Мое босоногое детство прошло в те времена, когда интернета не было, а вершиной инженерной мысли был волк, ловящий яйца в корзинку. Зимой мы всем колхозом катались с горки, которую наши отцы заливали как только ударял первый мороз и выпадал хоть какой-то снег.
Одевали меня по тогдашней моде красиво и с даже франтовато: полосатое пальто с поясом, платок, шапка-шлем из овчины на резинке, варежки на резинке, шарф, затянутый сзади на узел, теплые колготки, шерстяные носки и штаны с начесом. Особенным шиком было то, что штанины натягивались сверху на валенки, чтобы красиво. Ну и соответственно валенки с калошами.
Ходить было можно, но безумно жарко, хотя я как-то умудрялся во всем этом даже бегать.
В один из дней я вышел в своих доспехах на горку, волоча за собой санки без спинки. Металлическую спинку откручивали почти все, чтобы удобно было с разбегу плюхаться на санки животом и таким образом придавать себе дополнительное ускорение. Спинка - для слабаков и маменькиных сынков.
Ребята, которые санок не имели, прикатили со свалки старый холодильник. На картоне кататься можно, но недолго. А учитывая, что лед на горке стирался детскими задницами быстро, то всегда то тут, то там из-под него выглядывали кочки земли. Так что средства передвижения, так же как штаны и пальто, быстро приходили в негодность.
С холодильником все эти досадные неприятности аннулировались. Тут же на горке его раздербанили. На двери умещалось только двое, а в самом холодильнике - четверо, если выдохнуть. Пошла забава. Благодаря весу, инерции и энтузиазму пассажиров, холодильник раз за разом ставил рекорды скорости и дальности спуска.
И вот я, съехав в очередной раз на своих санках с горки, задумался, как же мне отлепить язык, которым я попробовал (чисто из научных побуждений) лизнуть металлические полозья? Стою, тяну от себя санки с языком и краем глаза замечаю, что на меня летит скорый пассажирский "Бирюса", а машинист по кличке Жижа машет руками и открывает рот.
Как он мне потом сказал, он мне кричал, чтобы я отошел. Но на горке почти всегда стоял такой ор, что можно было расстрелять из зенитки половину катающихся. Все равно никто бы не услышал.
Короче, не успел я толком испугаться, как меня настиг этот локомотив...Нет, меня не замотало под ходовую часть. В последний момент чей-то папа успел выдернуть меня за шарф, чуть не удавив. Санки от языка оторвались как-то сами собой. Из потерь - только рваная калоша и уязвленное самолюбие.
С тех пор к холодильнику у меня отношение уважительно-опасливое.
Ведь это не только хранитель продуктов и прекрасное средство передвижения, но и безжалостный убийца, хладнокровно поджидающий наивную жертву.