10. Прошло три года
Светланка подрастала, за всеми семейными дрязгами, работой на ферме, пролетело три года. На работе дела шли неплохо, план надоя молока выполняли каждый год, в коллективе Катерину уважали. Ей и её напарнице Марье Егоровне два года подряд за высокие надои и за то, что не было падежа, сохранили всех телят, давали премию - по телёнку. Тётка Марья в работе была зверь, сама работала и Катерине не давала расслабиться. Ольга говорила:
-Это Марья чтоб тебя замаять, себя не жалеет, вот сколько в ней злости. Успокоиться пора - Валька замуж вышла, вроде удачно. Говорят, мужик у неё по струнке ходит, а с Петькой-то она бы по струнке ходила.
Катерина изо всех сил старалась показать всем, особенно тётке Марье, какой у неё Пётр хороший и как они хорошо живут. Чтобы не радовались чужому горю. Она уже давно заметила, в деревне у них чем хуже человеку, тем больше соседи радуются. Но виду не показывают: сочувствуют, расспрашивают, успокаивают. А если хорошо человек живёт - судят - пересудят, подмечают все шероховатости и наблюдают: «А на чём же он споткнётся? Ну не может же быть, что он лучше меня живёт», «Ах, хороший парень полюбил далеко не красавицу - да не может быть, приколдовала», «Ах, у неё мужик не пьёт? Тут что-то неладно: или больной или баба наколдовала», «Ребёнок первый у молодожёнов родился - ах, а сколько месяцев-то после свадьбы прошло? Ребёнок-то поди не его? Нагуляла?»
Катерина старалась не вникать в эти бабьи суды - пересуды. Знала - про неё судят тоже и неизвестно что, может то, чего в жизни не бывало, а если бывало, то совсем не так.
Илья Кузьмич как-то зашёл к ним и заругал Петра:
-Ты что парень делаешь? Катьку на руках надо носить, такая девка досталась - и красотой вышла, и работница хорошая, робёнка опять же тебе вон какого родила, а ты изголяешься. Давеча бабы говорили, опять командовал, из окна её выбросил.
-Ты что, дядька мелешь, из какого окна? Не было этого, - возмутился Пётр и к Катерине: -Ты что ли наговорила?
-Ты что, Петя, я зачем сама на себя буду наговаривать? Опять наверное тётка Марья придумала.
-Во-во, она и рассказывала бабам, что сама слышала - ругались, потом стекло разбитое слышала, Катька заорала и потом из ворот выскочила.
- Всё это было, Кузьма Ильич, но совсем не так. Я банку трёхлитровую с молоком из погреба несла, Петя сзади подошёл и стал баловаться. Вы же знаете какой он - если немного выпьет, то щипать надо, то обниматься, на бутылку просить. Я закричала - перестань, разобьёшь. Он не перестаёт. Я не удержала, банка в дребезги об чугунный лист, который у нас в ограде лежит перед дверями, вы же видели. Я заругалась на Петю, он пошёл к воротам, хотел Зорьку из стада встретить, а я не пустила его, в ворота выскочила и побежала, чтобы он меня не догнал. Не хочу, чтобы он лишний раз в деревне пьяный показывался, а видите, ещё хуже сделала.
- Да девка, с Марьей шутки плохи, наговорит - не отмоешься. Я бывалоче молоденький - то был, сходил к ней, так она меня опосля долго, как это сейчас говорят, шантажировала. Заловит где в укромном месте и шепнёт:«Вечером приходи, а то твоей Поле всё расскажу». Ну, ходил, пока она этого своего еврея не пригрела, господи меня прости. Не еврей бы, узнала бы когда - никогда моя Полинка, шуму бы было! Она ведь у меня парень, не твоя Катюшка, молчать не будет.
-Да ладно, дядь Кузьма, начинаешь опять.
-Шутю я шутю, парень. А я чего зашёл-то, Катерина? Выходной тебе пообещала Паловна, так может выйдешь ко мне завтра в поле? Учётчицу надо, опять же взвесить надо тележки - студентов завтра привезут турнепс рвать. Просилась Анка-пулемётчица, ты ж знаешь какая она работница, больше свою самокрутку курит, а мне учёт строгий надо.
-Ну ладно, Кузьма Ильич, постираться хотела и дома прибрать после картошки, сегодня начну, завтра вечером докончу, пойду турнепс считать, - согласилась Катерина.
Жизнь вроде начала налаживаться, она старалась не обращать внимания на свекровь, которая всё держала в своих руках. Катерина была на подхвате, Пётр выполнял всю мужскую работу по хозяйству, благо что трактором пользовался как собственным - дров привезёт, сено привезёт, огород вспашет. Конечно халтурил очень много, но ведь всем нужны дрова и сено, а трактористов не так уж и много, но иногда трезвые дни бывали. Особенно хорошим он становился когда перепьёт и устроит дома скандал. После этого три дня что-то дома помогает, со Светланкой возится, пока опять халтура не подвернётся.
На отсевки свекровь преподнесла сюрприз: решила выйти замуж. Ладно бы ещё за кого-то, а то за двоюродного брата тётки Марьи. Жил он в соседней деревне, вдовствовал месяца два и тут Марья задумала осчастливить Зою Петровну. Посевная затянулась, но отсеялись удачно, до дождей, как всегда устроили гуляние. Мало им одного дня, затянулась пьянка на неделю. Вот что бы дояркам и скотникам отмечать? Но как же - чем они хуже трактористов и разнорабочих, праздник, так праздник. Зоя Петровна с фермы - и к Марье в гости, назавтра с фермы - к Марье. Пётр в эти дни страдал - халтуры нет, трактор Иван Петрович распорядился поставить до сенокоса на ремонт, друзей, с которыми можно было в праздник собраться и посидеть, тоже нет. Катерина могла бы сходить к девчонкам вместе с Петром или их в гости пригласить - Машу с мужем или Ольгу. Но не хотелось лишний раз его расстраивать с пьянкой. «Без меня хорошо пьёт», -думала она.
И вот уже на третий день деревенского праздника заявляется Зоя Петровна с мужем, представила и сказала, что он будет жить у нас.
-Так сразу?- удивился сын.
-А что бы и не сразу?- пьяненьким голосом возмутилась мать. - Я вас троих вырастила, мужа у меня никогда не бывало, я одна растила, нужна мне сейчас поддержка или нет? Вон Клавка, хорошо живёт, мужик у неё из хорошей семьи, она с нами и знаться не хочет. Нинка уехала - и с концами. Раз в год приезжает, мать ей не нужна. А у тебя, сыночек, своя семья. Вот вам и всё! Не нравится, вон жена у тебя заявление на квартиру написала, можете хоть сейчас уходить.
-Так ведь ещё и строить не начали.
-Построят.
«Да, пахнет тут душком тётки Марьи, как есть слово в слово за ней повторила. Да, представляю какая красивая жизнь сейчас начнётся! Братец ведь всё-таки, родственниками стали, дождалась тётка Марья своего звёздного часа. Наконец - то вся деревня родственники. А то мы тут с Ольгой смеялись, кто брат, кто сват, кто шурин друг другу, замуж не за кого идти. У одной Марьи Егоровны родственники в соседних деревнях, да Ольгина мать приехала ещё до войны, замуж за Ольгиного отца вышла, отец погиб, а они с Ольгой так в деревне и остались. Родня ли теперь им отцовы родственники? Может и родня те, кто добра желают, но много ли таких, всё-таки уже двадцать лет прошло, как отец погиб».
Вот так и прожили несколько месяцев - молча, обижаясь друг на друга, но не ругаясь. Чувствовалось, что-то назревает. Молчание затянулось, но становилось напряжённым….
А вот сейчас Катерина готовила мужу большой сюрприз. Сходила летом на аборт, через два месяца снова задержка - проверилась, беременная. Врач - акушер, Дина Сергеевна, категорически отказалась давать ей направление на прерывание беременности:
-Нет - нет, я не враг ни себе, ни твоему здоровью, никаких прерываний. Ты как не понимаешь? Это не шуточки, а очень сложная операция. Первый ребёнок у тебя большенький, рожай. Это видимо судьба твоя, если нежданно - негаданно. Ставлю тебя на учёт, в мае жди сына.
-А откуда вы знаете что сын?
-Да я не знаю, так, наугад сказала. Знаю что отцы всегда сыновей ждут, обрадуешь мужа. Первый-то ребёнок девочка?
-Да.
-Ну вот и ладненько. Наблюдаться будешь у Лидии Ивановны у себя в Колесовой.
Дина Сергеевна крупная, уверенная в себе женщина, говорят, всю войну хирургом была, чего только в полевых условиях не резала. Выхода не было - или пан или пропал, зато очень многих солдат спасла, у неё много медалей и даже ордена. Говорят, у самого генерала пулю чуть ли не у сердца вытащила. А после войны пошла работать акушеркой в районную больницу. С ней не поспоришь. Аборты официально разрешили делать, но она сама решает кому и когда. Говорят сколько нежеланных малышей на свет пустила, а потом родители ей спасибо говорят.
Домой Катерина шла пешком, путь долгий, всё передумала.
«Ну куда я с этим ребёнком? Намаюсь. Светланка ещё невелика, да и Петя не захочет. Он всегда говорит, хватит одной дочки, куда нищету плодить, как тётка Марья наплодила мал мала меньше. Зоя Петровна тоже высказывала свои мысли, мол нарожают, потом расходятся, алименты-то платить? Сейчас ведь в совхозе деньгами зарплату дают, живо алименты высчитают. Вон мол Клавка тоже сдурела, родила, девочку ей захотелось, а опять парень, вот пусть теперь одевают и кормят.»
За своими думами - раздумьями не заметила, как просигналила и остановилась машина, из кабины высунулся Гоша Ермаков:
-Катерина, садись, подвезу.
Катерина быстро заскочила в машину.
-Ну что, начали убирать зерно? Сколько рейсов сегодня сделал?
-Да с утра комбайн стоял, после утреннего заморозка пшеница отсырела, хоть выжимай. А сейчас уже третий раз еду. Урожай нынче плохой.
- Ты знаешь, нам-то здесь легче, пшеницу смелем на мельнице, хлеб испечём, а в городе, мама писала, хлеб по спискам дают, восемьсот граммов на человека. Люди боятся, что без хлеба останутся, очереди с утра занимают. У меня у тёти дочка десятилетняя пошла в очередь, жара стояла, упала в обморок, толпа чуть не затоптала. Ладно одна знакомая её узнала, подхватила на руки, унесла к водоколонке, отходила. Хорошо, что Никита Сергеевич Хрущёв занялся сельским хозяйством, королевой полей, как говорится теперь во всех газетах. Хоть кукурузный хлеб, но едим, кстати, он мне очень даже нравится.
-Катерина, а ты знаешь, что Хрущёв решил ещё в пятьдесят четвёртом году увеличить производство зерна за счёт распашки новых земель? В Казахстане, Сибири, на Южном Урале было освоено пятнадцать миллионов гектар целинных земель, огромное количество совхозов было создано. Представляешь, привозят в голую степь директора, вбивают колышки с названием будущего совхоза и работа пошла.
-А кто работал?
-Конечно молодёжь, комсомольцы. Семейных-то туда сразу не повезёшь, им нужны жильё, детские сады, школы. А молодёжь в армейских палатках жила, спали на соломе, не было ни кроватей, ни матрасов, с водой проблемы, возили в бочках или цистернах. За два года освоили в три раза больше земель, чем планировали. Но не хватало уборочных комбайнов, грузовиков для перевозки зерна, нередко сваливали хлеб под открытым небом и он гнил. А через год опять проблемы начались - целинные земли имели тонкий плодородный слой, который нельзя было глубоко вспахивать и переворачивать пласты, почва разрушилась и выветрилась. Погибло несколько миллионов гектаров пашни.
- А ты откуда всё знаешь?
- Я там в Армии служил. Сам прошёл через всё это.
- Ну а Хрущёв же не знал, он хотел как лучше. Вообще Хрущёв такой простой, его наверное все люди любят, в газетах он всегда среди простого народа.
- Простой да не простой. Ты знаешь, что в прошлом году было издано постановление ЦК КПСС и Совмина о значительной наценке на масло и мясо?
-Ну так это хорошо, и наш совхоз будет сдавать государству дороже, у нас больше денег будет.
-Нам-то хорошо, тем более в деревне у всех своё хозяйство, а вот в городе была забастовка. Рабочие бастовали, вышли на улицы с песней «Интернационал», даже сорвали портрет Хрущёва и сожгли его. Шли с плакатами «Хрущёва - на мясо!», повышения зарплаты требовали. Рабочих милиция останавливала, судили, некоторых приговорили к расстрелу. Хрущёв вообще малограмотный, говорят он продвинулся из-за дружбы с женой Сталина попал.
- Даже не верится. А ты откуда знаешь?
-Я радио слушаю, газеты читаю, - ответил Гоша.
Не все подробности можно было услышать по радио, Гоша слушал такие передачи, которые не каждый мог услышать. Он, радиолюбитель, находил волну «Голос Америки». Много чего интересного там можно услышать, что-то правда, а что-то может и не правда, но не обо всём решался он рассказывать и не каждому, решил, что Катерине можно.
-А как это получилось?
-Хрущёв несколько раз начинал учится и всё его направляла партия в другое место, закончить не удавалось. Потом поступил учиться в Промышленную академию, там же училась Надежда Аллилуева. Она и познакомила Никиту Сергеича со Сталиным, после этого его карьера и поползла вверх.
-Ты знаешь, Гоша, я здесь в деревне как-то совсем отстала от жизни. В городе я была активисткой, я же комсомолка. У нас там комсомольские собрания были, субботники разные, а здесь одна работа, работа.
-Так кто тебе мешает выписать газету? «Правда» хорошая газета. Можно и радиолу купить, сейчас электричество есть - слушай, узнавай что в Советском Союзе делается. Комсомольская организация есть в центральной усадьбе совхоза, в Колесовой тоже есть комсомольцы. Почему ты никому не сказала, что комсомолка? Надо было встать на учёт в райкоме.
-Знаешь, сразу как-то не подумала об этом, а потом ребёнок, муж, работа, не до этого. А что изменится от того?
-Ну смотри, если что, скажи. У нас комсорг на центральной усадьбе Паша Солдатов, я ему передам.
- А здесь комсорг, Валя Тимофеева, собрать своих комсомольцев даже на субботник не может, взносы с горем пополам собирает. Я бы не сказала, что очень интересно здесь. Конечно на центральной усадьбе может и интересно, там молодёжи больше. А нам даже на комсомольские собрания нужно на чём-то добираться, пешком не хочется такие километры ходить, да и некогда.
«Вот какой Гоша! Всё его интересует, много чего знает, в Армии много чего повидал, газеты выписывает и читает, с ним поговорить интересно. А у меня Пётя Армию не вспоминает, газету в его руках я ни разу не видала. Если меня с книжкой увидит, так ругается, мол делать видно нечего. Как-то раз выхватил книжку и в печку бросил. Ладно печка не топилась в это время. Петя меня на комсомольское собрание не отпустит. Гоша и семьянин хороший, сын недавно родился.»
- Гоша, ну как у тебя Тамара? Как сынишка?
- Нормально всё. Томка от счастья чуть не прыгает, всю ночь не спит, воркует. То пеленает, то грудью кормит, я спать хочу, а она сидит хохочет, ей надо чтобы я обязательно посмотрел, как он улыбается. А он и не улыбается вовсе, так, рожицу корчит во сне. Но смешно.
-Назвали как?
-Юркой назвали. В сельсовет пришли записывать, Полина Ивановна говорит - только по нашему сельсовету вы третьи Юркой называете. А по стране вообще как с ума сошли, после того как Юрий Гагарин в космос взлетел. Но у меня Юрий Георгиевич, а Гагарин- Юрий Алексеевич.
-Красиво. Вы молодцы с Тамарой. Сын - это здорово.
-Катерина, ты извини, но я на этой разворотке буду в поле поворачивать.
-Конечно, Гоша, спасибо что довёз, теперь уж с километр осталось, добегу.
Катерина спрыгнула со ступенек машины. И тут же отругала себя: «Ну что запрыгала? Ребёнку-то больно. Какому ребёнку? Да сыну конечно. Правда, как Гоша красиво говорил про своего сына. Как всё-таки они наверное с Тамарой дружно живут. Мой Петя ни разу к Светланке ночью не вставал, а если бы я его разбудила на её улыбку посмотреть, он бы убил меня.»
Мысли о сыне постепенно пошли в нужное русло. Катерина успокоилась и решила: «А почему бы не родить мне сына? Ну и что, что Пётя не хочет, да я для себя рожу. Я работаю, зарплату получаю, одену и прокормлю двоих. Вот свекровь бы ещё не лезла в воспитание, как со Светланкой. Отделиться бы от них, так надоело, что тебе в рот заглядывают. Сейчас даже её муж, Михаил Степанович, в мою сторону косится, будто не он здесь на птичьих правах живёт, а я. Да мы с ним вообще-то оба на птичьих правах, иждивенцы. Зарплаты наши с Петей тут же в хозяйство уходят, телят я получала –тоже в общее хозяйство. Сдали мясо от выращенного быка, мне даже не сказали на какую сумму. Конечно, я же этого быка не растила, в сарайке только хозяева управляются, а я так, иждивенка. Картошку копаю, которой скотину кормим, коров летом пасу, когда наша очередь подойдёт. Молоко стали сдавать в совхоз, тоже не знаю на какую сумму сдают и куда деньги идут. Сметаны не стали видеть и творога, молока и того в притык оставляют. Тётя Поля, жена Кузьмы Ильича говорит: «Ох и скупущая Зойка, неужели у вас так хорошо Зорька доит, что она больше всех молока сдаёт?» А я и не знаю сколько она молока даёт, меня к корове не подпускают. Корова - это их добро. Зоя Петровна очень ей гордится, переживает, как бы я её не испортила. Вот нынче нетель оставила от Зорьки, наверное будет менять, говорят Зорьке уже тринадцатый год. Но молоко и вправду у неё вкусное.
Так, Екатерина Андреевна, вернёмся к сыну. Рожаем или нет? А рожаем, всем врагам назло. А по ночам тоже буду смеяться и смотреть как он смешно улыбается. А может смелости наберусь и Петю разбужу на сына полюбоваться? Так, а может ещё и имя ему придумать? А что думать? Серёжка и всё тут, как дедушка Сергей.»
И вот уже седьмой месяц бьётся сердечко сынули. Пётр заметил, не поверил, был большой скандал.
-Я сказала что рожу, и рожу! Подумай, мне Дина Сергеевна не стала убирать. Я что, умереть теперь должна на операционном столе?
-Так думать надо было раньше. Сейчас не старые времена, когда по восемь штук рожали, возись опять с ним по ночам.
-Так ведь не ты водишься, а я. Добрые мужики даже ночью встают, помогают водиться. А ты из яслей Сетланку ни разу не забрал и не отнёс, спишь до восьми часов, а я ребёнка бужу раным - рано, чтобы в садик отвести. Сейчас хоть ножками ходит, а то всё на руках таскала. Я же предлагала съездить в город, детскую коляску купить на декретные деньги, так ты загорелся - тебе ружьё надо стало.
-Так что ты к добрым-то мужикам не шла? Я смотрю ты то на одного заглядываешься, то на другого, все у тебя хорошие, только я никто.
- Я не говорю, что ты плохой, просто надо от других что-то хорошее брать, а не плохое.
-Ты что, специально завелась, чтобы обидеться и к мамочке уехать? Ты давно уже ко мне подкатываешь - всё тебе в город надо. Я сказал никуда не поеду, надо - уезжай, Светланку мне оставишь, забирай вон своего ребёнка, которого родишь.
-Да что с тобой спорить?
Катерина пошла, затопила баню, чтобы постираться, отвлечься от скандала, а самое главное - не лезть в занозу мужу, а то он такой «нервный», сразу побежит к своим собутыльникам своё горе заливать самогонкой.
Ещё болезненнее перенесла эту новость свекровь. Она восприняла это как личную обиду, сноха не спросившись, задумала рожать… места итак мало… один ребёнок растёт, хватит… на них ведь теперь сколько надо, их одевать надо. Вечером демонстративно налила стакан молока Светланке и сказала:
-На, пей, скоро и этого не будет у тебя, мать-то вон другого ребёнка покупает.
Светланка ничего не поняла, только махнула гривой своих кудрей и сказала, изрядно картавя:
- У нас в ясельках тоже другие есть, они плачут.
- Мы вроде бы с Петей работаем и зарплату получаем, оденем и прокормим.
- Одеть-то может и оденешь, а вот кормить -то мне вас придётся. Где ты в деревне молоко, мясо, яйца купишь? Нигде.
- О чём вы говорите? Неужели у нас рук нет и мы скотину не заведём?
На завтра Катерина отвела дочь в детский сад, а сама пошла к Вере Павловне на ферму:
-Вера Павловна, у вас брат уехал в город, в доме родительском никто не живёт?
-Нет, пускали летом командировочных, они там всё в свинарник превратили, больше не будем никого пускать. А что ты спрашиваешь?
Катерина не могла сдержать слёз:
-Надоело. Заели с ребёнком, не надо им второго, много молока будет пить, вчера вообще разругались. Как стал с нами жить этот Михаил Степанович, мы у неё вообще как лишние.
- Ну а Пётр как, вы с ним договорились?
-Ой, я даже и не знаю как он. Мне всё надоело, я так больше не могу. Петя что? Он как телок за мамкой своей. Как она мужа привела, он дулся неделю, даже согласился со мной в город уехать. Я уже в который раз маме пишу, что едем, чтобы там нам работу и жильё присматривала, а он потом раз - не едем. Дулся, пока не запировали на пару. Они же пьют как Ваньки - встаньки: я приду с дойки, они пьяные спят, кто вперёд проснётся, второго будит - опять пьют, назавтра все на работу. Я вообще не знаю как Петя с похмелья на тракторе работает, Михаил Степанович со свекровью ладно на ферме, хоть не на технике. Приходят с работы - снова за пьянку. Представляете, Петя с Михаилом Степановичем такие родные стали после пьянок. Постоянно какие-нибудь гастроли, то у одного халтура, то у другого. Я думаю, будем жить отдельно, Петя будет меньше пить.
У меня одна надежда - Зоя Петровна. Мне кажется, она обрадуется, что мы на квартиру уйдём, она же молодожёнка, мы ей мешаем. Может Петя увидит, что она не против, и согласится.
Вера Павловна дала Катерине ключи от дома. Она сходила, посмотрела что там и как, попросила Нестерова, чтобы он разрешил выписать в конторе дров.
-Так я же вам выписывал на всех, мало что ли?
-Мы, Иван Петрович, с Петей отделяемся от матери. Я же на очередь на квартиру встала, но когда ещё вы начнёте строить?
-Может нынче летом.
-Да нет, Иван Петрович, мы уж пока на квартире поживём. Так привезёте?
-Ну выписывай, Пётр привезёт, скажу ему.
-Иван Петрович, можно в счёт зарплаты выписать?
Управляющий согласно кивнул головой. У Катерины денег не было, бюджетом в их семье занималась Зоя Петровна. Катерине разрешалось из общего кошелька брать только на самое необходимое.
Катерина сказала свекрови, что уезжают, будет снимать квартиру у Веры Павловны.
-Так я ж не гнала вас, жили бы, кому мешаете?
-Давайте лучше врозь жить, дружнее будем. Мы молодые, у нас своя жизнь. Вам может что-нибудь не нравится в нашей жизни, мешаемся только. Я прошу у вас на первые два-три дня дров, подтопить надо. Хочу там прибраться, всё помыть, там командировочные жили. А потом Иван Петрович обещал привезти нам дров.
Свекровь как будто даже с радостью согласилась. Даже сказала, что отдаст им стол из середника и старую кровать, а потом мол наживёте, молодые.
Катерина оставила Светланку на круглых сутках в садике, а сама два дня топила, скребла, мыла. На санках перевезла стол и кровать, с грустью думая: «Видишь какая у меня свекровь добрая, даже кровать со столом отдала. Видно мы с Петей столько за четыре года заработали.»
Машинку швейную Катерина всё-таки купила ещё два года назад. Когда начала Светланка подрастать, платьишки нужны стали, сама вся поизносилась. А тут в сельпо как специально для неё машинку привезли, продавец сказала « по-разнарядке». Продавец на деревне был первый человек - у неё были работники в магазине и дома, постоянно кто-то за что-то с ней рассчитывался. Катерина решила, что она должна ей за эту машинку хотя бы платье сшить.
Катерина перевезла постель, шторки сшила из белого ситца, разрезала и подшила пять стен половиков, которые мама привезла ей в приданное, на стол постелила мамину же строчёную скатерть. Комната заулыбалась.
-Как красиво!- воскликнула Ольга, которая прибежала к ней на огонёк.
Первую ночь она ночевала одна, Светланка в садике, Пётр, обиженный, остался у матери:
-Ещё я по квартирам из собственного дома не шатался?
- Петя, но не будешь же ты всю жизнь с мамой жить? Птенцы из гнезда вылетают, своё гнездо вьют, а ты взрослый мужчина. А если бы нам квартиру совхозную дали? Тоже бы не пошёл в неё?
-Так то квартира, а здесь холодина в доме. Командировочные там всё в свинарник превратили, заходил я как-то к ним летом.
На завтра напился пьяный, кое-как завалился в дом и сразу же свалился на пол замертво, уснул прямо на полу. Ночью проснулся, разделся и лёг в постель.
С тех пор и стали они жить на квартире. «Наверное мать там его шуганула, то и пришёл пьяный. Если бы мать была против нашего ухода, она бы его ни за что не отпустила, он же у неё работник. А кроме этого она всем хвасталась какая она хорошая, что даже со снохой уживается, мол не всякой свекрови это дано. А сейчас вот отпустила их. Что поделаешь - видно любовь на старость лет дороже….»
Как не скрывай, а сын растёт, живот растёт. Заметили подруги и соседки, на ферме перевели на лёгкий труд, потом Катерина вышла в декрет.
Серёжа родился на майские праздники.