Когда мы были малышами, чтобы доказать свою смелость и выносливость,как Зоя Космодемьянская, руки над зажженными лампами держали, боль учились терпеть, а чтоб преодолеть страх, по спору, по ночам на кладбище ходили.
Помню, мой черед настал. Я трусиха была. Несколько ночей, накануне, плохо спала. Как представлю, что мне надо будет туда зайти, ужас охватывал. Но делать не чего. Днем сходили со"свидетелем", унесли на кладбище черепок какой- то. Ночью, после двенадцати я тихо выбралась из дому, пошла. Дошла до кладбища начала быстро, быстро заклинание говорить: "Страх меня бойся, я страха не боюсь... Страх меня бойся, я страха не боюсь..."Говорят, помогает. Какой там не боюсь, боюсь конечно иду и трясусь...Ночь лунная была. Зашла на кладбище, кругом тени причудливые. Днем кладбище совсем иначе выглядит.Здесь сразу же страх сковал все нутро. Казалось вот, вот, кто- ни будь за волосы схватит. Мне повезло, что ни одна птица не крикнула и ветка громко не хрустнула. Тишина стояла, гробовая, а то точно бы «Кондрат хватил». С грехом пополам нашла нужную могилку, где этот черепок лежал. Взяла, а повернуться не могу.Это было выше моих сил. Кажется, что кто- то за спиной стоит.Даже дыхание слышу. Не пятится же на самом деле. Долго стояла, с места сдвинуться не могу и все. Потом кое- как справилась со своим страхом. Повернулась. Нет никого. Кресты серебрятся. Луна вроде еще больше стала. Хотела идти, снова не могу. Ноги отказали. Села тут же,рядом с могилкой на лавочку, чуть не плачу. Думаю- все, теперь я ходить не смогу. Посидела немного, ноги отошли. Просто затекли, видимо долго очень стояла. Поднялась. Где ползком, где держась за оградки все- таки вышла с кладбища.Нужно было еще тяжеленные ворота закрыть. Их толкаешь, а они тут же распахиваются. Ограда вокруг кладбища на сопочке. Наверное с десятой попытки только, справилась, накинула таки сверху петельку, которая удерживала ворота Остальную дорогу сломя голову летела. Всех собак в деревне переполошила. Черепок спрятала во дворе.
Утром друзья- приятели собрались, говорят- сегодня ночью все пойдем, понесем черепки обратно. Дома, вещи с кладбища держать мол, категорически нельзя, то покойные могут за ними прийти. Пошли все. Человек пятнадцать мелюзги. Идем, разговариваем громко. Всем- то совсем не страшно. Звезды огромные, огромные, на небе- ни облачка. Светло, почти, как днем. Речку по камешкам перепрыгнули, по дороге гуськом выстроились. Мальчишки, как настоящие рыцари- впереди. Подошли к кладбищу, решили- первыми пойдут пацаны, мы за ними. Начали подниматься . Медленно. Чтоб покойников не тревожить, замолчали. Подходим к крайней могилке. За руки взялись. И зря. В это время из-за могилы, тихо так, старуха поднялась. Вся в черном, на клюку опирается, сгорбленная и загробным голосом делает вот так- Уууууу… Мы остановились. Кто- то давай руки вырывать, чтоб бежать, не тут то было. Более отважные, стоят, как вкопанные, других держат. Старуха то ли присела, то ли в могилу залезла, не понятно было. В этот момент из- за могилы резко выскочила другая фигура -девушка в белой кофточке и черном пиджаке. Косматые длинные волосы такой страх нагнали, но мы все стояли с раскрытыми ртами, ждали видимо продолжения. Тут снова старуха начала подниматься, мееедленно и снова- Уууу. Онемение прошло, мы горохом с сопки ссыпались. Рыцари впереди. Дома еще все схлопатали, за частые отлучки по ночам.
Никто, из "горе героев" наверное в эту ночь не спал, ждали утра, чтобы обсудить случившееся. Предположений никаких не было, так бы наверное и не узнали, кто там был, думали бы что явно покойников потревожили, да у меня на правой ладони, около большого пальца твердая шишка вылезла. Бабушка мне говорит: «Дотаскалась. Разве можно с кладбища, что брать. Вот тебе наказание: могильная кость на руке наросла. Скажи спасибо, что не на лбу». Мне эту руку очень хотелось отрезать. Спать перестала. Бабушка позвала бабку Викторовну, лечила она всех. Та пришла, че то пошептала, умыла меня травками. Говорит: «Три каждый день ладошку о шесток, должна пройти. И вот этот сбор травяной, Наталья ей заваривай, пусть пьет». Я обрадовалась, на печку залезла, а они сели чай пить. Заснула быстро, три ночи промаялась да по кладбищу еще две ночи, устанешь. Проснулась от тихого смеха. Бабушка Викторовна, рассказывала моей бабушке, как они с Тамарой Овчинниковой, бабы Зиновьиной дочкой, нас выследили и решили отвадить от походов на кладбище. Припугнуть. «А руку, говорит моя бабушка, она пестиком намозолила, когда сметану в масло сбивала…Много сильно сметаны было. Хи хи хи..." И так это, беззубыми ртами, коварно смеются...
На кладбище, после этого случая я даже землянику перестала есть. Она там такая крупная и сладкая поспевала. Руку, в районе шишки добросовестно массажировала, терла о шесток, и растирала, какой- то мазью. Три раза в день, как бабушка Викторовна приписала. Сухая мозоль, прошла через неделю, а воспоминания на всю жизнь остались.