Без родины 2 - Глава 19

               
                ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

        Возле храма  бурно, на повышенных тонах, спорят пятеро. Это я,  мой приятель пакистанец, новое лицо, пришедшее с пакистанцем и назвавшееся Игорем Васильевичем, а также  пожилой мастер и женщина – контролер,  работники местных электрических сетей.
       Наши пререкания вызваны тем, что зимой в храме  кто-то, я предполагаю, интернациональная банда сборщиков металла, организовала пункт сортировки металлолома. Они использовали кабель, который мне подарил  пакистанец,  чтобы  подключить отрезной электроинструмент. Определить злой умысел очень просто: внутри храма много металлической стружки и кусочков  проволоки.
–  У меня показания общего счетчика  на всё  Настино. С цифрами не поспоришь! – говорит мастер, показывая  бумаги, – за зимний период  неустановленными лицами  похищено  энергии  на пятьдесят тысяч рублей!
–  Возможно! – соглашаюсь я, и говорю равнодушно,  – пишите заявление в милицию, пусть заводят дело. Мы тут при чём?
–  Как при чём? – деланно смеется женщина, – кто  провел кабель и осуществил незаконное подключение к сетям? А затем организовал подпольный цех по сбору металлолома?
–    Кабель провел, –  я не считаю нужным отпираться, – но электричество  брал от счетчика пакистанца. Он мне разрешил!
– Да,  разрешил, – согласно кивает головой пакистанец, – и кабель мой!
–  Очень хорошо! Перепродажа электрической энергии тянет на  незаконное предпринимательство, и  подлежит уголовной ответственности. Это, во-первых, – входя  в раж, начинает загибать пальцы женщина, – потом,  «жучок»  на воздушной линии  свидетельствует  о том, что  ответственный за храм  и  пакистанский товарищ сговорились, и  потребляли электричество в обход счетчика. А не использовали его, как это разрешается договором абонента  и законодательством. Это, во-вторых. Как ни крути, вам придется  с нами «договариваться». А иначе, мы   передадим в полицию  акт  с вашими данными. Возможно,  мы ничего не докажем, но уголовное дело на вас заведут, репутацию испортят, и потратиться на адвоката,  придется! – закончив говорить, женщина  довольно облизывает губы. Она молодая, симпатичная, и  у меня  появляется  шальная мысль, как мне погасить этот, еще не вспыхнувший, но совершенно  не нужный  скандал. Но, вспомнив, что  теперь являюсь представителем церкви, я заставляю себя отказаться от   намерения, и говорю официальным тоном:
– Девушка, меня  зимой здесь  не было! Я легко докажу, что  отношения к воровству электричества не имею.
– Ничего не знаю! –  женщина решительно машет рукой, – Мне Валентина Николаевна на вас указала! Сказала, что вы ответственный за храм. Значит, должны были за ним присматривать, волноваться, что здесь происходит. Тем более,  не отрицаете, что это вы кабель провели! Или  от храма отказываетесь? – она спрашивает  так, словно я должен  прилюдно  или подтвердить  веру в Бога, или отречься.
–  Постойте, – неожиданно вмешивается в разговор,   до этого молчавший Игорь Васильевич, мужчина неопределенного возраста с крашеными волосами, – а что вы хотите сказать, когда призываете «договориться»?
– Вы оплатите  украденное электричество, и дадите нам  премию за хлопоты! – как заученную скороговорку,  произносит мастер электрических сетей.
–  Ну,  вы и размечтались! –  смеюсь я.
    Однако пакистанцу и Игорю Васильевичу такое предложение не кажется смешным. Они отходят в сторону и обмениваются несколькими фразами. По возвращении Игорь Васильевич говорит вымогателям:
– Вы знаете, я  хочу  купить у пакистанца  дом.  А для скорейшего оформления купчей, мне нужна от вас справка об отсутствии задолженности по лицевому счету.
– Вот именно, об отсутствии задолженности! А если мы подадим заявление в милицию, тогда,  о какой справке может идти речь? –  мастер  для солидности громко чихает, – а  о продаже, нам кое-кто,  уже  сказал! – он бросает взгляд  в сторону поворота, и я замечаю стоящее в кустах «наркотакси».
– Если принять во внимание среднюю стоимость сделки  в Настино, то деньги, которые мы  у вас просим, не выглядят значительной суммой! – запальчиво произносит женщина.
    Игорь Васильевич поправляет на себе ладно сшитый  дорогой костюм, и, прищурившись так, как это любят делать лица, облеченные властью, когда  желают  на кого-то надавить, говорит:
–  А вы  хоть знаете, у кого взятку  вымогаете?  Да я у губернатора,  на юбилеях,  каждый год  за столом сижу! Вы не представляете,  стольким политикам я помогал выбираться  на федеральный уровень.  Глава вашего  района давно мечтает со мной познакомиться! Вот я сейчас к нему в приемную позвоню, и попрошу  сюда приехать. Пусть  рассудит, кто  виноват в хищении! – он достает телефон и набирает номер.
–  Прямо-таки, к главе района?– пытается съязвить мастер, и неуверенно осмотрит на  наркотакси, словно хочет спросить, что ему делать. А Игорь Васильевич включает громкую связь на своем телефоне, и слышится женский голос, сообщающий, на звонок ответила секретарь районной администрации.
– Ладно,  ваша взяла! – пасует  мастер, – но если вы хотите получить  справку быстро,  все равно придется  что-то заплатить. Наше начальство, пока  за деревней числится задолженность,  никаких справок  не дает. 
    Игорь Васильевич убирает телефон в карман и говорит задумчиво:
– Пожалуй, я  дам денег. Но совсем не зато, за что вы просите. Замените сгнившие деревянные столбы электрической линии, что идет  к дому,  и сделайте отвод  к храму.  Вот за это,  я  заплачу!
– Тут смету надо составить! – говорит мастер, – если будет дорого, вы  не передумаете?
– Я  попрошу сельский совет написать письмо к губернатору о необходимости провести   электричество в храм.  Что-нибудь  жалостливое,  об историческом наследии. Оплата будет произведена из государственного бюджета, – отвечает Игорь Васильевич,  поправляя  прическу  и  незаметно подмигивая женщине.
– А сколько столбов вы хотите заменить? – всерьез заинтересовавшись, спрашивает мастер.
– Все, сколько их есть,  от трансформатора! – говорит Игорь Васильевич, – если  делать,  то основательно.
    Игорь Васильевич с мастером, а вслед за ними женщина, отходят от храма, чтобы  лучше была видна местность, и  принимаются, показывая руками на старые столбы,  обсуждать предстоящую работу.
    А я спрашиваю у пакистанца, с чего вдруг у него появилось желание продать дом. Отвечая, он от волнения в словах теряет гласные, но я его понимаю:
–    В  России  сложно,  я  не могу понять загадочную русскую душу. В других странах, где  мне довелось жить, было  проще.  Но здесь, прежде чем строить, я  сначала должен  оформить кучу справок. И даже если я ничего не делаю, с меня  все равно требуют «бакшиш».  Как сегодня! И всякий раз я не знаю, как  реагировать. Не могу правильно оценить человека и ситуацию. Ведь взятка уголовно наказуема! Давать ее? Не давать? А если давать, то сколько? Сколько просят, или спорить? Я даже не могу продать  дом   за ту сумму, что  прошу! Один  местный гражданин  преследует меня, и говорит, чтобы я оформил на него дарственную. В противном случае  обещает  крупные неприятности. Я  был в полиции, написал заявление  по поводу угроз.  Стало только хуже: к примеру, эти  электрики  приехали, с претензиями.
– А  этого гражданина,  часом,  не Олег зовут? – спрашиваю я.
– Олег. Вы что, в сговоре? Откуда ты его знаешь? – нахмурившись, спрашивает пакистанец.
–  Да кто же его не знает! Я сам от него пострадал, и, похоже, еще пострадаю, – говорю  я  пакистанцу примирительным тоном. Он успокаивается, и я задаю вопрос, – а Игорь Васильевич? Ты что можешь о нём сказать?
– Ничего,– отвечает пакистанец, – он только что подъехал. Сказал, что Валентина Николаевна  сидела  с ним на  совещании, и дала  мое объявление. Я рад, что есть Игорь Васильевич. Он об Олеге ничего не знает, и готов заплатить. Путь не столько, сколько я считаю справедливым, но довольно приличную сумму. Она меня устроит.
    Игорь Васильевич расстается с электриками и возвращается к нам.
– Я человек неверующий, но хочу, чтобы храм восстановили, – говорит он, разглядывая меня. Пытается понять, что я из себя представляю? Или ревнует к женщине, которая оглянулась на кого-то из нас, садясь в машину?
– А почему вы хотите, чтобы храм восстановили? –  я задаю вопрос,  чувствуя себя  неудобно под  взглядом Игоря Васильевича.
– Стоимость дома сильно вырастет, если его окна будут выходить не на это безобразие, – Игорь Васильевич показывает на развалины, – а на благоустроенную территорию с красивой церковью. Поэтому я буду  помогать, чем смогу.   Но не за свои деньги, а то  это потеряет для меня экономический смысл.
– Ладно, буду иметь в виду! – говорю я, – и  на этом спасибо!
    Пакистанец и Игорь Васильевич прощаются со мной   и  уходят..