Посвящается Ксении Геннадьевне Беловой
Ксения
В конце мая в Санкт – Петербурге белые ночи, вот и я однажды оказался там по учебным делам в это самое время. Погода стояла солнечная и жаркая и я, недолго думая, отправился осмотреть Васильевский остров. Вышеупомянутый остров, сам по себе достопримечательность: стрелка там, военно-морской музей, академия художеств и всё такое, но целью моего путешествия было Смоленское кладбище. Хотелось увидеть часовню на могиле Святой блаженной Ксении Петербуржской.
На метро я добрался до «Василеостровской» и, выйдя наверх моему взору, предстали линии и разного рода историческая архитектура. По одной из линий я двинулся на встречу судьбе, ведь всем известно, что после Святителя Спиридона Тримифунтского Блаженная Ксения первый помощник по решению «квартирного вопроса», а он как всегда стоял остро.
Вот передо мной выросла ограда из чугунных прутьев и, чуть далее, я увидел ворота. Я прибавил шаг и упёрся глазами в объявление «Кладбище на ремонте» и амбарный замок. Это меня не смутило и я не преминул возможностью воспользоваться ближайшей брешью в ограде и очутился внутри. Что – то сразу мне подсказало, что я ошибся с выбором. Вокруг росли липы, которые наверно сажал ещё Пётр Первый, на могилах вроде и кресты да какие-то готические и фамилии усопших на европейский лад, и, к тому же, ни оград ни скамеек, а всё мемориалы из гранита.
Невдалеке я услышал какой- то шум и, замечая печальные пометки блокады, двинулся в сторону, откуда он доносился. Рассчитывая уточнить своё местоположение, я подошёл к группе людей укладывающих дорожку из кирпича. Каково же было моё удивление, когда в мою сторону обернулись все работники и, каждый из них оказался негром. «Да, вряд ли они знают, кто такая Ксения Петербургская и где она похоронена» - подумал я и, развернувшись, пошёл обратно. Пока я шёл к противоположному выходу, благо он оказался не заперт, до меня дошло, что кладбище это то - ли католическое, то ли протестантское.
На горизонте синел Финский залив. Справа от себя я приметил вышку, какой – то охраняемой территории: гаражного кооператива или складского терминала и на ней пенсионера – охранника. «Где Смоленское кладбище, мужчина?» - спросил я. Тот махнул мне рукой на проход между кованой оградой и кирпичной стеной. Я с новым зарядом энтузиазма двинулся в путь. Дорога вывела меня чуть левее того места, где я начал осмотр достопримечательностей. Решив никого не утомлять расспросами, я просто пошел по дороге, отдав себя в руки блаженной странницы.
Через пару сотен метров, я очутился очередной ограды с закрытыми воротами, но наученный опытом не стал искать подходы, а, оценив интерьер, который не показался мне до боли знакомым, внимательно прочитал надпись гласившую «Армянский погост». «Да, этот Санкт – Петербург не только колыбель революции, но похоже и толерантности с прочим безобразием тоже» - подумал я и уткнулся в арку, довольно обветшалую. Поскольку здесь я заметил вереницу богомольцев, а вдали засияли купола храма, сердце во мне заколотилось и я, не читая таблички, которую наверно подновлял ещё святой праведный Иоанн Кронштадский, шагнул на святую землю. Тенистая аллея с вереницей крестов и оградок вела меня мимо кладбищенской церкви вглубь заведения. Я принял чуть влево и, вот передо мной показалась часовня в бледно – зелёных тонах, которую нередко видел я раньше в телевизионных репортажах. Прислонившись лбами к её стенам, стояли или преклоняли колена разного вида молитвенники, в основном женщины, тут же горели свечи, лежали цветы. Зайдя внутрь, я оказался в толпе верующих, присутствующих на молебне, который, видимо, служился на периодической основе. Отдав записки служителям и дождавшись конца молебна, я двинулся в обратный путь. Сказывалась усталость от длительной прогулки и желание подкрепиться. Не скажу, что испытывал особый душевный подъём, но чувство удовлетворения от достигнутого результата давало какой – то внутренний покой.
Через некоторое время я шёл по какой- то улочке, в направлении стрелки Васильевского острова и тут из подворотни ко мне вынырнул чернявый мужчина невысокого роста с признаками любви к разгульной жизни на лице. «Брат, ты в постриге?» - задал он мне вопрос. А к слову сказать, на тот момент моё лицо украшала борода, а волосы на голове могли указать на меня как на поклонника музыки. «Да, нет. Я обычный парень, не лишён простоты»- ответил я фразой из известной песни. «А я хотел благословения попросить» - не унимался незнакомец: «Ну, дай хоть полтинник». Порывшись в карманах, выдал ему горсть мелочи. «Спасибо, брат!» - сказал мужчина и скрылся в проём между дворцами на набережной. Поскольку это был уже второй человек, за неделю заводивший речь о благословении, я понял, что Блаженная Ксения благодарит меня за визит и просит привести себя в нормальный вид, а не юродствовать не по разуму.