Часть 1
Если бы бога не было, то его следовало бы придумать.
Вольтер
А Сократ ему:
- Да пусть его! Скажи только, чтобы делал свое дело, - пусть даст мне яду два или даже три раза, если понадобится.
- Я так и знал, - сказал Критон, - да он давно уже мне докучает.
- Пусть его, - повторил Сократ. – А вам, мои судьи, я хочу теперь объяснить, почему, на мой взгляд, человек, который действительно посвятил свою жизнь философии, перед смертью полон бодрости и надежды обрести за могилой величайшие блага. Как это возможно, Симмий и Кабет, сейчас попытаюсь показать. Те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути дела, только одним – умиранием и смертью. Люди, как правило, этого не замечают, но если это все же так, было бы, разумеется, нелепо всю жизнь стремиться к одной цели, а потом, когда она оказывается рядом, негодовать на то, в чем так долго и с таким рвением упражнялся!
Симмий улыбнулся.
Платон. Федон. Соч. –В 3т. – Т.2. –М.,1970. С.21.
О, сколь жалок старик, если он за всю свою столь долгую жизнь не понял, что смерть надо презирать!
Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. – М., 1975. С. 24.
И кроме того, кто может судить о чем-либо, должен знать это досконально.
Тулия Арагона " О бесконечности любви".
481. Кто не боится пересмотреть основы Учения для уточнения знания, тот уже прав. Кто не боится остаться не понятным, тот с Нами. Кто не боится увидеть свет, тот от орлиного глаза. Кто не боится войти в огонь, тот огненного рождения. Кто не боится невидимого, тот может пронзить тьму. Кто не боится обойти мир, тот к дальним мирам обращен. Кто не боится знать заветы мудрости, тот будет с Нами.
Мы отказались и приобрели. Мы отдали и получили. Мы лишились и освободились от увлечений. Познающий идет подобно пустынному льву. Кто отзовется на рыканье льва? Лишь лев, освобожденный от страха…
Из «Агни Йога». Цитируется по журналу «Философия и жизнь»10,91.С.53.
185. Мы очень расположены к словам, где входит понятие блага. Но одно из них совершенно противоречит Нашим обычаям – это благополучие. Действительно, исследуйте историю человечества и убедитесь, что никогда ничто не создавалось среди благополучия. Давно Твержу о благословенных препятствиях, но мало кто любит борьбу в подвиге. Между тем неминуемо приучиться к борьбе, ибо иначе нельзя закалить клинок духа. И для земного продвижения и для дальних миров необходимы препятствия и умение побеждать их. Успокоение непригодно для Иерарха…
Из «Иерархия». Цитируется по журналу «Философия и жизнь»10,91.С.58-59.
Из книги "Новеллино". М.: "Наука". 1984. Серия "Литературные памятники"
Стр. 103-104.
Новелла 78
(Рассказывающая об одном философе, который стремился сделать науку доступной)
Был один философ, весьма усердный, который в угоду синьорам и прочему люду стремился сделать науку доступной. Однажды ночью ему приснилось, что богини наук в образе прекрасных женщин очутились в борделе и отдавались всякому, кто пожелает. Увидев это, он очень удивился и спросил: "Что же это такое? Разве вы не богини наук?"
Те отвечали: "Да, разумеется".
"Но почему вы в борделе?"
А они отвечали: "Да, это так, но ведь это ты поместил нас здесь".
Проснулся он и подумал, что делать науку доступной означает умалять божество. И раскаявшись, больше так не поступал. Да будет вам известно, что есть вещи, знать которые подобает не каждому.
Различные пророки были ниспосланы Богом для проявления Его свойств. Моисей был послан для проявления Его милосердия и промысла; Соломон - Его мудрости, величия и славы: Христос - Его правды, всеведения и могущества. Правду Его Он (Христос) прославил чистотой своей жизни, всеведение - знанием сокровенных тайников человеческого сердца; могущество - чудесами. Но ни одно их этих свойств, однако, не оказалось достаточным, чтобы убедить людей: они не поверили даже чудесам Моисея и Иисуса Христа. Поэтому я, последний из пророков, послан с мечом! Пусть все, распространяющие мою веру, не прибегают ни к доказательствам, ни к рассуждениям, а убивают тех, кто отказывается повиноваться закону. Сражающийся за истинную веру, погибнет ли он или победит, получит во всяком случае блестящую награду.
Манифест Магомета (В.Ирвинг. Жизнь Магомета.М.,1992.с.123)
Газета "Московские новости" 17(934). 3-10мая 1998г.
Стр.25.
Интервью с капитаном 1-ого ранга Бузиновым Александром, начальником группы, которая занимается прогнозированием катастроф.
Корреспондент: Вы серьезно относитесь к предсказаниям ясновидящих?
А.Б.: Абсолютно серьезно. Это люди, у которых головной мозг, как приемник, принимает особые виды колебаний высокой частоты, и, замечательно, что такие люди есть.
Довольно, граждане, мы слишком долго занимаемся пустяками.
Перикл. 4-ый век до н.э.
Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее не пустяки.
Дизраэли
Способность эта размышлять о высших небесных телах присуща нашей речи тогда, когда находишь в себе силы предсказывать без страха и всякого стыда. И все это идет от чудотворной силы нашего Бога, излучающего добро в наш мир.
Нострадамус. Центурия 1 (Стр.24)
Пусть так, но ведь лучше чему-то учиться, публично признавшись в своей слабости, чем, изображая ученость, бесстыдно упорствовать в своем невежестве.
Леонардо Пизано (Диалоги о любви, стр.37)
Из книги И.Бабель "Избранное" М.: Изд. Всесоюзного заочного политехнического института. 1989г.
Стр.177
Не всякий бык грамотен
Люди злые.
- Нет, люди добрые. Их научили думать, что они злые, они и поверили.
-
- Стр.182.
Всякая картошка растет на божьем огороде.
Господнего дерьма не перетаскать
Бабель."Соль"
Стр.144.
Подкладка тяжелого кошелька сшита из слез.
Глупая старость жалка не менее, чем трусливая юность.
В ухо себя не поцелуешь, это и богу ведомо.
Ошибаются все, даже бог.
Стр.150.
Человек, жаждущий ответа, должен запастись терпением. Человеку, обладающему знанием, приличествует важность.
Пролетарское принуждение во всех формах, начиная от расстрелов, является методом выработки коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи.
Бухарин. (Кн. При свете дня. стр.52)
Бухарин - золотое дитя революции.
Так называл его В.И.Л.(?)
Работайте, и вера к вам придет.
Бойтесь людей, предлагающих простые решения
Женитесь, несмотря ни на что. Если попадется хорошая жена, будешь исключением, а если плохая - станешь философом.
Сократ
Семейная жизнь понижает энергию революции.
М.Горький
Пьют все, что горит.
Геннадий Головин (книга "День рождения покойника")
Я прекрасно знаю, что такое время, пока не думаю об этом. Но стоит задуматься - и вот я уже не знаю, что такое время.
Блаженный Августин (357-430)
Итак, мы должны рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие ее предыдущего состояния и как причину последующего. Ум, которому были бы известны для какогоєлибо данного момента все силы, обуславливающую природу, и относительные положения всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движение величайших тел Вселенной наравне с движением мельчайших атомов; не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее так же как и прошлое, предстало бы перед его взором.
Пьер Симон Лаплас (1749-1828)
Из книги В.Вересаев. Сочинения в четырех томах. Том 4.
"Гоголь в жизни" М.: Издательство "Правда". 1990.
Стр.143-144.
Юмор занимал в жизни Гоголя столь же важное место, как и его созданиях; он служил ему поправкой мысли, сдерживал его порывы и сообщал ей настоящий признак истины - меру; юмор ставил его на ту высоту, с которой можно быть судьей собственных представлений, и наконец, он представлял всегда готовую поверку предметов, к которым начинали склоняться его выбор и предпочтение. Распростившись с юмором, или, лучше, стараясь искусственно обуздать его, Гоголь осуждал на бездействие одного из самых бдительных стражей своей нравственной природы.
Стр.284.
Cамолюбие никогда не бывает так чудовищно, как в соединение с верою. В вере оно уродство.
Стр.296.
Мысль сделаться каким-то абстрактным совершенством, стать выше всех смирением - может быть плодом или гордости или слабоумия и в обоих случаях ведет неизбежно к лицемерию, ханжеству, китаизму. И при этом в вашей книге вы позволили себе цинически-грязно выражаться не только о других (это было бы только невежливо), но и о самом себе, - это уже гадко; потому что если человек, бьющий своего ближнего по щекам, возбуждает негодование, то человек, бьющий по щекам сам себя, возбуждает презрение.
Какая это великая истина, что, когда человек весь отдается лжи, его оставляют ум и талант.
Это писал Белинский по поводу книги Гоголя "Избранные места из переписки с друзьями"
Стр.374-375.
Гоголь грустно улыбнулся и сказал: "Да, как странно устроен человек: дай ему все, чего он хочет, для полного удобства жизни и занятий, тут-то он и не станет ничего делать; тут-то и не пойдет работа".
Стр.397.
О себе скажу, что Бог хранит, дает силу работать и трудиться. Утро постоянно проходит в занятиях, не тороплюсь и осматриваюсь. Художественное создание и в слове то же, что и в живописи, то же, что картина. Нужно то отходить, то вновь подходить к ней, смотреть ежеминутно, не выдается ли что-нибудь резкое и не нарушается ли нестройным криком всеобщего согласия.
Гоголь "Сорочинская ярмарка"
Господи боже мой, за что такая напасть на нас грешных! И так много всякой дряни на свете, а ты еще и жинок наплодил.
Гоголь "Тарас Бульба"
Нет силы сильнее веры.
Да разве найдутся такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу.
Работы бывают или тривиальные, или неправильные
Ученые делятся на две группы: одни повторяют ошибки других, другие делают свои собственные
Лишь тому, кто верит в свою идею, суждено ее осуществление
Арон Нимцович
Я знаю лишь то, что ничего не знаю
Сократ
Способность сомневаться - свойство редкостное, тонкое, философское, своенравное, чудовищное, ядовитое, вредное для людей и их благ, враждебное общественной безопасности и процветанию государств, смертельное для человечества, гибельное для богов, ненавистное небу и земле.
Анатоль Франс "Остров пингвинов"
Сомнение - беспокойное и неудовлетворенное состояние, от которого мы всеми силами стремимся освободить себя и переходим в состояние веры.
Ч.Прис. 1900г.
Верую, ибо нелепо
Тертуллиан. Средневековый церковник
Доверяйте тому, кто ищет истину, а не тому, кто ее уже нашел.
Андре Жид
Варлам Шаламов. « «Сучья» война». Очерки преступного мира,М.: Изд. «правда».1989.
Стр. 4.
В преступный мир приходят и со стороны: колхозник, отбывший за мелкую кражу наказание в тюрьме и связавший отныне свою судьбу с уголовниками; бывшие стиляги, уголовные деяния которых приблизили их к тому, о чем они знали лишь понаслышке; заводской слесарь, которому «не хватает денег» на удалые гулянки с товарищами; люди, которые не имеют профессии, а хотят жить в свое удовольствие, а также люди, которые стыдятся просить работу или милостыню, - на улице или в государственном учреждении – это все равно, и предпочитают отнимать, а не просить. Это дело характера, а зачастую примера. Просить работу – это тоже очень мучительно для больного, уязвленного самолюбия. Особенно подростка. Просить работу – унижение не меньшее, чем просить милостыню. Не лучше ли…
Дикий, застенчивый характер человека подсказывает ему решение, всю серьезность и опасность которого подросток просто не в силах, не может еще оценить. У каждого человека в разное время его жизни бывает необходимость решить что-то важное, «переломить судьбу», и большинству это важное приходится делать в молодые годы, когда опыт мал, а вероятность ошибок велика. Но в это время также мала и рутина поступков, а велика смелость, решительность.
Стр. 4-5.
Дело в том, что этим подземным миром правят потомственные воры – те, у которых старшие родственники – отцы, деды или хотя бы дяди, старшие братья были уркаганами; те. Которые выросли с раннего детства в блатных традициях, в блатном ожесточении ко всему миру; те, которые не могут променять своего положения на другое по понятным причинам; те, чья «жульническая кровь» не вызывает сомнения в своей чистоте.
Потомственные воры и составляют правящее ядро уголовного мира, именно им принадлежит решающий голос во всех суждениях «правилок», этих «судов чести» блатарей, составляющих необходимое, крайне важное условие этой подземной жизни.
Стр. 5-6.
Для того чтобы быть «хорошим», настоящим вором, нужно вором родиться; только тем, кто с самых юных лет связан сворами, и притом с «хорошими, известными ворами», кто прошел полностью многолетнюю науку тюрьмы, кражи и блатного воспитания, достается решать важные вопросы блатной жизни.
Каким ты видным грабителем не будь, какая тебе ни сопровождает удача, ты всегда останешься чужаком одиночкой, человеком второго сорта среди потомственных воров. Мало воровать, надо принадлежать к этому ордену, а это дается не только кражей, ек только убийством. Вовсе не всякий «тяжеловес», вовсе не всякий убийца – только потому, что он – грабитель и убийца – занимает почетное место среди блатарей. Там есть блюстители чистоты нравов, и особо важные воровские секреты, касаемые выработки общих законов этого мира (которые, как и жизнь, меняются), выработки языка воров, «блатной фени», - дело только блатарской верхушки, состоящей из потомственных воров, хотя бы там были только карманники.
Стр. 6.
Блатари немало заботятся о подготовке своей «смены», о выращивании «достойных» продолжателей их дела.
Стр. 8.
Среди блатных вряд ли есть хоть один человек, который не был бы когда-нибудь убийцей.
Стр. 8.
Вор ворует. Пьет, гуляет, развратничает, играет в карты, обманывает фраеров, не работает ни на воле, ни в заключении, кровавой расправой уничтожает ренегатов и участвует в «правилках», вырабатывающих важные вопросы подземной жизни.
О хранит блатные тайны (их немало), помогает товарищам по «ордену», вовлекает и воспитывает юношество и следит за сохранением в суровой чистоте воровского закона.
Стр. 8-9.
Все люди мира, по философии блатарей, делятся на две части. Одна часть – это «люди», «жулье», «преступный мир», «урки», «уркаганы», «блатари», «жуки-куки» и т.п.
Другие – «фраера», то есть «вольные». Старинное слово «фраер» одесского происхождения. В «блатной музыке» прошлого столетия много жаргонных еврейско-немецких слов.
Другие названия фраеров – «штымны», мужики, олени, асмодеи, «черти».
Стр. 9.
«Мне говорят, что я подлец. Хорошо, я – подлец. Я подлец, и мерзавец, и убийца. Но что из этого? Я не живу вашей жизнью, у меня жизнь своя, у нее другие законы, другие интересы, другая честность!” - так говорит блатарь.
Ложь, обман, провокация по отношению к фраеру, хотя бы к человеку, который спас блатаря от смерти, - все это не только в порядке вещей, но и особая доблесть блатного мира, его закон.
Лживость блатарей не имеет границ, ибо в отношении фраеров (а “фраера” – это весь мир, кроме блатарей) нет другого закона, кроме закона обмана – любым способом: лестью, клеветой, обещанием…
Стр. 11.
В трудном положении воры также доносят лагерным начальникам друг на друга. О доносах же на «фраеров», на «Иван Иванычей», на «политиков» и говорить нечего. Эти доносы – путь к облегчению жизни блатаря, предмет их особой гордости.
Рыцарскик плащи слетают, и остается подлость как таковая, которой проникнута философия блатаря. Логическим образом эта подлость в трудных условиях обращается на своих товарищей по «ордену». В этом нет ничего удивительного. Подземное уголовное царство – мир, где целью жизни становится жадное удовлетворение низменнейших страстей, где интересы –скотские, хуже скотских, ибо любой зверь испугался бы тех поступков, на которые с легкостью идут блатари.
(«Самый страшный зверь – человек» - распространенная блатная присказка, опять-таки в буквальности, в реальности.)
Стр. 12.
Блатари все – педерасты. Возле каждого видного блатаря вьются в лагере молодые люди с набухшими мутными глазами: «Зойки», «Маньки», «Верки» – которых блатарь подкармливает и с которыми он спит.
В одном из лагерных отделений (где не было голодно) блатари приручили и развратили собаку-суку. Ее прикармливали, ласкали, потом спали с ней, как с женщиной, открыто, на глазах всего барака.
В возможность обыденности подобных случаев не хотят верить из-за их чудовищности. Но это – быт.
Был женский прииск, многолюдный, с тяжелой «каменной» работой, с голодом, Блатарю Любому удалось попасть туда на «работу».
«эх, славно пожил зиму, - вспоминал блатарь. – Там, ясное дело, все «за хлеб, за паечку». И обычай, уговор такой был: отдаешь пайку ей в руки – ешь! Пока я с ней, должна она эту паечку съесть, а что не успеет –отбираю обратно. Вот я утром паечку получаю - и в снег ее! Заморожу пайку – много ли баба угрызет замороженного-то хлеба,,,»
Трудно, конечно, представить, что человеку можно прийти в голову такое.
Но в блатаре и нет ничего человеческого.
Стр. 12-13.
Заработную плату, «получку», платят раз в месяц, и в этот день блатари обходят все фраерские бараки, заставляя отдавать деньги – в зависимости от совести «рэкетеров» или половину, или все. Если не отдают добровольно, то все отнимается насильно с побоями – ломом: кайлом: лопатой.
На эти заработки охотников и так много. Часто бригады с хорошей продовольственной карточкой, бригады, которые лучше питаются, предупреждены бригадиром, что деньги получать рабочие не будут, что деньги пойдут десятнику или нормировщику. А если не согласны, то и карточки будут плохими, тем самым арестанты обрекаются на голодную смерть.
Поборы «начальничков» – нормировщиков, бригадиров, смотрителей – повсеместное явление.
Грабежи, совершаемые блатарями, встречаются всюду. «рэкет» узаконен и никого не удивляет.
Стр. 16.
Без отчеливого понимания сущности преступного мира нельзя понять лагеря. Блатари дают лицо местам заключения, тон всей жизни в них – начиная от самых высоких начальников и кончая полуголодными работягами золотого забоя.
Стр.17.
У крестьянского парня, у рабочего парня, у интеллигента голова идет кругом от неожиданностей. Парень видит, что воры и убийцы живут в лагере лучше всех, пользуются и относительной материальной обеспеченностью, и отличаются определенной твердостью взглядов, и завидным разудалым, бесстрашным поведением.
С ворами считается начальство. Блатари – хозяева жизни и смерти в лагере. Они всегда сыты, умеют «достать», когда все остальные – голодны. Вор не работает, пьянствует даже в лагере, а крестьянский парень вынужден «пахать». Воры его и заставляют пахать – так они ловко пристроились. У воров всегда табачок, лагерный парикмахер приходит стричь их «под бокс» на «дом», в барак, захватив лучший свой инструмент. Повар приносит им ежедневно из кухни украденные консервы и сладости. Для воров помельче с кухни отпускаются лучшие и вдесятеро увеличенные порции. Хлеборез им никогда не откажет в хлебе. Вся «вольная» одежда – на плечах блатарей. На лучшем месте нар у света, у печки – располагаются блатари. У них есть и ватные подстилки и ватные одеяла, а он – молодой колхозник – спит на разрубленных вдоль бревнах. Крестьянский парень начинает думать, что блатари и есть носители лагерной правды, что они – единственная сила, и материальная, и моральная, в лагере, кроме начальства, которое предпочитает в огромном большинстве случаев не ссориться с блатарями.
Стр.18.
Яд блатного мира невероятно страшен. Отравленность этим ядом – растление всего человеческого в человеке. Этим зловонным дыханием дышат все, кто соприкасается с этим миром. Какие тут нужны противогазы?
Неизмерим, необозрим тот вред, который принесло обществу многолетнее цацканье с ворами, вреднейшим элементом общества, не перестающим отравлять своим зловонным дыханием нашу молодежь.
Возникшая из чисто умозрительных посылок теория «перековки» привела к десяткам и сотням тысяч лишних смертей в местах заключения, к многолетнему кошмару, который сделали в лагерях люди, недостойные названия человека.
Стр. 21.
Хулиганство – это слишком невинное, слишком целомудренное дело для вора. Вор развлекается по-другому. Убить кого-нибудь, распороть ему брюхо, выпустить кишки и кишками этими удавить другую жертву – вот это по-воровски, и такие случаи были. Бригадиров в лагерях убивали немало, но перепилить шею живого человека поперечной двуручной пилой – на такую мрачную изобретательность мог быть способен только блатарский, не человеческий мозг.
Стр. 23.
Блатари говорят, что испытывают в момент кражи волнение особого рода, ту вибрацию нервов, которая роднит акт кражи с творческим актом, с вдохновением, испытывают своеобразное психологическое состояние нервного волнения и подъема, которое ни с чем нельзя сравнить по своей заманчивости, полноте, глубине и силе.
Говорят, что ворующий «живет» в этот момент неизмеримо более полной жизнью, чем картежник за зеленым столом, или, вернее, подушкой – традиционным «ломберным столом» блатного мира.
- Лезешь в лепеху, - рассказывает один карманник, - а сердце стучит, стучит…тысячу раз умрешь и воскреснешь, пока вытащишь этот проклятый бумажник, в котором и денег-то, может быть, два рубля.
Бывают кражи вовсе безопасные, но «творческое» волнение, воровское «вдохновение» все равно налицо. Ощущение риска, азарта, жизни.
Вору вовсе нет дела до человека, которого вор обкрадывает. В лагере вор ворует подчас вовсе ненужные тряпки только для того, чтоб украсть, чтоб лишний раз испытать «высокую болезнь» кражи. «Зараженный» говорят про таких блатарей. Но деятелей «чистого искусства» в лагере немного. Большинство предпочитают грабеж, а не кражу, наглый и откровенный грабеж, вырывая у жертвы на глазах всех пиджак, шарф, сахар, масло, табак – все, что можно съесть, и все, что может служить валютой в карточной игре.
Стр. 27.
Есть ученые-медики,считающие всякое убийство – психозом.
Если блатари – психические больные, то их надо держать вечно в сумасшедшем доме.
Нам же кажется, что уголовный мир – это особый мир людей, переставших быть людьми.
Мир этот существовал всегда, существует он и сейчас, растлевая и отравляя своим дыханием нашу молодежь.
Из книги Д.С. Мережковский. Собрание сочинений в четырех томах.
Москва. Издательство "Правда" Том 1.
Христос и антихрист. Трилогия.
Часть 1. Смерть Богов (Юлиан Отступник)
Стр.123.
О, сладкое чадо мое! Блаженны безмолвные. Блаженны оградившие себя стеною тишины пустынной, за которую не долетят к ним споры учителей церковных. Блаженны понявшие ничтожество слов. Блаженны не спорящие. Блажен, кто не испытывает Божьих тайн, но поет пред лицом твоим, Господи, как лира. Блажен, кто постиг, как трудно знать, как сладко любить Тебя, Господи!
Эфраим умолк, и Пимен произнес: "аминь!"
Часть 2. Воскрешение бога (Леонардо да Винчи)
Стр.333.
- Кто может пить из родника - не станет пить из сосуда.
- Позвольте! - воскликнул ученый. - Если вы и древних считаете водой в сосуде, то где же родник?
- Природа, - сказал незнакомец просто.
Стр.412.
"Всякая женщина, злая и добрая, в палке нуждается".
Стр.412.
"А славно было бы жить на свете, если б не жены, которые едят мужей своих, как ржавчина ест железо!"
Стр.415.
- Если хочешь быть умным, Скарбулло, никогда не женись!
- Почему?
- Видишь ли, друг, - продолжал башмачник глубокомысленно, - жениться все равно, что запустить руку в мешок со змеями, чтобы вытянуть угря. Лучше иметь подагру, чем жену, Скарбулло!
Стр.449.
Учитель говорит: "все прекрасное умирает в человеке, но не в искусстве".
"Тот, кто презирает живопись, презирает философское и утонченное созерцание мира, ибо живопись есть законная дочь или, лучше сказать, внучка природы. Все, что есть, родилось от природы, и родило в свою очередь науку о живописи. Вот почему говорю я, что живопись внучка природы и родственница Бога. Кто хулит живопись, тот хулит природу".
"Живописец должен быть всеобъемлющ. О, художник, твое разнообразие да будет столь же бесконечно, как явления природы. Продолжая то, что начал Бог, стремись умножить не дела рук человеческих, но вечные создания Бога. Никому никогда не подражай. Пусть будет каждое твое произведение как бы новым явлением природы".
"Берегись, чтобы алчность к приобретению золота не заглушила в тебе любви к искусству. Помни, что приобретение славы есть нечто большее, чем слава приобретения. Память о богатых погибает вместе с ними; память о мудрых никогда не исчезает, ибо мудрость и наука есть законные дети своих родителей, а не побочные, как деньги. Люби славу и не бойся бедности. Подумай, как много великих философов, рожденных в богатстве, обрекли себя на добровольную нищету, дабы не осквернять души своей богатством".
"Наука молодит душу, уменьшает горечь старости. Собирай же мудрость, собирай сладкую пищу для старости".
"Терпеливо выслушивай мнение всех о твоей картине, взвешивай и рассуждай, правы ли те, кто укоряет тебя и находит ошибки; если да - исправь, если нет - сделай вид, что не слышал, и только людям, достойным внимания, доказывай, что они ошибаются.
Суждение врага нередко правдивее и полезнее, чем суждение друга. Ненависть в людях почти всегда глубже любви. Взор ненавидящего проницательнее взора любящего. Истинный друг все равно, что ты сам. Враг не похож на тебя, - вот в чем сила его. Ненависть освещает многое, скрытое от любви. Помни это и не презирай хулы врагов".
Стр.451.
Ложь так презренна, что, превознося величие Бога, унижает Его; истина так прекрасна, что, восхваляя самые малые вещи, облагораживает их. Между истиной и ложью такая же разница, как между мраком и светом.
Стр.457.
- Малое знание дает людям гордыню, великое - дает смирение: так пустые колосья подымают к небу надменные головы, а полные зерном склоняют их долу, к земле, своей матери.
Стр.460.
Помни, художник, сила твоя в одиночестве.
Стр.465.
Сегодня Марко д'Оджоне сказал:
- Мессир Леонардо, многие обвиняют тебя и нас, учеников твоих, в том, что мы слишком редко ходим в церковь и в праздники работаем, как в будни.
- Пусть ханжи говорят, что угодно, - отвечал Леонардо. - Да не смущается сердце ваше, друзья мои! Изучать явления природы есть Господу угодное дело. Это все равно, что молиться. Познавая законы естественные, мы тем самым прославляем первого изобретателя, художника вселенной и учимся любить Его, ибо великая любовь к Богу проистекает из великого познания. Кто мало знает, тот мало любит. Если же ты любишь Творца за временные милости, которых ждешь от Него, а не за вечную благость и силу Его, - ты подобен псу, который виляет хвостом и лижет хозяину руку в надежде лакомой подачки. Подумай, насколько бы сильнее любил пес господина своего, постигнув душу и разум его. Помните же, дети мои: любовь есть дочь познания; любовь тем пламеннее, чем познание точнее. И в Евангелии сказано: будьте мудры как змеи и просты как голуби.
Стр.556.
Там, где разумных доводов нет, они заменяются криками. Но кто знает, тому кричать не нужно. Слово истины едино, и когда оно сказано, все крики спорящих должны умолкнуть; если же они продолжаются, значит, нет еще истины.
Стр.578.
В заключение Леонардо, оглянув учеников, сказал с улыбкой:
- Я слышал, друзья мои, что св. Франциск Ассизский называл уныние худшим из пороков и утверждал, что, если кто желает угодить Богу, тот должен быть всегда веселым. Выпьем же за мудрость Франциска - за вечное веселье в Боге.
Из второго тома
Стр. 89.
Умы человеческие, говорю я, бывают трех видов: первые те, кто сам все видит и угадывают; вторые видят, когда им другие указывают, последние сами не видят и того, что им указывают, не понимают.
Победы и завоевания ведут государства неблагоустроенные скорее к гибели, чем к величию...
Стр. 90.
Макиавелли расспрашивал ее об общих знакомых, о пятнадцатилетней голубоглазой Аталанте, которая однажды, говоря о любовном грехе, воскликнула с невинной улыбкой: "разве это хула на Духа Святого? Монахи и священники могут проповедовать, что им угодно, - но не поверю я, будто доставлять бедным людям удовольствие - смертный грех!" - о прекрасной мадонне Риччеи, муж которой замечал с равнодушием философа, когда ему сообщали об измене супруги: жена в доме, что огонь в очаге – давай соседям, сколько хочешь, не убудет. Вспомнили и толстую рыжую Мармилию, которая каждый раз, бывало, склоняясь на мольбы своих поклонников, набожно опускала завесу перед иконой, "чтобы Мадонна не увидела".
Стр. 93.
А ведь главное - бесстрашно следовать природе во всем! Да и к чему притворяться? Все мы люди, все человеки. Знаете старую басню о том, как философ Аристотель в присутствии ученика своего Александра Великого, по прихоти распутной женщины, в которую влюблен был без памяти, стал на четвереньки и взял ее к себе на спину, и бесстыдная, голая, поехала верхом на мудреце, как на муле? Конечно, это только басня, но смысл ее глубок. Уж если сам Аристотель решался на такую глупость из-за смазливой девчонки, где же нам, грешным, устоять?...
Стр. 103.
Макиавелли повел плечами.
- Молодой человек, когда вы приобретете некоторую опытность в политике, то сами увидите, что между тем, как люди поступают, и тем, как должны поступать, такая разница, что забывать ее значит обрекать себя на верную гибель, ибо все люди по природе своей злы и порочны. Вот почему, говорю я, государь, чтобы избегнуть гибели, должен прежде всего научиться искусству казаться добродетельным, но быть или не быть им, смотря по нужде, не страшась укоров совести за те тайные пороки, без коих сохранение власти невозможно, ибо, с точностью исследую природу зла и добра, приходишь к заключению, что многое кажущееся доблестью уничтожает, а кажущееся пороком возвеличивает власть государей.
- Помилуйте, мессере Никколо!- возмутился, наконец, Лучо - А ведь если так рассуждать, то все позволено, нет такого злодейства и низости, которых бы нельзя оправдать...
- Да, все позволено, - еще холоднее и тише произнес Никколо и, как бы углубляя значение этих слов, поднял руку и повторил: - все позволено тому, кто хочет и может властвовать!
- Итак, - продолжал он, - возвращаясь к тому, с чего мы начали, я заключаю, что герцог Валентино, объединивший Романью при помощи дона Рамиро, прекративший в ней грабежи и насилия - не только разумнее, но и милосерднее в своей жестокости, чем, например, флорентийцы, допускающие постоянные грабежи и буйства в подчиненных им землях, ибо лучше жестокость, поражающая немногих, чем милосердие, от которого гибнут в мятежах народы.
Стр.104.
Конечно, следует предпочитать самую темную долю величию царей, основанную на подобных злодеяниях. Но тот, кто раз покинул путь добра, должен, если не хочет погибнуть, вступить на эту роковую стезю без возврата, чтобы идти по ней до конца, ибо люди мстят только за малые и средние обиды, тогда как великие отнимают у них силы для мщения.. Вот почему государь может причинять своим подданным только безмерные обиды, воздерживаясь от малых и средних. Но большей частью, выбирая именно этот средний путь между злом и добром, самый пагубный, люди не смеют быть ни добрыми, ни злыми до конца. Когда злодейство требует величия духа, они отступают перед ним и с естественною легкостью совершают только обычные подлости.
Стр. 105.
Истина обитает не на больших дорогах, по которым ходят все.
Стр. 117.
Человеческая жизнь такова, что если не позволять себе изредка глупостей, околеешь от скуки.
Стр. 120.
- Я всегда говорил: честный человек при дворе все равно, что рыба на сковороде.
Стр. 148.
В ту же ночь, вернувшись домой, писал он (Леонардо) в дневнике:
"Правду говорит Сенека: в каждом человеке есть бог и зверь, скованные вместе".
И далее, рядом с анатомическим рисунком:
" Мне кажется, что люди с низкими душами, с презренными страстями, недостойны такого прекрасного и сложного строения тела, как люди великого разума и созерцания: довольно с них было бы мешка с двумя отверстиями, одним - чтобы принимать, другим - чтобы выбрасывать пищу, ибо воистину они не более, как проход для пищи, как наполнители выгребных ям. Только лицом и голосом похожи на людей, а во всем остальном хуже скотов".
Стр. 154,155.
Разве о таких предметах пишут? Давать советы правителям, разоблачать перед народом тайны власти, доказывать, что всякое государство есть не что иное, как насилие, прикрытое личиной правосудия - да ведь это все равно, что кур учить лисьим хитростям, вставлять овцам волчьи зубы. Сохрани нас Боже от такой политики!
- Вы полагаете, что мессер Никколо заблуждается и переменит мысли?
- Ничуть. Я с ним совершенно согласен. Так надо делать, как он говорит, но не говорить. Впрочем, если он и выпустит в свет эту книгу, никто не пострадает, кроме него самого. Бог милостив, овцы и куры поверят, как верили доныне своим законным повелителям, волкам и лисицам, которые обвинят его в дьявольской политике - в лисьей хитрости, в волчьей лютости. И все останется по-прежнему. По крайне мере, на наш век хватит!
Стр. 156.
Леонардо сообщил ему слова Антония Джустиниани о лисьей хитрости, которой, будто бы, он, Макиавелли собирается учить кур, о волчьих зубах, которые он хочет вставить овцам.
- Что правда, то правда! -добродушно рассмеялся Николо.
- Раздразню я гусей - отсюда вижу, как честные люди готовы будут сжечь меня на костре за то, что я первый заговорил о том, что делают все. Тираны объявят меня бутовщиком народа, народ - приспешником тиранов, святоши - безбожником, добрые - злым, а злые возненавидят меня больше всех, потому что я буду им казаться злее, чем сами они,
И прибавил с тихой грустью:
- Помните наши беседы в Романье, мессер Леонардо? Я часто думаю о них, и мне кажется иногда, что у нас с вами общая судьба. Открытие новых истин всегда было и будет столь же опасно, как открытие новых земель. У тиранов и толпы, у малых и великих - мы с вами везде чужие, лишние - бездомные бродяги, вечные изгнанники. Кто не похож на всех, тот один против всех, ибо мир создан для черни, и нет в нем никого, кроме черни. – Так-то, друг мой, - продолжал он еще тише и задумчивее, - скучно, говорю я, жить на свете, и, пожалуй, самой скверное в жизни не заботы, не болезни, не бедность, не горе - а скука...
Стр. 158-159.
- Я полагаю, - продолжал Никколо с внезапным порывом, - я полагаю, что людям следовало бы или принять, или отвергнуть Христа. Мы же не сделали ни того, ни другого. Мы не христиане и не язычники. От одного отстали, к другому не пристали. Быть добрыми силы не имеем, быть злыми страшимся. Мы ни черные, ни белые - только серые; Ни холодные, ни горячие - только теплые. Так изолгались, измалодушествовались, виляя, хромая на обе ноги между Христом и Велиаром, что нынче уж и сами, кажется, не знаем, чего хотим, куда идем. Древние, те по крайней мере, знали и делали все до конца - не лицемерили, не подставляли правой щеки тому, кто ударил их по левой. Ну, а с тех пор, как люди поверили, что ради блаженства на небе должно терпеть всякую неправду на земле, негодяям открылось великое и безопасное поприще. И что же в самом деле, как не это новое учение, обессилило мир и отдало его в жертву мерзавцам?..
Стр. 159-160.
- А знаете ли, мессер Леонардо, - произнес Маккиавелли, желая, по обыкновению, кончить разговор шуткою, - я теперь только вижу, как ошибаются те, кто считает вас еретиком и безбожником. Попомните слово мое: «в день Страшного суда, как разделят нас на овец и на козлищ, быть вам со смиренными овечками Христовыми, быть вам в раю со святыми угодниками!»
- И с вами, мессер Никколо! - подхватил художник, смеясь. - Если уж я попаду в рай, то и вам не миновать.
- Ну, нет, слуга покорный! Заранее уступаю место мое всем желающим. Довольно с меня скуки земной...
И лицо его вдруг озарилось добродушной веселостью.
- Послушайте, друг мой, вот какой вещий сон приснился мне однажды: привели меня, будто бы, в собрание голодных и грязных оборванцев, монахов, блудниц, рабов, калек слабоумных и объявили, что это те самые, о коих сказано: блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное Потом привели меня в другое место, где увидел я сонм величавых мужей, подобный древнему Сенату; здесь были полководцы, императоры, папы, законодатели, философы - Гомер, Александр Великий, Платон, Марк Аврелий; Они беседовали о науке, искусстве, делах государственных.. И мне сказали, что это ад и души грешников, отвергнутых Богом за то, что возлюбили они мудрость века сего, которая есть безумие пред Господом.. И спросили, куда я желаю, в ад или в рай? "В ад, - воскликнул я, - конечно, в ад к мудрецам и героям!"
- Да, если все это в действительности так, как вам приснилось, - возразил Леонардо,- то ведь и я, пожалуй, не прочь...
- Ну, нет, поздно! Теперь не отвертитесь. Насильно потащат. За христианские добродетели наградят вас и раем христианским.
Стр. 179-180.
Было ли то, что их соединяло, любовь?
Ничто, кроме скуки и смеха, не возбуждали в нем тогдашние платонические бредни, томные вздохи небесных любовников, слащавые сонеты во вкусе Петрарки. Не менее чуждо ему было и то, что большинство людей называет любовью. Так же, как не ел мяса, потому что оно казалось ему не запретным, но противным, он воздерживался и от женщин, потому что всякое телесное обладание - все равно, в супружестве или в прелюбодеянии - казалось ему не грешным, а грубым. "Действие совокупления, - писал он в своих анатомических заметках, - и члены, служащие ему, отличаются таким уродством, что если бы не прелесть лиц, не украшения действующих и не сила похоти, род человеческий прекратился бы". И он удалялся от этого "уродства", от сладострастной борьбы самцов и самок, точно так же, как от кровавой бойни пожирающих и пожираемых, не возмущаясь, не порицая и не оправдывая, признавая закон естественной необходимости в борьбе любви и голода, только сам не желая участвовать в ней, подчиняясь другому закону - любви и целомудрия.
Стр. 254-255.
"Терпение для оскорбляемых то же, что платье для зябнущих. По мере того, как холод усиливается, одевайся теплее и ты не почувствуешь холода. Точно так же во время великих обид умножай терпение - и обида не коснется души твоей".
Стр. 290.
"Чадо, на женскую красоту не зри, - вспоминались ему слова Ильи Потапыча, - ибо та красота сладит сперва, как медвяная сыта, а после горше полыни и желчи бывает. Не возводи на нее очей своих, да не погибнешь. Чадо, беги от красоты женской невозвратно, как Ной от потопа, как Лот от Содома и Гоморры. Ибо, что есть жена? Сеть, сотворенная бесом, прельщающая сластями, - проказливая на святых клеветница, сатанинский праздник, покоище змеиное, цвет дьявольский, без исцеления болезнь, коза неистовая, ветер северный, день ненастный, гостиница жидовская. Лучше лихорадкою болеть, нежели женою обладаему быть: лихорадка потрясет да и пустит, а жена до смерти иссушит. Жена подобна перечесу: сюда болит, а сюда свербит. Кротима -высится, биема – бесится. Всякого зла злее злая жена".
Стр. 296.
"Как день, хорошо употребленный, дает радостный сон, так жизнь, хорошо прожитая, дает радостную смерть.
Всякая жизнь, хорошо прожитая, есть долгая жизнь.
Всякое зло оставляет горечь в памяти, кроме величайшего - смерти, которая разрушает память вместе с жизнью.
Когда я думал, что учусь жить, я только учился умирать.
Внешняя необходимость природы соответствует внутренней необходимости разума: все разумно, все хорошо, потому что все необходимо.
Да будет воля Твоя, Отче наш, и на земле, как на небе".
Нет ничего опасней для новой истины, как старое заблуждение