#НОВЕЛЛА14http://www.proza.ru/2017/07/31/1661
Глава написана в соавторстве с Ибрагимом в дни празднования Хануки и в преддверии Дня РВСН, к коему один из авторов имеет непосредственное отношение.
А НА ГРУДИ ЕГО МОГУЧЕЙ, СВЕРКАЯ В НЕСКОЛЬКО РЯДОВ, ОДНА МЕДАЛЬ ВИСЕЛА КУЧЕЙ И ТА ЗА ВЫСЛУГУ ГОДОВ...
Годы потихоньку вели обратный отсчёт. После отмеченного в кругу друзей красноармейцев «полтийника», переход от насыщенной событиями жизни к размеренному цивильному быту вызывал у Ибрагима небольшой дискомфорт.
Те времена, когда на твоих глазах свергались правители и исчезали с карты мира целые государства, потихоньку отошли в прошлое, их сменила сплошная полоса «ничего-не-происходящего». Монотонные дни: дом-работа-дом различались лишь тем, что очередной сосед в улье-многоэтажке начинал, или заканчивал ремонт восторженным завыванием перфоратора.
Для вновь приобретенного по окончанию ратной службы родного производства под названием ЦНИИ «Библио Знамус» эта особенность течения бытия была даже полезна. В стенах этого забытого всеми руководителями Оборонки хранилища знаний время текло по-особенному. Оно становилось вязким и тягучим. Каждая вертлявая миллисекунда здесь пыталась превратиться в почтенную бесконечность.
Пять дней в неделю по длинным коридорам архитектурного шедевра эпохи покорения космоса и колбасных электричек гордо шествовали Хранители, неся в себе опыт поколений МНС-ов, НС-ов, СНС-ов и Нач.Лабов. Отдельно между ними стояли единичные Главные Научные Сотрудники, подпирающие одновременно и Начлабов и Завотделов, и поэтому нелюбимые ими в равной степени.
Размеренный ход времени иногда нарушали суетливые шаги Вечноопаздывателей – молодых людей, которые служили Хранилищу за еду и индульгенцию от ратной службы. Сюда, в бездну "Библио Знамуса", со всех уголков мира стекались мутные ручейки устаревших знаний, чтобы навечно обрести покой забытия. Особенностью хранилища залежалой информации было то, что человек со временем становился похожим на трудовую пчелу, которая умеет правильно раскладывать мёд по сотам и никогда не додумается сделать из него медовуху.
Листки календаря сменяли друг друга, зима сменяла лето. Казалось бы, что все идет хорошо, можно сказать – правильно, но, вдруг, Ибрагим стал замечать, что шестерёнки Хроноса стали пожирать дни и недели все быстрее и быстрее.
Главное светило стало откровенно халтурить и, не успев взойти, в одночасье оказывалось на закате, объясняя такой сокращенный день своим почтенным возрастом и последними поправками к Трудовому кодексу. Это, конечно, вносило определенный дискомфорт, но логика технаря достаточно легко всё нивелировала, осознавая, что в сутках остаются всё те же двадцать четыре часа, как бы кто и куда не торопился. Между тем, с пугающей неизбежностью приближался шестидесятилетний юбилей и уже второе по счету выпроваживание брата Ибрагима на пенсию.
Будучи человеком совершенно не восточным Ибрагим жутко, до коликов в животе, не любил хвалебные речи. Поэтому приближение юбилея всё больше и больше начинало беспокоить. Его совершенно не устраивала даже на один день должность свадебного генерала, обязывающая безропотно потреблять тонны слащавого елея. Нужно было что-то предпринимать. На выручку пришла армейская смекалка и опыт поколений: «Если нежелательное событие нельзя предотвратить, его нужно возглавить».
Будучи одним из Хранителей "Библио Знамуса", Ибрагим решил воспользоваться возможностями и найти повод если не откосить от юбилея, то по крайней мере перевести его в обычные посиделки. Решение вопроса должно быть неординарным.
Выбор остановился на традициях, обрядах. Памятуя, что в христианстве и тем более на востоке любили воздавать хвалебные речи по поводу и без него, первое, что приходило на ум, это - аскетизм иудеев. Синагоги никогда не выделялись вычурностью храмов, или стрелами минаретов. Евреи, конечно, могут говорить долго, но хвалебными дифирамбами это назвать трудно.
Найти желаемый материал в необъятных сотах улья "Библио Знамуса" для Хранителя Ибрагима не составило труда. И вот она - Энциклопедия иудаизма: «…если гости решат приподнести имениннику подарки, то для еврея самый лучший подарок, это - семисвечник менора». Дальнейший поиск принес: «Согласно Библии, предписание об изготовлении Меноры, а также её описание были даны Богом Моисею на горе Синай: «И сделай светильник из ЗОЛОТА ЧИСТОГО; чеканный да сделан будет светильник; бедро его и стебель его, чашечки его, завязи его и цветы его должны быть из него...».
Решение созрело: донести до масс, что юбиляр волею судеб с недавних времен стал приверженцем иудаизма и хотел бы на юбилей получить настоящую менору, по описанию Моисея (по преданию Менора была выкована цельной из таланта /33-36 кг золота/ и состояла из центрального ствола с основанием и шести отходящих от ствола ветвей - по три справа и слева). Сказано, сделано.
В обеденный перерыв за чашечкой чая эта идея была ненавязчиво развешена вокруг уже седеющих кудрей пытливой до суперлюбопытсва председателя профсоюза Элеоноры Сигизмундовны. О дальнейшем можно было не беспокоиться. По скорости распространения слухов Элеонора на порядок превосходила все известные человечеству супер компьютеры.
И вот наступил день торжественного освобождения штатной должности «главный научный сотрудник» - отправки Ибрагима «на заслуженный отдых». Зайдя в фуршетный зал юбиляр, вдруг, понял, что все без исключении его знакомые сотрудники "Библио Знамуса": Ивановы, Петровы и даже бывший подводник Боб Сидоров, оказались латентными евреями. Произошло именно так, как в бородатом анекдоте про золотую свадьбу Абрама.
Мало того, что явились, практически, все, некоторые пришли ещё и с подарками: одни принесли конфеты - «Золотой ключик», другие - «Золотой петушок». Менее сообразительные сетовали на то, что очередное обострение палестино-израильских отношений привело к реэмиграции советских евреев обратно в Москву, и полному исчезновению подарочных семисвечников, особенно золотых.
Надежда на то, что из-за отсутствия кворума юбилей потихоньку низойдет до скромного междусобойчика – «давай по чуть-чуть и по домам», таяла на глазах, настроение всё более становилось похожим на мерзопакасное.
Довольно щекотливую ситуацию, в простонародье непонятку, разрядил шумно появившийся в проходе старый друг Николай по прозвищу «Коля - три семёрки». Своё фирменное прозвище он приобрел благодаря любимой фразе: «Водочка, конечно хорошо, но портвешок - три семерки забористее будет». Примечательно, что в его исполнении она была к месту под любой напиток будь то выдержанный коньяк, ирландский вискарь или наша родная - Столичная. Да, как ни крути, но «Портвейн 777» - это один из символов нашей молодости.
Широким жестом Коля - три семерки достал из фирменной коробки «Столичная» литровую бутылку водки на которой ярким пятном пестрела свеже наклеенная золотистая этикетка «Портвейн 777».
- Я знал, что на золотой юбилей соберутся только золотые ребята, - сказал он, - Так что, давайте пропустим торжественную часть и нальем по полной!.
В рядах собравшихся послышался неуверенный шёпоток: - А как же хвалебное письмо от профсоюза, как же поздравительный адрес? Непорядок... Ибрагим понял, что промедление чревато полным провалом и перетеканием скромного мероприятия в юбилейное торжество.
Он тускнеющим взглядом обежал глазами помещение, в надежде найти хоть какую-то спасительную зацепку. И тут из входной двери, как черт из табакерки, выскочил взъерошенный Гиров.
- Порядок, наши в городе, поддержка обеспечена, - облегченно выдохнул Ибрагим.
Гиров сразу, не обращая ни на кого внимание, бросился с объятиями к юбиляру.
- Ну, бля, а почему не Путина прислали? - пытаясь хоть как-то спрятаться от мокрых лобызаний и крепких объятий, уже изрядно принявшего на грудь Гирова, с напускной строгостью прохрипел Ибрагим.
- Так, Ша! Тихо все! Коля, наливай! Гиров, помогай! - прозвучало из уст Ибрагима не как команда, но как приказ.
Продолжил чуть тише, но твердо, ракетной скороговоркой: - Наливать быстро, не расплёскивая! Продукт дозировать!
Последняя фраза: «Продукт дозировать», для цивильной публики прозвучала непонятно зловеще. Все присутствующие знали, что Ибрагим отставник, а эти не шутят. Сказал дозировать, значит дозировать… повторять не будет. Предательский шепот за спиной сменился на суетливое бряканье составляемых рюмок и знакомое буль-буль-буль. Ропчущие быстро перекочевали в лагерь одобряющих. Коля и Гиров наливали с двух рук, по-македонски.
- Порядок, процесс пошел, а все-таки удобно иногда быть евреем - подумал Ибрагим, который, кстати, крещен был ещё с рождения. Но чего не сделаешь пользы для.
- Нам нечего делить на этом шарике, - как бы прочитав мысли Ибрагима, кивнул Гиров. - Потому как все мы тут ТВАРИ, - но увидев, удивленный взгляд Ибрагима, тихо, чтоб его мог слышать только друг добавил: - сотворенные из праха, Игорёк,... сотворенные из праха.
Прошло уже достаточно времени, белая зима сменила зеленую десятки раз, но Игорь Иванович Кравченко, которого из-за нарезанного ему с момента поступления в Академию Советской Армии участка работы и до самого выхода на заслуженный отдых все знали просто как Ибрагима, всё еще с ностальгией вспоминал всех своих товарищей и то прекрасное ушедшее в романтическое "недалекое-прошлое" время.
#НОВЕЛЛА16http://www.proza.ru/2018/02/13/1860