«Не то, что мните вы, природа…»
(Фёдор Тютчев)
Природа облагораживает человека!
Всему лучшему, что с ним происходит,
свидетели – деревья, травы, цветы, реки…
П.Кальдерон де ла Барка
Почему, когда мне плохо было,
О ней одной мечтала, о природе, на которой (только!)
Я счастлива по-настоящему была?
Вот в памяти всплывает ненароком
Шестьдесят третий год, далёкий-предалёкий.
В июньских травах, мне уже по пояс,
Я возлежу, как на перине барской,
И две сосны неподалёку –
На них висят качели-самоделы,
Которые мы детскими руками
Для радости своей соорудили.
На них, когда хотела «отдохнуть»
От праведных трудов купанья, загоранья
И чтения, садилась – и взлетала.
И раскачаться так любила, чтоб сиденье –
Со мной, конечно, вместе – размахнувшись,
Сальто-мортале сделало над балкой,
И вновь вернулось к травушке поближе.
И вот в тот день лежала по соседству
С гудящими, снующими повсюду
Медовых дел работниками там я.
Они, как и другое населенье
Дремучих трав – кузнечики, стрекозы,
И прочие небожие и божьи
Коровки – попривыкли
Со мной к добрососедству в этом мире.
В руках моих роман – «Собор Парижской…»
(Не буду уточнять, в мой стих не входит),
И персонажи классики французской
Меня в тех травах буйных окружали.
Вдруг слышу: как велосипед с пригорка,
Ко мне несётся лучшая подруга
И тёзка, между прочим, - Валентина -
Кричит, жестикулируя руками.
Да что ж случилось-то? Приходится расстаться
На времечко с прекрасной Эсмеральдой,
А Валя – посильней меня, постарше –
За талию меня кружит уже по лугу:
«Ты слышишь? Наша тёзка Валентина
Сегодня в космос улетела на «Востоке».
Фамилия, похоже, Терешкова,
Хотя я, может быть, и путаю немножко!»
Тут я, не выдержав от радости, вскричала
От радости и гордости за женщин.
И мы с подругой Валей всё кружились,
А там, вверху, на внеземной орбите
Другая Валя пролетала в паре
С Валерием Быковским где-то рядом.
Природа ликовала вместе с нами:
И солнышко неистово сверкало,
И блики на озёрной ряби тоже,
Казалось, радость нашу отражали.
А все друзья из мира насекомых
Такую замутили серенаду,
Что впору симфонический оркестр
Создать из музыкантов этих малых.
«Неужто и они всё понимают?» –
Спросила Валя, в изумленье глядя
На джунгли травянистые повсюду.
«Ты о моих друзьях? Не сомневайся:
Всё понимают, чувствуют, как люди!».
Когда подросла я и стали
Неясные чувства томленья мне душу терзать,
Я в лес уходила, что рос по соседству.
На милой мне с детства поляне
Я слушала лес и себя, а потом
Вставала с травы, подходя к белоствольным берёзкам,
И, плотным кольцом окружённая ими,
Я доверяла им девичьи тайны свои.
Молчали подружки-берёзки, но знала:
Они сострадают, и шёлком серёжек своих
Лицо мне, и плечи ласкают.
И к дубу поблизости я всякий раз подходила,
Его обнимала, и нежно в кору я шептала
Слова понежней и поласковей, чтобы к берёзкам
Меня ревновать не посмел исполин добродушный.
Потом, пройдя в дремучий хвойный сектор,
Сосновым и еловым духом зарядившись,
Почувствовав, что всё мне нипочём,
С душой облагороженной неспешно шла домой –
И за науки принималась с новой силой:
Они другою пищей были для меня.
Они меня обогащали
(хотела бы сказать я не ходульно,
Но именно богаче ощущала
Себя я с каждой новою страницей
Учебника, затёртого до дыр!),
А также пели песни мне о том,
Как интересна жизнь, и как секреты
Она тому, кто жаден до познанья,
Всегда с охотой открывать не прочь.
Чего? Да нашего с тобою мирозданья.
II.
Когда любовь ко мне нежданная пришла,
Я растерялась: что ж, мне отступиться
От матушки-природы, от сестрицы,
Подруги – всё в одном лице?
И счастье - на ладони и на лоне
Её бывать – делить мне на двоих?
Я так ещё была юна, а это сложно,
И непонятно было для меня.
Мир чувств природы я давно познала,
Но человеческих мир чувств
Мне всё ещё доступен был с трудом.
К тому ж любимый человек намного старше был,
Не находились с ним в ту пору жизни мы
На линии одной.
Я тем жила, что он давно прошёл.
И, мучаясь в тиши ночной,
Слезами обливалась я, не зная, как мне быть.
«Никак ты, внучка, плачешь, -
Услышала я бабушки родной вопрос -
Не плачь: ни дома, ни на людях в этом деле
Помощников ты не найдёшь, поверь.
Сходи-ка лучше в свой любимый лес,
И там рыдай, доколь слезинок хватит».
Усвоила я бабушкин совет и стихла.
«Любовь – это болезнь, - сквозь сон,
Смыкавший веки мне, она мне прошептала, -
И ею надобно уметь переболеть!»
И после клубных танцев в воскресенье,
Когда любимый откровенно пригласил
В палаточный на остров лагерь,
Я убежала в свой любимый лес.
Уже темнело, но не страшно было –
Ведь я среди своих - но мне страшней
От слов его: чего он жаждал
Даже своим умом девичьим
Я поняла без лишнего труда.
Боялась я поставить точку
На всех мечтах – об аттестате,
О поступленье в университет,
О новых знаниях, к которым так стремилась,
О книгах и уединённых
Свиданиях с природой при луне.
И я опять рыдала, оглашая
Друзей своих и лиственных и хвойных.
И лес притих, он тоже плакал,
Но как он был силён, родимый!
«Нет, нет и нет!» - так зашумели
Сосновый бор и на пригорке ели,
Им вторил молодняк берёзовый, а дуб
Впервые заскрипел, как будто зубы
Он сжал от моего нелёгкого решенья.
«Но я его люблю!» - я им кричала.
«Свободой дорожи, не стань рабою чувств,
Ты для другого рождена», - шептала мне земля.
И, как подкошенная, я упала на неё.
Проснулась я от щебетанья птиц.
«Так охраняли все меня! - подумалось невольно, -
Ох, как же славно я спала
В малиннике, которого я здесь
Не замечала раньше: низкорослый,
Он, видно, только за последний год
Здесь вырос, от большого отделившись».
Засунув в рот три горсти спелых ягод,
Подпитанная матушкой-землёй,
Домой пришла – и сразу же за книги.
Тут телефон: «Ну, Валечка, ты едешь?» -
То голос милый мне вопрос с надеждою задал.
«Нет, извините, Геночка, не еду». –
«Но как же наши чувства!» - он вскричал.
«Простите, вы должны меня понять!» -
И первой положила трубку.
Я чуть жива была: вот только что, сейчас,
Непоправимое со мной случилось,
Он, не подумав, всё разрушил –
Разрушил то, что лишь едва теплилось.
А начиналось так красиво, романтично!..
Немного посидев в тиши и отрезвив свой ум,
Я подошла к столу и вмиг
В теорию литературы погрузилась.
«Что, внученька, в лесу была?» –
На ушко бабушка спросила.
Кивнула молча я.
«А этому, что ж, отказала?» - «Да.
Мне больно очень, ба!» -
«А ты стерпи, стерпи, родная,
И не отчаивайся так, не надо.
Наверно, кажется тебе, что отвернулась
Судьба сегодня от тебя, и пустота
Теперь тебя захватит в злые руки?» -
«Да, бабушка, ты понимаешь с полуслова» -
«Вы встретитесь ещё – найдёшь
Его в большом ты городе, поверь,
А там уж счастье от тебя не отвернётся». –
«Нет, бабушка, не встретимся, а я
Сегодня отпустила добровольно
Любовь свою, как голубя из рук». –
«Не говори так, Валя, нет, не говори,
Всё образуется, уж ты поверь мне в этом!» -
«Да всё в порядке, ба, ты не тревожься больше,
Я как-нибудь сама…» И, взяв по математике учебник,
Я в сад пошла. С тоской в душе
Я «Математику» открыла на закладке:
«От пункта А до пункта Б – который, сколько?» -
«Какая разница за сколько? Ведь дошли ж! -
И я захлопнула учебник непонятный. -
По настроенью как-нибудь осилю.
Теперь домой – и с полочки Дюма
Достану том. Вот так-то лучше будет!»
А в голове сверлило: «Кто, скажи на милость,
Тебя иначе не назвал, как «Валечка моя»? –
Ведь он, и только он! Забыть не сможешь,
И не пытайся». – «Но должна, должна, -
Я возразила вслух самой себе, - хотя бы
На года два, на три, а, может, и на пять!»
Зашла соседка с дочкой на руках –
Всего-то на четыре года старше:
«И ты романы всё читаешь, Валя?
А не пора ль и свой бы завести?» -
«А мой уже закончен, - я сказала просто, -
Когда-нибудь его историю сложу» -
«Какая же ты скрытная, однако,
Никто ведь ничего не знал». Она ушла,
Обескураженная нулевым ответом.
Не знал никто: ни мать, ни брат,
Ни пятеро моих подруг – никто!
Лишь бабушка родная – и смолчала,
Да ей и оставалось мало до конца…
Свидетели – лишь озеро лесное,
Да жёлтые кувшинки в ней, да одолень-трава.
Конечно же, деревья тоже –
Как их могла забыть, друзей своих?
Но все они хранить умели тайну.
III.
Вот незаметно осень пролетела,
В которую я часто у окна стояла,
Как листья кружат, молча наблюдая.
Мне грустно было. И печаль, казалось,
В каком-то уголке навеки поселилась.
Но ведь какие чудные картины
В пейзаже осени ты разглядишь невольно!
Какие есть прелестные места, в которых
Осеннею порой нам побывать велел сам Бог.
Так постепенно, шаг за шагом,
Я возвращалась к ней – сестре, подруге
И матери одновременно – той родной,
С которой я срослась душой и телом,
Как только научилась говорить
И ножками передвигаться по землице.
А вот и зимушка-зима «рассыпалась клоками»!
Я ожила. То обгоняя поезд,
То вслед ему махая лыжной палкой,
То стряхивая иней с лап еловых,
То с горки вертикальной пролетая,
Я, лыжница отчаянная, смело
Сражалась с расстояньями и снегом,
Себя как будто дома ощущая.
Я упивалась этой гонкой постоянной,
Сугробов глубиной и скрипом лыж по насту.
И вновь, казалось, счастьем наслаждалась
В объятиях природы белоснежной.
Но иногда, особенно во время
Каких-то школьных вечеров и вечеринок,
Когда вокруг так было многолюдно,
Себя я ощущала одинокой,
В сердечке рану чувствуя при этом.
В минуты наивысшего веселья
Мне становилось грустно и тоскливо
И уходила я, стремясь к уединенью.
Но время шло. И вот уже девятый,
Класс предпоследний школы подкатился
К экватору. «Подумать только, -
Мой «классный» говорил учителям-коллегам, -
У Валентины нынче целых пять четвёрок,
А до девятого отличницей была!»
И все качали головами в сожаленье:
«Что с ней?» - «Не знаем, только равнодушье
Какое-то к учёбе появилось.
Короче, странною становится девчонка».
Нечаянно их разговор подслушав,
Я думала: они правы, конечно,
Мне волю сжать в кулак пора бы
И снова прежней стать, и главную задачу
Всей жизни выполнить, к которой я стремилась.
Я в лес заснеженный пошла, прижалась я щекой
К коре обледенелой, заскорузлой:
«Что будем делать, милые друзья?
Мне помогите побороть себя!»
И мне в ответ как будто задышала
Слезами отогретая кора -
И вместе с ней заулыбалась
Моя запорошённая душа.
Не знаю, кто помог, но вновь я на коне,
Набралась силы после бала в школе,
Печаль-тоску стряхнула с плеч долой
И штурмом с блеском год я завершила –
И тот, девятый, и десятый вскоре.
А после выпускного бала
С каким-то парнем-провожатым
Мы к озеру пришли и долго наблюдали
Луны огромной лик, который отразился
На водной глади, на бутонах, скрытых
Под лепестками до зари грядущей.
И вечер звёздный, и луна в воде,
И камыша шептанье, тусклый блеск
Мерцающих в подсветке неземной
Стволов берёзовых, их листьев тихий шелест –
Всё это мне прекраснее всего
На целом белом свете показалось.
И в эту ночь я так, как никогда,
Была раскрепощённой и счастливой.
Я поняла значенье мирозданья,
Любовь Творца тогда я поняла.
«Ты повзрослела очень, Валя, -
Мне спутник мой задумчиво сказал,
Невестой чьей-то станешь скоро…» -
«Не скоро, - мысль в ответ ему мелькнула, -
Барьер другой мне надо взять –
Я еду в Ригу, там должна я поступать
В Латвийский университет, потом искать
Его, любимого». – Но мыслей этих
Тот парень прочитать отнюдь не мог.
Всё так и вышло: в вуз я поступила,
Но вот второй вопрос решить не получилось:
Того, кого я встретить так хотела,
Сокрыть решила от меня судьба.
IV.
Ещё до поступленья своего умчалась я на юг.
Экзотика природы Приднепровья
Мне жизнь украсила, вошла в воспоминанья
И в сердце до сих пор живёт.
Как часть природы общей полюбила
Я эти острова, сады и плавни,
А воды украинского Днепра
Меня ласкали так же нежно, как и дома
Озёрные, речные, ключевые.
«Откуда ты?» - кричали мне ребята,
Приток Днепра - Самару - рассекая
Своими загорелыми телами.
«Я с Балтики, - им отвечала, - вы бывали
На нашем море?» - «Нет, но если пригласишь,
То с радостью приедем, только свистни!»
«Я приглашаю! - лёжа на траве под буком,
Им отвечаю, - холодней, чем ваше оно,
Смотрите, потеплее одевайтесь!» -
«Но это ж здорово – холодный моцион
В такой вот жаркий день устроить!»
В Крыму я тоже побывала, на хребтах своих
И волны моря Чёрного меня
Немножко покачали не без ласки.
Но более всего запали в душу мне
Не эти волны, а всё то, что выше –
Впервые в жизни увидала здесь
Я горы настоящие, ущелья,
Пещеры, серпантинные дороги
И вид на море сладостный с вершин!
А крымские тенистые сады!
Однажды
Когда лежала с книгой под ветвями,
Подул немножко ветерок, и вот
На грудь мне град тяжёлый устремился,
Но это был не лёд, а фруктопад
Из абрикосов спелых и душистых.
Да, побывала я в краях почти волшебных
И сочными плодами их полей,
Садов, баштанов славно упивалась.
Спасибо Украине! Житницей страны
В те годы ведь не зря она считалась.
Куда бы я с тех пор ни направлялась,
Неделя проходила, две – и я уже домой
Стремилась, увозя с собой и адреса друзей,
И массу впечатлений,
И флёр влюблённости последней.
Любовь была одна, я не искала
Сильнее чувства. Что до впечатлений,
То их искала я с азартом всякий раз,
Но более – природы новые красоты.
И где б я ни была, всегда я знала:
Природа края (все её кусты,
Деревья, и цветы, и травы,
Моря и реки, горы и леса –
Свидетели тех незабвенных лет моих)
Запомнила меня, так щедро ей любовь
Дарившую свою. А я несла в душе
Потом повсюду, долгие года
Её частичку в сердце – навсегда.
Благословенна матушка Природа,
И вечная моя любовь – тебе!
Взлелеяла ты детство мне и юность,
Облагораживала меня всегда,
Ты соками земли своей поила,
И все своей судьбы капризы
Я только лишь благодаря тебе
Переносила стойко. Милая, спасибо!