Маша заглядывает в маленькую комнату, которую в детстве делила со своей младшей сестрой Диной, где неожиданно обнаруживает Игоря - бывшего друга Дины. Игорь спокойно сидит на стуле, и что-то внимательно читает. Маша удивляется, но виду не подаёт:
- Дину Ждёшь? - понимающе спрашивает она.
- Да.
- Ну и хорошо, - соглашается Маша, прикрывая филёнчатую дверь. Разговаривать совершенно некогда, - она очень торопится на свидание. Её ждёт Кирилл. Поэтому Маша носится, как ветер, по квартире, пытаясь побыстрее собраться. Зачем-то залетает на кухню, включает свет, ловит себя на мысли: "Какие странные жёлтые стены. Какая тесная, крошечная кухня".
- Я пить хочу! - кричит из спальни Игорь.
- Игорь, имей совесть, - сам возьми что-нибудь из холодильника! - бросает Маша в ответ. Она не намерена отвлекаться на обслуживание гостя, всецело поглощённая мыслями о том, как бы скорее выбраться на улицу.
И вот они уже вдвоём с Кириллом идут по длинному холлу магазина, крепко обнявшись. Раскатисто раздаётся глухой стук её сапогов-казаков о гранитные плитки пола, - потолки в помещении высокие, акустика хорошая. Вокруг простор, и - никого.
Они приблизительно одного роста. Он - мощный, как борец, она - изящная, и смотрится чуть выше него, потому что - на каблуках, хоть и небольших. Маша закинула руку Кириллу на шею и, смеясь, почти повисает на нём, из-за чего не очень удобно идти. Но он не сопротивляется, - он добрый и невредный. Она специально зажимает Кирюшину шею в сгибе своей руки и, прямо на ходу, разворачивает его голову к себе, фиксируя так, чтобы лицо Крюши запуталось в её длинных волосах, чтобы он задыхался от нехватки кислорода, получая только её запах, насыщаясь им до предела. "Наверное, трудно ему", - думает Маша, но свою "мертвую хватку" не ослабляет - ей так хочется, это её возбуждает.
Они почти дошли до конца величественного магазинного холла, и она, весело подпрыгивая, тянет Кирилла в тамбур с огромными старинными окнами в широких подоконниках у основания.
Маша хочет быть с ним "совсем наедине", хотя торговый зал и так абсолютно пуст. Кирилл неуклюже поддаётся. И вот они уже в более укромном месте. Разгорячённая игрой, Маша продолжает сильно обнимать и сдавливать его, как большого плюшевого мишку, - свою неоспоримую собственность. Она не может наиграться Кирюшей, - настолько он приятен на ощупь. Он сейчас "только её, и ничей больше". Не отпуская его от себя, вдруг спрашивает, сама не зная зачем:
- А скажи мне, Кирюш, по старой дружбе?
- Что, Машунь? - тут же откликается он.
- Ты живой или мёртвый? - продолжает она, почему-то глядя в сторону.
Повисает томительная пауза.
- Мёртвый, - честно отвечает он.
Падает занавес. Маша просыпается, с трудом приходя в себя, постепенно ощущая, что она - на яву. "Сколько можно?" - задает она риторический вопрос в пустое пространство. Девять лет прошло. Маша вдруг чувствует тупую боль в сердце, горько и безудержно плачет. Слёзы льются ручьём, а она не может пошевелиться. Или не хочет. На самом деле, Маша знает, что Кирюша приходит, когда ей особенно трудно, чтобы поддержать её. И поэтому - не осуждает. А трудно ей всё чаще и чаще.
Фотография - из интернета.