Я увидела её в больничной палате, куда она легла на несложную, как казалось ей, операцию. Маленькая, хрупкая женщина, около шестидесяти лет. Её лидерский, можно сказать мужской, характер был налицо.
- Валентина, - быстро представилась она, - курите? - и тут же перешла на «ты».
- А я вот курю! По пачке в день, иначе просто нельзя, не поймут!
- А как на счёт «русского словца»? – продолжила она серию вопросов неожиданных для меня.
- А я стала матюгаться, как все мужчины. Иначе порядка не будет. Что поделать, русский характер! Бывало, говоришь, говоришь, а толку нет. А так скажешь пару «ласковых», глядишь и возымело действо!
Оказалось, Валентина всю свою жизнь живёт на Крайнем Севере и большую часть биографии отработала крановщицей в Мостострое. Юная восемнадцатилетняя девчушка возводила мосты через северные реки, строила тоннели и укладывала рельсы на Байкало-Амурской магистрали, возводила здания в посёлках Крайнего Севера Якутии, в одном из которых и осталась.
- С женщинами на производстве пришлось познакомиться недавно, как только перешла на «мирную» должность инженера по технике безопасности. Я техникум в Красноярске заочно закончила. Чёрт знает этих баб! Я так и не научилась с ними завязывать отношения. С мужиками всё просто и понятно: покуришь, потолкуешь и порядок! Друг друга уяснили! А женщина – экзотический фрукт! С чем её есть даже и не придумаешь. Правда, и сейчас в моём окружении всё - таки больше мужчин, а раньше…. Раньше были одни мужчины.
- Видишь, работа машиниста башенного крана, так называется моя профессия, которую я получила, окончив профессиональное училище, требует полной «боевой» мобилизации, быть в любую минуту готовым к эвакуации с объекта. Я это сразу ещё в студенчестве, будучи на производственной практике, поняла.
- Мост-отряд, куда меня направили, возводил в Иркутске мост через Ангару. Мне было поручено укладывать мини конструкции и опоры для моста. Конечно, бригадир поворчал на мой замухрышистый видок, малой больно я ему показалась, синицей меня назвал.
- Работаю на кране, а ветер его раскачивает, скрепит весь. Погода изменилась внезапно. Как тут не растеряться! В такой ситуации надо быть на чеку, спрыгнуть с крана и бежать быстрёхонько прочь до его падения. Там я увидела, как оно бывает.
- Крановщик не успел покинуть объект! Шквалистый ветер кренит кран, гонит его, а машинист не может обуздать машину. Все бросали под сходни доски, трубы, всё, что попадалось под руки! Кое-как остановили кран! И крановщик жив остался! Это было самым сильным ощущением, которое я получила на практике. Я поняла, что в моей работе надо быть очень бдительной и сохранять постоянную готовность к экстриму. Были и трагические ситуации, но об этом не буду говорить. Всё было, Крайний Север! Но всё равно люблю свою работу! Когда техникум окончила, продолжала работать на кране ещё много лет. Не покидающее меня чувство опасности перешло в постоянно повторяющийся сон, будто падаю вместе с краном! Я и сейчас его часто вижу.
- Со строительством БАМа Северный Край превратился в сплошную строительную площадку. Наш мостотряд возводил мост через реку Витим, соединяющий Бурятию с Читинской областью. Дорога проходит от Тайшета до Советской Гавани и пролегла по территории Иркутской, Читинской, Амурской областей, Бурятии, Якутии, Хабаровскому краю. В 1980 – 1981 годах мы и строили мост через Витим, один из самых сложных участков на трассе протяжённостью пятьсот шестьдесят километров. Немногие знают, что знаменитая Угрюм-река – это Витим! Восточный берег Витима открывает вид на вершины Южно-Муйского хребта, впереди – вершины хребта Кодар! Зимой – снежные и обледенелые скалы создают впечатление пребывания в Арктике. Температура чаще всего переваливает за -40! Летом горы становятся голубыми, иногда покрываются лёгкими облаками на фоне невероятно синего неба. По берегам реки – тайга! Северная тайга иная. Большей частью это низкорослые лиственницы и ели вперемешку с карликовыми берёзами и кустарником. У вас, в Сибири, тайга другая, но мы свою тоже называем тайгой. Взираю я с высоты своего железного великана на всю эту красоту! Суров Север, и красоты его особенные, их понимать надо! Да! Смотрю я на возведённый мост, и, кажется, что уходит он далеко-далеко за горизонт. Отстроили мы и автомобильную трассу, и мост. В 1985 году открыли движение, а в 90-ых, представляешь, автомобильный мост сожгли! Теперь – это полкилометра адреналина! Жесть! Ужас под колёсами, всё скрепит, прогибается! А железнодорожный мост и сегодня в отличном состоянии, но, как почти на всём протяжении БАМа, построена только одна нить.
- Потом стали строить посёлки для бамовцев, геологов, специалистов, которые приезжали к нам, для самих себя. Так я тоже осталась в посёлке Айхал в западной части Якутии. Живём в самых низких температурах! Ближайший до нас населённый пункт - это город Мирный, до которого четыреста километров.
- Наш отряд возводил жилые здания, «бетонки», как их стали называть, потому что первые дома возводились деревянными двухэтажными общежитиями барачного типа. Мы же строили новые дома. На месте посёлка была открыта кимберлитовая трубка и стали добываться алмазы. Посёлок получил название «Айхал», что в переводе с якутского обозначает «Слава», а градообразующая компания называется «Алроса», иначе - «Алмазы России». На том всё и закончилось! Сегодня в посёлке мало что меняется. Старые деревянные дома, ставшие уже ветхими, часто горят, оставляя пустыри. Сгорело много строений в нижней деревянной части посёлка. Неважные дороги, запущенность, неухоженность, неразобранные руины разрушенных строений. Есть, конечно, и современные здания, например здания банков, построен спортивный комплекс, но проблемы накопились десятилетиями. Пожалуй, главная – это отсутствие нормальных условий жизни для нас, северян. Вот и подлечиться едем кто - куда! Север наш – это Россия, где далеко не всё гладко.
Моя собеседница останавливает свой рассказ перерывом на перекур. Глотнув жизненно необходимого никотинчика, как говорит сама Валентина, она вновь полна энергии, но теперь уже вслух мечтает о будущем своей семьи. А я смотрю на эту «пигалицу», и всё не могу представить её при сорокаградусном морозе на верхотуре железного гиганта, раскачиваемого студёными северными ветрами, где «нормальная» женщина просто не выдержит.