Светящийся от счастья, с гордо выпяченной грудью, Витя Степашкин вошел в курилку. Он, здороваясь, кивнул мужикам и уселся на деревянную скамейку, прижавшись к спинке, тайком поглядывая на блестящее золотое кольцо на безымянном пальце своей правой руки.
Николай Ломакин, сварщик, удивленно посмотрел на него из-под кустистых бровей:
– Что, парень, захомутали?
Витя загадочно улыбнулся, растягивая тонкие бледно-розовые губы.
– Да, дружок, надел ты себе ярмо на шею… – глубоко затягиваясь сигаретой, пробубнил сварной. – Женился-то по залету или как?
– По любви…¬– растерялся Витя.
– Какая, на хрен, любовь? «Хотелка» выросла, гормоны заиграли – вот и вся любовь! – хохотнул Николай, обнажая неровные желтые зубы.
– Да отстань ты от парня, Николай Иванович, – улыбнулся чернявый, большеглазый водитель, Толик Захаров. – Я вот тоже недавно третий раз женился – и все по любви. Третий брак, он говорят – самый счастливый.
– Ты у нас уникум, Анатолий. – вмешался в разговор сухощавый Денис Борисович, мастер цеха. – У тебя же в каждом городе – по жене…
– Степашкин, я тебе вот что скажу, – задумчиво произнес Николай. – В браке – как в армии, не давай слабины. Поверь моему двадцатилетнему стажу. Бей кулаком по столу, твое слово – закон! Родственников жены в страхе держи. Страх – очень сильное чувство. Тещу – к ногтю. Тестя – в ежовые рукавицы.
Витек сидел задумчивый.
– Грозный ты мужик, Николай Иванович, – Толян достал спичку и начал ковыряться в зубах.
– А я вот, мужики, если честно – может и не женился бы, если время вспять повернуть, – нахмурился сварщик, – молодые они все хорошенькие, а потом…
– А что потом? – спросил Витя.
– Женщина – это инструмент дьявола, которым он открывает наши души, – задумчиво произнес Денис Борисович. – Лично я – убежденный холостяк.
– Бог создал три зла: бабу, черта и козла – пробасил, шамкая своими толстыми, как вареники губы, сварной.
– Да хватит вам, мужики, жути на парня нагонять! –Толян подошел к Степашкину и дружески похлопал его по плечу. – Правильно, что женился, Витя. Семья, детишки –это замечательно. У меня, правда, почти вся зарплата на алименты уходит…
Сварщик громко хохотнул.
– А за Петра Лемешева слышали? – спросил Денис Борисович. – Слесарь, из третьего цеха. Он ссуду огромную взял, свадьбу сыграл, комнату в общаге купил, а баба его через месяц хвостом крутанула, не подходишь, говорит, ты, Петя, к моим материальным запросам, и ушла к нашему замдиректора, Васе Толмачеву.
– Ну не все же они бля…и продажные, – заступился Толян.
– Не все, – широко улыбнулся Николай,– есть честные давалки…
Витя Степашкин сидел пунцовый, с так и не зажженной сигаретой.
– Все, мужики, пойдем в цех! – посмотрев на часы, скомандовал Денис Борисович.
Мужики жалостливо окинули взглядами новоиспеченного молодожена, и поплелись по аллее, к гудящему цеху. Витя привстал, незаметно снял кольцо с пальца, и спрятал его в карман брюк. Ссутулившись, неуверенным шагом, он засеменил вслед за товарищами.
Немного не доходя до огромных ворот цеха, Николай Ломакин достал из кармана вибрирующий телефон. Посмотрев на мужиков, он отошел чуть в сторону, за погрузчик.
– Да, любимая? Конечно куплю. Да, и маме твоей слабительное обязательно завезу. Все, целую, до вечера! – Николай осторожно выглянул из-за погрузчика, спрятал телефон и пошел в гудящий цех.
Денис Борисович сидел в своем кабинете перед компьютером, и свернув графики дежурств, выбирал фото. Наконец, выбрал прошлогоднюю фотографию, где он гордо восседает на квадроцикле, среди горных склонов Абхазии. На снимке у него было суровое и мужественное выражение лица.
Поместив фото на очередной сайт знакомств, он написал: « Одинокий волк познакомиться с серьезной, порядочной женщиной от тридцати до сорока, готовой к созданию семьи. Детям буду только рад…» Вздохнув, Денис Борисович закрыл страничку в интернете, и расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, приоткрыл окно…