ЮБИЛЕЙ
Андрей разделывал овощи, готовил салат. Саша, глядя на него, медленно говорил:
— Возьми твоего соседа... К примеру, конечно. Ты что? С ним ругался?
— Нет... А что?
— Он не здоровается...
— ОН просто хам,— Андрей выделил — "ОН" и глянул на Сашу. Откусил кочерыжку — захрумтел: — Хочешь?
— Нет. А может, он озабочен чем-то?
— Нет. Он и со мной — не здоровается. Знаешь, я сигареты — никогда — не покупал, потому что все время — бросал. Понял? Думал, курить меньше буду, если — унижаться... Особенно это хорошо — унижаться — если все время у одного просить! Вот тут — десять раз подумаешь! Только по большой нужде...
— По большой?
— По большой. Больше — не бывает. Ты же его — видел... У него — и один раз — много... Он же...
— Не давал? — перебил Саша.
— Да... Конечно.
— А ты — просил...
— Было дело...— вздохнул Андрей,— только этим и занимался... Только уже с другими. Ты не думай! Я тоже гордый был... А если б покупал — совсем бы сдурел! Понимаешь... как они на меня влияли! Ложусь — в семь... И в семь — встаю! Двенадцать часов спал! А как будто и не ложился... Опухший! Кролик: красные глазки... Иду на работу, а там — дым коромыслом! Да еще если вовремя не закуришь — до работы не доедешь! Так в животе крутило... Так бурлило... И вот ведь остановиться — никак нельзя! Легкие пекут! Огнем! А ты, как в запое — одну за другой, одну за другой... Я даже думал одно время, что рак у меня, так легкие пекли... Даже навязчивая была такая у меня мысль... Думал — все! Хана! Не жить мне на этом свете... Я, знаешь, через все прошел... И уши мне кололи... И клятвы давал... Первую, помню, то есть — самую первую... дал клятву — не курить пять дней!
— Держался?
— Вот слушай. Первую — держал... На пятый день — часы считал и минуты, чтобы не нарушить. А ведь просто сказал себе: — клянусь не курить пять дней! Твердо так. А потом... если бы ты знал, какие были страшные клятвы... Я даже считаю, что, может, сам виноват в смерти своего отца... Я никогда! Никогда! не прощу себе — его смерть!! Может, это их, клятв этих,— отголоски...
— Да не казни себя, Андрей... Ты — не виноват. Не в них дело...
— Я и сам... теперь — под Богом хожу. Ведь я и своей жизнью тогда клялся. Я искренне! Искренне думал, что — брошу... Я сотни раз бросал... А потом, если после клятвы-то, полдня продержишься, и доволен...
— В общем, — поел — закурил, вышел из троллейбуса — закурил... Так, что ли?
— Так.
— Как же ты бросил?
— Белая зависть, Саша... Белая зависть — хорошая штука...— Андрей неожиданно закашлялся. Саша ждал. Андрей показал на горло: — Першит...— И продолжил: — Подкрепленная сильным желанием. Белая зависть, подкрепленная сильным желанием — это хорошая штука! Пачки выкидывал, конечно. И собирал "бычки"... В общем... было все. Весь комплект.
— Но ты же — не кодировался?
— Нет. Если б я знал тогда, что так — можно...
— Да... Уже — год...— Саша посмотрел в окно.— Бог мой! Хорошо-то как!
— Да...
— Так, а что с соседом-то?
— С соседом...— вздохнул Андрей,— с соседом... Я у него — закурить прошу... Вижу — сигареты у него — есть: просвечиваются через рубашку... Он тогда еще — в белых ходил. Есть такие с... коричневыми мордами — выпивохи, а ходят чистые, выглаженные. И кто им гладит?! А?
— Жена?
— Ха-ха! Жена! Откуда?! — Андрей аж засветился, было видно — его очень развеселил этот ход.
— Сами гладят...— улыбнулся и Саша.
— САМИ,— Андрей подчеркнул это слово,— Сами — они только расчесываются... Боже мой! Как аккуратно они расчесываются! Голову намочат и — вжик, вжик... И сразу - к ларьку...
— Ну, а если серьезно?
— Наверное, мать-старушка... Или — сестра... Или — еще кто.
— И что? Что там с соседом-то?
— Я вот, думаю, у кого попрошу! У соседа. Помню, в первый раз еще... Другие-то волками уже смотрят: я настырный был, если кто "слабину" даст...
— А к таким — гордый...
— Да! К "таким" — гордый! Так вот. Представь! Он. Стоит — курит. И из кармана — пачка торчит. Скажи — кто у такого — не попросит?!
— ?!
— Только не я! К тому же — сосед! Согласись — у меня были — неплохие шансы!
— Соглашусь.
— А он — курит — и говорит — нету! Я тогда — скромный был, чужое вранье — "не замечал". Но ты же знаешь — я не выношу лжи! Падла! Я его проклинал тогда! Не потому, что курить хотел! А потому, что сам — мог пачку отдать, если попросят...
Андрей чуть-чуть подумал. И еще раз повторил:
— Падла... Хамло.— И снова стал резать капусту. Но опять поднял голову и засмеялся:
— Я вот что про него слышал! Соседки-бабки — сирень рвали... Там, возле школы, растет сирень... Нарвут — и на базар! В общем, все, что смогли — сорвали, а — вверху — не могут. Видят — он идет. Сева его зовут, кстати. Сева,— говорят,— наклони, мол, нам, а то никак не достанем! А он, знаешь, что ответил? Вам надо — вы и наклоняйте! — Андрей живо рассмеялся,— Ха-ха-ха! Молодец!
— Со вкусом господин...
— Бабки потом — тоже смеялись... Когда рассказывали.
— Не наклонил?
— Не-а.
Наступила пауза. Андрей резал капусту. Саша смотрел.
— Он пьет тоже. Этот господин...— Андрей снова посмотрел на Сашу.— Правда, белых рубашек — уже не носит... А скажи... Вот говорят, мы ответственны за тех, кого мы приручили. А если те, кого мы приручили, знают это — еще лучше нас?
— Что знают?
— Что мы — ответственны...
— А что?
— Так... ничего. К вопросу о пьянстве... ответственных...
— А я слышал где-то, что вот на старости — нельзя спиться... Но я — не верю. Вину, как и любви — все возрасты покорны.
— У нас, у соседа — на втором — жена ушла... Он вешался даже. Успели "снять"... Двадцать пять лет — молодой. А с женой — три года прожили. Жена красивая... Ты ее не видел — она уже там,— Андрей неопределенно махнул рукой,— у своих. А он — в "дурке"... Лечится. Вот так — разошлись... Детей у них — не было.
— А че — разошлись-то,— заинтересовался Саша.
— Он на работе — сотрудницу имел... Имел, так сказать...— Андрей искал слово.
— "Своей женою ее немедленно имел",— подсказал Саша.
— Точно! Женою!
— Я бы даже сказал — своей женою...
— Точно! Своей женою. Он говорил мне — черт попутал его, мол. Сам уже жалел, что так получилось. Один раз... И сотрудница-то — дурнушка. Не то что — жена...
— Да при чем здесь — дурнушка! — неожиданно взорвался Саша.— Душа у бабы должна быть!
— Э — нет! Не скажи! Это — тоже важно! Ты ее — не видел. Жаль. Увидел бы... Жаль,— повторил Андрей так, что непонятно было — чего ему жаль: или — жаль, что — "не видел", или — "жаль, что так получилось".— Редкая красота! Да и — не вредная она, кажись... Хотя, Бог ее знает! Здоровалась — всегда...— Андрей надавил на "всегда".
Саша повернулся:
— Ты не смотри, что — здоровалась! У меня начальник — здоровался ВСЕГДА, — Саша, подражая Андрею, тоже нажал на "всегда".— Такой культурный... Скотина... Свинья такая. Жил рядом с работой. Ты понимаешь, что на работе, значит, он, естественно не бывал... Я так подозреваю, что и дома тоже. Деятельный такой...
— На даче трудился...
— Что-то в этом роде. В общем, днем — его нет, а — вечером припрется, гад такой, и затевает работу. Когда — вот-вот уходить надо! А ее — работу — и в течении дня сделать можно было. Подумай! Как уйдешь, когда сам начальник — как немой укор — у всех на виду — разберет какой-нибудь станок и— подай-принеси ему! А станок разобрать — это на два часа! Он как... бельмо на глазу — посреди комнаты этой... Чтобы уйти — пройти мимо надо было... А это — вызов! Понял? Вызов ему, значит. И вот — все стоят перед ним — смо-отрят! "Володя, подай, пожалуйста! Сережа, принеси, пожалуйста! Что будем делать, ребята?" Деловой! А уйти — нельзя! А мне добираться домой — два часа! Я приходил — затемно! В восемь-девять! А в семь утра — опять... Даже на дискотеку пойти — не мог! И хоть бы работа... нормальная была! Так — нет же! Целый день ходишь — груши околачиваешь! Вот что обидно!
Дня ему мало!
— А кто он — у вас там?..
— Научный руководитель! Едри его в палку! Гад! Иногда всех соберет и нежно так, вежливо: — Ну, что? Диссертацию — все хотите написать?..
— И что, ты там...
— Я уходил,— зло оборвал Саша.
— А он...
— Он косил глазом. Как лошадь... Кряхтел над своим станком! В конце концов, его проблемы — это его проблемы! Он, конечно, вежливый был. И подлый. От него потом — все сбежали. Из семи человек — один только долго тянул. Даже тот, кто был "без пяти минут...", как говорят — "стал без пятнадцати". Кстати, он потом заставлять начал писать — почему уходишь, то есть — увольняешься.
— Как это?
— Ну, так! Конкретно! Что "дядя — не в шутку занемог", например...
— Зачем?
— Чтоб "за текучку" — не дрюкнули. Сильно бросалась в глаза эта "текучка" там, наверху.
— А ты что написал?
— Не помню! Что столовая далеко...— Саша аж скривился: — Гавно такое...
— А тот, что долго тянул — защитил диссертацию?
— Тоже не защитил... Ну его — в жопу! А ты говоришь — "здоровается"...
— Да я говорю — бог ее знает! А вот узнала — сразу съехала! Он и просил уже... Ни в какую! Только развод!
— И девичья фамилия... Значит — не любила его, — уверенно изрек Саша.— Любила бы — простила. Ей, наверное, родственники помогли... себя оценить. А душа у бабы — тоже должна быть! Ты мне — ничего не говори!
— А я — и не говорю! Душа — у всех должна быть!
— Это, может быть,— главнее всего. Самое главное, это — душа.
— Он говорит — и не хотел, мол. Так получилось: остались одни. Выпили. И тут она на него "полезла". Какой мужик — откажется?!
— Никакой. Я еще замечу: бабе простить мужу измену — это что-то вроде прощения ей — ее "багажа" мужем. Это — тоже природа.
— Но — мужики — прощают...
— Да Бог с тобой! Прощают... Ничего они — не прощают! Так, глаза закрывают. Думаешь, если — глаза закрывают, значит, и — прощают?! Конечно... Как же.... Обида-то! Обида-то ведь есть! Мужик, он, ведь, тоже — создание тонко организованное. Это только кажется так... что гордость там или чуткость — не для него! Это к его — грубости — никакого отношения не имеет. Они скорее взаимодоказательные эти две черты! Чем тоньше человек реагирует — тем живее его реакция!
— А как же — перепады настроений — у женщин? Они что — не доказывают их чуткость? Известно, что женщина — быстрее заплачет. Да и "женский" алкоголизм — тяжело лечится...
— Да,— ответил Саша,— это так. Система их — мобильна. Но не забудь, Андрей, что есть и понятие — "над вымыслом — слезами обольюсь...", которое к женщинам — имеет отношение — хоть и прямое, но — только отношение. Не надо забывать, что есть — слезы над "божьей коровкой", я, конечно, утрирую, — и есть...
— Над коровой! Да?
— Да, Андрей! Над коровой... Ты, кстати, очень удачно закончил мою мысль. А то я уже — и не знал, как.
— Ну хорошо... Что же с того? Что же тут меняется? Как женщину обвинить, что она измену — не прощает? Она назло — и сама изменить может.
— Вот так и мужчина — назло "багажу" — изменяет! Не потому даже, что — по природе — обязан. А — назло!
— Вот! Отсюда вся грязь! Это — замкнутый круг! Порочный круг!
— Женщины легче прощают, когда к ним — возвращаются — с повинной. Им важно, что возвращаются — к ним! Даже элемент торжества тут есть. Мол, он всем нужен, а вернулся — ко мне! Меня выбрал!
— В общем, не знаю! Не перебивай меня! А жена, хоть и своя, говорят — не то, а он — любил ее очень... Пил-пил... Потом уже. Дома. Целый день. То есть — целыми днями... Втихаря... То есть он не скрывал специально, а просто — сам пил. Один. Думал — придет она. Каждый день ждал. А она — не шла да не шла...
— Сытый — голодного — не понимает... Кстати, они думают, что если — им — не "хочется", значит, можно на все и наплевать...
— Да... Наплевать им, конечно,— легче, если хочется наплевать... Я знаю, у моего знакомого — жена, когда они ссорились, могла свободно уехать на пару-тройку месяцев к бабушке в деревню. Что там — с ним — ее при этом мало интересовало. Представь! Жена уезжает на три... Да пусть даже и на месяц! А? Каково! Не удивительно, что они с другом — как-то вызвали проституток...
— Это — не с тобой ли?
— Нет. Но это может произойти — со всяким! И я, Андрюша, его вовсе не осуждаю. Уезжаешь? Будь тогда готова, что твои "обязанности" — выполнят другие!
— И так приелась, а еще носом крутит!
— А я тебе еще больше скажу, Андрей! Она когда приехала, то — не к нему вернулась, а — к матери. И еще там два дня жила! Соскучилась, называется!
— "Причем тут милиционер, колы грим порося убыв"!
— Так вот! Причем тут милиционер! Когда муж есть! Ну, покрутила носом и хватит! Так нет же!
— А кто виноват? — спросил Андрей.
— Какая разница — кто виноват! Надо же и понятие иметь! Надо же понимать!
— Отсутствие чуткости — это общечеловеческая проблема.
— Конечно, общечеловеческая! Я тебе — сто примеров приведу, как мужики бывают виноваты! А бабы — терпят. Мне их — знаешь, как жаль! Им — памятники ставить надо! При жизни! Но я все-таки закончу с данным конкретным примером... В общем, когда он теще-то позвонил и узнал, что жена — уже приехала, следы заметать начал — думал, что и она рада будет вернуться! Естественно, он просчитался, поскольку она там — вообще отвыкла от "этого" и продолжала "давить фасон". Ты знаешь, он тогда так обиделся... Я никогда его таким не видел. Разозлился он. Хотел даже разводиться. Всерьез так, прямо рассвирепел. Душу-то — открыл, а в нее так — тьфу! — прямо и легко попали.
— И что? — заинтересовался Андрей.
— А то, что я ему посоветовал — не надо ничего убирать! Пусть гандоны валяются! И пусть знает, как уезжать в следующий раз! Пусть подумает! А то получается — шито-крыто! Так? И она думает, что — так и надо! А я ему говорю, пусть знает, что так — не надо! Некрасиво так... Вот видишь — и против лома нашелся прием... Все никак не могу закончить с соседом со второго-то...
— Да-да. Что там?
— В общем, как-то... Это уже соседи рассказывали — зашел к ним — утром, в шесть часов,— веревку просит...
— В шесть утра веревку просит?
— Да.
— Ночью пил? — поднял брови Андрей.
— А че ты удивляешься? Что, сам — никогда — ночью не пил, что ли?
— Да нет, это я так...
— Ну, вот. Я тоже думаю, что он и не ложился, потому как хоть и не очень — но все-таки — пьяненький был.
— Он, наверное, больше думал, чем — пил...
— Тоже так думаю. А соседи, когда веревку давали, он им сказал, что белье хочет вешать...
— Значит, хотел скрыть...
— А кто ж про такое скажет?
— Ты не понял,— сказал Саша,— я имею в виду, что решение его — твердое было...
— Судя по всему — да... А соседка вспомнила — ей порошок был нужен стиральный — его тогда в городе — не было... Это сейчас — плати — и бери! А раньше — всегда чего-нибудь не было. А у нее — двое детей. Зашла, а он — висит...
— Допился...
— Это все правильно, конечно. Это его — пьянка довела. Если бы — не пил — перенес бы — стоически. Хотя все же — как сказать... Красивая баба, да если еще и — бездушная,— может так задурманить мозги, что мало — не покажется...
— Кстати, и — наоборот тоже.
— Что — наоборот?
— Ну... когда мужик красивый и бездушный.
— А-а! Это — знамо дело! Может попортить и кровь, и плоть, как говорится...
— Я слышал, не знаю — правда или — нет. Одна девчонка любила такого сильно. Очень сильно. Так они дошли в своих отношениях — до того, что он ей — через сосок как-то — не знаю как, вводил шампанское и пил... Он думал, что это очень романтично. Она позволяла ему. Потом это все — плохо кончилось. У нее были осложнения со всех сторон...
— Со всех?
— Со всех.
— Понятно. И что? — спросил Андрей.
— Я не знаю точно, но, кажется, она умерла...
— Прямо шекспировский сюжет! И на правду — не очень похожий.
— В жизни, Андрей, бывают такие сюжеты — куда там Шекспиру! Даже и в больном воображении — не представить! В общем, дай дорассказать! Да... Что там? А... Я, кажется, уже все рассказал. Его успели снять.
Саша взял щепоть капусты, положил в рот.
— Да... Мужик — создание грубое, сиречь — неинтеллигентное, но ведь и он иногда благородную душу имеет. Ведь, смотри-тка! Мужик — еслив гуляет — завсегда домой придет. Он — дом знает! А уж еслив жена пошла гулять! Э-эх!! Поминай как звали! Про все забудет! Тоже видишь — нюанс — не из приятных...
— Кому как...
— Но не всякий мужик — "гулянку"-то примет,— возразил Саша,— ни с того и ни — с другого берега...
— Но с точки зрения природы — здесь все верно! Правильно! Природе — не нужно возвращения "гулянки", сиречь — изменщицы, а значит — она и не возвращается. Зачем ей возвращаться к особи с меньшими достоинствами?! Природе не нужен ослабленный приплод! Ведь это же — отбор! Как там... Естественный отбор... Вот! Это — самое главное! А мы видим только — изменила! Не изменила! Причем здесь это?!
— Как это? Ведь, вот ты говоришь — "приплод"! Прямо как мыши какие... или кабаны! А ведь — человек — не кабан! Не мышь! Он же — сознание имеет! А ты — "приплод"! Что значит — приплод?! Поэтому и говорят, что — изменила! Именно так!
— Ты не понимаешь! Люди — это животные! Даже — еще хуже! Некоторые только на приплод и способны. И то — не качественный! А сознание — дает человеку возможность — осознанно выбирать! Выбрать — действительно — лучшего!
— Да! Чтоб шампанское — из груди пил!
— Да причем здесь — шампанское!
— Да шампанское — при том, что сознание это — человеческое — еще сильнее все путает! И получается — обратный эффект! Ты хочешь — лучше, а получаешь — что хуже и некуда! Вот причем шампанское! А животные, между прочим, в отличие от людей — никогда не ошибаются! У людей такая любовь бывает, что хоть уши-глаза закрывай! Несчастные они — люди!
— А животные, значит,— счастливые!
— Да! Лучше ничего не понимать...
— А ты что думаешь, что люди — понимают?!
— Да ладно! Хватит. Есть такие мужики, что принимают назад "гулянку".
— Есть такие, что и козу примут...
— А мне сотрудница рассказывала, что есть женщины, которые держат верность сразу нескольким мужчинам.
— Как это — верность,— опешил Андрей.— Что ж это за "верность"?!
— Такая верность. Годами встречается с ними и отказать — никому — не может. Обоих жалко. И — того. И — этого. И уйти не может от них — никак... Вот как бывает...
— Понятно. Когда — к двоим привыкаешь, одного — уже мало... На одном — уже не остановишься!
— Это тоже понять можно. Я думаю — несколько иначе. Мужики нынче — мелкота, никакой фантазии. Надо, чтоб баба — в одном — троих нашла. А она — в трех — одного найти — не может! Вот и "верность" получается. Это, наверное,— творческие женщины... Умом — творческие. Творческим — трудно. Что — бабе, что — мужику...
— А мужики — все творческие,— изрек Андрей.
— Вот глупости,— возмутился Саша.— Только — в принципе. А в частности — все — не бывают! Иначе б мы с тобой — в золоте купались и загорали бы под луной, как русалки... Но цивилизация — пока еще спит. Мужику, правда, нечего вынашивать больше, кроме как — плоды своих фантазий... Жаль только, что часто — неудачных!
— Ты уверен, что — "больше нечего"?
— Что — больше нечего?
— Вынашивать — нечего,— улыбнулся Андрей.
— А что?
— Талантливые — только — яйца...— вот слова великого Дали.
— Он так и сказал? — удивился Саша.
— Не бойсь! Не по другому! Женщины же — носительницы других плодов! Замечу, главных в этой мерзкой жизни! И это так важно для природы, что она оградила их ради этого "главного" — от всего наносного, постороннего, от умственных, а значит — и физических истощений...
— А за дурною головою и ногам — нема покою! — такую поговорку знаешь? — съехидничал Саша.
— Знаю! Для этого — мужик у ней есть, чтобы думал. Ясно? А главный козырь женщин — доброта! Доб-ро-та! И хорошо еще — если немного рассудка. Задача женщины — ребенка защитить! Именно поэтому — они и не знают в этом — никакой меры! И муж для них — посторонний тоже.
— Что — не любят закалять? — снова съехидничал Саша.
— Ха! Закалять... Да она тебя так закалит...
— По аптекам?
— По голове! Что ты об этом и думать забудешь! В общем, в своем "главном" — сохранить ребенка — женщина не знает никаких границ! Вот это — природа! Так же природа и то, что и мужик в своем "главном" — обеспечить семью и завоевать ее — тоже не знает никаких ограничений... Отсюда — истоки безрассудства. Защита инстинктов...
— Ты хочешь сказать, что все мужчины — трудяги такие... Да?
— Нет. Так же как и — не все женщины. Я говорю — в принципе! Поэтому — и живет он — меньше. От нагрузок.
— А может, потому, что пьет и курит,— Саша явно не мог никак соскочить с ехидного тона.
— Пьет он,— парировал Андрей,— защищаясь от страшных перегрузок нашей грязной жизни!
— Начинается — с перегрузок,— поправил Саша,— а заканчивается зависимостью!
— Вот ты — иронизируешь. А ты еще скажи про вилочковую железу. Я же не это имею в виду! А принцип! Главное! Вот! Каково быть посторонним!..
— Я — не иронизирую. Я тебя понимаю! И согласен тут с тобой! Гражданин Андрей...— Саша вдруг вспомнил свое "главное". Перескочил: — А я вот в троллейбусе недавно слышал разговор двух симпатичных особ. Первая...— "уже", ну, ты — понимаешь... А вторая — "еще нет". Первая говорит: я — ему... мол, попьем чаю с тортом. А он: и все? Я: ну, еще что-нибудь в перерыве. А он: в перерыве между чем?.. Я ему: между чаем. А что? Он: ну, ладно! Ты — мне подарила надежду... Я теперь поймал тебя на слове... Учти!
Вторая — ничего не спрашивает — молчит. Слушает. А эта — ей: мы уже с ним... "были"... Понимаешь? — и глаза — светятся. Но что-то в глазах не то... Вижу — просто азарт и... черт его знает, что... может, нерешительность... или — страх... Но смотрит — прямо. Вторая, вижу — грустная. Но — улыбается.
Вот стою я и прямо вижу, как они — друг другу завидуют: эта — той, что — "еще". А та — той, что — "уже"... Сложная жизнь!.. И неизвестно — кому грустнее: хочется чего-то такого! необыкновенного... А его — все нет! Ни — там, ни — там! Вот и грустно!
— Сходиться по любви надо! Или — хоть по симпатии. Тогда не будет грустно,— заметил Андрей.
— Тогда — совсем "весело" будет! — подхватил Саша.
— Вот — жизнь! Как ни поверни, все...
Но Саша закончил сам:
— ... постелью кончается!.. А знаешь, какая самая сексуальная сказка для детей?
— Какая?
— Подумай...
— Не знаю таких...
— Ну подумай...
— Не знаю!
— Принцесса на "горошине", — Саша усмехнулся.
— Какой... А-а...— засмеялся Андрей.— А ты — чувственный товарищ...
— Не я — принцесса чувственна...
— А эти — что?
— Что — эти?
— Ну — эти... молодые, симпатичные...
— Молодые, симпатичные...— Саша задумался. Молодые, симпатичные — как всегда...
— Да... И что?
Молодые, симпатичные,
И оч-чень неприличные?..—
так, что ли?
— Нет. Не так.
— А как?
— Молодые, симпатичные,
И оч-чень энергичные...—
Андрей сдержанно улыбнулся. И продолжил:
— К тому же я считаю, — призвание женщины — утверждать доброту, терпение и веру, а не — логику, коей у женщин — является — все, что угодно, кроме оной. Утверждать на земле — нечто более высокое, чем просто логику, заметь — не ум, а — именно — логику... Так вот! Их задача — утверждать — не ее, а — Мудрость! Мудрость спасет мир! А значит — мир спасут женщины... Правы поэты! Мудрость утверждать на земле — труднее! Им — труднее, чем нам.
— Получается, кто живет инстинктами и думать — не хочет — утверждает мудрость? Так что ли? Живи себе, как трава под домом... И будешь — мудрый! Так, что ли?!
— Вот видишь! Как правильно ты рассудил. И в этом — конечно — тоже мудрость! А что касательно — инстинктов, то мы — все ими живем. Только — каждый своими. Мужчины — своими, а женщины — своими. И это, Сашенька — тоже жизнь... Я бы даже сказал так, что и — все остальное — кроме этого — тоже жизнь!
— Так, получается, Пушкин, Высоцкий, Шукшин, Есенин, Гоголь, Достоевский, Толстой и — другие... Получается, что они — не мудрые люди, что ли? Как же это так?! Андрей, ты меня — обижаешь!
— А ты не обижайся. Они — действительно — не мудрые люди. Они — гениальные люди. А гениальные люди — это выше мудрости. Скажем так, что с этой точки зрения говорить о мудрости — некорректно.
— Что значит — некорректно!
— Мудрость — это стремление природы к рациональности, к бережному отношению к себе и к своему потомству, к сохранению. Вот что такое — мудрость! Мудрость и самосохранение — это почти синонимы! Это — одно и то же! А какая — у них — мудрость? Какая тут мудрость! Они же — себя истязали!! Ели поедом!! Какая же тут мудрость — умереть — в сорок лет! Какая же тут мудрость — бросить вызов — самой смерти! Смерти в лице власти, зла и несправедливости! Практически, все они, если и не сами себя погубили, то были погублены теми, кому были — неугодны!
— Они спасали себя, а не губили!
— Да! Они спасали себя, потому что — не могли иначе! Они так созданы, эти — гении... Так уж их — нерационально создала природа: видеть смерть и — презреть ее! Видеть зло — и творить — добро! Сразу все отдать — это не мудро. Мудрость... Трусливая мудрость — держится — на них, на таких вот, как — они! Мудрость — на немудрости держится, ею самоутверждается, если хочешь... Поэтому я и говорю, что мир спасут — женщины! То есть — повторяю это!
— В общем, ты хочешь сказать, что женщина — всегда стремится сохранить то, что есть, а мужчина...
— А мужчина — приумножить! А значит — и преуспеть! Утвердиться сам и утвердить свою семью!
— А как же ты говоришь, что им — труднее, чем нам? Ты же сам говоришь, что им — труднее... А приумножить — это же труднее, чем — сохранить!
— Поверь мне,— Андрей искал слово.— Поверь мне... что сохранить — бывает труднее, чем приумножить... Очень часто так бывает. Поддерживать порядок каждый день — труднее, чем раз в месяц убрать.
— Ты хочешь сказать, что мужик — не работает, что ли? А раз в месяц — за зарплатой приходит?
— Я хочу сказать, что каждый — на своем месте работает! На своем месте! Так создала нас — природа! Каждый делает — свое дело! Логика помешала бы им спасать потомство.
— Получается, что женщине и — рыпаться — не надо? А только — на кухне сохранять, да детей растить? И — ничего больше?!
—А что — этого мало? Пожалуйста! Если мало или — не надо, иди — борись с мужиками! Авось подвинутся! Только вряд ли — подвинутся они! Конкуренция-то — и среди них — жесткая идет! Каково женщине придется! Трудно! Ведь, как мы с тобой выяснили — ее задача — не приумножать, а — сохранять созданное! Да еще без логики...
— Так что? И примеров нет?
— Примеров — больше, чем достаточно! Я говорю только, что они должны знать, что трудно это! А пример... Что ж... Чем Агата Кристи — не пример! Кстати, — на мой взгляд — самый! Самый яркий пример! И почти — единственный.
— Это — на твой взгляд!
— Конечно. Не на твой же... Поэтому их социально защи...
— Ну, почему же! — сказал Саша.— На мой — тоже... А впрочем, это — вершины. На среднем же уровне — сплошь и рядом... Ты прав, им нужно безрассудство...
— Ну вот,— продолжил свою мысль Андрей.— Еще существует не конфликт, а... притягательная разница! Вот. Тоже, конечно, на грани конфликта... Разница — всегда — конфликтна, особенно — притягательная. И вот тебе — эта самая загадка! Скандальный интерес такой... как в прессе — газетчики же — тоже подстраиваются — под законы природы. Этот интерес должен быть сильным и — живым! А какой интерес — без сенсации! Вот эта — разница нам каждый день сенсации и преподносит. Тут и психологический интерес, основанный на разнице — мнений полов! И физиологический интерес — основанный на разнице тел полов... Он подкреплен — основным инстинктом жизни! Физическое удовольствие друг от друга — основная зависимость мужчин от женщин. И — наоборот. Вот ты. Как думаешь, я с соседом стал бы — дружбу водить, если он — такая свинья? А?
— Да ты и не водишь.
— Вот. А сколько семей держатся вместе, когда там — свинство сплошное! За-ви-си-мость! Вот эти две половинки, так называемые... Все время и периодически — соединяются! Вот что важно — периодически! А есть еще — и социальный интерес! И материальный! И еще черт знает какая куча интересов! И вот это нагромождение интересов — уже за-ви-си-мость! Зависимость друг от друга! Не от — тебя, так — от другого! Если хочешь, природа позаботилась о том, чтобы женщины и мужчины, порой плюясь друг от друга, стремились не только не потерять друг друга, но и устраивали целые войны за обладание предметом своей страсти! Это — как чума! Бороться — невозможно! Этому же — способствует и разница самих ощущений психологических и эротических! И — разница в их оценке! Что также придает отношениям ореол загадочности! А загадка — всегда притягательна! Особенно в условиях конкретной ситуации, где рождается — либо любовь, либо конфликт...
— Они, в сущности, очень милые,— поддержал Саша,— без них — лучше не жить!
— Не хочешь "почковаться"? — поинтересовался Андрей.
— Я их — люблю,— Саша закатил глаза.— Ножки... Ножки!
— Вот видишь! В подтверждение моих слов ты, как и мудрые последователи восточных религий — возвел женские ножки — в справедливый культ. Культ плотских наслаждений. И вот уже — на земле — утверждается Любовь! Она тоже — спасет его! И замечу — только она! А что касательно ножек, то — да! Попадаются...— Андрей согласно покачал головой.
— А вот еще говорят,— сказал Саша,— плоть — не любовь... А ведь зачастую — любовь через плоть приходит! Не всегда — плоть — через любовь! То есть — плоть начало, а не любовь.
— Конечно! Сосед-то — вешался не потому, что у него — начало такое — вешаться! У него начало — плотское, как и у всего живого! А отчаяние — не может быть началом жизни! Сосед-то — от отчаяния вешался. Вот и получается, что любовь — и есть отчаяние! Она — парализует, разрушает! Это же — болезнь! — Андрей даже покраснел от уверенности в своих словах.
— А вот мне пришло в голову.— встрепенулся Саша.— Кто имеет по сто любовниц? Кто женится — по десять раз?! Очень часто — люди выдающиеся! Почему? А? Ведь чаще всего они ведь — эталон порядочности...
— А скандалы? Это что — порядочность?
— Да причем здесь это? Разве это — не говорит — наоборот — в пользу их честности?! Ты же знаешь,— какой общий уровень сейчас, да и во все времена был? Вот у них — с серостью и получаются скандалы и конфликты! Подлые люди — очень часто — прямо не скандалят, всё — сбоку норовят укусить! Кстати, тут у животных надо учиться: они всегда искренни и в агрессии, и в ласке... На них — отношение к тебе — прямо на мордах написаны. Они — морды эти, в отличие от иных человеческих — никогда не солгут!
— Но — согласись, Саша, что порой и простота — хуже воровства! Надо же и владеть собой тоже! Нельзя же — в животных совсем уже превращаться!
— Нельзя, Андрей... Но примеры они нам порой хорошие подают! А мы — только плохое всё видим! Так вот... Почему выдающиеся люди так часто, порой, меняли жен и любовниц? Ведь, не только потому, что в этом — активнее других... Хотя и в этом — тоже! А ведь и подоплека природная тут глубокая есть! Вот подумай! Что мешало — Хемингуэю — с одной жить? А?! — Саша даже наклонился к Андрею.— Что? Разница виновата! Ты прав! Он ищет — СЕБЕ — подобную! А найти — не может, поскольку сам — эталон! И в этом поиске, он по законам природы оставит больше потомства лучшего, что ли, качества... Он выбирает — лучших из лучших! И шансов при этом больше — у лучшей — приближенной к самому таланту — особи! В этом поиске, оставляя больше лучшего потомства, которое сделает мир лучше! Это — естественный отбор! Конечная цель жизни! — неосознанно, порой, готовить благоприятную почву для своего последующего прихода на уже более гуманную землю и через своего наследника, кой пришел на эту землю в результате мучительных исканий своего идеала, а значит — и через улучшенный им же самим генофонд, и через свой талант — непосредственно, который изменил, сделал более теплым окружающий мир! Выжить — в следующей жизни — глубокий смысл мудрой природы, у которой — ничего не бывает напрасно!
Тут, кстати, и обратная связь. Женщина тоже выбирает лучшего, а за плечами, допустим, — много всякого, получается, этим внушает — не глазам (глаза-то — видят цветочек) — падкой психике мужика, что цветочек-то дешевый, раз нюхают его так свободно.
Отсюда и встречи возможные, бесконечные: глаза любят, а психика — не женится, зудит, мол, скажут, что сам —ничтожный, раз после всех подобрал. Это уже — с другой стороны бьет по психике, по гордости, по гордынечке неуемной... И мужичонка — сам не рад, что набрел на цветочек этот: сохнет по нему и плеточками себя бичует, любит уже, значит... И поскольку красота часто сочетается с умом, то тут, гляди, она уже носом закрутит. И это уже выходит удар по стройной теории, мол, значит, неверная она: цветочек, мол, оказывается — дорогой. А в глубине всё ж — зудит, зудит, хронический процесс спать не дает. Кто она?!
И рвет уж мужичонка рубаху и пьяно дышит (не пить-то уже — не может) случайному дружку своему собутыльнику:
— Зага-а-дка-а!..
А сам думает, как бы быстрей трусы с “загадки” содрать и пальцами трясущимися... "зверька"... ощутить. А она возьмет — да и выгонит харю-то пьяную, перегарную — унизит.
Вот как спиваться надо! В обнимку с загадкой...
А иногда и — жалость... Эх-х! Боже мой... Я думаю, корни любви — в безысходности, в самоограничении. Поэтому и счастливой она — не бывает.
— А у кого счастливая?
— То это — не любовь.
— Говорят, что любовь. Пронесли, мол, через всю жизнь.
— Нет, это другое. Любовь... не проносят. Ее тащут... Надрываются. Ты не понимаешь...
— Всю жизнь?!
— Нет, конечно. Эта ноша — СЛИШКОМ тяжелая. Ее всегда бросают, чтоб не надорваться... Физически — оторвут, а она потом — тлеет, жжет память... Жить не дает...
— Всю жизнь?
— Всю. Это — признак ее. Если на всю жизнь...
— А ты говоришь, что нет...
— Перестань! Речь о разрыве была. О том, что ее — не тащут, а не о последствиях!
— А ты веришь — в еще одну жизнь? — спросил Андрей. Лицо его было — насмешливым.
— Верю я — или нет, я и сам, в общем-то, не знаю... Иногда думаю, что — да... А иногда — что нет... Это мы думаем, что знаем о природе — все. А по правде — ничего мы о ней не знаем! Еще впереди — открытие бессмертия и вечного двигателя!
— Ну, это ты — загнул!
— Ну,— не вечного! А пока — солнце светит!
— А-а... Умник! Уже такие есть! Впереди...— Андрей скривился.
— Значит, будут еще — и другие! Не цепляйся! Дай пофантазировать! Это ли не цель природы — рай и безопасность — на земле, а не на небе! — своего главного вида — ЧЕЛОВЕКА! А если бы все стремились к этому совершенству — на земле был бы рай! На земле! Он придет к нам — уже на другом уровне сознания!
— Он придет к нам — с новой технологией!
— И с технологией тоже. Она — изменит сознание... Она — поможет Любви, которой — всегда мешала бытовуха, нужда и страх! С новой технологией — бытовуху, нужду и страх — проглотят и возьмут на себя — МАШИНЫ! Они — освободят человека...
— Ура! — закричал Андрей.— Да здравствует технология! Да здравствует прогресс! Да здравствует Любовь!
— Шутишь? Шутник... А ведь я — серьезно.
— Молодец! А помнишь — как мы с тобой напились? Обмывали мои туфли! — засмеялся Андрей.
— Саламандра, кажется? — подхватил Саша.
— Да! Я их четыре года носил — вот как обмыли! Подошва — стерлась, а сверху...
— Напитки — "Осенний" и "Янтарь"! Очень крепкие напитки!
— По две бутылки в кафе...
— Оттуда — выгнали...
Андрей и Саша, перебивая друг друга и смеясь, вспоминали дальше.
— У тебя в подвале — крепляк... И маринованные помидоры! Ах! Сколько я их тогда съел. Все потом — в подъезде — оставил!
— На снегу — тащили за лозу виноград на остановке!
— Не там — рос! Потом — тебя повез троллейбус! — хохотал Андрей. Что ты делал в кинотеатре?! Зачем приставал — к женщинам? Хотел "разницу ощутить", да? А утром — ты пришел ко мне! Просил "четверть" за услуги вытрезвителя!
— А там... утром, говорят в соседнюю камеру: — Девочки — выходите... Ты бы видел тех "девочек"! Коричневые... Тьфу!
— А я тогда подъезд заблевал помидорами твоими. Квартиру открыть не смог и два часа лежал перед домом — на снегу, зарыганный... Никто меня не поднял — не хотели пачкаться... А ведь все-то — меня знали! От пьянки — много вреда! Мне отец говорил — пьяница никому, кроме пьяниц — не нужен...
— И что потом?
— Ну, ты же знаешь... Соседка меня, синего, привела. Сжалилась. Спасибо ей! Спасла мне руки! Я их — три дня потом — не чувствовал! Вот тогда-то — и был первый звонок! Подобный страх перед возможным исходом был у меня только потом... Через десять лет! Страх смерти... У каждого — своя "белка". Не люблю это слово в таком подтексте...
— Из песни слова не выкинешь...
— Свою — страх смерти! — не забуду ни-ког-да! Это — ужасная, кошмарная пытка. Этого — не может понять тот, кто сам — не пережил! Это — нельзя объяснить, а почувствовать — не пожелаю и врагу! До сих пор сердце болит...
— Слушай, Андрей, а — "вертолеты" тебя долго мучили?
— Два года — сидя засыпал... Потом — привык.
— Да...— протянул Саша.— А что с той женщиной, что тебя — спасла?
— Умерла она... Рак. Жизнь — очень несправедливо устроена. Добрые люди, действительно, много тратятся, другим себя отдают... Поэтому и уходят раньше... Вот и вся загадка.
— Через что только люди не проходят по пути к профессионализму!
— Осталось только вспоминать...— сделал резюме Андрей.
Он уже заканчивал готовить салат. Достал сметану. Посолил. Открыл консервы:
— Кажется, все очень вкусно...— сказал.
— Судя по запаху — да! — похвалил Саша.— Молодец, Андрей... Да... уже — год!
Саша открыл морозильник, достал оттуда сок.
— Импортный?
— Импортный...
— А сок ли?
— Сок-сок...— успокоил Андрей.
— Я имею в виду — натуральность...
— Я — тоже.
Разлили по стаканам сок. Чокнулись.
— Я хочу выпить — твое здоровье, любезнейший мой друг Андрюша.
— А я — твое, Саша. Будем живы — не помрем!
Выпили. Это был их первый юбилей (без алкоголя). Жизнь продолжалась.
23 января 1995 г.
(С дополнением-уточнением ("без алкоголя"), после публикации в четырехтомнике от 1999 года)