« Пустоцвет.»
Повесть
В пчелином улье постоянный гул, рабочие пчёлы медок делают, а вот в районном «Доме быта» в дамском коллективе опять бабы судачат, кости перемывают технологу, Елизавете Вдовиной.
Её муж мастер по ремонту швейных машин, закрутил роман с молодухой. Узнав про измену мужа, гордая женщина выставила отца двух её дочек за дверь.
В душе женщина надеялась, что муж опомнится, приползёт к ней на коленях, прося прощения.
Мужчина наоборот, даже не огорчился ушёл к любовнице в просторную квартиру, та его сразу прописала и оформила законный брак.
Беременная молодуха с ворованным счастьем перешла на швейную фабрику работать вместе с мужем.
Вдовина решила доказать семейному дезертиру, она тоже ещё женщина, ух! Замену найдёт, только всего лишь нужно глазом моргнуть.
Елизавета Вдовина - дама видная, супруг даже часто ревновал, видя, как мужики смотрят им вслед, с ухмылкой наблюдая невзрачного мужичка рядом с королевой, думали с удивлением, что она в нём нашла?
Гордячка Елизавета забыла о бытующем постулате: «Если хочешь усложнить себе жизнь, превратив её в кошмар, заведи служебный роман на службе или флирт с соседом.»
Эту роковую ошибку Елизавета совершила. У матери с двумя малыми детьми в маленькой квартирке нет времени искать мужчину на стороне, а на весь коллектив «Дома быта» был только один нормальный мужик - мастер-наладчик Василий, и тот женатый.
Вдовина однажды заметила, как Васька на её засматривается, откровенно ищет её взгляда. Женщина рассуждала, ценя себя дорого: «Это с теми бабами он просто шалил, а я же
богиня, королева красоты, со мной у него все будет серьёзно и надолго».
Василий думал по-другому. Получив желанный объект сладострастия, он уже хотел было сматывать удочки с любовной рыбалки, но стал заложником своей беспечности. Блудник не любил предохраняться, считая, это - проблема женщин. Но с Елизаветой ошибся.
Вдовина думала иначе, считала, что ребёнок удержит мужика! Её же мужа ребёнком сманили, вот и Василий прибежит к ней…
Елизавета так доказывала сбежавшему мужу, что она тоже сможет найти ему замену.
А вот Василий просто не мог устоять от соблазна в женском обществе одиноких, разведённых и просто старых дев, голодными глазами пожирающих мужчину, закономерная ситуация в женском коллективе.
Однако, одно дело увлечь мужчину, а другое дело удержать. Мужик всегда сравнивает своих женщин, видит, как достоинства, так и недостатки. Никогда не простит потери лучшего, приобретая худшее.
Василий, сравнивая первую жену с любовницей, от отчаяния и злости за свой промах, в порыве гнева однажды чуть не задушил Елизавету, её дочки подняли визг.
Любви между ними не было, пылкая страсть быстро прошла. Василия хватило всего на три месяца - боялся мужик, что придётся сидеть в тюрьме, что прибьёт он однажды ненавистную Лизку. Он уволился с работы и вернулся к своей жене.
Жена Василия, мудрая женщина, многое терпела, и это тоже пережила. При нынешнем дефиците мужчин, не стала повторять Лизкиных ошибок, приняла блудного мужа, отца её детей, понимая, что от алиментов на ближайшие восемнадцать лет Василию никуда не денется.
Прогулка мужа на сторону, дорого обошлась семье, и без того имевшую материальные трудности.
Женщина не мстила, не проклинала соперницу, только однажды сказала:
– Бог сам её накажет, – Краденное счастье на пользу не идёт, а ребёнок радости ей не принесёт.
В «Доме быта» переполох! Судачат, злятся бабы, даже на работе не могут сосредоточиться. У швей–мотористок то и дело, ломаются в машинки… Последний мастер-наладчик уволился, а технолог уходит в декрет, замену найти не могут. Технолог наверняка прямо в цехе родит.
Елизавета Вдовина смирилась со статусом соломенной вдовы и разведёнки. Так называли в старину разведённых женщин К ним относились, как к объекту семейной нестабильности, чурались, не пуская к себе на порог.
От отчаяния несчастная женщина, готова была локти кусать, но прошлого не вернёшь, грянуло проблемное будущие. Вспомнила поговорку «Мужчина не решит проблем любовницы, а вот добавит точно».
Многие подруги и родственники отвернулись от Вдовиной, из роддома забирала её с очаровательным малышом одноклассница. Мария, старая дева, не избалованная мужским вниманием, поняв, что годы уходят, родила для себя ребенка от заезжего офицера.
Раньше Елизавета избегала школьную подругу, но несчастье сломило гордячку, и дружба возобновилась и окрепла на долгие годы. Вдовина во время крещения младенца, для сынишки назвала Марию крестной матерью.
Миловидного пухленького весёлого мальчишку Максимку полюбили все, сделав из него игрушку, балуя гостинцами и подарками, а старшим дочкам, то же перепадало сладостей, но не внимания.
До трёх лет малыш забавлял взрослых, а после сделался огромной проблемой для окружающих, он постоянно кричал, капризничал по поводу и без повода. Ребёнок уже раздражал не только родственников, но даже саму мать. Взрослые поиграли с ним, как с котёнком... Выкинуть нельзя, всё же родной ребёнок, теперь терпели и мучились.
Елизавета привезла из деревни свою мать приглядывать за детьми, пока она на работе, надеялась, что бабуля, займётся перевоспитанием внука.
Старушка без прописки не соглашалась переезжать, требовала перевода пенсии по месту жительства. Так и осталась в городе у дочери, на основании закона, по которому Елизавета не могла без желания матери её выписать и выселить.
Пять человек в одной комнате утомляли всех. Другого выхода женщина не нашла, как сдать Максимку в детский сад на круглосуточно, а девочек определить в интернат, сама работала на двух ставках. Вкалывала много, изнуряя себя, пытаясь решить хоть половину проблем, свалившихся ей на голову.
Не зря надрывалась Вдовина, вскоре дали ей трёхкомнатную квартиру в восемьдесят квадратных метров, а однушку оставили за матерью. Злые бабьи языки поговаривали, особенно завистливые очередники:
– На Лизку положил глаз один из райкомовских мужиков, потому Вдовина получила квартиру внеочереди.
Эту тайну Лиза так никому и не открыла, даже лучшей подруге, крёстной Максимки.
Елизавета понимала, что теряет своих девчонок, растут, как придорожная трава. Она забрала дочек из интерната, а сына отправила туда на долгих восемь лет. Летом забирала и сразу отвозила в деревню, где он находился под наблюдение бабушки, в старом её домишке. Парнишка рос без любви отца и матери. Получился «Не Богу свечка, ни чёрту кочерга».
Максимка с завистью смотрел на сверстников с отцами, выглядывая с завистью из-за угла. Бабушкино сердце дрогнуло, рассказала Максиму об его отце, сообщив ему адрес.
Приход непрошеного гостя мальчишек не обрадовал, они сильно намяли бока сводному брату. Максим всё равно хотел встретиться с отцом, продолжал караулить его у дома. Наконец, он увидел своего папашу, радостный бросился к отцу навстречу, а тот будто окатил его из ушата холодной водой:
- Щенок! Лизка прислала тебя ко мне? Ещё раз появишься, ноги переломаю.
Бабушка долго утешала рыдающего внука, сожалея, о своем проступки, оказалось, дочь была мудрее её, запрещая сыну говорить об отце.
Дети Вдовиной с трудом учились в школе. Елизавете было не до школьных проблем её детей. Прогулки в парках и посещение музеев утомляли всегда уставшую женщину, несущую тяжёлый груз обязанностей отца и матери. По душам не любила говорить с детьми, между ними была глухая стена.
Недолго думая, мать отправила девчонок учиться в ПТУ. Дочки, получив рабочие профессии, стеснялись их, но вскоре в стране уже свирепствовал дикий капитализм, экономика в стране рухнула.
«Дом быта» закрыли, образование утратило значение, все пошли работать на рынок торговками.
Сама Вдовина стала частным предпринимателем, арендовала вагончик под сапожную мастерскую, усадив сына подмастерьем рядом с опытным непьющим сапожником. Надеядась, профессия нужная, у сына всегда будет кусок хлеба.
Парень вырос с трудолюбием трутня, но с амбициями Наполеона, имел свой взгляд на жизнь. Вдовин-младший с помощью шила и дратвы научился пришивать подошву к обуви, а вшить замок в сапог на швейной машинке для него была уже непосильная ювелирная работа. У него руки не из того места выросли.
Тут Елизавета совершает очередную ошибку в своей жизни, спрятала сына от армии в деревенском монастыре, в надежде, что Максим получит хоть какой-то задел мужского воспитания.
В монастыре парень не прижился, атеист со смирением не дружил. Максим злобно бузил, требуя социальной справедливости среди монахов: иноков и послушников.
Ангелы-хранители забыли поработать с парнем, а вот лукавый приметил строптивого, амбициозного молодого человека, наделил его всеми пороками, подверг соблазнам, а самое страшное наделил злым длинным языком и коротким умом. Максим у всех видел соринку в глазу, а собственного бревна не замечал.
Не на шутку встревожился настоятель монастыря, «Того и гляди, смуту в монастыре устроит!» Прогнал прочь нечестивца с подворья, решив для себя, «Горбатого, даже могила не исправит.»
Старость пришла к Елизавете с мудростью, но время было упущено. Она ощущала себя самой несчастной женщиной, дети огорчали, с трудом дотянула до пенсии.
Дочки винили мать в нищете, потом упрекали в блуде, потом за рождения ненавистного брата, дармоеда. Языкатые девчата вывода для себя не сделали, ошибки своей матери не учли.
Старшая дочь, скороспелка, рано выскочила замуж, и сразу разошлась, потом еще раз, но уже держалась пьяницы-мужа, заняв детскую комнату в трехкомнатной маминой квартире.
Вторая дочь, будучи несовершеннолетней, принесла в подоле девчонку, нашла себе сожителя и тоже привела его на материнскую жилплощадь.
Квартира Вдовиных превратилась в коммуналку с тремя семьями. Все враждовали меж собой, каждый претендовал на большее, в итоге получился сущий ад на земле. Скандалы возникали на пустом месте, ненависть и злость навсегда поселилась в этой квартире.
Сестры раньше тоже не ладили с Максимом, а тут великовозрастный детина живёт за счёт матери на её пенсию, на которую сестрицы имели свои виды. К тому же, братец частенько хомячил продукты сестёр из холодильника.
Сёстры сутки напролёт пилили брата, принуждая трудоустроиться. Их сожители не однократно мяли бока шурину-тунеядцу...
Нервы Елизаветы сдавали, рано состарилась, руки уже дрожали, глаза дёргались, перенесла два инсульта, а потом вовсе слегла в постель. Максим добросовестно ухаживал за матерью, став круглосуточной сиделкой. Весь день на таблетках, уколах, вскоре женщина умерла.
Перед смертью подруга Мария уговаривала женщину сходить в церковь, покаяться в грехах, но Елизавета сказала ей в ответ:
– Мои грехи, мне и отвечать.
Мария возражала подруге.
- Пойми Лиза! Ведь за грехи родителей Господь наказывает их детей.
В ответ услышала:
- А пусть знают дети, как тяжело далась их матери эта жизнь. Мне Бог так просто ничего не давал, за всё расплатилась дорого и горько.
Спустя пару месяцев после смерти Елизаветы, сестры выгнали брата из квартиры, даже сменили замок.
Максим прибежал к тётке Марии, впервые вспомнив о своей крёстной, рассказал о случившемся горе, что жить ему теперь негде. Он просил не говорить сёстрам, ведь ещё больше возненавидят сводного брата.
Мария сразу вспомнила Ивановну, свою одинокую добродушную знакомую. С ней вместе ходили на службу в церковь, занимались благотворительностью, частенько просто беседовали по душам в скверике, выпуская пар. Многое женщинам не нравилось в несправедливом устройстве общества, города, страны. Ну, как бывает, женщины поговорят о маленьких пенсиях, и на душе легче.
Ивановна была грамотная пенсионерка, даже работала за границей, с законами дружила и знала их. На просьбу Марии приютить сироту, не сразу откликнулась, но её убедил аргумент Марии:
– Ивановна, пойми, грех обижать сироту.
В назначенное время в квартиру Ивановны позвонили. Женщина открыв дверь, даже ахнула. Сирота с трудом помещался в дверном проёме, она увидела грузного высокого мужика, лет тридцати пяти.
- Вы кто? – спросила удивлённая женщина.
- Я Максим от тётки Марии.
- Какой же ты сирота? Ты же взрослый мужик, - возмутилась хозяйка.
- Ну, формально, я же сирота. Мамы и папы нет! И мне всего тридцать лет, жизненного опыта не имею. Ведь сказку про Золушку никто ещё не отменял. Мои коварные сводные сестры выгнали меня из квартиры. Мне нужно вернуть мамину комнату. Ты, Ивановна, должна на суде это сделать. Тётка Мария мне обещала.
У женщины от наглой фамильярности пришедшего гостя, даже округлились глаза:
- Во–первых. Когда это я у тебя успела занять, чтобы быть тебе обязанной?
Во-вторых, я тебе не подружка, чтобы ты меня называл Ивановной. В-третьих, как ты смеешь ко мне обращаться без уважения, на Ты?
И услышала в ответ:
- Для того, чтобы я уважал человека, он должен заслужить это уважение.
От негодования Ивановна покраснела, сказав:
- А ну! Пошёл вон из моей квартире!
Вдруг из-за спины мужика показалась сама Мария:
- Ивановна, прости неразумного молокососа, возьми его жить до суда… А то бомжем станет, опустится, даже убить могут? Грех на нас будет…
Ивановна растерялась… А Мария продолжила. Хитрая женщина упрекнула приятельницу за черствость:
- Вот такие мы в вере православной? Говорить могут все, а коснись дела - сразу в сторону? Никто не поможет?
Хозяйка сквозь зубы процедила:
- Возьми его к себе, а с судом я помогу.
- Куда я его возьму? - возмутилась Мария, и уже плача, пробормотала, - Нас в маленькой квартире пять человек.
Ивановна внимательно взглянула на Максима:
- Ужас! Денис дубль два.
Парень недовольно буркнул:
- Я не Денис, а Максим.
- Я знаю, что ты Максим, а не Денис! В прошлом году, когда я уезжала на отдых в санаторий, у меня жил такой же толстый увалень, в центнер весом, внук моей приятельницы.
Такой же проблемный, как и ты! Мне долго его пришлось ставить на место и промывать мозга, согласно законам России.
Мать-кукушка парня подкинула прабабке, теперь он сидит у старухи на шее. Старушка имела неосторожность прописать его в квартиру. Так наглец паспорт со штампом прописки тыкал ей в лицо, говоря: «Я здесь прописан, живу на равных с тобой правах!»
Восемнадцатилетний лодырь–дармоед, целыми днями сидел за компьютером в игры играл. Проходил на танках какие-то уровни. Хобби у него - лазить по туннелям Москвы и пещерам Кавказа. Я ему объяснила его права, что у его бабушки тоже есть права, прописан он в квартире не от рождения, и он не член семьи, выписать возможно легко. Сразу перестал наглеть, зауважал старушку, начал помогать.
Ивановна выжидательно посмотрела на Марию и Вдовина.
Вдовин уходить не собирался, сделал недовольную физиономию, приводя весомый аргумент:
– Я компьютера не знаю, да из города выезжал в своей жизни, только дважды, в Тверь и раз в Москву.
Ивановна ответила:
- И при чём тут я, и о чём ты говоришь?
Максим же поправился:
– Ой! Извините, Вы! А при чём, тут Денис?
- Парень! У вас много общего, будто вы клоны, - ответила женщина, - оба наглые и оба хамы.
Вступила Мария:
– Ивановна, мне на колени перед тобой встать?
- Мария, что ты унижаешься! Он должен просить, а не ты, – удивилась Вера Ивановна.
- Я его крестная, несу ответственность перед Богом. Да и Лизке обещала перед её смертью о Максимке по заботится.
Ивановна ещё раз недовольно посмотрела на парня, и Максим снизошел до просьбы:
- Ну, я прошу Вас не гоните меня.
Хозяйка сердито посмотрела на гостей буркнула:
- Оставайся, но после суда, чтобы духа твоего не было. Ты хоть работаешь?
- Да , да, я работаю, - протарахтел Вдовин.
На следующий день жилец спал до обеда, потом ввалился в комнату хозяйки, забыв, постучатся, со словами:
– Ивановна, ты мне напиши, какие мне документы собирать?
Лицо женщины от негодования перекосилось.
- Не ты, а Вы. Не Ивановна, а Вера Ивановна. Возьми вот этот лист, там всё уже написано.
Жизнь Максима вошла в свою колею. До обеда Вдовин спал, потом уходил, поздно вечером возвращался с двумя, тремя пакетами, а так как комнату не проветривал, плотно зашторив окна, в ней стоял невыносимый запах, то ли перегара, то ли курева, то ли тухлых продуктов.
Однажды недоумевающая Ивановна заглянула в комнату жильца, а потом и в десяток стоящих пакетов, удивилась. Всё новое, в упаковках, и по мелочам, в основном ненужное в хозяйстве: много шоколадок, мелкие упаковки со сладостями. На столе лежало несколько видов колбасы в нарезке, дорогого сыра, пакеты с чипсами, креветками, дорогие кексы.
– Ну и шикует парень! - удивилась женщина, - Живет с размахом. Это сколько нужно иметь денег, чтобы купить всё это?
На вешалке висели драные рубашка и футболка, потрёпанное полотенце. Озадаченная женщина, удивилась: «Деньги есть, а новую футболку купить не может? Что-то тут не так!»
Женщина хотела пыль на серванте вытереть, вдруг увидела на полке аккуратно завёрнутый в вышитую салфетку портрет в дорогой рамке, отвернула салфетку... От увиденного Ивановну взяла оторопь, будто привидение с того света явилось. Одев очки, разглядела… точно! Не обозналась, портрет Адольфа Гитлера.
На следующий день Максим сообщил хозяйке
- Сёстры подали сами иск в суд на моё выселение по требованию: Не проживает, не член семьи. Я уточнил дату, уд состоится на следующей неделе.
Ивановна успокоила, парня:
- Квартира муниципальная, эта статья не подходит к вашему случаю. По второму пункту, возьми выписку об оплате за комнату, и выписку из домового ордера, что мать получала квартиру на тебя тоже. Как бы, невзначай, сообщила жильцу, что работала в Германии, и много знает о немцах.
Тут парня прорвало на откровения:
- Гитлер был великим человеком. Он освобождал Россию от коммунистов. Мы общество наследников Гитлера, свято чтим его имя. Русские солдаты напали на Германию, насиловали и убивали немецких женщин.
Удивленная Ивановна строго спросила парня несущего несусветный бред:
- Откуда, у тебя эти сведения? Сами немцы такого мне не говорили, а наоборот, жаловались на бесчинства американцев. Кто это мог тебе внушить? Компьютером ты не пользуешься, книг не читаешь?
Парень возмущенно заявил:
- Как это я не читаю книг? Я вам не простая амёба! - и процитировал на Гитлера из книги «Mein Kampf»
У Ивановны даже холод прошёл по телу, недовольно спросила:
- Много ли у тебя единомышленников? И где ваша штаб-квартира?
Спохватившись, Максим стал уверять:
– Это я сам, один. У нас нет в городе такой организации.
Вера Ивановна строго оборвала речь, начинающего нациста.
- Врать мне не надо! Нацистов в квартире не потерплю.
Максим перевел разговор, пытался польстить хозяйке:
- Я пробовал вашу гороховую кашу. Вкуснее ничего не ел! Научите меня правильно готовить горох. Вот я купил пакет.
Ивановна недовольно буркнула:
- Ты что по моим кастрюлям лазишь? - огорчённо вздохнув, посоветовала, - Просто замочи горох на ночь.
У женщины поднялось давление. Поэтому, когда в дверь позвонили, открыл Максим. Передав гостю все пакеты с товаром, спешно уехал вместе с ним. Поздно вечером Вдовин втащил в квартиру пару телевизоров и опять несколько пакетов.
На следующий день к обеду, Ивановна учинила допрос жильцу, требуя объяснить, на что он живёт, и почему не работает? Тот не ответил. Тогда хозяйка спросила:
- Зачем, телевизоры притащил в квартиру!
- Продать хочу. – ответил Вдовин.
- А где ты их взял?
Тот спокойно пояснил:
- Дал объявление «Бесплатно заберу старую технику».
- А ты разрешение спросил у меня на это? Моя квартира - не склад! А продукты откуда у тебя в пакетах? Ты воруешь в магазинах, как клептоман?
Обескураженный Максим удивленно захлопал глазами, и, как всегда, начал врать:
- Я не вор, просто помогаю коммерсантам. А продукты беру в ресторанах в конце работы, они не выкидывают, мне отдают.
- И почему ты не работаешь?
- Временно я не работаю, а деньги остались от матери, с похорон. Ну, я прошу Вас, Вера Ивановна, потерпите меня до суда, взмолился Максим и жалобно попросил, - Научите меня варить гороховую кашу.
Женщина достала кастрюльку, добавила воды на треть содержимого, посолила, сказав:
- Варится всего двадцать минут, помешивай, а то пригорит. Да смотри, чтобы не сбежала как молоко, убери пенку, перестанет убегать! Сделай меньше огонь, вода выкипит, потолчи, как картошку, добавь масло.
Суд Максим выиграл, но съезжать от Веры Ивановны не спешил, сказав, что решение суда в силу не вступило.
Ивановна схитрила:
- Я нашла квартирантов, теперь комнату буду сдавать за деньги.
Захлопнув за Максимом дверь, женщина перекрестилась, вымыла комнату, окропив крещенской святой водой, как от скверны после нечисти.
Спустя неделю Максим опять стоял в дверях, со слезами на глазах:
– Я снял комнату, хозяева деньги с меня взяли и не впускают. Они лазили у меня в вещах, нашли портрет Гитлера. Сказали, что фашиста в дом не пустят. Деньги потратили, потом отдадут.
По его щекам текли слёзы.
- Я двое суток просидел на улице! Денег нет, замёрз и спать хочу.
Пустите меня, хотя бы выспаться.
Ивановне не хотелось его пускать в квартиру, и комплект белья потом придётся ей стирать, но сердце праведного христианина дрогнуло.
Наутро женщина выпроводила посетителя, заявив, что не оставит в квартире, сама придёт к обеду.
Изрядно надоел ей этот «кот в мешке», решила встретиться с участковым, предупредить на всякий случай о фашисткой ячейке поклонников Адольфа Гитлера. Тот поведал бдительной гражданке, что у Максима есть ещё бабушкина однушка, а сёстры хотят отсудить у него комнату на законных основаниях, потом приватизировать, продать и разделить на двоих квартиру.
Долго сокрушалась Вера Ивановна, её так подло использовали, она не помнила, как добралась до дома, на пороге которого уже стоял Вдовин.
Женщина в ярости обрушила на его весь свой гнев, а ответ услышала оправдание.
- Меня оклеветали, участковый всё врёт! Нет у меня квартиры.
- Я собственными глазами видела твои документы на квартиру, - возразила ему обманутая пенсионерка.
Максим спокойно ответил ей:
- Нет у меня больше квартиры. У меня её отобрали.
- Кто мог у тебя отобрать квартиру?
- За карточные долги бандиты отняли.
Ответ Вдовина окончательно взбесил женщину, она истошно закричала:
- Пошёл вон отсюда! Или с лестницы спущу!
Отворилась соседская дверь и басистым голосом сосед произнёс:
- Вера Ивановна! Вам помочь этого жлоба выкинуть?
Максим вприпрыжку, как заяц перемахнув через несколько ступенек, выскочил из подъезда.
Жертва подлого обмана, долго не хотела видеть крестную Максима, но встретились с ней случайно в сквере.
Мария начала с попытки оправдаться:
– Ивановна, прости, я тебя подло использовала, и про квартиру я всё знала, проиграл он её в карты. Но не хочу, чтобы Максимушка стал бомжем. Он же мне, как родное дитя.
Ну, пойми же! Он же не из самых последних людей. Он же ни наркоман, ни пьяница.
А может мне Бог поможет? Вытащу я его из этой трясины. Я же его крестная мать, Богу обещала поставить крестника на путь истины.
Ивановна с сочувствием посмотрела на приятельницу. «В чём-то она права. Зачем же мы в церкви при крещении даем клятвенный обет? А потом не исполняем свои обязанности крёстных родителей?!
Мария с горечью произнесла:
– Вон оно как вышло! Лизку за грехи Бог наказал детьми, особенно за Максима.
Вера Ивановна с сожалением сказала:
- Ох! Тяжёлое время! Вакуум у молодых в голове. Нет стержня в жизни! Нет идеалов, что-то ищут, а находят грязь в болоте безнравственности.
Вдруг Мария поинтересовалась:
- Ивановна, а почему ты всем помогаешь? Денег не берёшь?
Подумав, Вера Ивановна ответила:
– Я делаю добро, а добро за деньги, уже не добро ! Это уже бизнес. А где бизнес, там зло. Люди сейчас не живут по законам христианства.
Мария грустно улыбнулась:
– А кто у нас живёт по законам хотя бы государства? Вон чиновники, первыми должны на страже законов стоять, а что творят? - женщина покачала головой, – Один стыд и срам! В церковь придут - разнаряженные святоши, крестятся, свечи ставят. А в душе - черти пляшут!
Ивановна добавила:
- В Уголовном кодексе России более тысячи законов, и в Гражданском кодексе, около семьсот. А Господь дал нам всего десять заповеденй, и тех мы не соблюдаем. Отсюда все наши беды!