за каждым ельником может поджидать чудовищное приключение. Я тут же сбежала от опасной перспективы.
- Предусмотрительная вы моя, – сочувственно покачал головой врач.
Спустя время Жанна вновь оказалась на приёме у врача Падучего. На этот раз она длинной тенью проникла в кабинет и бесшумно примостилась на предложенный стул.
– Мадам, простите, вы сегодня вся в чёрном. Что-нибудь случилось? Позвольте догадаться: Вы опять вышли замуж?
– Вашей проницательности можно позавидовать. Вы правы абсолютно, к сожалению, – упавшим голосом прошептала Жанна.
– Который? Я, признаться, сбился со счёту.
– Четвёртый… кажется. Или пятый. Мой муж был совершенным воплощением гармонии физического труда и поэтического вдохновения. В его руках я ощущала себя как в колыбели, а речами он убаюкивал так, будто колыбель эта качалась облачком, проплывающим над целой Вселенной, которую подарил мне он. Что и говорить, мой Альфред был на все руки мастер – и с лобзиком и со мной управлялся изящно, как настоящий мастер. На все руки…на все руки… – горько закончила воспоминания Жанна. – И вот эти самые руки его и подвели.
– Как? Как его фамилия, фатальная вы моя? – не в силах сдержать порыв, воскликнул врач.
– Засверленный.
– Я так и думал.
Жанночка извлекла из рукава кофты платочек и предалась чувствам.
Когда доктор, собственно он мой сосед, рассказывал нам эту историю и мы, да простят нас все мужья Жанны и она вместе с ними, громко хохотали, у нас в прихожей раздался телефонный звонок. Я подняла трубку и услышала знакомое чириканье подруги:
– Дорогая, я встретила его. Наконец-то этот чист во всех отношениях. Я проверила всех его предков вплоть до конца 19 века. Я всегда была уверена, что если судьбу хорошенько поприжать, с ней можно договориться о выгодной партии. Счастлива безумно, выгляжу на все двести или даже триста, завтра же переезжаю к нему в район аэропорта. Всё, подруга, целую тебя. Чао.
Я вздохнула и от души порадовалась за бедолагу, которой наконец-то улыбнулась Фортуна. Через месяц она вышла замуж, став Жанной Крайней и убеждена, что счастье не за горами.