....любезный друг мой! Угодно же было Богу и Государю выбрать мне уединение в столь печальной губернии, как Тверская. Деревенька сия, не имеющая даже почтовой станции вблизи (что лишает меня возможности переписки с друзьями, оставшимися в С.-Петербурге), затеряна среди болот и леса, мрачного видом и навевающего тоску на меня. Спасибо доброму соседу, г-ну Н-скому, снабдившему меня сносной лошаденкой да розвальнями. Впрочем, и ежедневные пешие прогулки весьма возбуждают мой аппетит, и изысканная столичная бледность уступает румянцу. Нравы здесь препростые...Прислуга так себе, но ты же знаешь - как ровно я переношу неудобства быта....Зато книгам, которые было разрешено взять с собой, я могу уделить достаточно времени. Пишу я много, но не все по душе, потому как, связанный обязательствами, принужден трудиться денно и нощно...
"....Депеша твоя, друг мой, доставлена была вечор, ввиду разыгравшегося ненастья. Снегу намело горы, а крестьяне не идут в работы, предпочтя валяться на печах или сиживать в преотвратнейшем кабаке. Прости мне хлопоты, добавленные тебе, но тоска по N., вверенной попечению этой старой ведьмы, тётки ея, доставляет мне и тоску, и трепет единомоментно. Как там она, голубка моя...Не достанет ли сил ей начертать мне, хоть и на дурном русском ...прощу!
Кормят меня здесь, словно тельца....От скушанных на ужин фаршированных щучьих голов привиделся мне дурной сон, вроде головы, отделенной от плеч, с разверстым ртом, в кою шли латники с копьями...должно, катар желудка со мной случился...Целуй ручки Зизи, как будешь у них с визитом, старый шалун. Остаюсь здесь, ах, уж и книги мне не в радость...Твой...."
"Премного сочувствую той суетной жизни, что ведешь ты в столице. Балы отнимают силы, прехорошенькие дамы истощают кошелек и здоровье...Был ли ты на премьере в Мариинском? Моя ложа пустует - не откажись принять ее до конца сезона. Мы же, с новым приятелем моим, С-ким, выезжаем назавтра на охоту, волки доставляют здешним крестьянам немало хлопот.А мне все забава! Строгими правилами сие мне под запретом, но уездное начальство смотрит на это сквозь пальцы (если слегка позолотить ладони, впрочем). Местный управляющий поведал мне за обедом (надо отдать должное - весьма и весьма недурным!) одну грустную историю. Раздумываю, не записать ли? Впрочем, по нынешним временам даже упоминание о ней усугубит здешнее мое заточение. Остаюсь твой, Y"
"...охота вчерашняя разочаровала меня до крайности. Погода вышла не нашей стороне, собаки у С-кого плохи, псари не обучены...До позднего вечера гоняли злосчастного беляка, но без толку. Натыкались на кабаньи лёжки, но шли мы таким стуком и шумом, что нагнали страху на самих себя. Продрогли до кости, тулупчики совсем ветром подбитые, да еще дернуло меня обронить шапку. Ночевать стали в избу местного урядника. Предчувствуя ночь на лежанке с клопами, разговорил нового знакомца своего, и мы, чередуя казенное вино киселем из клюквы, так и досидели при лучине до петухов, покуда хозяйка его не собрала завтракать. А вот и история, что он мне поведал..."
"...поведал мне историю пренеприятную и обычную, увы, на наших просторах. Некий обедневший помещик, получивший в наследство земельный надел, набрал долгов, и выстроил себе недурственный домик со службами, - задумал и сад разбить, и хозяйствовать на себя и торговать излишки. На беду, на эти земли давно сам губернатор наметил под свои нужды - наследство-то было выморочным... И губернатор теперь через своих стряпчих затеял дело - откупиться от C-кого и дать тому надел за пустошами, в месте унылом и малолюдном. На беду, С-кий оказался горяч, между ним и посланным к нему договорщиком вышел спор отчаянный, и дело грозит затянуться. Кстати, говорят, супруга у этого С-кого премиленькая, живая брюнеточка. Думаю, а не навестить ли мне семейство это по обратному моему пути и не присоветовать ли что, слышанное от знакомых? И скуку развеять, и придать облику моему романтический флер спасителя угнетенных? Впрочем, к чему лишняя докука? К чаю сегодня будут соседи да пироги с зайчатиной..."
" ну, брат мой любезный, недаром ты приводил мне пословицу "прежде думай, чем наотмашь делай"...Не послушав никого, в том числе и г-на урядника, отправился я вчера в посланной за мною кибитке к г-ну С-кому. Домишко его скромен по меркам столичным, но спланирован разумно и устроен не без изящества. Дворни у С-кого мало, лишь кухарка бестолковая, да девка - на всё. Обедом потчевали весьма приличным - ушица, тельное, пироги слоеные, моченого много, груздочки мои любимые. И наливки преотменные. Супруга его мила, щебетала, но была подавлена какой-то внутреннею тоскою, что, впрочем, не мешало ей и глазками стрелять. К кофею она ушла, и мы с С-ским беседовали много, и был я опечален. Придав себе бодрости и вида бывалого доброго советчика, я согласился быть его ходатаем перед губернатором. Дескать, имею знакомства важные в столице, и прочая, прочая... А, чем чорт не пошутит? Вдруг и выгорит дело? Да и жаль мне стало самого С-кого, супругу его, и пасынка..."
"...хотел предварить письмо свое пословицею, но, брат мой, до шуток ли! Снесся я через одного доброго знакомого, немало мне обязанного, с самим губернатором. Тот, хотя и имел риск и мог отказать в визите, все же назначил мне, и не в присутствии, а в собрании. Нынче мода повелась собирать вроде бы как Клубы, на манер аглицких. Провинция...Швейцар ливрейный, все по чести. Богатые кабинеты, покойные кресла, библиотека. Чинно, не без благородства. Губернатора, как увидел, признал тут же. Помнишь приятеля нашего, что в "П-ский листок" писал? Так вот. Он на безобразиях и бесчинствах г-на губернатора немало перьев поломал. Пробовали даже Государю писать - творил беззакония, над крепостными измывался, сатрап подлый и лживый...видно по глазам, что и руки в казне по локти, а вид имеет самый невинный и даже, хуже того, добродушный. Я начал завивать про знакомства в самом высшем свете, да и среди судейских, мол, имею...Тут-то голубчик наш вроде и проснулся, и начал выказывать мне совершенно иное, даже угодливое, отношение. Но, как дошел я (вскользь) до дела С-кого, мой визави изменился разом! Думал, его удар хватит...Но, ты-то знаешь, я тоже удила закусил...и даже позволил себе тон повысить. Ну, за хересом мы на столичные театры благосклонно перевели беседу. Доложу тебе, губернатор не чужд...но не балета, танцовщиц, экий ценитель Терпсихоры-то..." "...как и прежде, оторванные от столичной жизни, принуждены питаться крохами от того изобильного стола новостей, что ты накрываешь ежедневно...К нам все доходит извращенно, все слухи, а мы, тут, провинциалы (заметь, время мчит столь стремительно, что я и сам себя причисляю к ним!), верим всему, что нам на пользу. Прослышали о неких послаблениях в законах, так тут же наши "вольные думцы" возликовали. Ан нет! Удавочки наброшены, теперь за веревочки потянут. О моем сочувствии к С-кому прослышаны уж все! И все - с визитами, все советуют, один вояка не поленился доставить мне весь свод Римскаго права...изволь - штудирую на досуге. Секретарь губернатора, тоже, по глазам горящим глядя, вольнодумец и вольтерьянец, известил меня в письме, что губернатор отсылает в столицу доверенное себе лицо, дабы тот разнюхал всенепременно, провел ли я его, ссылаясь на связи в известных кругах. Боюсь, будет мне на орехи! Впрочем, кажется, я ничем и не рискую. По вечерам у нас вист у С-кого, собирается славное общество, кое-кто из казенной палаты, пара помещиков со старыми и глупыми женами, отставные офицеры. Все в один голос твердят, что губернатор каналья и отговаривают С-кого тягаться с ним. Впрочем, табак отменный, и разговоры с людьми образованными бодрят меня...."
"...опечалены нынче необычайно. Вчера из столицы пришел пакет на имя С-кого, с отказом, не в пользу его, и дело теперь почитается оконченным. Сколько бы это семя крапивное, судейские, не тянули из обычного, не важного человека, а одно ясно всегда - присудят, властному да богатому. Теперь уж губернатор может гоголем ходить,Veni vidi vici - победа! Не могу писать тебе, как С-кий мой был расстроен, а супруга его, так та и просто в беспамятстве, и который час лежит, как бы в горячке. С-кий, тут же, получив пакет, помчался в уезд, не знаю уж, с какой надеждою, я помогал ему, чем способен - писем составил самых убедительных на все громкие имена. Остался у него в поместье, для какой нужды. И, представь себе, так увлекся на ночь чтением книг из библиотеки его, что и не заметил, как проскользнула в кабинет, отведенный мне для ночлега, супруга его, милейшая П.П. Она была взбудоражена,пылала жаром, коий я принял за горячку, глаза ее лихорадочно блестели, и вся она была так доступна и, сознаюсь, производила впечатление женщины влюбленной, что я...я...да..Нарушив святые законы дружбы и гостеприимства, я не смог устоять. Ночь провели мы как в забытьи, а утром...утром
" если и суждено мне было пострадать за легкомыслие свое, открыв ящик Пандоры, через супругу С-кого, то поверь, страдаю полною мерою. По воле судеб, С-кий примчался утром, загнав лошадь, будто чувствовал что, и ворвался в кабинет, на бегу распахивая двери, да так, что чуть не прибил добрую няньку свою, оглохшую к старости. У постели, найдя супругу в матине, сразу же смекнул о происшедшем. Гнев был его тем страшнее, что прав он был и несомненно. П.П,, хоть и дрожала, бедняжка, и бледна была, но держалась достойно, сколько возможно. С-кий тут же отослал ее вон, к дядьке ее, в соседнее поместье. Со мной он был краток,и, хотя перчатки не кинул, сквозь зубы попросил немедленно покинуть его дом. Я стал спешно собирать немудреные пожитки свои, красный, как рак от стыда. Тут позвонили в парадную дверь, да так настойчиво, что С-кий переменился в лице, кликнул дворню, собак и тут уж и твой покорный слуга сгодился. Ссора была отставлена. На парадном крыльце стоял становой пристав с г-ном исправником. Разговор их был груб, вручили С-кому вороха бумаг с печатями и конверт с сургучом. Пристав все шашку норовил из ножен, да бабы такой визг подняли...Сцена вышла пренеприятнейшая и трагическая. Я даже ослаб ото всего и не хотел испить кофею, хоть и путь мне предстоял неблизкий..."
"...не желая впрямую выказать мне своего гнева, С-кий снабдил меня в дорогу выше нужды моей. Держался он прямо, только рука его, поврежденная войной, подрагивала. Не глядя в глаза, мы выпили каждый по две чарки, причем глаза С-кого увлажнились. Круто развернувшись, ушел он в дальние покои, я же, провожаемый молчаливой дворней, выехал в свою деревеньку. Оглянувшись, что противу правил моих, заметил, как П.П. в угловой комнате ея, смотрела открыто, приложа платочек к губам.
К ночи я был доставлен в деревню, где меня поджидало немало писем из столицы, в их числе и твое, брат мой, и от жонки, и что, растрогало меня всего тяжелее, сын мой приложил ладошку свою, а жонка очертила ее пером. Так сжалось от тоски сердце мое, и сколько мне еще быть в захолустье этом - того не ведаю, ни я, а только Бог один. Другой день прошел в хлопотах, староста жаловался на дворовых моих, что наделали долгу и не рачительны были в хозяйстве. Да еще и досада, что метель, и тулуп мой весьма изношен.
Только немалой волею успокоив расшатанные нервы мои, сел у камелька и читал трактат Горация о поэзии, да как раз в дверь и стукнули. Робко, а не как урядник колошматит с силой. Стеша, девка моя, спросонья и не разобрала фигуры в снегу, а та и вошла, без спроса. И , как была, с холода, бросилась прямиком ко мне, и на колени...перед креслами. Я растерян совершенно, бросаюсь поднимать, а она, вся в слезах, только молит -" возьмите меня к себе, теперь и отныне я - Ваша, не погубите меня...Супруг все знает, он убьет меня и Вас...Поедемте нынче же!" Да, друг мой...брат мой... вот, как легки мысли лица слабого пола - "убьет меня и Вас", да я немало не готов был сложить жизнь свою к ея ножкам, пусть и прелестным...."
"...положение мое осложнилось от неприятного до трагического. Буран разыгрался всамделишный, и речи не могло быть о том, чтобы отвезти П.П. хотя бы в гостиницу. Да и как препроводить ея ? В каком качестве предстал бы я сам? Полагаю, что и гостиницею постоялый двор назвал я сгоряча. Ни на какие уговоры успокоить себя, или осознать пагубность поступка, П.П. не отвечала. Приказав подать чаю, надеялся на перемену ея настроения. Но лепетала она несвязно, и все беспокойно вращала обручальное кольцо свое. Ея горячие признания в искреннем чувстве ко мне не оставили меня совершенно равнодушными. Да и назови мне - кто бы сердцем, отставив хладный рассудок свой, не забыл бы в те минуты даже ощущение грозящей беды! Нещадно коптили дешевые свечи, но мы не видели того. Так, не раздеваясь вовсе, и проговорили мы до серого утра, пока она, изнеможенная, не уснула в креслах. К завтраку был пакет от губернатора, в котором тот, в самой уничижительной для меня форме, грубо высмеял все угрозы мои. Каналья успел снестись через таких же, как и он, мерзавцев, с Юстиц-коллегией, и с Главным магистратом. Служа в последнем, успел нажить я множество недругов. Теперь, зная, что меня в С-.П. поддержит едва ли писаришка не выше 14 ранга, он волен сделать со мной самое худшее. Весть о бегстве супруги С-кого ко мне уже просочилось в город, и трепать имя, бывшее некогда добрым, теперь всяк будет горазд..."
" ...к завтраку Стеша подала оладышков "для барыни" и крыжовенного варения. Дворня шушукается за моей спиной, враз умолкают, как прохожу мимо. Событие сие переполоху наделало. П.П.. оправившись от беспокойной ночи, встала свежа на удивление и тотчас отправила свою прислугу к супругу, "чтобы вещи собрали и перевезли теперь сюда и немедля". Я не решился возразить, и тем все более запутываю положения ея и мое. П.П.. пройдя по комнатам, указала на недостатки, сей же час стала школить Стешу и кухарку. Начались эти дамские штуки, коих не переношу совершенно - стали двигать мебель, вытрясать половики, перемен наметили нешуточно. Я сбежал! Взял кобылу свою, и поскакал трактом якобы на почтовую станцию, желая одного - выпить казенного вина, скушать щей с тельным, да обдумать создавшееся ...Заодно надеялся встретить кого из добрых знакомых, приезжавших навестить меня в моем заточении, о коем, скрывать не буду, вспоминаю теперь с грустью несвободного человека".
"...в трактире наткнулся я на всеобщую обструкцию. Едва вошел, скинул тулуп свой, кликнул полового, и тот, проводив меня в самый неудобный и грязный угол, тут же исчез. Сидящие за столами показались мне знакомыми, однако ж никто не приветствовал меня! Спросил себе газету, подали вчерашние "Тверские ведомости", и меня, как обухом по голове...Статейка премерзкая, да и названье-то "Не возжелай!", а там, печатно - но искривлено, как у газетчиков и принято - вся подноготная моя, да ссоры моей с губернатором, да со словами очевидно знающих...даже П.П. не пожалели... Я кинулся вон, дома нашел полный беспорядок во всем, П.П. уже приказывала прислуге, где и как покойнее поставить мое бюро! Буквально взбешенный, я вновь попытался объясниться с нею и образумить ея, сказав, что неловкое положение может усугубиться дуэлью моею с С-ким, и просил П.П. немедля ехать к дяде своему. На что она, расхохотавшись мне в лицо, объявила себя совершенно свободной! чуть не Кн .Волконской! А я, по мнению ея, борец с самодержавием... Внушить ей, что я под негласным надзором всего за гнусный пасквиль в адрес Государя - я не смог. Совершенно подавленный, отужинал дома, и, приказав не беспокоить, вознамерился написать письма матушке моей, в Смоленскую губернию, а также знакомым, кои могли как-то смягчить удар, нанесенный через мое легкомыслие супруге моей..."
"...мы стали жить, как муж с женою, хотя я и сопротивлялся внутренне, и искал оправданий бесчестному поступку своему, но ...заточение мое шло уже не первый месяц, - ах, да ты поймешь меня. Хотя я и не был никогда чрезмерно внимателен к женскому полу, но в глухой деревне, где из развлечений одно - глядеть в окно на унылые поля, покосившиеся избенки да баб в тулупах...вид молоденькой, хорошенькой женщины, всем стремящейся угодить тебе, переменил настроение мое. Из поместья С-кого, через урядника, доброго знакомца моего, пришло известие о том, что уж были от губернатора землемер с помощником, осматривали усадьбу и земли. С-кий пьет, поставил в зале чучело губернатора и палит ему в голову. Все это не может закончиться мирно. Не решился пересказать это П.П. Ах да, я теперь к ней попросту - Полин...Неясна мне судьба пасынка ея, сына С-кого, впрочем, мальчонка уж по возрасту мог быть определен и в Военное училище Твери? Полин нисколько не обеспокоена его судьбою. Вышла она за С-кого из-за дяди своего, он дал хорошее приданое, и Полин надеялась на то, что С-кий оставит поместье и переедет служить в столицу. Ей бы, бедняжке, с ее высоким духом блистать в салонах, с образованными людьми. А тут -полное прозябание и нищета духа..."
" вечеряли, Полин даже села за пяльцы, я же, напротив, мерил комнату из угла да в угол, размышляя о дальнейшей судьбе нашей. Прошлою неделей был я в уезде с визитом к старому другу отца моего, человеку умудренному самой жизнью и много почерпнувшему из книг! Принял он меня весьма сердешно, и я , как на духу, поведал ему всю историю, и просил совета, как разрубить сей Гордиев узел, связанный мною самим. Поведал ему, что муки мои невыносимы, ибо я, человек свободной мысли и гегельянец, но воспитан в православной вере, и понимаю, что нарушил Заповеди,и не вижу выхода...Друг батюшки моего был снисходителен ко мне, но совет, данный им, отрезвил меня совершенно. Совет был в том, чтоб драться со С-ким на дуэли, и, коли суждено то, быть мне убитому, а безутешная Полин вернется к С-кому, так тот -"добрый малый"...Коли я, Спаси Бог, стану победителем в дуэли, то смогу жениться на Полин...Робко осведомился я о судьбе законной супруги моей, оставленной мною в столице, но советчик мой вовсе решил позабыть о ней. То уж дело прошлое, - сказал он мне, - того не вернуть, и Вам, все одно - либо скрыться навеки от преследования законом как двоеженца, либо уж..честно положить голову, как то предусмотрено кодексом чести. Утешил, вот утешил! Со слезами прощался я с ним на крыльце. Перекрестив меня, тот добавил - вспомните, написанное в Библии - " нет закона, нет преступления...А закон-то есть, стало быть, Вы преступили его, и возмездие неизбежно..."
"...не задавай мне вопрос - думал ли я о чём, посылая С-кому, к коему я не только вражды не испытал, а, против того - принимал в нем самое живое участие, это письмо с вызовом...Сочинял я письмо три дня кряду, все вымарывал, начинал заново - не мог самому сознаться в том, что хотел бы быть убитым на этой дуэли и разом покончить с неправедной жизнью своей. Полин, казалось, ни о чем и не подозревала, она все щебетала, строила планы по знакомству меня с дядею своим, нимало не думая о том, что тот не только не одобрит ея, но и осудит тяжко! Иной раз казалось мне, что женщина эта лишена совершенно рассудка и здравого смысла, что живет она в мире грез, слащавых и пугающих одновременно. Но я не думал о ней, о Полин, что ж - она судьбу свою сочинила сама...А вот матушка моя, овдовевшая недавно, и все не смирившаяся с утратою, и супруга моя, и сын мой, - вот те, мысль о которых заставляла кровоточить мое сердце. На кого оставлял я их? Зачем лишал себя радости видеть их, ведь злоключениям моим в ссылке скоро уже выходил срок...Что за планида, что за злой рок толкнули меня ехать тогда, к С-кому? Зачем? Бравада? Скука? Зачем я принял интерес Полин за истинное чувство...Поздно, и что сожалеть об этом? Доставит ли тебе уход мой истинную боль, или ты забудешь вскоре обо мне, о друге своем? Нет ответа. Рубикон перейден. Я отослал письмо С-кому и готов принять ответ его...."
"...хоть и теплилась во мне надежда на то, что, что С-кий напишет мне эпиграмму в ответ на предложение драться, но, видно, что нервы его напряжены настолько, что уж и ему - все одна дорога...к барьеру, господа, к барьеру! - сколько раз слышал я эту фразу, и доводилось быть даже свидетелем дуэли...Но там все разрешалось мирно, взаимным прощением, пожатием рук...Минуты предшествующие этому - "сходитесь!", каждый раз будили во мне чувство ужаса. Положение С-кого прискорбно. Становой с урядниками взломали двери, предъявив все бумаги, и на следующей неделе приказано С-кому "полностью освободить" от себя и дом, и имение. Куда ж податься ему? Деревенька, данная за Полин, давно заложена. Дворня разбежалась, и С-кий предоставлен заботам старой няньки своей. Как мы будем стреляться? В таком положении? Когда оба обречены Роком на немилость судьбы...не знаю. Дела мои расстроены, судя по письму твоему. На долг никто не ссудит. Что же...решить все разом, да и будь, что будет? Секундантом выбрали отставного поручика З-кого, славного малого, и честного. Обсуждая детали предстоящей дуэли, сошлись с ним на том, что неплохо накануне закатиться нам в город, где распрощаться с былыми радостями...З-ский знаток злачных мест и обещал мне развеять уныние мое. На сем и остаюсь, верный тебе...."
...пишу с больною головой...лежу..сердобольная Полин даже упросила Стешу принесть льда мне и растереть виски уксусом...да, вчера мы с г-ном отставным поручиком едва не разнесли весь город, будто гунны какие...на какие средства - не спрашивай! З-скому должен весь город, равно как и он - всем. Мы посетили даже приятное заведение, где я произвел...доложу тебе!!! фурор! дамы щебетали, как канарейки...И знаешь, лекарство сие пошло мне на пользу - теперь только и мысли, что о молоте, нещадно стучащем...Представь, я оказался совершеннейшим профаном в дуэлях! Я был, скорее, зрителем, чем участником событий...С-кий отписал мне, и довольно резко, что оскорбление нанесено ему, а не мне вовсе, и потому вызов будет брошен им. Никаких раздумий! Все должно случится в сутки времени...я нанес ему оскорбление самой страшной и высшей степени, и примирение меж нами невозможно...Картель будет послан им, по всей видимости, завтра. Кто будет его секундант - мне неизвестно, да и важно ли? З-ский преподнес мне урок(со смехом), как мы будем расположены вдоль дороги, какова будет дистанция...Тотчас все это стало так живо и приблизилось так страшно...Дуэльные пистолеты, подумай только, - у этого старого бретера имеются свои. Что ж..жить нам осталось обоим... Ах, Полин все донимает меня...у нея вид загадочной, как у любой дуры, решившей наконец цвет перчаток к платью..Как я утомлен ею...Итак, я жду письма завтра же...завтра..."
" пишу тебе в спешке, ибо откладывал до последнего. Днем, в обед, прискакал доверенный от доброго друга С-кого, и вручил мне картель. Стреляемся завтра, в парке за заброшенным имением. Как рассветет, так и...Мой секундант остался на ночь в нашем доме и спит мертвецки, да еще и храпит. Что ему? Он чужд и моим, и С-кого страданиям. Да что до меня хоть кому в этом мире? Кто прольет слезу надо мною? Кто...Матери моей гибель моя разорвет сердце, вот, для кого был я единственным утешением, и кого не пощадил...Читал я, что в эту ночь видит человек как бы путь свой, представляя себя от малых лет до дня сегодняшнего, и взвешивает сам, подобно Высшему Судии поступки свои. Но я, я не вижу ничего! Я вижу отчего-то июльский вечер у нас в имении, под Смоленском, вижу тень от лип, маменьку в палевом капоте, и себя, на ея коленях. А маменька все смеется, а я тяну за бархотку на ея шее, и целую щечку...И больше ничего перед глазами - ни первой любви, ни учебных классов гимназии, ни свадьбы, - ничего...а только бархотку эту... Прости меня, друг мой, я часто был несправедлив к тебе. Прости за меня всех, кого обидел. Прошу тебя взять на себя хлопоты обо семье моей. Мысли путаются, и уже так скоро...Уже ставят самовар, уже и бледно светает, и гаснет свеча моя. Прощай, не поминай меня лихом...Господи, сжалься надо мною...Ах, как же рано..."
...на этом обрывается письмо друга моего, высланного под негласный надзор в Тверскую губернию. Положение, в которое попал он по простодушию и наивному позерству своему, разрешилось трагически. Получив вызов от С-кого, друг мой стрелялся с ним, был тяжко ранен и скончался после невероятных мук. Стало о том известно и начальству, губернатором была прислана целая комиссия, открыли дело. С-кий, в совершеннейшем помешательстве от случившегося, был препровожден сначала в жолтый дом, где и провел время до суда. Бывшая супруга его, П.П., скончалась родами, оставив на руки няньке своей беспомощного младенца женскаго пола. Девочку нарекли Александрой, в честь отца. Суд же, прошедший в уездном городе нашем, при большом стечении столичных газетчиков, хоть и получил широкую разгласку, для С-кого стал концом. Он был приговорен к пожизненной каторге, впрочем, требовал прокурор для него и худшего, чуть не повешения, но, снизойдя к душевной болезни С-кого и его искреннему раскаянию, смягчил наказание. Впрочем, полагаю, скорая гибель С-кого неминуема...и желаема им самим.