Затейлива и прихотлива бывает судьба моряка. Много приключений, неудач, а то и опасностей поджидает его на трудном пути в поисках достойной работы, надежной крюинговой компании, которая не кинет, не будет требовать взятку ( в долларах, заметьте, которые еще предстоит заработать!). Так что бедный моряк часто уходит в море весь в долгах, как в шелках. Бывает, что, получив вожделенный контракт на руки, попадает моряк на судно и вскоре понимает, что условия работы не вполне, мягко говоря, соответствуют обещанным в офисе крюинговой компании.
Многие моряки, особенно работавшие в лихие девяностые вспомнят свои злоключения, брошенные судовладельцами на произвол судьбы.
Старпом Билоногов в левом ухе носит небольшую золотую серьгу. Обыкновенно такими вещицами балуются молодые, а тут –серьезный моряк, хорошо за сорок, двое дочерей в семье, на выданье. Прежде работал капитаном БМРТ в одном черноморском рыболовном флоте. Любопытство пересилило, и однажды, под разговор за рюмкой чая, спросил его: “ Как появилась серьга в ухе?”
И вот что рассказал мне Билоногов под мерный шелест Индийского океана, ласкавшего обводы нашего судна:
- В начале девяностых наш флот обанкротился. Мой БМРТ оказался на приколе в одной африканской стране. Экипаж, после долгих проволочек, отправили домой, а я со стармехом остался охранять судно. Все съестные припасы к тому времени почти закончились. Приходилось побираться, ждать редких заходов наших судов. Продавали судовое топливо местным аборигенам, взамен получали продукты, овощи и фрукты в основном.
Длительное сидение на судне без припасов, без связи, без перспектив выматывало. Развлекались как могли. А что за развлечение в забытой Богом Африке, в малюсенькой портовой деревеньке? Конечно – посидеть в местном баре, который представлял собой крытый навес с обшарпанными алюминиевыми столиками и колченогими стульями. Вечером пароход на замок, и в бар. И практически каждый сход на берег сопровождался грабежом или дракой с местной мафиозной шпаной. Уж очень им нравилось демонстрировать превосходство над белым человеком, такая вот отрыжка у них была недалекого колониального прошлого, месть за унижения их дедов и отцов.
Шло время, познакомились мы с местной властью, с полицией. Однажды, симпатизировавший нам офицер полиции предложил вдеть серьги в ухо.
- Показывать вас местным бандитам бесполезно, не запомнят- все белые для нас на одно лицо, а серьги в ухе – примета, будет вашей охранной грамотой. Кому надо я шепну.
- И –точно, - продолжает рассказ Билоногов,- с тех пор стали мы неприкасаемыми для местных братков, даже угощать нас стали в баре, а затем и вовсе подружились с нами. Наверное, помогло это впоследствии пережить нам долгое стояние в Африке без снабжения, без денег, без перспектив, без всякой надежды вернуться домой.
Билоногов замолчал. Пережитое прошлое вновь вернулось, всплыли так долго и тщательно заталкиваемые внутрь, горькие, грустные воспоминания.
- Никому не нужны мы были тогда. Лишь жены наши обивали пороги начальственных кабинетов, да что толку, одни обещания.
- С тех пор и ношу эту серьгу как память о том времени, да и привык я к ней, - улыбнулся Сергей и озабоченно полез в рундук, - не осталось ли там чего добавить. Добавить нашлось, и долгий морской разговор продолжился. Хорошая погода, тихий, ласковый Индийский океан очень этому способствовали…
Таких страстей в своей морской практике переживать мне не пришлось, но кое-что вспомнить есть.
Каким ветром занесло меня в одну мурманскую крюинговую компанию уже и не вспомню. Находилась она на шестом этаже гостиницы “Моряк” в номере из двух комнат, в одной из них принимал посетителей учредитель и директор компании, бывший капитан Мурманского морского пароходства, в другой комнате секретарь принимала документы, она же – жена капитана. Семейный подряд.
Через некоторое время предложили мне контракт на танкер. Шесть месяцев, в Нигерию, зарплата –не плохая и не хорошая, так- средняя по моим предыдущим контрактам. Смущало меня слегка то, что предложение поступило из Новороссийска, от тамошней крюинговой конторы, да и Нигерия была на слуху.
Как раз в это время несколько российских и украинских моряков попали в нигерийскую тюрьму, как, почему они туда попали - неясно было из содержания телевизионных репортажей, это уж потом, находясь на контракте, на танкере, общаясь с моряками, узнал я все подробности этой истории. Ну, об этом речь впереди, если читателю еще не надоели мои воспоминания о приключениях в Гвинейском заливе.
Звоню в Новороссийск, директор бодрым голосом рассказывает мне, что предстоит мне возить не нефтепродукты, а растительное масло из Нигерии в Европу ( лапшу на уши развешивает, как впоследствии оказалось).
Сомнения рассеиваются, облегченно перевожу дух. Европа – это ж совсем другое дело! И с лапшой, свисающей с моих ушей, подписываю контракт и улетаю в …Бенин, соседнее с Нигерией, государство.
Каким путем, переночевав в заштатной гостинице, оказался в Нигерии уже и не вспомню, потому как находился в полуобморочном состоянии. Представьте себе: из Мурманска вылетел 9 декабря, температура воздуха – под минус 20, в Африке –разгар лета, плюс 30, с довеском.
Помню, через базарную, орущую толпу, прижимая к груди свои пожитки (чтобы не украли – агент заботливо предупредил) пробрались на катер, который повез меня на стоящее на рейде судно.
Вскоре, сквозь марево испаряющейся на невыносимой жаре морской влаги, рассмотрел свой танкер. В носовой части судна виднелась огромная дырища, наспех заделанная цементным ящиком.
“ Торпедой, что ли, пытались утопить танкер” – с тоской подумал я.
И ясно понял я, что ни в какую Европу отсюда не попаду, мышеловка захлопнулась, и будет большой удачей, если уеду отсюда живым и здоровым и с зарплатой.
И еще понял я, почему новороссийский крюинг искал моряков аж в Мурманске( в Новороссийске своя мореходка имеется). Свои моряки наверняка знали про условия в Нигерии и ни за какие коврижки не соглашались на контракт.
“ Жизнь покажет”, - смирился я и приготовился к худшему. Худшее встретило меня, когда ступил на пароход. Если кратко –это был металлолом, удерживаемый в более-менее работоспособном состоянии усилиями отважных и умелых российских моряков. Наниматели моряков на такие суда прекрасно знают, что никакие филиппинские и любые другие моряки не способны к таким подвигам, только российские. А еще - украинские, потому что незалежникам деваться некуда, те готовы на любые условия.
Принимаю дела у румынского электромеханика. Назвать его электромехом можно лишь условно, работал электромонтажником на судоверфи, рабочего диплома не имеет, мореходку не заканчивал, знания весьма поверхностные. На все мои вопросы отвечает двумя фразами: “ Я не знаю” и “ Этот ё.. ный пароход!”
Знакомлюсь со старшим механиком. Дед, как и все другие члены экипажа, из Новороссийска. Моряки из кубанских станиц называют себя станичниками. Их взаимоотношения, характеры у меня, северянина ,вызывают много вопросов, приходится приспосабливаться к местным порядкам. Дед- весьма колоритная личность, ему под семьдесят, каким –то образом омолодил себя по документам лет на 15 и продолжает ходить в море. Хвастается, что кидал уголек лопатой на угольных траулерах. Знает все обо всем лучше всех, в том числе и об электричестве, что сразу создало напряжение в наших отношениях и продолжалось на протяжении всего контракта. Именно дед и находится в центре этой истории, о которой хочу рассказать.
В Гвинейском заливе болтается на рейде около 40 небольших старых танкеров, каждый на 15-20 тысяч тонн нефтепродуктов. Мелочь, если вспомнить, что океанскими перевозками занимается танкерный флот по 50 -100 тысяч тонн вместимостью. Занимались мы приемкой нефтепродуктов у больших танкеров и доставкой топлива в порты Нигерии и Бенина.
Следует знать, что вся нефть Нигерии, как нам рассказывали , принадлежит президенту,её первая половина, а вторая половина – премьер –министру, все остальные участники пытаются эту нефть так или иначе украсть, чем мы, по мере сил, и занимались.
Происходило это так: при приемке груза следовало разными способами приуменьшить количество принятого нефтепродукта. Измеряется это количество простой металлической лентой, наподобие всем известной рулетки.
На современных танкерах измерение приема - выдачи происходит значительно более современными методами, ну да не об этом речь, у нас- линейка, как и сто лет назад.
А при выгрузке нефтепродукта всеми способами необходимо, наоборот, убедить владельца в полной выдаче, хотя в танках топливо еще плещется. Вот это, остающееся на дне топливных танков, богатство и является нашей вожделенной целью. А чтобы сюрвейер, замеряющий топливо, был посговорчивей в карман его замазученного комбинезона падает тоненькая пачка долларов.
Затем, в ближайшую ночь, заботливо высосанное до последней капелюшечки, перекачанное в один, удобный для выдачи, танк, топливо сдается на воровайку за наличные. Верхушка экипажа получает наличные в размерах, позволяющих решать насущные житейские проблемы по возвращению в родной Новороссийск, а мы, все остальные –по сто баксов, чтоб не роптали и чувствовали причастность к общему делу.
Нигерия, как впрочем и многие другие государства экваториального пояса, страдает от малярии. Спасаться от малярии можно двумя способами – либо пить таблетки, сажающие, по слухам, печень, либо пить местный джин. Джин покупается у продавцов с лодок, пасущихся у борта танкера. Джин можно купить за деньги, судовые запасные части, инструмент или топливо. У многих предприимчивых моряков заготовлена бочка солярки для этих целей.
- Много ли джина нужно пить, чтобы не заболеть? – спрашиваю у моряков, предпочитающих лечение джином.
- По стакану перед едой утром, в обед и вечером. И еще на ночь стакан, – был ответ.
Взгрустнул я и решил сажать печень, потому что не мог я находиться на работе в нетрезвом виде, профессия не позволяет.
В каюте матросов лечебные процедуры. Не пития ради, а здоровья для. Один стакан джина, второй, третий. После третьего стакана чувство социальной справедливости моряков стало сильно преобладать над всеми другими. Социальная справедливость выкристаллизовалась в фразе “ Разделить по-честному”.
Поскольку каюта старшего механика находилась ближе всех других, дележ по-честному решили со стармеха и начать. Вырвав из подвернувшегося под руку какого то судового журнала, с пронумерованными и прошитыми страницами, (отметьте себе , мои догадливые читатели) незадачливые рэкетиры нацарапали угрожающее письмо старшему механику с категорическим предложением немедленно поделиться баксами. И сумму обозначили, и место, куда положить. Все честь по чести, в лучших традициях голливудских рэкетирских фильмов. Подсунули дедушке под дверь каюты письмо подметное, да и спать улеглись, от трудов праведных устав.
Старший механик, проснувшись утром, письмо подметное прочитал, удивился и испугался малость, чего греха таить. Побежал к старпому; вместе , изучив внимательно текст, побежали к капитану. Капитан, калач тертый, не первый контракт проводит в Нигерии, повидал всякое. Углядел сразу и номер в правом верхнем углу листа, и след от шнуровки журнала. Дело стало проясняться.
Прошлись по каютам и взяли злодеев тепленькими, еще не протрезвевшими. Журнал на столе лежал пронумерованный, прошнурованный, листа в нем не хватало, как раз того, что в руке у дедушки был, которым он тряс перед носом у заспанного, страдающего от похмелья, незадачливого рэкетира.
Возмездие злодеев ожидало тяжелое. Мало того, что списание с судна им грозило. Так им еще предстояло заработать на билеты домой, да еще на прилет сменщика билет заработать, в- общем – два месяца бесплатной работы под насмешки и приколы всего экипажа. Кинулись наши герои в ноги деду с мольбой простить неразумных, бес мол попутал. Простил их старший механик.
Но выводы были сделаны быстрые и правильные. На следующий день, по приходу в порт, дружной компанией, капитан, стармех и другие, приближенные к кормушке члены экипажа, переслали деньги через “ Вестерн –Юнион” домой.
Много других событий происходило в том незабываемом нигерийском плавании, но само название рассказа заставляет меня ограничиться историей с матросами- рэкетирами. Разве что добавить историю с сидевшими в нигерийской тюрьме моряками, обмолвился об этом в начале повествования.
Как вы уже поняли, все события в Гвинейском заливе так или иначе связаны с нефтью, и наши моряки сидели в тюрьме за операции с ней, родимой.
Дело было так. Некий танкер, названия его не помню, тем более, что сразу после событий название танкера было немедленно изменено,( что в Заливе –дело обыденное. Сегодня вы работаете на каком-нибудь “ Лесте”, а завтра на “ Приме” или, того красивее , на “ Оушен Эксплорер” ) выгружал нефтепродукты в порту. Случилась недостача. Видимо большая. Возникла тяжба. Танкер арестовали.
Греческие судовладельцы предложили капитану покинуть порт по-тихому, ночью, что называется, обрубив канаты. Часть экипажа на такую аферу согласилась, остальных поменяли, переправив на другие суда. Пиратский побег прошел удачно, танкер ушел за 200 –мильную зону, отстоялся там известное время, переименовался и , казалось , все успокоилось. Не тут- то было.
У властей остался список экипажа сбежавшего из –под ареста судна. При следующих заходах моряков и сцапали. Наш стармех, тот самый- жертва рэкетиров, боялся заходить с нами в порт, пересаживался на другое судно, стоящее вдали от берега. Каким- то образом был связан с той темной историей, но благоразумно помалкивал.
Все когда-нибудь заканчивается, подошел к концу и мой контракт. Длился он не шесть месяцев, как было обещано, а девять. Нашли мне сменщика, окончившего где-то на Волге речное училище, молодого парня, совсем мальчишку, испуганного еще сильней, чем я девять месяцев назад. Рассказал я ему все , что мог об электрооборудовании судна, об особенностях жизни на судне, об экипаже-станичниках. Напоследок попросил он меня показать, как замеряется сопротивление изоляции электромоторов. Понял я , что придется мальчишке туго на контракте, с тем и уехал, мысленно пожелав сменщику выдюжить все испытания, приготовленные ему Нигерией.
Несколько месяцев спустя мне позвонили из Новороссийска. Предложили контракт в Нигерию, сумму контракта увеличили. Удивились, когда я отказался, спросили - Почему?
Надеюсь, вы поняли, почему.