Жизнь – такая странная непостижимая штука, что иногда не достаёт слов, хоть как-то объяснить поступки людей. К чему, скажет другой, все эти слова? И возможно даже будет прав. И всё же скажу: к тому вечному непониманию своих ближних, но лучше всё-таки по порядку.
Серёжа, шебутной, городской мальчишка годов до десяти особо ни над чем не задумывался, не задавал лишних вопросов, понапрасну отвлекая родителей. И лишь годам к тринадцати, четырнадцати, душа его, вдруг встрепенувшейся птицей, потянулась к музыке. Не спорю, в этом возрасте многие пацаны увлекаются этим, кто-то из желания порисоваться перед очередной подружкой, кто-то умением бренчать, взяв пару аккордов на гитаре, вызывая восхищение и умиление у девочек. Здесь же всё обстояло иначе.
На экранах кинотеатров с полным аншлагом прошла премьера фильма «Асса», со звёздами рока из Питера, каждый день и вечер, из чьего-нибудь да окна доносился надтреснутый и своеобразный голос Виктора Цоя, поющего о далёкой и такой близкой для каждого мальчишки, романтике. И вот, на волне всего этого, Серёжа всерьёз взялся за гитару, ещё и сам не осознавая до конца, весь заложенный в нём талант, но уже рвущийся наружу. Талант- горе и трагедия для его обладателя, о чем он тогда и не мог подозревать.
В шестнадцать лет редкая вечеринка обходилась без него, и здесь, если поначалу просили петь блатные песни, со временем, каким-то чудом, выведав про его собственные песни, неизменно просили исполнить. Было в его песнях что-то трогающее, завораживающее душу, заставляющее призадуматься. И он пел, аккомпанируя сам себе на гитаре. Закончив школу, по совету друзей, он собрался в Питер, в то время ещё Ленинград.
- Серёга, с твоим талантом только в столице петь, - вдохновляли друзья, но слова словами, а на них билета не купишь, да и на хлеб не намажешь.
Родственники предлагали идти работать, убеждая, что такими талантами столица переполнена, и никакие доводы, что Бутусов и Шевчук тоже из периферии, на них не имели действия.
- Ты не Шевчук, - сказал, как отрезал, отец, ясно дав понять, что никаких денег он на дорогу не получит.
Он пошёл временщиком на подработки и за пару месяцев, сколотив небольшой капитал, рванул к мечте, как ему верилось, к своей звезде по имени Солнце, увозя с собою не прощёную обиду на близких.
Ждал ли его Питер? Едва ли. Возможно, он рассчитывал на свою счастливую звезду… Серёжа вышел на перрон: в одной руке гитара, на плече баул, все его пожитки. Народ, вечно спешащий народ, которому никакого до тебя дела нет, будь ты хоть выдающимся гением. Глядя со стороны, иногда невольно сопоставляешь людей с муравьями, тоже бегающими, снующими среди травы. Но они хотя бы знают, с какой целью суетятся.
Только недавно прошедший дождь оставил после себя лужи на асфальте, в мутной воде которых отражалась синева неба.
Куда, к кому идти? – он не знал. Родственников или знакомых в городе и в помине нет. Он поднял голову и посмотрел на тало, высвечивающее время, около десяти дня, отметил для себя.
«До вечера время есть. Хоть на Невский проспект сходить посмотреть, что ли? Сколько слышал, сколько читал, а тут реальный шанс самому пройтись по нему», - возникла в голове мысль. Он приехал туда и просто оторопел: проспект, дворцовая площадь, ростральные колонны, золотом сияет купол Исаакия. У Сергея от увиденного великолепия, чуда классицизма, барокко, сердце зашло, в глазах запестрило.
В изумлении застыл прямо посреди дороги.
-Рокер? – дошло до него обращение, но к кому оно адресовалось, не сразу смог сориентироваться, стушевавшись от увиденного.
- Что? – инстинктивно спросил.
- Рокер? – повторился вопрос. И только теперь он заметил подростка лет пятнадцати, с перехваченными банданой длинными космами волос.
-Не-ет. Но репертуар многих питерских могу и спеть и сыграть, - не без гордости сказал в ответ Сергей.
- А прямо сейчас, тут же, слабо сыграть?
Подросток бросил ему вызов. « А что?» - подумал он, затем снял с плеча баул, присел на него, и удобно устроив гитару, прошёлся по струнам. Настроенная гитара звучно отозвалась.
- Что сыграть-то?
- «Город золотой» Бориса, помнишь?
«Да мы её чуть ли не каждый вечер и играли и пели. Слабовато с фантазией у столичных», - решил Серёга, подбирая аккорды:
Под небом голубым, есть город золотой
С высокими колоннами и яркою звездой.
А в городе том сад, всё розы да цветы
Гуляют там животные, невиданной красы.
Серёга, не глядя на пальцы, а устремив взгляд в синюю даль за ростральные колонны, напел первый куплет. Пальцы заученно перебирали переходняк-наигрыш, когда пацан, ошалев от услышанного, прервал его:
- Слышь? Как тебя зовут?
- Серёга.
- Серёга, давай к нам
- Куда это, к вам?
- На хату, а то всё кассеты, кассеты, а тут… живьём. Пацаны попадают.
- А далеко это?
- Рядом. Видишь, вон дом с красной крышей, пятиэтажка, там.
- Пошли, - Серёга поначалу удивился, что так легко удалось найти временное пристанище. А дальше видно будет.
Они прошли минут за двадцать расстояние до дома и, войдя в подъезд, мерно отстукивая шаги, поднялись на третий этаж. Пацан вначале аккуратно постучал в дверь, но через минуты три, видимо, его терпение лопнуло, он попросту начал дубасить по полотну.
- Кто ещё там? – вскоре раздалось за дверью.
- Да я это, Сенька. Но, главное, кто со мной!
- Ну и кто?
- Конь в пальто, открывай!
За дверью, когда она наконец распахнулась, перед ними предстало зрелище не из приятных.
- Вы что, обарзели? – начал возмущаться пацан, раскидывая разбросанные по полу вещи, - быстро убрали!
- Уберём, - сонный голос девушки, донёсся из спальни.
- Серёга, не обращай внимания, - успокоил он Серёгу, всё ещё застывшего в дверях и сопоставляющего контраст между увиденным несколько ранее и то, что сейчас, - братана хата. Сейчас шмон наведут. И вообще, ты проходи, а то застрял в дверях, словно чужой.
Сенька провёл его в комнату, выходящую окнами на дворцовую площадь.
- Размещайся, скоро пацаны, девушки подвалят.
Серёга прошёл по комнате и остановился у окна, после небольшого раздумья, решился спросить:
- Сеня, а ты… кого-нибудь из них, ну вот как меня, видел?
- Кого?
- Ну… - возникла мучительная пауза, - Гребенщикова или «Наутилус»?
- Нет. Это к Андрюхе надо обращаться, может сведёт.
Разговор не клеился. Только-только образовалась нить и тут же грозилась рваться. Серёга взял гитару и присел на диван. Пальцы привычными движениями нащупали аккорды:
Но если есть в кармане пачка сигарет,
Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день
И билет на самолёт с серебристым крылом,
Что взлетая, оставляет земле, лишь тень…
Последние слова потонули в звуках гитары, что зазвучали из акустических систем, установленных по углам комнаты на антресолях стенки. Сенька, как определил он, поставил кассету с балладами легендарных « Скорпионз», всегда навевающих необъяснимую тоску по чему-то неопределённому, ещё не успевшему обрести чётких контуров. И всё равно, печаль охватывает душу, опутывает своими сетями.
- Нравится?
- Да.
- У нас в компании балдеют от этих вещей, - дождался, когда кассета закончится, и продолжил:
- Часов, эдак, в восемь подойдут. По набережной пройдёмся, помнишь: мы видели ночь, гуляли всю ночь, …до утра.. – безголосо проорал он, чуть ли не в самое ухо строки из «Кино».
- Не тушуйся, Серёга. Живы будем, не помрём. Пива будешь? – и сказал так, как обычно говорил Лёшка, уехавший на север на заработки и затерявшийся там.
- Давай, -нехотя согласился Серёга.
Сеня сходил на кухню, откуда принёс две баночки, перевернул кассету и уже затем, протянул баночку Серёге: крепче не пьём, - хотя глаза говорили, совсем обратное.
Может быть, поэтому Серёга ответил:
- Пиво без водки, деньги на ветер….м
Вечерами они гуляли вдоль Фонтанки, Мойки, в неясном свете фонарей, бросающих жёлтые пятна, колеблющиеся в речной воде. Лишь однажды, при содействии Андрюхи, ему удалось встретиться с братьями Самойловыми из «Агаты», что впрочем, не прибавило оптимизма. Они прослушали его песни, его виртуозную игру без особого восторга, вежливо попрощались, пообещав ещё увидеться, хотя уже было ясно, всё чисто из гостеприимства его не выпроваживают за дверь.
Днём Серёга подрабатывал, а вечерами по-прежнему они расслаблялись в самых разных местах. Как-то после очередной песни, спетой на бис, девушка Серёги, протянула ему сигарету «Данхилл»: - Курил такие? Отрывает по полной.
- Нет, слабые, похоже.
- А ты попробуй, - ответила она, поднося пламя зажигалки.
Серёга затянулся. «Да», - он нашёлся не сразу. Голову затуманило.
- Ну и как? – сквозь дым улыбнулась она.
- Это травка что ли?
- Ну да, - ничуть не удивляясь, вытащила из пачки ещё одну и затянулась сама.
Тогда он выкурил, наверное, три или четыре сигареты, комната плавала перед глазами, меняя очертания. Квадрат окна приобретал круглую форму, овальную, да и сама комната то расширялась, то сжималась. Он закрыл глаза и незаметно уснул или впал в забытьё.
А позже, когда ребята ушли, неведомая сила подняла его и, сам себе удивляясь, исписал цеолую тетрадь стихов, чего уже давно не наблюдалось.
Рывком взял гитару и попытался подобрать аккорды…
Под утро вернулся Сенька.
- Ты, что, Серёга, бетон пробовал ковырять? – увидев его исполосованные кончики пальцев, спросил он, едва вошёл в комнату.
Серёга с удивлением посмотрел на свои пальцы. Кожа действительно местами, словно порезана лезвием, словно припоминая сон, он посмотрел на гитару. На деке отпечатались бурые, запёкшиеся пятна крови. Сенька, проследив за его глазами, мгновенно всё расценил:
- Серёга, больше ни одной сигареты.
Сеня, хоть и не вышел ещё годами, но вращаясь в среде разбитной молодёжи, успел повидать многое, и не на словах видел последствия подобных увлечений наркотиками. Серёга пообещал, что было в последний раз, но одно дело обещать, другое сдержать своё слово. Второе значительно сложнее, особенно если ты переживаешь, кризис в творчестве, чувствуешь свою невостребованность и впереди никакой перспективы.
Заработав за день немалую сумму, он направился по известному адресу. Поднялся на тертий этаж и нажал на кнопку звонка.
- Открыто, - донеслось изнутри.
Он вошёл в прихожую.
- Поприветствуем музыканта, - вынырнул откуда-0то Андрюха, то ли всерьёз, то ли в шутку.
- Привет.
- Как настроение? Может пива?
- А если покрепче? У меня водка есть с собой.
- Годится. Светка, приготовь пожевать, - а затем, обращаясь уже к Серёге: может, покурим?
- Давай.
Они вошли в зал и, взяв по сигарете, закурили.
Вскоре из кухни Света окликнула их. Бутылки водки, разделённой на троих, показалось мало. Светка направилась к дверям: я скоро.
Из зала доносился голос В. Цоя, многократно усиленный акустической системой:
Пожелай мне удачи,
Чтоб не остаться в этой траве,
Пожелай мне удачи…
Они пили уже часа два, когда Серёга, объяснив, что ему нужен свежий воздух, - с чего вдруг, никто не понял, - вышел из-за стола и, шатаясь, направился в сторону балконной двери.
Шаг, второй, третий… Что произошло, никто не знал. Из пьяного забытья Андрюху вывел заполненный ужасом крик Светки: Серёги нет!
Балкон был пуст. И только на асфальте, неестественно подвернув под себя ногу, лежало мёртвое тело. На асфальте расплывалось бурое пятно…
… Ровно год спустя после известного события, на витринах студий звукозаписи возникли компакт-диски под странным названием:»Я жить спешил…», расходившиеся на ура, принося немалую прибыль торговцам. А с обложки мило, но с печальными глазами, улыбался Серёга…
Аскольд Де Герсо