Наталью отвезли домой далеко за полночь и наказали ждать очередного звонка. Утро прошло, как в аду. Наталья, измученная, не могла уснуть. С воспалившимися от слёз и бессонницы глазами, она сидела у аппарата и молила Бога дать ей сил и защитить любимого. Ближе к двенадцати дня раздался звонок. Рука тут же схватила трубку.
- Да!
- Ждёшь? Молодец. Деньги нашла? - спросил гнусавый голос.
- Да. Когда и где? - твёрдо спросила Наташа.
- А хвост за собой не приведёшь? - продолжили вопрошать.
- Я не дура, понимаю, что от моего поведения зависит жизнь любимого человека!
- Вечером в девять будешь ждать на остановке Чуй – Советская с требуемой суммой, поняла?
- Но там ведь люди! - возмутилась Наташа. - Оживлённое место!
- Нам это и надо, чтобы было больше людей. Подъедет серебристый «мерс» с тонировкой на стёклах, номер 676, поняла? Деньги впихнёшь в салон сквозь стекло, потом получишь своего хахаля живым!
- А где гарантия, что после того, как я отдам деньги, вы выпустите Азиза? - спросила Наташа.
- Не с-сы, он нам не нужен. Будет в машине. Заберёшь себе и будешь облизывать!
В трубке раздался отбой. Наталья выбежала из дома, поймала попутное такси и помчалась к офису. Там её уже ждали с вестями шеф с коммерческим директором.
Наташа передала дословно всё, что было сказано ей по телефону.
- Поехали, - ответил директор. – У нас мало времени.
Наталью отвезли в госучреждение, где девушку уже ждали. Пропустили по звонку. Сотрудник провёл в нижний этаж. Шаги гулко раздавались по глухому коридору. Служащий открыл дверь одной из комнат и сказал:
- Ждите здесь. С вами поговорят.
В тесной комнатке стоял стол и два стула. Наталья присела на один, так как ноги у неё подкашивались. Окно комнаты было зарешечено. Тусклый клочок неба жалко виднелся поверх стены, на которую выходило окно. Наверное, в этих стенах допрашивали тех, кто жил не по совести, но Наталье казалось, что именно здесь она найдёт защиту и опору. Через несколько минут в комнату вошёл человек в погонах, тот, с которым они встречались накануне.
- Ну как? Был звонок?
- Да. - И Наталья повторила содержание телефонного разговора.
Человек протянул ей листок бумаги, на котором был написан номер телефона.
- Наберёшь и вызовешь по этому номеру такси. Сумка с деньгами будет в машине. Сумка - детская, но объёмная, чтобы не привлекать внимание. В таких сумках мамаши обычно носят принадлежности для младенцев. В сумке будут деньги. Сверху настоящие, если будут пересчитывать, подвоха не заметят. Таксист подвезёт тебя и будет ждать на остановке. Когда заберёшь пленника, сядешь в ту же машину, на которой приехала.
- А как же деньги? Они же увезут выкуп? - спросила Наташа.
- Это уже наша забота. Твоя - вести себя уверенно, чётко выполнять наши указания, поняла?
- Да. Спасибо Вам.
- Спасибо скажете потом. А теперь вы свободны. Наш сотрудник проводит вас.
Тем же путём Наталья вернулась в фойе и сошла по широкой гранитной лестнице к машине, в которой сидело её начальство.
- Ну как? - заботливо спросил шеф.
- Да вроде всё в порядке. Я так боюсь, - и слёзы предательски навернулись на глаза девушки.
- Ну-ну, не надо нам тут разводить сырость. Держись. Справимся.
- Спасибо вам, что протянули руку помощи. Без вас не знаю, что бы делала.
- Ладно, не будем об этом. Тебе надо немного отдохнуть. Смотри, лица на тебе нет.
- Мне как-то не до отдыха сейчас, но буду благодарна, если довезёте до дома, - попросила девушка.
Наталью отвезли домой. Она попросила не въезжать во двор, опасаясь, что за ней могут следить. На ватных ногах поднялась по ступеням. Открыла дверь квартиры. В лицо пахнуло одиночество: нет Азиза, нет Богдана, а она как рыба, выброшенная на берег. Захлопнув за собой дверь, прошла на кухню, одним глотком выпила холодный кофе, оставшийся в чашке с вечера. Потом доплелась до ванной комнаты, включила воду. Дверь оставила открытой, чтобы не пропустить звонка, который из-за шума воды могла не услышать. Быстро скинула одежду, пропахшую потом, страхом и сигаретным дымом, который, как исключение из правил, наполнял кабинет директора стараниями мужчин, куривших одну за другой, во время непростого решения создавшейся проблемы. Встала под упругие струи, и слёзы полились, смешиваясь с потоком воды. Наталья уже не знала, где слёзы, а где жидкость, струящаяся из мелких отверстий, жёстко хлещущая по коже лица и тела. «Надо взять себя в руки! Надо взять в руки. Слезами горю не поможешь! Крепись» - уговаривала Наташа себя.
Выйдя из душа, позвонила подруге и попросила подержать у себя Богданчика ещё денёк:
- Натуська, что у тебя происходит? – живо полюбопытствовала Ольга.
- Оля, я понимаю, что всё, что я делаю сейчас - странно, но ты меня давно знаешь: на неадекватные поступки я не способна. Просто так надо! Ничего не говори моим родителям, пожалуйста. Я надеюсь на тебя, как на мудрую и отзывчивую подругу.
- Ну хорошо. Только потом всё мне расскажешь. Договорились? - попросила Ольга.
- Расскажу, - пообещала Наташа, уверенная в том, что никогда не скажет всей правды подруге, решившей выручить её в трудную минуту.
Наталья прошла на кухню, сварила кофе, затолкала в рот кусок сыра. Кусок не шёл в горло, сыр показался ей противным и невкусным. Во рту горчило. Образовалась сухость. «Как с перепоя», - подумалось ей, хотя Наталья никогда не знала тяжелого похмелья.
Прошла в зал. Села на диван. Откинула голову на мягкую спинку. И в одно мгновение организм её, уставший от тревог и волнений, отключил сознание.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/12/22/400