Нонна Ананиева
Я встретил вас…
р а с с к а з
Столы стояли буквой «П». Главный стол, где сидел юбиляр с молодой супругой, слегка приподняли, что давало виновнику торжества прекрасный обзор. Буква «П» поражала размерами и тем, каким щедрым было угощение. Гости веселились по полной, никто не стеснялся показаться голодным – ели за обе щеки и пили всласть, периодически вставая из-за стола, чтобы сходить на другой его конец и чокнуться с нужным человеком.
Слева от Вани Гусева, двадцатилетнего крепкого парня из Владимира, попавшего в этот дорогущий ресторан по работе, сидела глубоко декольтированная женщина непонятного возраста, то есть, Ваня никак не мог его определить. Она не только без умолку ему рассказывала о подводной охоте на акул у берегов Австралии, а уже положила свою загорелую руку с кровавыми длинными ногтями ему на коленку.
- Ты обязательно должен туда поехать. Хочешь, я возьму тебя с собой, синеглазка? – промурлыкала женщина.
- Полную тарелку – всё подряд! - тихо приказал Лев Семёнович. Ухаживать за постинсультным Львом Семёновичем, собственно, и была Ванина работа, на которую устроила родная тётка. Она вытащила его из владимирского супермаркета, где он отслужив в армии, работал охранником, гоняя алкашей и хитрых старушек. Сейчас же он вторую неделю возил инвалидное кресло старого чиновника-миллионера и познавал златоглавую, что называется, off-line. Например, половину из того, что лежало перед ним на сервировочных тарелках, он отродясь не ел.
- Положи ему карпаччо, здесь оно нормальное, - помогала женщина слева, гладя его по бедру, как гладят холёного домашнего пса, сидя у трескучего камина работы Антонио Лупи.
- Тереза, не приставай к парню, я его никуда не отпущу, - вставил Лев Семёнович справа от Вани.
- Лев Семёныч, пришла поцеловаться. – сзади стояла высокая стройная блондинка с бокалом в руке в строгом длинном чёрном платье. Эта была хотя бы молодой, лет тридцати, как прикинул Ваня, но к раздутым губищам, намазанным искрящимся блеском, он привыкал с трудом.
- Это Бельская, она токсична, как дихлофос, - шепнула Тереза.
Лев Семёнович радостно чокнулся с Бельской. Ваня тоже. И выпил виски одним глотком, как привык пить крепкое.
- Валерия, - то ли спросила, то ли представилась Бельская, улыбаясь и смотря Ване в глаза. А он уставился на её блестящий еле-шевелившийся рот, поддавшись нахлынувшим эротическим фантазиям. Да ещё и мысль о том, что она «токсична», сбивала с толку.
- Это Ваня, мой новый компаньон, - помог Лев Семёнович.
- Жду вас на турнире в «Раздорах», - подмигнула Бельская Ване, повернулась и пошла дальше.
Ваня увидел, что сзади её платье оказалось совсем не строгим –его там просто не было до середины мягкого места, а из ямки между ягодиц чернела татуировка выползающей кобры.
- Работай, Ваня! – тихо сказал Лев Семёнович. Надо было аккуратно промокнуть ему рот салфеткой - ел он с трудом, но сам - и налить минералки в пустой бокал. Не то, что вчера!Вчера Ваня полдня занимался подарком для юбиляра – ездил покупать комплект чемоданов на Столешников переулок. Шесть коричневых чемоданов в мелкий цветочек от огромного до совсем маленького, сложенных один на другой в виде пирамиды. Суммы, которую сняли с карточки шефа за цветастые чемоданы, вполне хватило бы на новый дом во Владимире и высокий забор вокруг участка, а, может, ещё хватило бы и на мотоцикл. Но Ваня стойко приглушил поднимающийся мутный раствор классового негативизма, поразмыслив, что он своё возьмёт. Всему своё время. У него даже мелькнула мысль, что отобьёт Ленку Коровкину у своего бывшего начальника, когда приедет из Москвы в отпуск. Красивее Ленки он никого никогда не видел. Он вспомнил её льняные блестящие волосы, длинные ноги и белоснежную гладкую кожу, когда она лежала и загорала на синем полотенце на берегу пруда прошлым летом.
- Дорогие гости! – послышался звон по стеклу бокалов - юбиляр просил тишины. – Здесь нет случайных людей. Я надеюсь, что окружён друзьями и доброжелателями в такой важный для меня день.
- Молодец, Миша! - вздохнула Ванина соседка, - с самого низу поднялся. Бутылки собирал, кофе разносил. А сейчас вот два замминистра на дне рождения. И ни разу не сидел. Я точно знаю, - её немного развезло от виски. У неё по тарелке катались две зелёные маслины и одиноко лежал артишок, к которому она ещё не притронулась.
- Танцуют все! – громко и торжественно выкрикнул юбиляр.
Шарахнула музыка.
- Иди, попрыгай, я не против, - сказал Лев Семёнович.
Отвязаться от загорелой соседки у Вани не хватило опыта, так что отправился с ней танцевать. Правда,перед тем, как встать из-за стола, он успел незаметно глотнуть почти полбокала виски, и Тереза сразу показалась немного моложе. Потом заиграла медленная музыка - популярная песня года в исполнении Шер и Рамазотти, и она сразу повисла на нём, прижавшись совсем вплотную.
- Невозможно вылечить болезнь под названием жизнь, - загрустила соседка, переводя на русский слова песни.
- Вы знаете итальянский? – спросил Ваня, задыхаясь от пряных духов, напоминавших запах содержимого бабкиного сундука, в котором хранились старые шмотки его деда.
- Чего я только не знаю, дурачок, - ответила Тереза.
Неожиданно двери в банкетный зал распахнулись, и двое официантов в чёрных кимоно с нарисованными журавлями ввезли стол на колёсиках.
- О! Миша нам приготовил ниатомори! – услышал Ваня.
И тут он заметил, что с одной стороны зала устроен буфет с напитками. Туда и поставили японский стол на колёсиках. На столе неподвижно лежала голая девушка. Ваня замер, у него от неожиданности даже дыхание перехватило. На теле девушки лежала еда. Эти самые суши, рыба с рисом, которые надо есть палками. Шеф их обожал.
- Пошли, попробуем! – потянула его за руку Тереза, - принесём Льву Семёнычу кусочек угря. Угорь – это самое главное, его выкладывают как раз в правильное место. Пошли, а то нам не достанется!
Ваня послушно зашагал за соседкой, рассматривая девушку. Лицо её было прикрыто маской из птичьих перьев, но ему уже не надо было рассматривать лицо – он знал, чьё это тело. Его всего трясло.
Мужик без пиждака в белой рубашке стоял у стола с суши и держал тарелку левой рукой, сверкая золотым турбийоном на запястье, в правой же шевелились, как портняжные ножницы перед кройкой, две деревянные палочки. Он мысленно выбирал, какой кусочек ему взять.
- Руки убери! – громыхнул Ваня не своим голосом.
- Что, простите? – вытаращил глаза мужик.
- Руки убери, сказал! – повторил Ваня с ещё большим напором.
- Ты чё, пацан? Водки перепил? – удивлённо, но не очень испугавшись, спросил мужик.
- А ну-ка отошли все от стола! – уже орал Ваня. Он расшвыривал суши и сашими с тела девушки. – Вы потом и её жрать будете? Беги отсюда, Коровкина, они тебя сожрут! Беги, слышишь!
Девушка вскочила и завизжала. Она была совершенно голая. Вид обнажённой испуганной красавицы моментально поднял градус и без того «приподнятой» публики. Драка началась, как естественное продолжение осложнившейся ситуации. Ваня изо всех сил сопротивлялся и бил охранников, он в армии и не такое делал, а также и гостей, без разбору - всех, кто попадался под руку. Гости почему-то тоже друг друга били и кидались стульями. Видимо, у многих на тот момент были не до конца разрешённые внутренние противоречия. Получился не юбилей, а свадьба.
Больше Ваня у Льва Семёновича не работал. Не выдержал с непривычки напряжения.
Девушка-ниатомори никакого отношения к Елене Коровкиной не имела – просто очень была на неё похожа. Бывает.
Ваня сидел сейчас в Шереметьево и пил кофе. В кармане у него лежал посадочный талон до Дели, а оттуда до Сиднея. Тереза улетела неделю назад, а он только вчера получил визу.