Ведущая новостей посмотрела в камеру взглядом, исполненным скорби:
– Настоящая трагедия разыгралась в Красноярском крае, в маленьком поселке под названием Бор.
Экран показывал знакомые с детства виды. Вот центральная площадь с "фонтаном", школа, полуразрушенная детская площадка, несколько произвольно выбранных домов. Голос ведущей продолжал вещать:
– Сотрудники милиции заинтересовались недавно переехавшей семьей: мать-одиночка с сыном-старшеклассником. Почти сразу после переезда женщина исчезла, никто ее не видел. Сын женщины исправно ходил в школу и, несмотря на то, что вел себя довольно странно, делал успехи в учебе.
На экране появился Петя Антонов, лихорадочно облизывающий губы.
– Когда он появился, я сразу понял: что-то не так! – затараторил староста. – Он был очень странным. Как будто что-то скрывал.
Теперь показывали школьные коридоры. Я видел знакомые лица учителей и учеников. Школьники таращились в камеру и пытались делать умные лица.
– Одноклассники дали прозвище странному ученику. Его стали называть Маленький Принц. Проучившись меньше месяца, он, как и его сказочный прототип, таинственно исчез. Вскоре после этого милиция произвела обыск в его доме, где и удалось обнаружить неглубокую могилу с телом женщины, в которой опознали пропавшую.
Возле забора стоял корреспондент с микрофоном. Тщательно причесанный мужчина лет тридцати, всем своим видом выражавший неудовольствие от того, что пришлось тащиться в такое захолустье.
– Я стою рядом с домом, в котором жил Борис Брик, печально известный Маленький Принц, – забубнил мужчина. – Вернее, рядом с развалинами дома. Отсутствовавший чуть больше недели Брик вернулся однажды ночью. Цель возвращения осталась неизвестной, как и то, где он находился все это время. В милицию поступил анонимный звонок с сообщением о местонахождении Брика. Пять экипажей выехали немедленно, но операция задержания превратилась в нечто невообразимое. Преступник был упущен, а при задержании погибли одиннадцать сотрудников милиции.
Теперь я увидел дядю Мишу. Он сдвинул фуражку на затылок и заговорил:
– В мою задачу входило наблюдение за территорией снаружи. В дом я не заходил. Думаю, что там стояла канистра с бензином, или что-то вроде, потому что я услышал выстрел, а потом – взрыв. Дом сразу загорелся. А потом сотрудники просто начали беспорядочную пальбу. Мне тоже досталось две пули.
– Вы не стреляли? – спросил корреспондент.
– Нет, не стрелял.
– Видели Бориса Брика?
– Нет, не видел.
Снова появилась ведущая.
– Борис Брик объявился на следующий день, – сообщила она. – Придя в школу, напал на двух одноклассников, одному из которых нанес повреждения средней тяжести.
Снова Петя:
– Я староста класса. Когда увидел его – сразу сказал звонить в милицию. Он попытался бежать, я хотел остановить его, но он оттолкнул меня! Я читал, что у сумасшедших бывает огромная сила, так вот, это правда. Нечеловеческая сила, меня будто автомобиль сбил. До сих пор ребра болят!
И опять ведущая:
– Вовремя прибывший наряд милиции сумел обезвредить преступника. В настоящий момент Борис Брик проходит психиатрическое освидетельствование.
Я выключил телевизор. На душе оставался неприятный осадок. Вот как эта история предстала перед людьми. Вот как ее видели мои одноклассники и родители.
Тянулся понедельник. Я снова прогуливал школу. Не мог найти сил прийти в класс и находиться среди этих людей. Утром завтракал с родителями, брал пакет, выходил на улицу и ждал полчаса, слоняясь по лесу. Потом возвращался домой. Смотрел телевизор, пытался читать, но больше просто лежал и думал.
В дверь позвонили, и я вздрогнул. Кто бы это мог быть? Впрочем, какая разница. Я никого не хотел видеть.
Звонивший не унимался. Раздражающие трели, догоняя друг друга, рассыпались по пустой квартире. Когда у меня начало звенеть в ушах, я встал и пошел открывать дверь.
Маша. Ни слова не говоря, она проскользнула в прихожую, а когда я запер за ней дверь, она уже сидела на кровати в моей комнате.
– Привет, – сказал я, присаживаясь рядом. – Как дела в школе?
Посмотрела на меня исподлобья и отвернулась.
– Сам бы пришел, посмотрел, – тихо сказала она.
– Я пытаюсь...
– Плохо пытаешься. Бросил меня там одну.
Я не знал, что ответить на этот упрек. Маша сердилась, но ведь она пришла. Я протянул руку и осторожно коснулся ее плеча. Она не остановила меня, и я ее приобнял. Маша вздохнула, придвинулась ближе и положила голову мне на плечо.
– Я рассказала отцу.
– О чем? – удивился я.
– О чем... О беременности.
Я закрыл глаза. Совсем забыл об этом!
– И что он? – чуть слышно спросил я.
– Завтра к двум часам отвезет меня в клинику. Слышать не желает...
Снова я молчал, не зная, что сказать. Пусто на душе, совсем пусто.
– Дима? – Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. – Я не хочу так!
Все, что я мог – это обнять ее крепче. Взгляд ее глаз потух. Голова опустилась.
– Не попадайся ему на глаза, – сказал Маша.
– Почему?
– Этот ребенок... Я сказала, что он от тебя.
– Зачем? – Я, должно быть, покраснел.
– Надеялась... Сказала бы правду – точно... Он же убийца, сумасшедший. Я хотела...
Она заплакала, тихо и страшно. Я гладил ее волосы, спину, плечи. Через несколько минут рыдания утихли.
– Такое чувство, будто все заканчивается, – задумчиво произнесла Маша. – Не вижу впереди ничего. Только какая-то тьма, непроглядная тьма. Будто солнце навсегда ушло.
То же самое чувствовал и я, но не хотел признаваться.
– Можно все исправить, – сказал я, надеясь попасть в резонанс с ее мыслями. – И зажечь впереди солнце. Наверняка можно.
Не знаю, что я нес в этот момент. Просто сочинял какую-то романтическую ерунду, чтобы утешить ее. Но Маша не стала воспринимать это так. Она посмотрела на меня серьезно и сказала:
– Так исправь. Зажги солнце. Пожалуйста!
Больше она не сказала ни слова, просто ушла. Я закрыл за ней дверь с таким чувством, будто это была крышка гроба. Моего гроба.
***
Мы встретились на том месте, которое в телефонных разговорах уже стали называть "нашим". Сидели друг напротив друга так же, как в первый раз, только теперь в теплых куртках и шапках.
Элеонора выглядела необычно серьезной.
– Если бы я залетела, – сказала она, – то сделала бы аборт, даже не задумываясь. И забыла бы через пару дней, можешь мне поверить.
Я кивнул. Наверное, это и был голос разума. Отец Маши прав, и она поймет это, хоть и не сразу.
– Спасибо, – сказал я.
– За что? – удивилась Эля. – Это не приглашение в постель, если ты об этом.
– Я понял, я про другое...
– Тогда тем более дурак! – Она стукнула ладошкой по столу. – Я, конечно, не психолог ни разу, но... Тебе не кажется, что этот ребенок, несмотря ни на что, единственное, что вас связывает? Единственное, за что вам осталось бороться!
– Но что я могу?
Элеонора перегнулась через стол и влепила мне пощечину. Не сильно, так, скорее просто для проформы.
– В другой раз – глаза выколупаю, – пообещала она. – Когда ей угрожала опасность, ты не долго думал. Когда ехал с ментами за ней, тоже не растерялся. Что же с тех пор изменилось? Опять становишься размазывающим сопли маменькиным сынком? Что, без этого недомерка у тебя мозги работать перестали?
"Ты можешь идти один!" – вспомнил я прощальные слова Маленького Принца. Я встал из-за стола.
– Спасибо!
– Всегда пожалуйста! – Элеонора ослепительно улыбнулась. – По роже съездить – я никогда не откажу. Обращайся.
Когда я уже уходил, она окликнула меня:
– Дим! Ну, ты, это... Звони там, иногда.
***
На лесопилке все по-прежнему: визжали пилы, летели опилки. Лысый Антоха орал песни из мультфильмов – на этот раз доставалось Спанч Бобу.
– Я от вас, поселковских, просто фигею, – сказал Коля, когда мы с ним вышли покурить. – Привел работника, ничего не скажешь.
– Он ведь тебя не подводил?
– Нет, но...
– Остальное – его проблемы. Можешь мне помочь?
Коля усмехнулся.
– Что? Взять на работу Чарли Мэнсона?
– Нет. Гораздо хуже.
Мы проговорили полчаса, прежде чем мне удалось уговорить брата. Собственно, сама затея у него отторжения не вызвала, но сорваться с работы среди недели оказалось проблематично. Он настаивал, чтобы подождать до выходных, но, в конце концов, сдался. Мы уточнили время и разошлись. Я направился на автобусную остановку, а Коля – слушать балладу о таинственном существе, проживающем на дне океана.
***
Утром я простоял возле школы больше часа, прежде чем понял, что Маша не придет. Осознание пришло одновременно с писком телефона. Пришло сообщение от брата: "Еду!" Мой палец завис над клавиатурой. Что написать? Дать отбой или продолжать надеяться? Десятый час...
Решение уже созрело, но, пока я писал адрес, руки дрожали. Следующее сообщение я писал на ходу – Маше.
Когда я подошел к ее подъезду, она уже была там. Абсолютно пустой взгляд.
– Привет, – холодно сказала она. – Чего хотел?
– Поговорить.
– О чем?
– О нас.
Она посмотрела на меня с каким-то новым выражением.
– В каком смысле?
– Я хочу узнать, не боишься ли ты довериться мне?
Маша пожала плечами.
– Однажды я доверилась тебе. Нет, не боюсь. Что ты собираешься сделать?
Время поджимало. Я знал, что должен сказать эти трижды проклятые слова, и, наконец, сказал:
– Я люблю тебя!
Слова прозвучали глухо, бедно. Она не бросилась ко мне в объятья, только слегка покраснела.
– Долго же ты думал...
– Знаю. Еще не поздно?
– Не знаю. Скоро я уеду отсюда, а когда вернусь – не знаю, что останется у меня в душе. Прости, но сейчас я ничего не могу тебе сказать.
– Ты умеешь готовить?
Маша широко раскрыла глаза.
– Что? Готовить? Ну да, умею, а зачем тебе?
– Сколько вкусных блюд ты можешь приготовить из картошки, макарон и соли?
– Дима, что ты несешь?
Красная "девятка" остановилась около подъезда. Я подошел к машине и открыл заднюю дверь.
– Может быть, иногда я смогу покупать даже мясо. Не боишься?
Маша оглянулась на подъездную дверь. И сделала шаг вперед.
***
– Тетя Рая меня с потрохами сожрет, – сказал Коля, закуривая сигарету.
– Не надо ей говорить, – ответил я.
– Совсем рехнулся? Да она до завтрашнего вечера с инфарктом сляжет! Нет уж, я ей все расскажу. А там – решайте сами.
– Не надо. Я позвоню ей сегодня вечером и все объясню.
– Точно позвонишь? Ну ладно, поверю.
Я повернулся к Маше. Она глядела в окно, и я не мог видеть выражения ее лица. Надеялся только, что она не плачет.
– Можешь не курить? – попросил я брата.
– А, да. Извини. – Он бросил окурок в форточку.
Мы проехали знак с перечеркнутым названием города.
– Вот и все? – произнесла Маша.
– Все. – Я взял ее за руку и почувствовал слабое пожатие. – Теперь – все.
***
У Коли было много друзей, и сегодня я в полной мере оценил это полезное качество. Один его друг сдавал гостинку и согласился поселить там нас с Машей, не взимая плату за первые два месяца. Второй друг работал в автосервисе и обещал помочь с устройством на работу.
Когда мы вдвоем остались в крошечной гостинке с пакетом продуктов и парой тысяч рублей (подарок брата), пришел страх. Комната казалась пустой, холодной и чужой. За окном сгущались сумерки, внутри тоже темнело. Я сидел на одном краю матраса, который был единственным спальным местом здесь, а Маша – на другом. Она не шевелилась. Я даже не слышал ее дыхания. Что я скажу, если она сейчас повернется и закричит на меня? Обзовет идиотом? Я ведь даже сам не могу поверить, что мы сумеем здесь выжить одни!
Маша встала. Я молча смотрел, как она включает свет, вытаскивает продукты из пакета, наполняет кастрюлю водой.
– Суп? – спросила она, посмотрев на меня, и чуть улыбнулась.
Я кивнул.
– Тогда почисти и порежь лук, я терпеть не могу с ним возиться!
Она бросила луковицу, и я ее поймал.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/12/19/226
Хотите читать в удобном формате? Полную версию романа можно приобрести здесь: https://vk.cc/7rUsQD