Глава 9. Пол, потолок и бутерброды
- Ты в безопасности, - попытался успокоить Позднолег разволновавшегося Антона. Правда, тут же внес поправку, которая свела на нет все старания:
– На некоторое время в безопасности.
Конечно же, Антон все еще не мог прийти в себя от ужаса, пережитого в темноте за дверью. Но сейчас его тревожил и другой вопрос:
- А ты? Как там ты? – юноша искренне переживал за судьбу гида.
- Со мной все в порядке, - зверек чуть отстранился назад и горделиво приблизил к зрачку камеры солнышко керосинки, как бы демонстрируя: фонарик горит, значит, все хорошо. Антону этот жест показался пронзительно трогательным. Так огромный маламут Ерофей (будучи еще обычной собакой) приносил, чтобы похвастаться или поделиться, свое единственное сокровище – резиновую косточку-игрушку, что хозяева подарили ему в годовщину. Косточка была такой же ярко-желтой, как и огонек керосинки.
- Не пострадал? – спросил Антон для верности.
- Ни чуточки, - Позднолег покачал головой. Из-за некоторых особенностей телосложения это движение вышло у гида весьма забавно: Позднолег стал похож на детскую куклу-неваляшку, переваливающуюся из стороны в сторону. Антон невольно улыбнулся, но зверек даже не заметил этой бестактности.
- Да и что со мной станется? – непринужденно продолжил Позднолег. – Не на меня же охота! – и тут же осекся, уразумев, что сболтнул лишнее. Но было поздно – Антон услышал.
- Охота? – вновь встревожился парень. – На меня? Да кто же это был-то? Что за зверь?
Антон почувствовал, как страх от самой макушки мерзлой волной побежал вниз и попытался забраться в мохнатые овечьи носки с вышитыми оленями. Эти носки Антон надевал в переломные дни осени, когда котел в доме топить было еще рановато, но сырость октября уже пыталась проникнуть в жилые комнаты, надевал и носил несколько дней подряд, не снимая даже в постели. Антону было страшно, и вполне естественным желанием казалось выяснить, какова же причина этого страха. Кто же объявил охоту на невинного (ну, почти невинного) подростка?
Но гид теперь был собран и неколебим.
- Не думай об этом, - строго приказал он. – Если справишься, то никогда и не узнаешь. Давай-ка лучше я тебя введу в курс дела. Настолько, насколько позволяют служебные обязанности и фундаментальные ограничения.
- Что за фундаментальные ограничения? – поинтересовался Антон.
- Путник, направляющийся к мечте, кое-что должен знать сразу. Это и есть фундамент. Его-то и поможет заложить гид, то есть я. Иначе сам путь был бы невозможен, а я был бы не нужен. А кое-что путник должен познать самостоятельно, в дороге, методом проб и ошибок. Набить, так сказать, собственные шишки. Вот это и есть те самые ограничения, - пояснил Поднолег.
И на этих словах неожиданно замолчал, прижал палец к пухлым губам, многозначительно дернул головой назад и повел бровями, обращая внимание собеседника на кого-то, находящегося за спиной. За спиной зверька не было никого – темнота. А вот в дверях библиотеки стояла Нина, мама Антона. И как только сумел лохматый экскурсовод обнаружить вторжение в их приватную беседу, если экран монитора был направлен к окну, в сторону, противоположную двери?
- С кем разговариваешь? – спросила мама не строго, с улыбкой.
- С друзьями. Обсуждаем уроки, - Антон не любил врать маме, но иногда приходилось – по поводу сигарет, пива, израсходованных на что-либо «несерьезное» денег, потраченного на ерунду времени или тех же якобы сделанных уроков. Правда, папе Антон не любил врать еще больше, поскольку получалось как-то вовсе не убедительно. Как, собственно, получилось и в этот раз. Мама и не поверила.
- Уроки? – Нина покачала головой – намного изящнее, чем Позднолег. – За два дня до Нового Года? Кому ты рассказываешь?
Антон взял на заметку: вот, значит, какое сегодня число – то ли двадцать девятое, то ли тридцатое декабря, в зависимости от того, посчитала мама сегодняшний день или нет. И тут же догадался глянуть на компьютерные "часики" в правом нижнем углу монитора. Двадцать девятое.
- Бутерброды принесла. И чай, - объявила мама и поставила на рабочий стол тарелку с ломтями хлеба, колбасы, помидоров и дымящуюся чашку чая. Да-да, Антону разрешали принимать пищу в библиотеке – вот такой разбалованный ребенок. – И не отказывайся! Давно пора завтракать. – Мама сделала строгий вид. – Уже обедать скоро будем, а ты еще и не спускался. И не важно, что ты поздно лег.
Это сочетание слов теперь звучало для Антона исключительно как имя нового знакомого. Вышло забавно – юноша расплылся в улыбке. Мама улыбнулась в ответ.
- Вот и ладненько, - кивнула Нина. – Засчитаю вместо «спасибо».
Мамины шаги удалились вниз по лестнице. На кухне вновь загремела посуда, заструилась из крана вода. Мама была добрым домашним ангелом, привычно, а потому незаметно решающим будничные хозяйственные вопросы. Все домочадцы были накормлены, одеты в чистое; счета по коммунальным платежам оплачены, дом прибран, постели застелены; мыло, шампуни и туалетная бумага – всегда в наличии. Но такова уж доля всех ангелов – мало кто умеет разглядеть их ангельское присутствие и оценить их ангельскую работу. Что уж требовать невозможного от пятнадцатилетнего подростка? Антон воспринимал заботу матери – иногда (чего скрывать?) даже чрезмерную – как дело житейское, как нечто непреходящее, разумеющееся само собой.
Мама ушла, и Позднолег на экране вновь ожил.
- Как ни разбегайся, одним прыжком на Венеру не запрыгнешь, - изрек наставник с важным видом. – Мир Дверей – это, так сказать, цокольный этаж. Если все выстроишь правильно, то можно будет приступать к возведению стен этажа первого.
- А если ошибусь?
- Ошибаться можно. И даже нужно, - успокоил Позднолег. – Потому и мир Дверей, что все они для тебя открыты. Как не ошибиться, когда такое множество дорог, а значит, и соблазнов? Твоя способность, твое право, твоя обязанность, наконец, - открывать каждую дверь, что встретится в пути. Вот только помни, что тот, кто умеет дверь открыть, может, порой случайно, сам того не желая, эту же дверь и захлопнуть. А захлопнутая дверь превращается в стену.
- Дзен-буддизм какой-то, - поморщился Антон. – Двери открытые, двери закрытые, стены. Нельзя проще? Без метафор и аллегорий?
- Ты это говоришь мне? – устало улыбнулся Позднолег. – Сказочному существу, живущему в темноте меж дверей? Без метафор и аллегорий я не умею. Можно сказать, что я сам метафора и аллегория.
- Хорошо, - смирился Антон. – Давай с метафорами. Только более конкретно. Что мне делать дальше?
- Будет потолок, - хитро прищурился Позднолег, - так будет и пол. Сегодняшнее небо завтра станет землей.
- Что это значит?
- Возьми высоту сегодня, получишь опору завтра, - пояснил гид.
- Нужна промежуточная цель? – догадался Антон. – Мечта в миниатюре?
- Умный мальчик, - тихо восхитился лохматый собеседник. – Так какова ближайшая веха на твоем пути? Каков первый ориентир?
- Окончить школу? – попробовал угадать Антон.
- Да ладно! – Позднолег качнул керосиновым фонариком. – Разве это цель? Это ж как нужно исхитриться, чтобы ее, школу, не окончить? Это все равно что поставить себе целью дожить до семнадцати лет. Не цель это, а так, положение стрелок на часах. Шире думай, смотри дальше, глубже бери. Школу не просто так оканчивают. Из пушки в небо не стреляют. Прицелиться нужно, зафиксировать, так сказать, в перекрестии. Что фиксировать будешь?
- Институт? – Антон предпринял вторую попытку и – угадал!
- Я же говорил: умный мальчик! – обрадовался Позднолег. – Первый шаг к профессии – поступление в институт. А будущая профессия – отличный потолок и замечательная прочная основа для следующего прыжка. Что нужно делать, чтобы поступить?
- Выбрать вуз и готовиться, - вздохнул Антон. Позднолег не открыл никаких Америк – обо всем этом неоднократно велись беседы в семейном кругу. Но теперь все прозвучало как-то по-другому. Кто же слушает папу и маму? Другое дело – сказочный лохматый экскурсовод со смешным именем.
- На сегодня все, спектакль окончен, - Позднолег повел фонарем, как бы закрывая невидимый занавес. – Выбирай и готовься. И, да! Не ложись поздно, соблюдай режим. Не выспавшийся сегодня школьник – это завтра непутевый студент. А непутевый студент – это плохой специалист. А плохой специалист – это обуза обществу.
Нанизав такое вот логическое ожерелье, Позднолег повернулся спиной к «камере». Прозвучал сигнал отбоя, программа связи закрылась сама собой. Некоторое время Антон задумчиво смотрел на заставку операционной системы. Потом собрал пирамидку из ломтиков хлеба, колбасы и помидоров. Сжав бутерброд в левой руке, он решительным движением правой руки «пришпорил» мышь и открыл окно поискового ресурса.
Что ж, будем выбирать и готовиться. И начнем прямо сейчас.