Иван Иванович, сколько себя помнил, жил на свалке. Т.е. сколько помнил, столько и жил. А помнил он себя уже целых 9 дней. С прошлого понедельника. Когда на свалку привезли «Мерседес».
«Хорошая машина», — подумал Иван Иваныч. Да, машина хорошая, только сильно побитая. Вообще-то, что это «Мерседес» можно было понять только по чудом уцелевшей на капоте эмблеме. Все остальное было похоже на половую тряпку, которую выжали, да так и бросили. Иван и сам был похож на этот «Мерседес». Более-менее приличный некогда костюм, шляпа когда-то приличная. Даже галстук у него был, что делало его антиподом прочих обитателей свалки. Больше всего их коробил галстук Ивана Ивановича, и поэтому все его сторонились. Даже в местах добычи пропитания. На свалку регулярно свозили просроченные продукты, вплоть до алкогольных изделий. Поэтому жить на свалке было можно, если и не очень сносно, но хотя бы выжить.
Иван Иванович не помнил ничего из того, что было с ним до появления на свалке «Мерседеса». Но после того как он стал свидетелем разгрузки на окраине полигона груды металла с торчащей из нее эмблемой «Мерседеса», что-то переключилось в голове Ивана Иваныча. Он долго стоял перед этим металлоломом с таким видом, будто он был хозяином этой бывшей машины. Что произошло, не скажет никто, но с того дня Иван стал вести счет дням и мог бы рассказать, что произошло с того самого понедельника по сегодняшний день. Откуда он узнал, что тот день был понедельник? Все очень просто — в этой груде металла каким-то чудом сохранился и остался включенным приемник, настроенный на волну «Маяка». И когда Иван Иваныч стоял и думал, радиодиктор проговорил: «Московское время — 10 часов. Сегодня — понедельник», — и т.д. Достать приемник не было никакой возможности, и поэтому он говорил, пел и играл круглые сутки.
Иваныч поначалу попробовал как-нибудь добраться до салона—багажника смятой всмятку машины, но понял бессмысленность своей затеи. «Эх, проехать бы на таком», — подумал он вдруг. Обойдя несколько раз вокруг этого железа и попытавшись заглянуть куда возможно, он внезапно принял решение, — неожиданно для самого себя! — восстановить машину и уехать на ней с этой свалки к… на… в общем — уехать. Он скинул пиджак, развязал галстук, закатал рукава рубашки и… остановился в растерянности — что он мог сделать голыми руками с этим мятым железом?! От отчаяния Иван Иваныч пнул какую-то банку, что валялась под ногами. Та отлетела недалеко, звякнув обо что-то металлическое. Иван глянул в направлении звука и увидел нечто, похожее на лом. Подошел. Лом не лом, но труба точно. «Годится», — буркнул он и начал трубой ковырять то, что когда-то было багажником. На это у него ушло почти полдня.
Потихоньку—помаленьку железо поддавалось человеку. Труба была уже похожа на извивающегося червя, когда раздался скрежет, и, если можно так назвать, багажник открылся. Ну, приоткрылся. Иваныч поднатужился и слегка расширил появившуюся щель. «Маяк» передавал какую-то музыку и подбадривал Ивана. Просунув руку в щель, он начал ощупывать внутреннее пространство. Вдруг рука наткнулась на что-то мягкое и теплое! Раздались какие-то звуки, что-то зашевелилось, и Иван Иваныч в испуге выдернул руку из багажника. Раздался голос человека, не то ребенка, не то женщины. Иван Иванович попытался заглянуть в багажник. Солнце искоса заглядывало в щель и кое-что освещало. Было заметно какое-то шевеление. Иваныч с новыми силами ухватился за крышку багажника и рванул ее вверх. Крышка слегка поддалась. Еще и еще раз, раз за разом шел Иван на штурм багажника, как на приступ вражеской крепости. Тот, который внутри, тоже начал помогать, упирался, как мог.
Часа полтора понадобилось на то, чтобы расширить щель настолько, что можно было выбраться заключенному в багажник человеку. Это оказалась женщина, маленькая, с мальчишеской стрижкой, в джинсах и футболке. Иван помог ей выбраться. Она измученно улыбнулась и что-то сказала. Иван не понял. «Иностранка, что ли?» — подумал он и спросил: «Турист?» Женщина отрицательно покачала головой и опять что-то сказала. «Не понимаю», — сказал Иван Иванович, — «по-русски можете?» Спасенная опять покачала головой и беспомощно оглянулась. Поблизости никого не было, и тогда она стала говорить и показывать жестами. Иван понял, что она хозяйка машины. На нее напали, когда она складывала в машину покупки, и затолкали в багажник, после чего машина поехала, увозя хозяйку в качестве бессловесного балласта. Она сунулась в багажник и вытащила оттуда пакет с продуктами. Пакет несколько потрепался, но хлеб, колбаса, сыр оказались пригодными к употреблению. В багажнике оказалась и бутыль воды, которая тоже уцелела.
Дама жестом пригласила Иваныча умыться и закусить. Он не стал заставлять себя уговаривать. Помог и даме умыться. Поели. Иван все никак не мог понять, как она уцелела при том, что машина разбита вдрызг. Оказалось, что багажник почти полностью забит пакетами и коробками с покупками. Они и сыграли роль амортизаторов, и женщина при аварии не пострадала.
Потрясение от удивительной находки проходило, и спаситель стал понимать, что спасенная явилась для него неожиданной обузой. А она тем временем что-то говорила, из чего Иван понял только «телефон» и «полиц». Он развел руками и пожал плечами, показывая, что первого у него нет, а второе он не знает где взять. На что собеседница сказала еще что-то и стала махать руками в разные стороны. Но свалка, она, куда не глянь, свалка. И Иван опять пожал плечами. Спасенная раскинула руки в стороны и сделала вопросительное лицо, при этом повторяя одно слово: «Во?» Что-то смутное шевельнулось в голове спасателя. Он понял, что она хочет узнать, где находится. «Где — где, в России», — сказал Иван. «Россия?!» — переспросила дама. Иваныч утвердительно кивнул. Женщина посмотрела вокруг, сделала пару шагов в сторону и мягко рухнула на землю. Иван не успел глазом моргнуть. Подскочив к упавшей, он засуетился вокруг нее, не зная, что делать. Потом, набрав в рот воды, брызнул в лицо дамы. Она открыла глаза и зарыдала, чем окончательно добила своего спасителя. В общем, весь остаток дня Иван как мог то утешал, то развлекал свою новоявленную партнершу.
А утром пришли машины с новыми партиями мусора. Мадам обрадовалась так, как будто увидела родственников, причем любимых. «Сильно ее звездануло, — решил Иван, — вот крыша и тютю». А дама, бросив все, бежала к мусорщикам, преодолевая то ямы, то горы бытовых и прочих отходов. Тоскливо Иваныч следил глазами за удаляющейся фигуркой, к которой уже начал потихоньку привыкать. Вот она подбежала к разгружающейся машине, вот что-то говорит водителю, показывая в сторону Ивана. Водитель кивает, колдует около своей мусорки, а сам поглядывает в сторону Ивана. «Чой-то они там, никак про меня что удумали? Надо делать ноги», — подумал Иваныч и потихоньку-потихоньку ретировался.
Через некоторое время Иван Иванович выглянул из своего укрытия. Машин не было, дамы тоже. «Ну, и ладно», — с некоторым сожалением подумал Иван и пошел к «Мерседесу». Его хозяйка бросила все свои пакеты и коробки. Оставшись один, он провел ревизию товаров и задумался, к какой статье отнести все это — к трофеям или к находке, которую необходимо вернуть. Пока раздумывал, незаметно умял колбасу. Порывшись в багажнике и пакетах, нашел пиво в банках. Открыл одну, выпил. «Ну, и ладно», — повторил более весело и стал более детально обследовать багажник. В результате осмотра обнаружился отсек с инструментами, ранее скрытый пакетами и декоративной обивкой. Эта находка обрадовала Иваныча более всего. С увлечением перебрав ключи и отвертки, плоскогубцы и кусачки, Иван приступил к разборке металлолома и его сортировке. Больше всего ему помогали домкрат и монтировка, но кое-где годились и ключи с отвертками. Так постепенно добравшись до салона и расковыряв бардачок, горемеханик обнаружил кошелек с документами. Судя по фотографиям, это были документы той самой дамы. Тут были, видимо, и права, и паспорт на машину, и что-то еще, чего Иваныч не мог понять в силу знания иностранных языков.
…Это был уже второй вторник из тех дней, что Иван помнил. Приемник все эти дни передавал по «Маяку» все новости в стране и мире, не забывая сообщать число и прогноз погоды. «Да, так и не научились погоду угадывать», — ворчал Иван, поглядывая на небо в ожидании обещанного дождя. Но на небе не было ни облачка, дни стояли сухие и солнечные, что очень способствовало работе самодеятельного слесаря. Уже довольно внушительная груда металлолома громоздилась рядом с тем, что было когда-то «Мерседесом». Кое-что еще можно было пустить на восстановление машины. В сторонке были сложены детали более-менее целые. Их было значительно меньше, но они были.
Вторник подходил к концу. С каждым днем «Маяк» был слышен все глуше и глуше, аккумулятор садился. Хороший аккумулятор, долго продержался. Иван не выключал приемник потому, что не знал как. Он боялся потерять волну «Маяка», вот и не трогал приемник. И вот, на закате вторника, пытаясь выдрать очередную деталь, Иван вдруг услыхал какой-то посторонний звук. Что-то мешало слушать глохнущий «Маяк» и сбивало с рабочего ритма. Оставив на время работу, Иваныч выпрямил спину и почувствовал, как она затекла. Он потянулся, повернулся направо, налево, сделал прогиб назад. Все это время посторонний шум нарастал. Размявшись, Иван Иванович повернулся в сторону звука. Он привык, что никто к нему никогда не подходит, не говоря уже о том, чтобы подъезжали. У него вдруг зародилось подозрение, что это едут те, которые захотят воспользоваться плодами его трудов. Он нагнулся и подхватил монтировку. К нему медленно приближался внедорожник, джип с большими колесами и высокой посадкой. Он грузно переваливался с боку на бок, как утка, пробираясь через кучи мусора. Иван ждал, сжав монтировку. Еще 10-15 метров, и машина остановилась. Иваныч поднял монтировку и… Из джипа выскочила дамочка, улыбаясь, помахала Ивану и пошла к нему. Он опустил железяку, но из руки не выпустил. Дамочка была в черных очках и легком воздушном шарфике, накинутом на голову. Она сняла очки, стянула шарфик, и Иван узнал спасенную им женщину. Следом за ней шел мужчина и с любопытством разглядывал Ивана. «Гутен таг», — сказала мадам. Мужчина подошел и протянул руку. Иван растерянно выпустил инструмент и пожал, а потом спохватился — руки-то грязные. Мужчина улыбнулся и покачал головой. «Нишего, — сказал он, — ви спасать моя жина, спасиба. Я хотеть вас благодарить. Что я могу вам помогать?» Иван понял, что муж спасенной тоже иностранец. «Откуда ж вас столько здесь? Работаете у нас?» — спросил Иван. «Где — у вас?» — не понял муж спасенной. — «О, найн, нет, — оживился он, — это ви у нас». «Где это у вас?» — недовольно спросил Иван, и у него шевельнулась неприязнь к гостям, — Россию, что ли стали кусками распродавать? «У нас, значит, в Дойчланд, в Германия. А ви разве не знайт, где ви есть?» «Повтори», — сказал Иван, разом охрипнув. «Здес Германия, понималь?» — терпеливо повторил мужчина. У Ивана Ивановича потемнело в глазах, и он тяжело опустился на землю. «Как же так, Германия? Как же? А я? Как я здесь?» Все вопросы остались без ответов. Повисла тяжелая тишина. Иван Иванович любил Россию, и потому известие о том, что он в Германии выбило его из колеи.
Муж с женой вполголоса переговаривались в стороне, а Иван все сидел на земле, ошалело глядя себе под ноги. «Ми вас хотеть взять в наш дом. Нельзья жит сдес», — сказал муж фрау. Но Иванычу была бы милее русская свалка, чем немецкий дом с удобствами. Он был патриот. И теперь не знал, что делать. Но так как и свалка и предложенный дом все равно были немецкими, он устало кивнул и, встав с земли, отряхнулся и надел пиджак. «Поехали, — обреченно махнул он рукой, но потом спохватился, — а как же это?», — он показал на частично разобранный остов машины. «Это — мусор», — сказал мужчина. Но Иван уперся: «Да ты что? Здесь еще много чего целого осталось, можно еще отремонтировать». Муж с женой переглянулись, он перевел ей слова Ивана. Они переговорили, и Иванычу было предложено назвать марку машины, какую бы он хотел иметь. «Эту», — показал рукой Иван. Посовещавшись, супруги решили, что, поднатужившись, смогут осилить покупку еще одного «Мерседеса». Жизнь спасенной была дороже. «Нет», — сказал Иван, — «не такую, а эту».
Уже сумерки стали сгущаться над свалкой, звезды в небе включались одна за другой, а стороны никак не могли прийти к единому мнению. Иван настаивал на ремонте и в качестве последнего аргумента предъявил найденные документы. Аргумент подействовал. Было решено забрать останки машины утром и отправить их на сервис. А пока спать.
В доме супругов, после ванны и ужина, сидя за столом и попивая кофе, Иван все еще беспокоился о своем «Мерседесе». Но вдруг его как обожгло — документы! У него не было никаких подтверждений его личности. Он поперхнулся и облил кофе хозяйский халат, в котором сидел. Это был удар посильнее чем тот, что называется «ниже пояса». Иван даже не обратил внимания на стекающий с коленей кофе, когда вошла в гостиную хозяйка и принесла вечернюю газету. Хозяин, глядящий на гостя в недоумении, рассеянно поблагодарил жену. Но она настойчиво ткнула пальцем в газету и что-то сказала мужу. Тот опустил взгляд на указанную статью и уже не мог оторваться, пока не дочитал до конца. Это было небольшое сообщение о пропаже туриста. Хозяин перечитал еще раз. Но все сомнения развеяла прилагающаяся фотография. «Иван Иванович», — негромко позвал он. «Что?» — растерянно отозвался гость. — «А? Что ты сказал?!» — спохватился он. За все время общения они даже не представились друг другу. Как-то все не до того было. И вдруг… Было от чего ошалеть. «Повтори», — хрипло проговорил Иван. «Иван, тут про тебя написать», — сказал немец и показал газету. Гость схватил газету и впился глазами в сообщение о себе. «Я, — ошалело сказал он, глядя на свое фото, — ей-Богу, я. А что тут написано?» «Ти есть русский турист, отстал от свой групп. Уже три недель тебя искать. Теперь давать объявлений. Надо звонить, говорить, что ти здес».
Наутро Иван Иванович был доставлен в российское консульство. Все про него там было известно. Но сам он не мог сказать, как очутился на свалке. По чистой случайности его паспорт остался у другого туриста, и он сдал его руководителю группы. А тот передал паспорт в консульство. Ну, и так далее. В общем, все обошлось.
Иван Иванович с сожалением уезжал домой. Он, конечно, был рад, но ему было жаль «Мерседеса», который он хотел восстановить. «Ну, да ладно», — махнул рукой Иван на вокзале. — «Ну, давай», — протянул он руку Францу, тому самому мужу. «Гуд бай, мадам», — сказал спаситель спасенной фрау и поцеловал ей руку. Через три границы поезд понес его домой.
Полтора месяца спустя, в маленьком районном городке, где жил Иван, появился шикарный автомобиль. Он покружил по улицам, часто останавливаясь, и вскоре подкатил к дому инженера Петрова Ивана Ивановича. Остановившись, машина выдала призывную трель. Из всех окрестных домов повысовывались головы. Но, видно, не было нужной, потому что призыв повторился. На этот раз Иван Иваныч тоже выглянул в окно. И что же он увидел?! Возле сверкающего новым лаком «Мерседеса» стоял Франц, обнимающий за плечи свою Магду. Они улыбались и махали Ивану руками. Как Иван оказался внизу, он не рассказал бы и под пытками. Он сгреб немцев в охапку и закружил их по двору. Придя в себя то такого приема, Франц похлопал по крыше машины: «Узнаещь? Она твоя».
Так сбылась мечта Ивана Ивановича.