Вован сосредоточенно рихтовал стрелку, которую забил Колян, когда в комнате возникла жена.
- Слушай, ты отец или нет? - спросила она с ходу, не отводя взгляда от зеркала и что-то рисуя на лице.
- Ну, - буркнул Вован, не отрываясь от стрелки.
- Так вот, - продолжила жена, - мне некогда, я убегаю. Проверь у ребенка уроки, - и не ожидая ни согласия ни возражения, исчезла вместе с зеркалом так же внезапно, как и появилась.
- Ну, - ей вслед буркнул муж, не отрываясь от работы.
Через некоторое время он боковым зрением уловил какое-то движение. Спустя мгновение он лежал на полу, сжимая направленный в сторону движения пистолет. Перед ним стоял сын с книжкой в руках.
- Пап, мама сказала, что ты проверишь, - сын протянул отцу книгу. Это был учебник литературы.
- Ты чё, пацан? Не знаешь как входить? А ну вышел и повторил прибытие!
Вован встал, убрал оружие, одернул пиджак, поправил галстук. Сын вышел и закрыл дверь. Отец сел в кресло. Внезапно дверь распахнулась от удара ногой. В комнату ввалился пацан.
- Эй, пахан, есть базар, - прохрипел он, пытаясь подражать крутым парням.
- О, ништяк, - одобрил Вован и разрешил, - валяй, базарь.
- Маман слиняла и велела перетереть по поводу твоего контроля над моим бизнесом.
- А какой у тебя бизнес?
- Вот, - сын опять протянул отцу учебник.
- Что-то знакомое, - задумчиво произнес Вован, полистав книгу, - вроде я это когда-то читал. Ну, и чё тут тебе надо?
- Вот это, - показал сын.
- Да ладно, давай, - и отец занялся своим делом, а учебник отложил не глядя.
Но только начал вникать в суть рихтовки стрелки, как вдруг услышал:
- Буря мглою небо кроет…
- Что ты сказал?! - повернулся Вован к сыну.
- Это стих такой, - стал оправдываться пацан, - вот, «Буря мглою небо кроет». Нам учить задали.
- А ну, покажи, - взял книгу родитель, - точно, так и написано, кроет. Да, неважные, видать, дела в школе, если и в учебниках про то же пишут.
Пахан задумался, отложил учебник и вытащил из-под дивана автомат Калашникова. Не глядя, стал методично производить неполную разборку. Он говорил, что так ему лучше думается. Руки привычно делали свое, а голова свое. В очередной раз защелкнув предохранитель и присоединив магазин, Вован сунул АК под диван и вынул мобильник. Набрав номер, заговорил:
- Братан, слыхал дела? Буря мглою небо кроет.
- А за чё? - спросила трубка.
- А в том то и вопрос, надо разобраться. Давай забьем стрелку братве. У меня тут одна завалялась, подрихтую - будет как новая. Побазарим по понятиям, а то лажа получается. Нас не поймут, если дело так оставим. На том и порешим.
- Кого? - не понял браток на том конце.
- Разберемся, - жестко отрезал Вован, - кто из них виноват. Может, бурю, а может небо.
На том и порешили.
На стрелку собрались все. Нашли и Бурю, и Мглу, и Небо. Долго судили-рядили, кто виноват. Никто не хотел брать вину на себя, хотя частично признавали.
- Если человек способен признать вину, значит он в чем-то виноват, - резюмировал Вован.
Его высказывание добавило жару в пыл разборки. Забитые стрелки не выдерживали такого накала. Они раскалялись и начинали плавиться. Вконец упарившаяся братва приняла резолюцию: так как про бурю и мглу базарил Пушкин (как выяснилось), то пусть он за базар и отвечает. На том и порешили.
На следующий день у памятника Пушкину на Пушкинской наблюдалась следующая картина: к памятнику съезжались навороченные иномарки, из которых вылезали братки и кучковались в сторонке. Братва явно кого-то ждала. Оказалось - Вована. Он прибыл последним. А опоздал потому, что (смешно сказать, страшно подумать) в библиотеке сидел. И даже на стрелку без волыны прикатил. И Вован сказал:
- Пацаны, Пушкина уже «сделали». Киллер один, Дантесом звали. А этот, - он кивнул на памятник, - ничё пацан был, по делу базарил и за базар отвечал. А мы поспешили, не разобрались о чем толковище. А там ведь вон что, - Вован развернул книжку и, запинаясь, прочел:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
То как зверь она завоет,
То заплачет как дитя…
На следующий день в милицейской сводке можно было прочесть:
«Вчера у памятника Пушкину состоялся сходняк группировки Вована. Братва читала стихи…»
Бывает же!..