Да, без машины жизнь в деревне далека от совершенства. Автобусное сообщение с Тверью (так уже называют Калинин) более чем скудное, дважды в день - утром и вечером. А урожай или те же заготовки на чем вывезти? В общем, летом следующего года вопрос с автомобилем решается – Володя Емельянов продаёт нам свою Волгу, которую его отец, директор крупного судостроительного завода, в своё время лично выбирал из числа сходящих с конвейера авто и самостоятельно пригонял из Нижнего, тогда ещё Горького.
В пробную поездку в деревню на этой цвета парадной милицейской шинели вальяжной барыне мы отправляемся вместе с прежними хозяевами. Машину оборудуем заимствованным у них же прицепом, чтобы повысить собираемость продналога, ни в чем себя не стесняя, и - в путь.
Емельянов категорически отказывается садиться за руль. Дескать, машина твоя – привыкай. Рисковый он парень, недаром в недалёком будущем целый гидронавт. А у меня опыт вождения - меньше месяца, и дорога неблизкая, да ещё прицеп вдобавок. Но, судя по решительному виду моего товарища, выбора у меня нет. Я смиряюсь с участью, влажными от волнения руками берусь за баранку и выжимаю педаль газа. Дед ведь у меня тоже обучался управляться двухколёсным средством повышенной опасности системы "Максим" далеко не в тепличных условиях, и быстро овладел пулемётом практически в совершенстве. Поэтому, если уж назвали меня в честь деда, лишь ненамного пережившего день моего рождения, то этому надо соответствовать. Ну, братцы, держитесь!
В Букарёво мы прибываем вечером того же дня. Все целы, прицеп на месте. В деревне нас ожидает радушный приём и праздничный ужин с бутылкой самогона, изготовленного Людмилой из пшенично-сахарной браги с использованием одной ей ведомой технологии перегонки и очистки. Результат её деятельности неизменно приводит в восторг любого искушенного пользователя подобного рода напитков и, несмотря на своё жидкое агрегатное состояние, служит в деревне самой «твёрдой» и универсальной валютой.
Следует отдать должное Емельянову – после сытного ужина он не предаётся располагающим подобной обстановкой праздным рассуждениям о мнимых ценностях городского и истинных прелестях деревенского образа жизни, а, уловив из застольного разговора прозвучавшую вскользь мысль о проблемах электроснабжения подсобных помещений, решает, не теряя времени, взять этого быка за рога.
Снижение от воздействия алкоголем сопротивления изоляции кожных покровов его, похоже, нисколько не смущает. Или он об этом забывает, а я от излишней предосторожности обычно тоже не страдаю. К тому же, после предоставления мне, новичку, права управления автомобилем разумная осмотрительность им уже давно отброшена, и такие пустяки его уже не беспокоят.
В противном случае, как поётся в известной песне, «таких не берут в гидронавты». Или я что-то путаю?
Вооружившись фонариком, он обследует состояние проводки в самом доме и пристройке и быстро набрасывает на листочке схему оптимальной конфигурации электросети с учётом пожеланий несколько оторопевшей от его энтузиазма хозяйки. Хозяин тем временем рассказывает о том, как его отец, мой дед, в довольно юном возрасте под руководством инженера-немца, представителя завода, тоже занимался электрификацией мельницы, и весьма в этом преуспел. Вдохновлённый творческим порывом товарища и чувствуя, как во мне просыпаются разбуженные рассказом отца электромонтажные гены моего деда, я вооружаюсь пассатижами и покорно присоединяюсь к неугомонному «энерджайзеру».
Нам выдаётся бухта кабеля, топоры и прочий инструмент, и мы принимаемся за дело.
Как и всякий революционный процесс, работа начинается с этапа разрушения старого уклада. В нашем случае – кабельного. Повидавшая виды и испытавшая напряжения разных номиналов проводка нещадно сдирается со стен и выкорчёвывается из брёвен и балок. Тут же проделываются отверстия для нового кабеля, согласно утверждённой схеме раскрепляются клеммные коробки и изоляторы, прокладываются свежие трассы. На мою долю приходится скрутка жил, обжим и фиксация кабеля на стенах и бесперебойная подача запрашиваемого инструмента неутомимому мастеру-кабелеукладчику. Говорят, что дело мастера боится. Хоть я себя к делам как таковым не отношу, но тоже начинаю его опасаться. Этак можно и отдохнуть не успеть.
Через пару часов операция по окончательной электрификации доставшейся на нашу долю части страны закончена. В хлев и чуланы приходит обновлённый свет, остатки тьмы жмутся по углам.
В окне поблёскивает фарами серый железный конь, пришедший на смену крестьянской кляче. Где-то в областном и районном центрах безмятежно засыпает советская власть. Осознание последнего наводит на мысль, что в совокупности своей выполнены все ленинские признаки построения коммунизма в отдельно взятой деревне. Так победим!
Мы демонстративно отираем пот с натруженных лиц и предъявляем работу хозяевам. Обалдевшая от неожиданного разворота событий Людмила привычно выставляет на стол магарыч и банку солений. Но тут уже Марина, жена Володи, проявляет активность и берет процесс под свой строгий контроль - завтра предстоит обратная дорога, а дома еёдожидаются два будущих кормильца, которых ещё надо успеть отрастить.
Замещение стандартного благодарственного ритуала на безалкогольный аналог неожиданно поддерживает и моя супруга. Далёкая от ханжества, она всегда отличается завидным хладнокровием в подобных ситуациях. Её любимый тост, произносимый в нарочито-шутливой манере в компании подруг, оставивших детей дома – «За матерей, бросающих своих детей». Но здесь она проявляет солидарность с Мариной.
Смиренно попив чайку, мы чистим зубы и разбредаемся по койкам. Не успевший насладиться вволю свежим светом дом погружается во тьму и безмятежно засыпает.
На следующий день мы отправляемся в Питер с прицепом, груженным деревенскими трофеями – несколькими мешками картошки, приобретённых у соседей и парой тюков козьей шерсти – основного стимула и цели поездки сюда Марины. Вязание – её последнее увлечение, а способности Людмилы заинтриговать чем-то эксклюзивным и показать товар лицом может позавидовать любое, даже самое продвинутое рекламное агентство. Она с каким-то особым пафосом и смакованием цепляет к расхваливаемому товару свой излюбленный эпитет «шикарный», делая при этом артикуляционную паузу после звука «и», что устоять перед этим может разве что закоренелый циник или истинный дзен-буддист. Поэтому понятно, что приобретение местной овечьей шерсти нужно рассматривать не иначе, как редкостную удачу, выпавшую на долю счастливчика.
Поездка отбрасывает у меня сомнения в отношении собственной водительской состоятельности, и я начинаю считать себя полноправным участником дорожного движения. Хотя за этот уикенд несколько десятков волос на моей голове бесповоротно утрачивает природную пигментацию. Про Емельянова – спросите у Марины.
Продолжение - "Плотницкие забавы"