Ночная гостья

Андрей Варшавский
Я стоял у окна, смотрел во двор и с высоты третьего этажа в спускающихся сумерках пытался разглядеть знакомую фигуру, спешащую ко второму подъезду. К подъезду, в котором я живу. Последний вечер уходящего года выдался снежным и ветреным. Света уличного фонаря было недостаточно, чтобы детально рассмотреть редких прохожих, но все же я не покидал свой наблюдательный пост, потому как был уверен – даже робкого лучика, пробившегося сквозь пургу, хватит, чтобы распознать ночную гостью. Кофе в чашке начал остывать, и я сделал глоток. Затем посмотрел на часы и удивился – еще несколько минут и пробьют куранты.

Заканчивался год и новогодний вечер (как и многие предыдущие) начинался с того, что я застывал у окна и старался не пропустить момента, когда в разношерстной толпе, в праздничной суете, мелькнет та, которая мне очень, очень нужна. Та, лицо которой уже начал забывать.

Мы так долго шли с ней рука об руку, что я привык к постоянной близости. Настолько, что перестал каждый день наслаждаться нашим союзом. Самонадеянно считал, что мы созданы друг для друга и иного не допускал даже в мыслях. Но, однажды…

Однажды, одним субботним декабрьским утром, когда мы прогуливались по городскому парку, ее пальцы вдруг стали ледяными и скользкими, как сосульки. Только что мы держались за руки, а уже через мгновение в моей ладони была пустота. Я полез в рюкзак за рукавичками, а когда обернулся, увидел лишь ее удаляющийся силуэт. Я не придал этому событию и толики важности, и через несколько шагов легко нагнал свою спутницу.

– Ты куда так спешишь? – спросил я тогда.

– А может, это ты топчешься на месте? – улыбнулась в ответ она.

И вроде, ничего не произошло. Вот только с той прогулки, что-то изменилось в наших отношениях. Нас подхватил не снежный, но космический вихрь. И мы, подчиняясь законам центробежной силы, стали отдаляться друг от друга. Я все чаще видел ее спину. Время, проведенное вместе, уже не исчислялось вечностью. Моя жизненная попутчица стала часто уходить. Бывало, что на весь день. Меткие уколы ревности, не раня кожу, вонзались прямо в сердце. Но она как будто не замечала моих страданий. А в предпраздничную пору пропала на целую неделю. Появилась только накануне Нового года. Но лишь для того, чтобы в ночь, когда собака сменила на двенадцатимесячном посту петуха, без объяснений пропасть навсегда.

И вот прошло двенадцать лет. Двенадцать долгих, блеклых и ничем не примечательных лет. С каждым годом мне становилось сложнее верить в то, что она вернется. Сначала закончился двухниточный путь, потом широкая дорога закономерно превратилась в узкую колею, а затем и вовсе началось бездорожье. Я с трудом переползал от минуса к плюсу, но все же двигался вперед. Росла энтропия Вселенной и та пыталась поглотить меня. Но даже тогда я не топтался на месте, становясь легкой мишенью, а делал в шаг в сторону.

И сегодня, стоя на краю замыкания очередного астрологического цикла, знал, что близок к тому, чтобы вновь обрести потерянное. Золотая Земляная Собака две тысячи восемнадцатого уже скреблась в дверь, и я был уверен в том, что она придет не одна. Слишком уж явными были подсказки, разбросанные по временам года.

В последнее время стали происходить вещи, в дыхании которых чувствовалось приближение той, ради которой держался все это время. В один из майских дней, еще нежно-зеленая трава, которая под дуновением легкого ветерка муравилась на заливном лугу, вдруг становилась на мгновение фиолетовой. «Вселенная обратила на тебя внимание и подмигнула», – следом раздавался шепот, но рядом никого, кроме пары воробьев, не было. Утреннее кофе пузырилось, завариваясь в финке, а бродячие коты, не пугаясь, брали еду с руки. В ментальном мире к моему плюсу стали тянуться другие плюсы. А еще…

Как вдруг раздался бой курантов.

– Наконец-то! – выдохнул я и замер в ожидании.

С последним ударом, раздался стук в дверь.

Я помчался в прихожую, дважды провернул замок и отворил дверь. На пороге стояла она – моя долгожданная ночная гостья. И выглядела так, будто никогда не уходила. Центр ее огненно-яркого платья венчал огромный бант, а умопомрачительные босоножки на высоченном каблуке соревновались в изяществе с широкополой пляжной шляпой. В левой руке она держала чемодан золотого цвета. Несмотря на снежную бурю, ее одежда была даже не припорошена. Не говоря ни слова, она вскинула в приветствии руку.

– Госпожа Удача, – прошептал я и распахнул дверь, – как же долго ждал тебя, заходи. Больше никому не отдам.

Потом взял ее за руку и повел к новогоднему столу.