Рабочий день в ВУЗе — это бесконечная череда лекций, семинаров, практических занятий, консультаций, различных мероприятий, а ещё отчёты, планы, заседания, студенты или коллеги со своими проблемами … Одним словом, суета сует и всё суета. И только ближе к концу дня наступает желанное затишье. Шум и движение в коридорах постепенно стихают. Можно, наконец, сосредоточиться и спокойно поработать на компьютере — статью закончить, монографию или учебное пособие продолжить. Самые отрадные и плодотворные часы, которыми дорожишь. Сижу и спокойно работаю в тишине. Так хорошо. Вдруг слышу — едва скрипнула дверь. Поворачиваюсь, а на пороге — человек ну просто огромного роста, внушительной комплекции в мохнатой шапке-ушанке, в пуховике и унтах мехом наружу. Этакий лесной великан. От неожиданности вздрогнула. Не ожидала в столь позднее время увидеть постороннего человека в кабинете. На вахте охрана… Не понятно, как он прошёл?
— Вам кого?
— Знаете, мне бы учительницу… — говорит незнакомец и переминается с ноги на ногу.
— Ну, скажем, я учительница. А вам зачем?
— Понимаете, я друг художника Тихомирова… Знаете такого?
— Кто ж художника Тихомирова не знает? — отвечаю.
— Я тоже художник. Из Белогорска. Моя фамилия Журавлёв. Художник Журавлёв. Ну так вот. Мы с Тихомировым совместную выставку картин в кинотеатре «Благовещенск» готовим. Не слышали?
— Да нет, не знаю.
— Замечательная будет выставка, приходите, — оживляется незнакомец. — Ну так вот, едем с женой по улице Ленина. К Тихомирову. С ночёвкой. Мы давно семьями дружим. И попадаем в ДТП, в аварию, значит. Вроде всё обошлось. Двигатель, правда, заклинило и жене плохо. Пришлось её в больницу везти. И вот теперь надо в Белогорск телеграмму дать, чтобы приехали машину отбуксировать, а у меня деньги кончились: такси нанимал, жене немного на расходы оставил, а то ведь у неё ни мыла, ни щётки с собой. Да мало ли что в больнице понадобится. Вы бы не могли мне одолжить немного?
— Ну сколько немного?
— Да рублей двадцать…
— Двадцать? Телеграмма наверняка дороже стоит, — говорю я в недоумении.
— Ну, дайте немного больше, — охотно соглашается незнакомец. — Приедут за мной из Белогорска и денег привезут. Я вам сразу же принесу. Честное слово! Вот попал в такое отчаянное положение, — говорит он в неподдельном расстройстве и разводит руками.
— С кем не случается? Бывает, — успокаиваю я пострадавшего, достаю кошелёк и вытаскиваю 500 рублей. Хватит?
— Конечно, конечно. Премного благодарен. А картину художника Тихомирова не желаете приобрести?
— Кто ж не хочет, — говорю. — Да они, верно, дорогие? Говорят раньше, когда он был не так известен, можно было недорого купить, а сейчас…
— Знаете, я уговорю его, он вам подешевле продаст. Вы так меня выручили. Я вам тоже помогу. Не сомневайтесь.
Он поворачивается и уходит. И только теперь мне становится не по себе. Взглянула на часы: около восьми вечера. Поздновато. В коридорах ни души, мёртвая тишина. Вскакиваю и закрываю двери на ключ. Постепенно прихожу в себя. Быстро одеваюсь и выхожу в пустынный коридор.
На вахте спрашиваю:
— Как посторонний человек прошёл в здание? И описываю экзотическую наружность незнакомца.
— Да я на четвёртом этаже аудитории проверял, — оправдывается охранник, — а дежурная, видно, отвлеклась.
И не вспомнила бы об этом необычном визите, не появись этот человек вновь несколькими днями позже. Только что закончилась лекция для заочников. Мы со студентом-военнослужащим зашли в кабинет. Я ищу на компьютере материал, который обещала. Вдруг открывается дверь и входит тот самый великан в шапке, в пуховике и унтах. Я обрадовалась — не обманул, принёс деньги, а я уж сомневаться начала. Разве можно так людям не верить? Даже стыдно за себя стало.
— Ну что, отбуксировали машину? — спрашиваю, — а жена как? Выписали?
— Незнакомец мнётся, разводит руками:
— Жена пока в больнице. А за мной никто не приехал. Может, телеграмма не дошла? Сам теперь поеду в Белогорск. Так, наверно, надёжнее будет… Вы не могли бы мне ещё немного денег одолжить на билет?
Я снова достаю кошелёк. Теперь верю ему ещё больше: считай, знакомый. Но в кошельке тысяча одной купюрой.
— Вы подождите немного в коридоре. Мы сейчас закончим. Я схожу в буфет и разменяю. Я бы все отдала, но тогда мне на такси не останется. Подождёте?
— Хорошо, — отвечает посетитель, мельком взглянув на военнослужащего, и выходит за дверь.
Я продолжаю поиск нужного файла.
— А кто это? — недоумённо спрашивает меня заочник.
— Да сама не знаю, — отвечаю, не отрываясь от компьютера, — говорит, что художник из Белогорска, друг Тихомирова, того, что оконописью занимается. Выставку картин они готовят.
— Если не знаете, тогда зачем деньги первому встречному даёте?
— Ну так в беду же человек попал. Как не помочь?
— Друг художника Тихомирова говорите? — не успокаивается заочник. — Сейчас проверим. У меня жена в отделе культуры работает. Минуточку… Он набирает номер мобильного:
— Лена, это я. У тебя есть номер телефона Тихомирова? Да, художника. Ну надо. Потом объясню. Хорошо, узнай и перезвони.
— Слушайте, — вмешиваюсь я. — Неудобно как-то человеку не доверять… Известного художника беспокоить….
— Ничего. Я извинюсь. Алло, это художник Тихомиров? Извините, вас беспокоит следователь гарнизонной прокуратуры. Скажите, у вас есть друг — художник Журавлёв из Белогорска? Нет? Точно? А выставка картин в ближайшее время готовится? Никакой выставки? Понятно. Я так и знал. Спасибо. Извините ещё раз.
Следователь быстро поднимется и открывает дверь. В коридоре никого. Великана моего ветром сдуло.
— Я так и знал. Это был проходимец, мошенник. Он вас обвёл вокруг пальца один раз, теперь пришёл ещё поживиться.
— Да вы что? Не может быть. Его там нет? Может, придёт ещё? — говорю с надеждой, боясь поверить, что такой огромный сильный человек, ну прямо великан — и… мелкий жулик.
— Не надейтесь. Больше не придёт. Он как на меня посмотрел, так сразу понял, что ноги уносить надо. Разве так можно доверять первому встречному? Впрочем, — говорит следователь, видимо, желая меня успокоить, — я где-то читал, что доверчивость — признак сильной личности.
— Сильной своим глупым состраданием, — уточняю я и смеюсь над собой. Давно известно миру, простота — хуже воровства. А впрочем, рука дающего не скудеет…
Однако с тех пор вечером всегда закрываю дверь кабинета на ключ.