Весна повисла в небе. Она раскачивалась с облаками, наблюдая, как нехотя тает потемневший снег, встречая стаи, чаще рисующие треугольники на голубых пятнах неба. Она наблюдала, как покрывается трещинами лёд в лужах под напором взбунтовавшейся воды, которая забавной улыбкой медленно выползала из-под льда и также медленно растекалась по нему, празднуя победу и восстанавливая справедливость, попранную холодным острым и колючим тираном.
В реках вода задышала, повеселела. Волны заиграли, встрепенулись, освободившись от зимних холодов.
Машка стояла на берегу Невы. Река была ещё мутной, непохожей на себя, но родной и близкой. Волны бились о берег, простуженные, уставшие. Машка смотрела на них и думала: " Здорово, у них одна забота - скользить по течению . Ничего их не беспокоит, не тревожит. Бегут себе, бегут, держась друг за дружку ."
Иногда их покой нарушали проплывающие пароходы. А катера, разрезая волны острием моторов, заставляли их подняться вверх, раскрыться веером и с плеском снова упасть, но уже далеко от подружек, ушедших вперёд.
С криком, очень близко, пролетела чайка. Видимо, ей хочется сесть на тёплую волну, покачаться, помечтать, почувствовать её ласку и нежность.
Машка возвращалась домой. Думала о предстоящем разговоре с Кузьмичом. Мысли забегали вперёд, но и уносили назад, в тот день, когда она пообещала себе выполнить давнее желание бабушки - привести в порядок могилу родителей. Уже прошло двадцать лет, в течение которых, каждый раз бабушка просила прощения за то, что не может что-либо сделать.
" Видимо, пришло моё время, и это должна сделать я", - думала она,- мне нужно ехать домой".
Утро затянуло лёгким неустойчивым туманом, видно, заблудившимся в тёплых лоскутках весны. Название месяца придавало сил, но не обещало постоянства, впрочем, как и все остальные.Это было делом обычным для города и людей, привыкшим к проказам погоды.
Машка вышла из парадной, солнце улыбалось. Маленькая стайка воробьёв, приземлившись на пятачок уже свободной от снега земли, смешно прыгала невпопад, собирая с земли кое - какие крохи. День медленно раскрывался, как бутон цветка, долго ждавший поцелуя солнечного луча.
Ель дышала своей сочной зеленью, умытой дождём. Она была удивительно красивой, посвежевшей после зимних неугомонных заносов. Машка смотрела на неё и сожалела , что не умеет рисовать.
Она, наконец, решилась зайти к Кузьмичу. Он, как всегда, сидел в кресле, что - то ел. Смешной, добродушный. Он всегда переживал, чтобы не растолстеть, но не мог удерживать себя от соблазна поесть что-нибудь вкусное. "Все моей смерти хотят" - часто говорил он. Но это не мешало ему смаковать что-нибудь вкусненькое.
Машке нужен был кредит, чтобы суметь сделать задуманное. Кузьмич отложил все свои заботы и очень серьёзно сказал:
- Нет, ты ничего не понимаешь. Марианка, девочка, я начинаю в тебе разочаровываться. Объясни мне, глупому и толстому, на что ты собралась жить. Кредит - это тебе не в куклы играть, это серьёзно. Его надо выплачивать, с ним шутки плохи. А у тебя, после всех твоих забот, останутся деньги только на твои любимые сухарики. И что тогда? Ты подумала? А голод, я тебе как профи говорю, не тётка. Так что иди, работай, выкинь эти глупости с головы.
- Виктор Кузьмич, я уже решила, я смогу, я не могу больше ждать. Помогите мне с оформлением. Я не подведу, обещаю.
- Ну за что мне всё это, а? - он подпер ладонью лоб, закрыл глаза, - не знаю, не знаю, что мне с тобой делать.
Машка знала, что он ей поможет. Он такой. Он знал всё обо всех. Он помогал всем, чем только мог. Сердился, ругал, но потом быстро отходил и принимался за дело. Вот и сейчас, сидел с закрытыми глазами, потом убрал руку, открыл глаза, долго смотрел на Машку. Но она чувствовала, что внутри у него работает машина. Она перебирает все возможные варианты, подсчитывает, рассматривает, думает.
-Хорошо, не буду спорить, это бесполезно. Оформляем, едешь домой на месяц. Довольна?
Машка смотрела на него. Она не сомневалась, что её отец поступил бы так же.
Кузьмич достал что-то из ящика, подошёл к ней, обнял за плечи и протянул маленькую упаковку шоколадных вафель.
Продолжение следует.