Из задач для школьных учебников
1
В психиатрической больнице есть главный врач и много сумасшедших. В течение недели каждый сумасшедший один раз в день кусал кого-нибудь (возможно и себя). В конце недели оказалось, что у каждого из больных по два укуса,а у главного врача сто укусов. Сколько сумасшедших в больнице?
2
Снилось ему, что он превратился в огромный конденсатор емкостью 2 Ф, который какое-то рыбообразное существо настойчиво пыталось включить в цепь переменного тока с периодом колебания 0,1 с. Проснулся он только тогда, когда с ужасом почувствовал, как по нему начинает идти ток с действующим значением 0,5 А. Чему была равно амплитуда напряжения?
3
Сатана, пролетая мимо питейного заведения, походя измерил плотность продаваемой водки и обнаружил, что вместо плотности, соответствующей положенным 40% концентрации спирта, измеренная им плотность соответствует всего 20%
С какой скоростью летел Сатана если плотность воды 10 в третьей степени кг на метр кубический, плотность спирта 0, 789 умноженные на 10 в третьей степени кг на метр кубический, а подлога водки на самом деле не было?
Я один из многих в этом закрытом загадочном и многострадальном мире, именуемом гордо «Психбольница №1». Здесь мой дом, моя судьба. Зовут меня Хоботов, Евгений Фёдорович. Родился я … Ах, впрочем, это не важно. Где родился, там и сгодился. Придя сюда молодым практикантом с кулинарного техникума, я остался тут навсегда.
***
День уже клонился к закату. Солнце село за кудрявые кроны рощицы окружающую нашу обитель, но остатки солнечного дня ещё витали в воздухе, словно нерастворившийся в крови ГАЛОПЕРИДОЛ. От толстых прутьев решётки и сетки рабица на окне, падали причудливые тени на стол и стулья, привинченные к полу. Настроение – преотличнейшее. Бурлила кровь, хотелось строить замки из песка и тут же разрушать их, писать второй том «Мётртвых душ» и тут же сжигать его, найти истину и тут же утопить её в вине. От избытка чувств я ухватился за преднамеренно оголённый электрический провод. Дёрнуло от души. Настольная лампа моргнула и пригасила яркость. Во рту появился приятный кислый вкус. В скулу будто Кличко двинул, ласково, но от души. В дверь осторожно постучали. Я с сожалением отпустил провод.
— Войдите
В кабинет опасливо вошли двое рослых санитаров. Иванов и Иванов. «Двое из ларца, одинаковы с лица». Не родственники – однофамильцы. Первый чётким движением коснулся своей шеи справа, второй своего плеча слева. Знают, черти, как правильно отдавать честь старшему по званию. Этот обычай, введённый мной три года назад, действовал безукоризненно. Он дисциплинировал и постоянно напоминал сидельцам об их шатком положении. Мол, ты сам ещё не знаешь, какое место тебя судьба укусит. Я лениво ответил на их приветствие, трижды махнув ладонью у правого бедра, согласно количеству укусов. Зря я, конечно, укусил их в разные точки, синхронности нет. Я поморщился. Иванов воспринял это как плохой знак, заторопился, зачастил:
— Хозяин, время к отбою, а остальные без Вас не ложатся. Как, может… пойдём уже.
— Ладно, пошли. Надеюсь, вы мне мою любимую палату приготовили, шестую?
Ивановы синхронно кивнули. Второй Иванов отстранённо глядя в строну обронил:
— Чо, и намордник опять надевать не будем?
— А что больные сегодня буянили?
— Нет, нет, Хозяин, что ты – заторопились Ивановы – все сегодня были белыми и пушистыми
— Ладно, — смилостивился я – сегодня без намордника и смирительной рубашки, пошли
Мы шли освещённым коридором. Я всматривался в знакомые лица и вспоминал, как они попали сюда. Вот Мук-Дак, рефлекторно схватился за гениталии, это его Иванов отметил, ещё при приёме. Вот Му-Му, словно пёс пять раз щёлкнул по левому уху. Это я постарался, уж больно строптив, а за каждую провинность, извольте – укус. А ещё старожилы Макак, Ленин, Ельцин…Большинство из «Бермудского треугольника». Нет, не из того, что так красочно воспел поэт «…будто этот многогранник – незакрытый пуп Земли». Этот Треугольник располагается в нашем городе. Именно он был темой моей диссертации. Одну из глав я даже оформил в стихотворной форме.
Разменяв последний стольник
Взяв два пива и леща
Я присел за грязный столик
Возле мутного окна
Крошки, мыши, тараканы
Мне теперь сам чёрт не брат
Пиво пенится в стакане,
Я тому безмерно рад
Ах, погодка – загляденье
И барменша так мила.
Рядом плюхнулись в сиденье
Два знакомых кореша.
Зырит лещ на нас с тоскою
Щас порвём его, на раз!
У друзей всегда с собою
Водка! Это вам не квас.
Пиво с водкой — нет вкуснее
Ну, что празднуем теперь?
Не боись, не день рожденья
Мы не алкаши, поверь.
Повод нужен лишь «алконам»
А у нас поёт душа.
И плясали и смеялись
Два любимых кореша.
Это кто сказал, что я —
Мастер по питью спиртного
Пить не может ни … черта?
У тебя то как с башкою?
Тоже мне, хорош «братан».
Это мне ты отвечаешь?
Вылупился как баран
На, за это получаешь.
… череп клинил, кости ныли
В голове трезвон и вой
Да, неплохо погуляли
В этот самый … выходной.
А образуют его три заведения: рюмочная «На посошок», кафе «Разгуляй» и ресторан «Нирвана». Именно в этом треугольнике просвещенные жёны разыскивают своих мужей. Именно здесь происходя иногда странные и непонятные события. Например, учёные мужи долго бились над неясностью, как пара кружек обычного пива может свалить с ног здорового мужика. Только после создания мной экспертного отряда «Летучий Сатана», обнаружилась истинна. Пролетая над «Посошком» наш отряд увидел странные манипуляции бармена. Мы схватили его за руку, и он открыл нам тайну под названием «Ёрш», и тайну изменения плотности спирта. Именно там я познакомился с Ивановыми и перетащил их сюда, в обитель.
Почти у самой палаты стояли двое. Пацак и новенький. Пацак, увидев меня, присел, дважды хлопнул себя по ляжкам и воскликнул «Ку!». Новенький, криво усмехнувшись протянул:
— Чо, и этот фуфел тут банк держит? Да, его тонким слоем на кулак намазать и то не хватит…
— Послушайте почтеннейший…
Я хотел нежно коснуться плеча наглеца, но неожиданно скопившаяся энергия слетела с кончиков пальцев голубой молнией и отбросила его к стене. Пока тот был в отключке, я с яростным наслаждением поставил на нём первую отметину, прямо под глазом. Тоже мне Нельсон недокушенный. Рот ещё не успел как следует наполниться кровью, а зубы впиться в нежное мясо, как среагировали Ивановы. Они живо поставили меня на ноги, отряхнули, заботливо вытерли рот.
— Успокойтесь Хозяин всё прошло, он уже помечен. С него хватит.
Да, пожалуй хватит. Чтобы сохранить лицо, я сделал гордую осанку, вздёрнул подбородок и тут увидел Математика. Тот сидел на корточках в уголке и что-то писал в тетрадке.
— Что!? Неповиновение?!
Тут Математик, видимо, выплыл из глубины своих мыслей, спохватился, вскочил и принялся отплясывать Русскую ударяя себя по бёдрам, плечам и хлопая в ладоши. Потом остановился виновато глядя на нас. Точно, тридцать восемь, как в аптеке. Ай, да Математик. Сам виноват, был бы внимательнее, его не кусали бы, не вертелся бы сейчас как блохастый пёс.
— Ну, чем занят? – спросил я солидно
— Я, это… задачки сочиняю…
— Задачки? – удивился Иванов – для кого?
— Для школ, в учебники
— И что, берут? – заинтересованно осведомился Иванов второй
— Берут. У меня зять – издатель. Пришлось его два раза кусать, чтобы печатал.
За начальником отделения закрылась дверь палаты №6. Ивановы развернулись и привычно скаля зубы и постукивая дубинками, начали загонять больных по палатам. Потом щёлкнули общим выключателем и неторопливо двинулись к себе в каморку.
— И кто только назначил нам в начальники такого Кусаку – со вздохом молвил Иванов
— Известно кто, — отозвался напарник — Андрей Ефимыч Рагин — главный врач
— А зачем?
— Говорят, Андрей Ефимыч укусил Хоботова, ну и чтобы извиниться дал ему порулить год. Кто ж знал, что Хозяин так вцепится в должность, что твой бульдог
— А кто назначил Рагина?
— Министр, дурья ты башка. Он, говорят, тоже любит кусаться, можа тут без укусов тож не обошлось.
— Да-а-а, — протянул второй – а уж кто министра укусил, об этом лучше не думать — целее будешь