"Домик над рекою,
в окнах огонёк,
светлой полосою
на воду он лёг..".-негромко и слаженно пели Стеша с Клавдией Ивановной.
Тимофей Васильевич сидел, смирно положив руки на колени, и смотрел синими глазами на стену, а на ней играли солнечные блики. Старик слушал пение женщин и шевелил губами.
-Тимофей, - позвала его Клавдия Ивановна, когда песня была спета, - ты ведь меня учил этому стихотворению, а уж потом мы узнали, что и песня такая есть.
Старик медленно перевёл глаза на говорящую и, просветлённо улыбаясь, согласно кивнул головой.
- Ты помнишь, как мы камушки из шкатулки тёти Соломеи выгребли? - подойдя к нему близко и всматриваясь в стариковские морщины, спросила Клавдия Ивановна. Надо сказать, что и её лицо было сморщено годами не меньше.
- Как же, помню, камушек тот меня на прииск привёл...
- Жалко, что золото из шкатулки пропало, - сказала Клавдия Ивановна с глубоким сожалением.
- Оказия конечно вышла, - ответил Тимофей Васильевич. - Только не пропало золото-то. Тётенька Маша спрятала его хорошо.
- Ой, да что ж ты такое говоришь!- всплеснула руками Клавдия Ивановна, а Стеша, поражённая его словами, произнесла шёпотом:
- Из ума выжил...
Тимофей Васильевич замолчал.
Женщины переглянулись.
Клавдия Ивановна вдруг подумала, что расспросит обо всём старика завтра, наедине, а сейчас решила завести разговор со Стешей.
- У бабушки твоей волосы, как у тебя были?
Стеша засмеялась:
- Это у нас с мамой, как у неё, тёмно-русые, только не такие кудрявые. У неё ж после восьмидесяти лет только на висках седина была, вот как! Красивая у нас бабушка была!
- Да уж наверно, - задумчиво сказала Клавдия Ивановна. - Тётя Соломея много слёз пролила из-за её красоты.
- Мно-ого Соломеюшка плакала из-за Февронии, - вдруг вклинился в их разговор Тимофей Васильевич. - Уж больно та красивая была, а Соломеюшка Ивана любила. А Иван любил Февронию.
- Вона как! - встрепенулись обе женщины. - Ну-ка-ся, Тимофей Васильевич, расскажи всё, что помнишь!
- А вот расскажу вам, милые, - улыбнулся синими глазами старик, - что жалел я Соломеюшку очень сильно. Феврония замуж вышла, за два села отсюдова, а Ивана след простыл.
- Бабушка-то наша, Феврония, вернулась с дедушкой в родное село. Уговорила его дом поставить здесь. Он её очень слушал. Во всём потакал, а работящий был!..
- Песенку мне спойте? - по-детски попросил Тимофей Васильевич.
- Коли фамилию Ивана назовёшь, споём, - неожиданно поставила условие Клавдия Ивановна.
Стеша засмеялась, приняв её слова за шутку, а старик ответил:
- Отчего не скажу? Помню, что был он Игнатов Иван Иванович.
"Так я и думала", - довольно, про себя, сказала Клавдия Ивановна, вспомнив фамилию и инициалы одного из каторжников, из старинного документа, который обнаружила в молитвеннике Соломеи.
- Ну, давай, Стешенька, споём песенку для нашего Тимофея Васильевича, - произнесла она, ласково глядя на старика.
- Споём, - готовно откликнулась женщина.
Стеше и невдомёк было, какой рой мыслей проносился в голове Клавдии Ивановны. А та твёрдо решила, что завтра, наедине, поговорит обо всём с Тимофеем Васильевичем! " Вот так на! - думала она, - столько лет молчал, а теперича открыл тайну, да ведь две тайны приоткрыл!"
"Домик над рекою,
в окнах огонёк,
светлой полосою
на воду он лёг..."-протяжно тонкоголосо выводили гостьи.
Тимофей Васильевич шевелил губами, беззвучно произнося простые и лёгкие слова, запавшие ему в душу в далёком детстве.
Стеша с Клавдией Ивановной уложили его в постель на бочок, как малого ребёнка, и одеяло подоткнули вокруг ног и поясницы.
- Кабы знать, куда Ваша мама золото спрятала, - мечтательно произнесла Стеша.
- Ох и любопытная ты, - с досадой проворчала Клавдия Ивановна. - Идём-ка домой. Завтра поутру приду к Тимофею Васильевичу, свежих яичек принесу ему.
На улице, расходясь в разные стороны, всё же обменялись репликами.
Первая Стеша сказала:
- Тёть Клава, а Вам сейчас сколько лет?
Мне-то? - переспросила Клавдия Ивановна. - Да восьмого июля восемьдесят пять стукнуло.
И перевела разговор:
- Мама-то моя, перед смертью, ходила по комнате вдоль стены, стучала в неё да твердила: "Золото здесь, золото!.." Мы посмеивались, потому что ей за девяносто уж было. Долгожители мы, Стеша!
Стеша слушала, качая головой.
- Муж- то мой, царство ему небесное, сказал тогда, что золото бывает под домом, если старатель жилу золотую находит, так на ней дом ставит. А у нас тут нету жил золотых, так-то! Спокойной ночи, Стеша!
Та кивнула, прищурив глаза, и каждая поспешила к своему дому.
-