Шлюз Времени 4

Шлюз Времени 4. ВЫЖИВШАЯ


Пролог


Воцарение.


 


Ранним майским утром 1606 года вся Москва была на ногах. Рассвет осветил толпы народа, стоящего в ожидании от Спасских ворот Кремля до Можайской заставы. По обеим сторонам этого пути, заполненного любопытным людом, выстроились тысячи конных и пеших стрельцов, одетых в красные суконные кафтаны, с белыми перевязями и вооруженных длинными ружьями с красными ложами.

Простой люд продолжал прибывать, но возле самой Можайской заставы, толпа почтительно раздалась перед одним из распорядителей происходивших приготовлений, человеком смуглым, коренастым и приметным по большой бородавке на щеке под правым глазом.

Этот человек, одетый очень просто, был постоянно окружен десятком богато разодетых всадников. Он лично разъезжал верхом и размещал двести польских гусар с белыми флажками на красных пиках и то и дело поглядывал на Можайскую дорогу.

По приведении всего в надлежащий порядок, человек с бородавкою глянул еще раз на Можайскую дорогу, и, пришпорив коня, поскакал к Кремлю, сопровождаемый теми же всадниками и провожаемый почтительными взглядами зевак.

 Этот человек с бородавкою был никто иной, как сам царь московский, - загадочный Расстрига, а в действительности самозванец – Гришка Отрепьев, который благодаря покровительству польских иезуитов, и личной своей наглости и храбрости, и особенно бородавке под глазом, поразительно напоминавшей царевича Дмитрия, младшего сына царя Ивана Грозного, Расстрига ловко сумел расположить в свою пользу основную массу русского народа, быстро прошел трудный путь от Польши до Москвы, сорвал венец Мономахов с головы Годуновых – и, дерзко сев на трон русских царей, нетерпеливо ждал прибытия из Польши нареченной невесты своей, к чему « нача уготовлятися со всякими поспехами, которые бы нечто являли, яко бы он выиграл Россию»*


*См. подробная летопись от начала России до Полтавской баталии. Изд. В 1799 г. Львовым Ч.Ш., стр.180

   Эта невеста -  ясновельможная панна Марина Мнишковна с Великих Кончиц, прелестная и знатная полька, сумевшая предпочесть множеству красивых польских магнатов,   искателей ее руки,  ничтожного и невзрачного искателя русского престола, невеста, уже осыпанная дарами страстно влюбленного в нее жениха и давно снедаемая жаждою честолюбия, была теперь у своей цели, стояла в великолепных шатрах над Москвою-рекою и жадно впивалась глазами в стольную Москву, расстилавшуюся, как на ладони, у ног своей будущей повелительницы.


   Ее-то, счастливую Марину Мнишек, и готовился торжественно встретить царь московский, и вот почему устанавливал шпалерою конных и пеших стрельцов, вот почему толпился за ними любопытный люд.


   Наконец каждый занял указанное ему место, толпа, видневшаяся на Можайской дороге, заколыхалась, и загудели все московские колокола, грянули пушечные выстрелы, загрохотали стрелецкие барабаны; царская обручница двинулась от становых шатров к Москве.

   Минули несколько дней, наполненных свадебными гуляниями, приемами и пирами. Сбитая с толку раболепным поклонением окружавших русских цариц прошлых веков, Марина слишком преждевременно убедилась в прочности нового положения своего, вовсе не могла подозревать, что это положение далеко не так прочно, как ей кажется, и, конечно,  не знала, что в то самое время, когда она тешится единственной мыслью о предстоящем празднике 18 мая, в самом лоне царского двора зреет другая мысль, поборники которой сходятся по ночам в доме Шуйского и даже начинают попадаться в руки тайной стражи.

   В ночь на 16 мая были схвачены и пытаны на территории Кремля шесть подозрительных людей, но сам царь не только не обратил на это внимание, но даже не позаботился усилить дворцовую стражу, состоявшую всего из пятидесяти человек иноземцев. И никоем образом не могли дойти до Марины слухи, состоявшие в том, что муж Марины не есть истинный Дмитрий, а царь самозваный.

   Следовательно,  Марина не имела никаких поводов отравлять чем-нибудь свое настоящее блаженство и наслаждаться им вполне,  по крайней мере, до утра 17 мая 1606 года.

   В это историческое утро, замечательное своею весеннею прелестью, но гибельное для Расстриги и пагубное для Марины, нежные супруги вовсе не вовремя были разбужены страшным набатом, гремевших со всех московских колоколен. Сначала муж, вскочив с постели, бросился к окну, думая, что где-нибудь пожар. Но там вместо огня и зарева усмотрел лес копий и бердышей, приближавшихся к дворцу, только что отстроенному новым царем на месте дворца Годуновых.

   Все еще не понимая в чем дело, муж на всякий случай  попросил жену вставать, и сам поспешил наскоро одеться. Однако шум, сначала глухой, не только не стихал, но, становясь с каждою минутой явственнее, вскоре перешел в какие-то вопли, слышавшиеся уже в самих сенях дворца.

   Басманов, в отчаянии вбежав;;к супругам, сказал царю: «Все кончилось! Москва бунтует: хотят головы твоей. Спасайся!»

   Супруги поняли все!  И полуодетая царица, не помня себя от ужаса, кинулась зря в сени, уже наполненные разъяренным народом, не была, к счастью своему,  узнана толпою, получила в суматохе несколько толчков, пересчитала, благодаря одному из них, несколько ступеней дворцовой лестницы, бросилась потом обратно в свои покои, и,  наконец, полу-ублагополучно укрылась в апартаментах своей гофмейстерины, на пороге которой стал с саблею преданный ее слуга Осмульский. Но буйная толпа, продолжая искать по всему дворцу несчастного царя, уже выпрыгнувшего в окно, вломилась в убежище царицы, умертвила Осмульского, подстрелила одну из придворных дам, панну Хмелевскую, умершую от раны несколько дней спустя, и грозила смертью самой Марине, которая, как повествуют, сидела ни жива  ни мертва под юбками своей гофмейстерины, барыни весьма тучной.

   Подоспевшие бояре выручили, однако, царицу, приказав толпе удалиться и не тревожить женщин, ни в чем;;не виноватых.

   Марина не свиделась более со своим мужем. Овдовев в это же самое утро, она узнала о своем низвержении и была заключена под стражу в том же дворце, где так недавно еще окружало ее всеобщее поклонение.

   21-го мая, два дня спустя по воцарении Шуйского, Марина была возвращена отцу, причем, однако же, у нее отобрали все драгоценности, которым немедленно составили точную и подробную опись...

   Иван Михайлович прекратил читать исторический очерк М.Д. Хмырова, отвел глаза от экрана ноутбука и посмотрел на дочь. Та, свернувшись и поджав под себя ноги, мирно спала прямо в глубоком кресле.


   - Читай дальше, папа! Я не сплю, – протяжно произнесла Мишель с заметным иностранным акцентом, не открывая глаз.

   - Утро вечера мудренее! Пойдем, я провожу тебя в твою спальню! У тебя был трудный перелет, – Иван Михайлович проводил сонную дочь до спальни рядом с кабинетом.

   - Как приятно деревом пахнет... – это были ее последние слова прежде, чем она провалилась;;в глубокий, спокойный сон впервые за последние две недели.


   Шкатулка.


   - А ведь таможня могла;;в аэропорту и не пропустить! На вид ей лет двести, не меньше! – Иван Михайлович взял в руки небольшую шкатулку, привезенную дочерью с собой из Новой Зеландии.


   Несмотря на небольшие размеры – 20х20 см, шкатулка приятно оттягивала руку. Алый бархат, коим была изнутри отделана шкатулка, местами поистерся, выдавая, что прежние владелицы явно не всегда держали этот маленький сундучок пустым. Грани шкатулки были отделаны потемневшими от времени бронзовыми накладками с замысловатым узором. Слегка выпуклую крышку шкатулки венчала изящная узорная бронзовая ручка, которая могла откидываться в обе стороны. Миниатюрная замочная скважина в обрамлении узорчатой бронзовой накладки красовалась на передней панели шкатулки, из которой торчал не менее искусно изготовленный бронзовый ключик на тонкой серебряной цепочке достаточной длины, что бы носить его на шее.

   - И зачем ей понадобились сведения о Марине Мнишек? Ничего толком объяснить не успела! – Иван снял с себя кулон и положил его рядом с привезенной дочкою шкатулкой. Он не любил спать с надетым на шею кулоном, грозившим впиться в тело одним из своих острых лучей.

   Иван разложил диван, стоящий в кабинете, и совсем уже собрался потушить свет, как вновь подошел к столу и впился глазами в сундучок и лежащий рядом кулон. Серебряные цепочки на кулоне и ключике были похожи, как две сестры - близняшки.
 


ПИСЬМО


   - Я думаю: тебе пора рассказать мне, что случилось с мамой? Где она? – Иван Михайлович пристально посмотрел в заспанные глаза дочери и стал наливать сливки в кофе.
Вместо ответа Мишель полезла в свою сумочку, висевшую на спинке стула, и достала кусок пожелтевшего пергамента, свернутого трубочку.
Пергамент был явно старый. Это был кусок тонко выделанной шкуры неизвестного происхождения, пожелтевший от времени. Еле уловимый запах тлена, специй и духов исходил от него.

   Иван Михайлович осторожно развернул пергамент, сердце бешено колотилось от предчувствия беды. Он несколько раз перечитал текст, написанный латинскими буквами. Несмотря на то, что;;письмо (а это было, несомненно – письмо)  было написано с применением вычурных вензелей, он сразу узнал почерк Ароны.

   Он ощутил, как у него застучал пульс в висках. Мысли разбегались. Он никак не мог сосредоточиться и сформулировать вопрос дочери.

   - Мишель? Как это письмо попало к тебе? – выдохнул Иван и тяжело опустился на стул.

   - Это письмо было в той самой шкатулке! Мне ее доставили по почте! Еще десять дней назад шкатулка дожидалась в хранилище Королевкой почты. За ее хранение было заплачено золотом на четыреста лет вперед! – девушка внимательно следила глазами за отцом, наблюдая за его реакцией.

   - Я уверена, что это была единственная и последняя возможность дать о себе знать! Она передала эту шкатулку, наполненную золотыми дублонами, с английским дипломатом, возвращавшимся в Англию из России в 17 веке!

   - Остается позавидовать, как четко организована Королевская почта в Англии?! Хранить посылку четыреста лет? И доставить день в день? Немыслимо, но факт, - Иван еще раз перечитал письмо.

   - Но здесь ни слова не сказано, каким образом она очутилась в свите Марины Мнишек? Сомневаюсь, что она сделала это добровольно! Давай перекусим и допьем кофе! Продолжим разговор в кабинете,  – Ивану Михайловичу еще раз не терпелось взглянуть на эту шкатулку из прошлого.

   - А теперь рассказывай все по порядку,  – попросил он дочь, когда они, позавтракав, поднялись на второй этаж и расположились в кабинете.

   - Ты так взволнован, что даже не расспросил меня, как прошла моя свадьба? И почему я прилетела без мужа?

   Иван Михайлович виновато опустил глаза, взял дочь за руки и приложил их к своим вискам. И тут же картинки событий замелькали у него в голове, как когда-то прежде.

   - Так теперь ты ведунья? У меня будет внучка? – он отнял ее руки от своих висков и расплылся в улыбке.

   - Да! Мы были с мужем в свадебном путешествии на круизном лайнере! Примерно через неделю, как мы отплыли в круиз,;;мама исчезла! Потом оказалось, что ее дар перешел ко мне, и она перестала видеть будущее, иначе бы она не позволила бы…;- ;Мишель многозначительно замолчала и смахнула слезы с ресниц.

   - Что ты можешь разглядеть? - Иван взял в руки ключик от шкатулки и кулон.

   - Немного! На второй или третий день после нашего  отплытия, она познакомилась на выставке картин с одним поляком!  Обходительный такой! До тошноты! – Мишель презрительно скривила губы.

   Иван Михайлович с удивлением уставился на дочку. Глаза его заблестели. На лице появилась хитрая улыбка.

   - Поясни, пожалуйста! Что значит «до тошноты»? – он потянулся за шкатулкой.

   - Смазливый такой, а в душе скользкий и хитрый! 

   - И как зовут, можешь сказать? - Иван Михайлович вставил ключик в замочную скважину.

   - Это вижу очень четко! Вороновский Вальдемар! И знакомился он с мамой преднамеренно, по наводке, и заманил ее на яхту! Последнее, что я видела, это то, что они подплывали к маленькому городишке Левука на Фиджи! Оттуда их должно было забрать польское судно,  – Мишель горько вздохнула.

   От услышанной фамилии Вороновский Иван Михайлович выронил ключик на палас, взгляд его стал сосредоточенным. Он буквально поедал дочь глазами.

   - По наводке? Что он хочет от нее? – голос Ивана стал хриплым.

   - Ее дар видеть прошлое и будущее! Его интересует одно – место, где зарыт клад Марины Мнишек! Его ведь так и не нашли! Но он просчитался! Сейчас мама ничего не видит! Они угрожали ей, думают, что она водит их за нос.

   - Можешь описать этого Вороновского?

   - Возраст, пожалуй, постарше тебя будет! Короткая стрижка! Седина от висков! Ростом пониже тебя. Голос? Голос без интонаций и без эмоций, вкрадчивый! Улыбается редко! Говорит и по-польски, и по-русски! По-английски - с акцентом! С русским! Но выдает себя за поляка! И я чувствую, что ты с ним пересекался по работе! Давно! 

   Иван Михайлович от волнения, вместо ключа, машинально вставил в замочную скважину шкатулки один из лучей кулона. Раздался щелчок, и крышка ларца слегка отскочила, приоткрыв потайное отделение, где лежало еще одно письмо, написанное на бумаге.

   Иван Михайлович осторожно взял письмо, словно боялся, что оно рассыплется у него в руках.

   - Ты не права! Она все видела наперед, еще много лет назад! И сознательно пошла на этот риск! Она предупреждала меня об этом трехлучевом кулоне много лет назад,  – сказал он, прочитав письмо, и передал его дочери.


 
   ПИСЬМО


 
   - Дорогая моя девочка! Я несказанно обрадовалась, когда поняла, что у вас со Стивом будет доченька. Если ты читаешь это письмо, значит, рядом с тобою находится отец, и он открыл потайное отделение шкатулки своим кулоном!

   Я виновата перед тобой! Зная, что дар ведуньи перейдет к тебе, я рискнула вступить в опасную игру и сделала вид, что увлечена этим мерзавцем Вороновским и позволила ему заманить себя на яхту! С ним еще двое! Одна из них – женщина! Они представились, как  Вороновский Вальдемар, Мозолевский Казимир, Гиацинтова Агата. Агата - имя явно вымышленное. Ее прошлое было закрыто от меня, даже тогда, когда у меня был дар! Это можно объяснить лишь тем, что она сама не помнит своего прошлого, либо может ставить энергетическую защиту! Я чувствую, что основная угроза исходит от нее!

   Оказавшись на полпути до Фиджи, они стали требовать от меня указать место, где был спрятан клад Марины Мнишек!

   У меня есть большие сомнения, что они оставят меня в живых после того, как разыщут клад! Я убедила их, что вижу только местность в то далекое время, а сейчас все изменилось и найти то место в наше время невозможно! Необходимо воспользоваться шлюзом времени и оказаться рядом с опальной царицей во время закладки сокровищ!

   Раз яхта идет до островов Фиджи, я решила, заодно посетить одно неоднозначное место – деревушку Ловони и водопад, о котором я слышала от моей бабки. Место очень страшное. Только свет может разогнать нечисть.

   Сейчас мы добрались до русского города Коломна, где и пересеклись наши дороги с обозом Марины Мнишек!

   Эта польская троица умудрилась втереться в доверие к опальной царице! Их жажда наживы подвергает и их,  и меня страшной опасности! Очень жалею, что раньше не интересовалась Российской историей, но из разговора Вороновского с подельниками я поняла, что Мнишек и ее свита очень плохо кончили!

   К сожалению, я не могла видеть все в мельчайших подробностях, когда обладала даром! И сейчас, когда дар перешел к тебе, я могу надеяться только на себя!

   Плохо то, что попав сюда втроем, мы можем вернуться только все вместе, а это смертельно опасно даже в том случае, если мы всё же разведаем, где Марина спрячет свой клад!

   У меня есть выход! Постараться избавиться от них в этом времени, но тогда я навсегда останусь здесь!Но раньше нам необходимо покинуть эту шайку головорезов! Я уверена, что свидетелей Марина не оставит! В Коломне они захватили английского посла! Сегодня же постараюсь убедить Марину отпустить посла и нас! Если ты получила шкатулку, значит,как минимум, посол добрался до Англии.

   Я вас ни о чем не прошу! Но если вдруг отец решит пойти мне на помощь, а она мне очень нужна, даю ему подсказку, как открыть шлюз времени – это старая фотография в музее города Левука, что на Фиджи, и подводная пещера недалеко от деревушки Ловони. Комната с растущими навстречу камнями... Этот запах преследует меня до сих пор!

  Тебе – доченька, я категорически запрещаю следовать за мной! Что бы со мной не случилось, посвяти свою жизнь своей дочери!


   Крепко обнимаю и целую вас с отцом!

   Ваша Арона.


 
   ОБОЗ 

   Позади путников осталась горящая  Коломна. Полуденное солнце палило нещадно. Полуголодные кони еле тащили телеги, нагруженные награбленным добром. Бывшая коронованная московской царицей, а ныне беглая полюбовница донского атамана разбойника Ивана Заруцкого, Марина Мнишек сидела с сыном в скрипучей карете, направлявшейся в сторону Рязани.

   Марина слегка отодвинула пыльную занавеску и выглянула наружу. По обе стороны кареты ехали пьяные, с закопченными лицами от пожара и перепачканные кровью невинных жителей Коломны казаки атамана Заруцкого.

   Казаки похотливыми глазами уже давно поглядывали на несостоявшуюся царицу, успевшую дважды побывать замужем за лжепретендентами на российский трон и теперь примкнувшую к разбойной ватаге Ивана Заруцкого.

   Два казака, ехавшие позади кареты, не стесняясь, громко обсуждали достоинства изнасилованной ими;;девки  во время грабежа Коломны.

   Марина отпрянула от окна кареты и плотно задернула пыльную занавеску. Она с ужасом вжалась в сиденье и обняла спящего сына Ивана.

   Перед ее глазами пронеслись, казалось сулящие вечное счастье, безмятежные дни царствования вместе с Гришкой Отрепьевым. Она, польская красавица в сопровождении великолепной свиты, торжественно въезжает в Москву. Все жители Москвы радостно встречают ее под оглушительный рев труб и бой барабанов. А какие сокровища были брошены к ее ногам? Где это все теперь? Гришка обезглавлен, а прахом его выстрелили из пушки в сторону Польши. Сама она еле спаслась под юбкой придворной дамы.

   Казалось, вот она - Россия! Марина сжала в кулак холеные пальцы: стоит на соломенных ногах! Толкни и упадет в объятия новой польской династии! А нет! Устояла! Не завалилась на милость пришлой полячке! Рухнули их планы с отцом!

   Так же безрезультатно закончилась и повторная попытка воцариться на московском престоле. Ее отец, не менее Марины жаждавший власти, договорился с евреем Богданко, объявившим себя Дмитрием, божьей волею спасшимся от заговорщиков. Один раз, почувствовав упоение от царской власти, она уже не нашла в себе силы отказаться от всепоглощающего упоения повелевать и купаться в роскоши.

   Спуститься из царственного поднебесья; до уровня; шляхтянки - это было бы смертельным позором для неё и рода Мнишек. И она с азартом обезумевшего игрока  бросилась в очередную авантюру, ставкой в которой была немного – нимало – её жизнь, а теперь ещё и жизнь её сына.

   Но и второй самозванец был убит. Теперь Иван Заруцкий – последняя её надежда и опора.; И ничего, что он разбойный донской атаман, но для неё он сделает всё: жизни своей не пожалеет, а чужой тем более. Влюблён он в неё безоглядно какой-то звериной любовью. Предан ей до смерти, как волк предан сильной, ловкой волчице.

   - Очень, кстати нам подвернулись эти трое соплеменников и смуглая англичанка! -Марина сразу доверилась им, несмотря на странный акцент их польского языка.

   - Все ж – католики! Родная кровь! Видать прожили на чужбине много лет! И ухожены! И стрижены и бриты коротко! На аглицкий манер! Сразу видно – дворяне, хоть и не назвали своих титулов! Странно, но смуглянка держится от них настороженно, словно опасается чего-то!  Надо бы к ней приглядеться, - размышляла она под скрип колес.

   - А Заруцкий кто без меня для русского народа? Так – атаманишка с;разбойной ватагой! А вот если меня вернуть на московский престол, да сына воцарить, как подрастет? Он со своими разбойниками за меня горой стоять будут! Любого в капусту покрошат! Ни старого, ни малого не пожалеют! Такой он мне и нужен до поры, - Марина с любовью посмотрела на спящего сына.

   Дверца кареты распахнулась, и на ходу в нее заскочил запыхавшийся Заруцкий. Расположившись напротив полюбовницы, Иван обтер занавеской грязное, потное лицо.

   - Оставил верных казаков копать возле Старцева брода!К ночи должны подготовить яму, - доложил он Марине и прильнул к походной баклажке. По усам и подбородку его потекла вода.

   - У тебя весь кафтан в крови! – невольно поежилась Марина от вида крови.
Атаман перестал пить и скосил глаза на окровавленный кафтан.

   - Принесла нелегкая мужика с бабой, когда уже схрон копать начали! Упокой, Господи, их души и прости меня грешного, - Заруцкий перекрестился.

   - Да! Лишние свидетели нам не нужны, – похвалила его Марина.
Она без лишних слов поняла, что речь идет о подготовке схрона для немыслимых сокровищ, которые они везут в обозе.

   Марина  еще в городе  распорядилась снять ворота с Коломенского кремля. Тяжелыми створами она планировала закрыть схрон, когда они спрячут награбленное богатство.

   - Мне пора возвращаться к схрону! Да! Еще эта гличанка смуглая! Аудиенции у тебя просит? Кликнуть, али как? – Заруцкий приоткрыл карету и собрался уже выскочить на ходу, но Марина удержала его, ухватив за грязный шейный платок.

   - Возьми! Добавишь в бочонок вина, как обоз схороним! – она сунула ему за обшлаг кафтана небольшую флягу.

   - А гличанку кликни! Приму ее! – крикнула Марина ему в догляд, понимая, что это будет последняя аудиенция иностранки.

   Не прошло и пяти минут, как в дверь кареты тихонько постучали. Марина выглянула наружу сквозь маленькую щель в занавеске. Рядом быстрым шагом, подобрав юбку, шагала красивая смуглянка лет сорока пяти и тощий английский посол в окружении конных казаков.

   - Говорите! Или кто обидел? Зачем этот долговязый с тобой? Я тебя звала,;;– Марина внимательно посмотрела на просителей, пристроившихся напротив ее.

   - Мой русский не настолько хорош! А посол изучил ваш язык досконально! Он будет переводить, – Арона говорила с жутким акцентом, не поднимая глаз на лжецарицу.

   - Вы, Ваше Величество, в великой опасности, впрочем, как и мы, – перевел посол, по очереди;;стреляя испуганными глазами на женщин. Руки у него тряслись мелкой дрожью. По всему было видно, что он давно простился с жизнью, наглядевшись на зверства казаков в Коломне.

   - Объяснитесь! – взгляд Марины стал колючим.

   - Не велика защита – эти две сотни казаков, когда по вашему следу идет тысяча конных князя Пожарского, – посол перевел, но был близок к обмороку от страха.

   Марина поежилась, но ни словом не обмолвилась, невольно соглашаясь со сказанным.

   - Нам не интересны ваши богатства, о коих во все горло говорят казаки! Я и посол предлагаем вам защиту Английской Королевы и Папы Римского! Конечно, за границей Руси, а до нее рукой подать! Но с обозом нам не успеть! Очень медленно двигаетесь! Лошади еле плетутся, – посол немного успокоился, разглядев интерес в глазах лжецарицы.

   - Если отпустите нас вперед, то мы подготовим и вышлем вам навстречу отряд польских улан! Достаточно будет, лишь вашего письма.

   Выслушав, Марина обвела задумчивым взглядом просителей.

   - Так-то оно, так! Постараюсь уговорить Заруцкого дать вам лошадей! Будьте готовы к вечеру!


 
СХРОН


   Еще задолго до вечерних сумерек  пятеро всадников покинули отряд атамана Заруцкого под недовольными взглядами казаков! Но, не проехав и пяти километров, их усталые кони, почувствовав неопытность всадников, встали и наотрез отказались идти дальше. Они принялись мирно щипать траву на ближайшей поляне.

   - Лошадям необходим отдых и водопой! Иначе, они могут пасть, – первым подал робкий голос английский посол.

   - Давайте поищем ручей, а дальше будем решать, что делать дальше! – Агата спешилась и, не дожидаясь остальных,  повела свою лошадь под узды к ближайшему перелеску, в надежде отыскать там ручей или небольшую речку.

Мужчины, как по команде, последовали за своей спутницей.

   - Так, вот кто у них главный? – Арона спешилась последней. Ее глаза выражали высшую степень беспокойства.

   - Возможно, что атаман Заруцкий не захотел портить отношение с Мариной и сделал вид, что отпускает нас? Но он не такой дурак, что бы оставлять нас в живых! Сегодня же ночью надо ждать погони! – Арона огляделась по сторонам и последовала за остальными, ведя своего коня за узды.

   В лесочке сами лошади прибавили шаг и вывели всех к небольшому ручью с прозрачной студеной водой.

   - Жаль воды согреть не в чем! Три дня не мылась! Разведите хотя бы костер!

   - И привяжите коней ниже по течению, возле воды! Пускай напьются, –  добавила она и, не стесняясь,  принялась стаскивать с себя узкое платье.

   Арона, присев на траву, из-под лобья наблюдала за Агатой.

   - Где-то я уже видела эту точенную, высокую шею и полную грудь! Но Где?

   - Костер разводить нельзя! Наверняка, Заруцкий пошлет ночью погоню, – вмешалась Арона, видя, что Вороновский и Мозолевский принялись собирать валежник.

   Те тревожно переглянулись и вопросительно посмотрели на Агату, словно ожидали приказа. Агата согласно кивнула головой и, зайдя прямо в нижней юбке по колени в воду, стала смывать с себя пыль и грязь последних трех дней.

   Видя, что Арона никак не отважится раздеться и войти в воду, Агата одним взглядом отправила своих спутников и долговязого англичанина вниз по течению.

   Быстро раздевшись и стыдливо прикрываясь, стараясь держаться к Агате спиной, Арона вошла в ручей и с удовольствием погрузилась в прохладную воду. Она старалась не смотреть на на красивую фигуру и грудь Агаты.

   Обмывшись и переодевшись в свежее белье и платье, женщины устало опустились на траву.

   - Можете возвращаться! – негромко крикнула Агата, и через минуту все мужчины показались из зарослей.

   - Что у нас есть из съестного? Доставай,  Вальдемар!-– потирая руки, скомандовал Мозолевский.

   - Нам нельзя здесь оставаться на ночь! Пусть посол уезжает с письмом от Марины и уводит с собой всех лошадей! Нам надо передвигаться своим ходом и только по ночам, – высказала свое мнение Арона по-русски с жутким акцентом, когда на полотенце, постеленном прямо на траве, был разложен хлеб, несколько луковиц и пяток яиц.

   - Мистер Браун? Вы хорошо управляетесь с лошадьми? Если вы будете менять лошадей каждые час-полтора, вы успеете пересечь границу Польши раньше, чем погоня настигнет вас, – перешла  она на английский
 
   - А она дело говорит! Надо сбить погоню с нашего следа! А самим зайти им в тыл и определить, где они будут прятать награбленное, – впервые за весь день подал голос Вороновский, но осекся, увидев свирепый взгляд Агаты.

   - Поели? Отдохнули? А теперь свяжите всех лошадей цугом! Пан посол? Через полчаса выступаете! Езжайте, как можно быстрее! И старайтесь нигде не останавливаться, пока не пересечете границу Польши! – отдала распоряжение оторопевшему англичанину Агата.

   Арона протянула послу небольшую бронзовую шкатулку:
- Вот вам письмо и шкатулка с золотыми монетами – подарок Марины! Этих денег должно хватить, что бы вы могли добраться до Англии, если нас разведет судьба, и мы больше не встретимся.

   - Вальдемар! А как мы узнаем то место, где Марина с Заруцким зароют клад, даже если нам и повезет подобраться к ним незамеченными? Ведь место-то изменится до неузнаваемости за четыреста с лишним лет! – вопрос Агаты остановил шагающего впереди нее по колено в воде Вороновского.

   Вся группа, как по команде, остановилась. После того, как долговязый англичанин уехал, забрав всех лошадей, по настоянию Ароны было решено пройти пару тройку километров вниз по течению ручья и только потом посуху двигаться на поиски обоза.

На лице Вороновского при свете летних сумерек читалось  явное замешательство:

   - Это мой шанс остаться в живых, если вернемся в наше время! В этой криминальной троице все решает только Агата!

   Арона с интересом наблюдала за когда-то казавшимся ей красивым лицом Вороновского.

   - Не мучай его Агата! Нет у него ни навигационных приборов, ни точного хронометра с собой! Так что его капитанское прошлое ему не поможет, – Арона вышла на берег и устало опустилась на траву.

   - Вальдемар! Так у тебя же были с собой часы с;GPS? – подал голос Мозолевский.

   - Не пори чушь, Казимир! Где ты видел в семнадцатом веке спутники связи?

   - Какой на хрен;GPS? – расстроено выдохнула Агата, выходя на берег.

   - Я смогу поставить энергетический маяк на месте клада! – уверенным голосом по-русски ошарашила всех Арона.

   - Ты  ведь божилась, что потеряла свой дар! – Агата со злостью уставилась на Арону.

   - Так и есть! Мой дар перешел к моей дочери в момент зачатия ей своей дочери! Так уж повелось в нашем роду! Но энергетический маяк я смогу поставить! По возвращению в Новую Зеландию моя дочь укажет мне на карте точное расположение маяка, – Арона спокойно посмотрела прямо в злые зрачки Агаты.

   - И что это за маяк? Под кустиками пописаешь? – во взгляде Мозолевского Арона увидела неприкрытую похоть.

   - Кровь! Не переживайте,  пан Мозолевский! Это будет кровь! Моя кровь! Это будет лучший маяк для моей дочери! Но я требую за это четвертую часть от стоимости клада!

   - Ого! Ставки растут! А что нам мешает самим, « по-хорошему» попросить твою дочь указать это место? И проценты от клада;;платить не надо! Ты бы лучше подумала, как в живых остаться!– парировал Мозолевский и недвусмысленно провел большим пальцем у себя вдоль горла.

   - Ну, это вряд ли! Без меня вы вообще не сможете вернуться! А вернувшись, вы будете оберегать меня, как это по-русски? «Как Зенитса Ока?» Дочь моя еще до нашего возвращения получит письмо и будет в безопасном месте отслеживать ваше, так сказать,  «моральное поведение»,  – не повышая голоса, выдохнула Арона.

   - Мой друг Казимир шутит! Да и Вальдемар не позволит ему ничего подобного! Мне кажется, что он не шутку запал на тебя и не прочь объединить ваши проценты! – уже примирительно усмехнулась Агата.

   Если бы Арона не потеряла дара видеть будущее и читать чужие мысли, она бы увидела, какую лютую смерть заготовила ей Агата.

   - А крови;;много надо? – Вороновский притворно участливо протянул Ароне руку, помогая ей встать с травы.

   - Нет! Немного! Я думаю, литра два хватит! – нашла в себе силы пошутить Арона. Она все явственней чувствовала ненависть, исходившую от Агаты.

   Через пару часов хода при свете неполной луны по дну оврагов уставшие путники увидели на фоне темнеющего леса отблески костра. Потянуло влагой близкой реки и запахом;;жареного мяса.


   - Дальше пойдете одни! Да, старайтесь не шуметь! Посмотрите там! Что и как? Мы с Ароной будем ждать вас возле этой одинокой березы, – кивнула головой Агата на березу, росшую метрах в тридцати от них.

   Мозолевский и Вороновский осторожно опустили к подножию березы поклажу, состоящую из двух полупустых седельных сумок, и бесшумно растворились, нырнув на дно очередного оврага.

   Женщины, выбрав место ровнее, легли на прогретую за день траву. Над головой Ароны вместо привычного Южного Креста сияли совершенно незнакомые ей созвездия двух Медведиц и Ориона.

   Чем ближе подкрадывались польские охотники за сокровищами к бивуаку казаков атамана Заруцкого, тем медленнее и осторожнее им приходилось ступать на землю, а последние метров двести  ползти, огибая небольшие возвышенности.

   Странная тишина стояла над расположением лагеря, обычно гудящая голосами полупьяных казаков, и только изредка доносилось всхрапывание и фырканье лошадей, привязанных к деревьям. Откуда-то из глубины леса доносились негромкие ругательства и лязганье металла.

   Карета под двумя жеребцами, стояла на самом краю леса, еле заметно освещаемая огнем костра. Кони мирно жевали сено, но учуяв лазутчиков, взволновались и стали косить глазами в кусты, где затаив дыхание прятались Вороновский и Мозолевский.

   - Чур, вас! Оглашенные! – из леса появился сам атаман и его глухонемой, свирепой наружности ординарец с лопатами на плечах.

   В ту же минуту из кареты выпорхнула Марина и бросилась на грудь Заруцкому.

   - Иван Мартынович! Уходить надо в сторону Польши! Немедля! Не могу я ночевать рядом с могилой!

   - Коль с могилой, то куда б ни шло! Всех предать земле нам двоим не под силу! Зверь лесной да дикие собаки за пару дней и следов не оставят! Хорошо, что большую часть отряда, кто не участвовал в схроне, я наперед с заданием послал! А то совсем одни остались!

   - Никак  ослушался меня и погоню снарядил? Ну, да ладно! Что сделано, то сделано! Как оправдываться будешь перед сотоварищами? Куда дружки подевались? – допытывалась Марина, заглядывая атаману в глаза.

   - Лошадей отпустим! А сотоварищам скажу, что ватага за Дон отправилась! Взяли свою долю и по домам решили! Не захотели на польскую сторону бежать!

   От этих слов повидавший на своем веку и сам сотворивший немало кровавых злодеяний Мозолевский покрылся холодным потом.

   -To ile oni ludzi we dwoje umie;ci;?;Nie mniej setki!* – подумал он, ощущая, как тысячи холодных мурашек стали бегать по спине.
* Это же,  сколько они людей вдвоем положили? Не меньше сотни!

   - Подай-ка мне новый кафтан! Сходим с Трифоном до реки умыться и переодеться, а то мокрый от крови весь! Не всех твое зелье взяло! Шашкой помогать пришлось! Прости, Господи, грехи мои тяжкие! – Заруцкий перекрестился окровавленной рукою.

   Только теперь Марина обратила внимание, что весь кафтан атамана пропитан кровью.

   - Только поторопитесь! А то жутко тут одной, с ребенком, – она подала атаману свежий кафтан и исподнее.

   - А ты пока отвяжи лишних лошадей! Да, шугани их по крупу этой шпагой, чтобы подальше разбежались! Вот   радость будет местным крестьянам! Тех лошадей, что под телегами стоят, с собой возьмем! Отпустим подале от этого места, - Заруцкий вытянул клинок французского мастера из-под сена одной из телег и протянул его полюбовнице.

   Вот  теперь можно и в польскую сторону наведаться! – весело сказал атаман, выходя из темноты к догорающему костру без сопровождения Трифона, и принялся подгонять и привязывать повода лошадей к впереди стоящим телегам.

   - А Трифон где? – лицо Марины побледнело от страшной догадки.

   - Плывет вниз по течению, – не поднимая глаз, пробубнил себе под нос атаман.

   Вскоре карета и четыре пустых подводы, скрипя на неровностях почвы, скрылась из вида, затаившихся и искусанных комарами лазутчиков.


 
   - С рассветом на поиски схрона пойдем! – выслушав Мозолевского, отдала распоряжение Агата и накрылась с головою еще не просохшим от стирки платьем.

   - Тут один живой! Хрипит, но жив! – подал голос;;Мозолевский, обходя в лесу порубанных Заруцким и Трифоном казаков.

   - Скажи,  мил человек? В какой стороне схрон? – Агата демонстративно поднесла к своим губам флягу с водой, наблюдая, как умирающий казак хрипит и просит пить.

   - Ты только глазами покажи в какой стороне? – она стала медленно подносить флягу, но рука замерла у самых губ страждущего.

   Рука казака неожиданно взметнулась и ухватила Агату за запястье с такой силой, что та заорала от боли и неожиданности. Фляга упала на умирающего. Вода полилась на страшную рану на его груди, смешалась с пузырящейся кровью, толчками выходящей из страшной рубленой раны на груди казака. Вторая рука с зажатыми пальцами в виде «фиги» уткнулась Агате прямо в нос.

   Не успел Мозолевский прийти Агате на помощь, как глаза казака помутнели, руки разжались и последний глубокий хрип возвестил присутствующим, что душа убиенного отправилась на страшный суд.

   Арона отвернулась от этого жуткого зрелища и перекрестилась на православный манер. Ей не было жалко этого казака, как впрочем, и других. Она хорошо помнила, какие бесчинства творили эти люди при разграблении Коломны, но вид стольких мертвых тел и такого количества крови глубоко потряс ее. Шатаясь, на заплетающихся ногах она побрела к кострищу.

   - Этот клад никогда не принесет никому счастья и удачи! Любого будет ждать страшная участь, – беззвучно шептали ее губы. Ноги ее подкосились, и Арона провалилась в глубокий обморок.

   - Какие мы нежные? – Арона очнулась от голоса Мозолевского и от холодной воды, льющейся ей на лицо. В висках стучало, но зрение, наконец, зацепилось за ненавистное лицо Агаты.

   - Подъем барышня! Некогда разлеживаться! Надо схрон искать! – вся троица стоя жевали хлеб с салом.

Когда Вороновский помог Ароне встать на ноги, она;произнесла;;слабым голосом:
- Надо пройти по их следу! Четыре подводы и много лошадей должны были след оставить.

   Спустя час поисков, группа не только выловила двух лошадей под седлами, но и наткнулась на подозрительную поляну устланную дерном и прикрытую кучами валежника.

   - Да! Это здесь! – крикнули одновременно Вороновский и Мозолевский, наткнувшихся на обшивку Коломенских ворот, когда они подручными средствами выкопали полуметровую яму.

   - А теперь закопайте и замаскируйте, как было! – Агата крутилась на месте, пытаясь зацепиться глазами за что-нибудь приметное.

   - Дайте нож? А оставлю маяк,  – Арона протянула руку к Вороновскому.

   - А без крови никак нельзя? – неуверенно произнес он.

   - Можно! Если вы сможете определить точные координаты этого места,  – Арона сняла с шеи кулон в виде трехлучевой звезды и резким движением сделала им разрез у себя на ладони. Капли крови маленькой струйкой упали в свежевырытую яму.

   - А теперь закапывайте! И помогите мне перевязать руку, – она протянула окровавленную руку Вороновскому.


   ИВАН
   ОСТРОВ  ЛЕВУКА. ФИДЖИ

   Неожиданно, по курсу двухмоторного, девятиместного самолета, среди  джунглей открылась взлетно-посадочная полоса. Еще несколько минут и Иван с облегчением вдыхает сырой воздух тропического леса. Почти часовой перелет из аэропорта Нанди на главном острове республика Фиджи Вита-Леву, на остров Овалау благополучно завершился.

   В общей сложности его путешествие до Фиджи заняло не меньше тридцати часов,  с трехчасовыми пересадками в Сеуле и Брисбене.
Ивану хотелось поскорее добраться до гостиницы и на время забыться сном. Спать в самолетах он не умел, как и не умел спать в дневное время суток, но оставалась маленькая надежда, что на окнах в отеле есть плотные шторы.  Усталость давала о себе знать и посещение местного музея, он решил отложить на следующий день.

   Сон его моментально улетучился, как только раздолбанное такси неопределяемой модели, которое он нанял за три американских доллара, тронулось, скрипя всеми узлами и стуча подвеской на давно не ремонтированной дороге.

   - It is not necessary to the hotel! Тo the Museum, please! – сказал водителю Иван, как только такси выехало на единственную улицу города.

   Старые, с облупленным фасадом здания колониального стиля, тропическое полуденное солнце и спокойная, голубая вода Тихого океана в тридцати метрах от улицы, вернули Ивана в 1995 год. Он безошибочно нашел глазами единственный, пустующий на данный момент причал порта, где когда-то стоял под погрузкой тунца его «ANTON GURIN».

   Скрипучая деревянная дверь впустила его в прохладу  единственной комнаты исторического музея города Левука. На стуле у входа, с очками на носу, дремал неопределенного возраста седой фиджиец, одетый в шорты и майку. Он поприветствовал Ивана поднятием руки и вновь уронил голову на грудь.
Оставив свою походную сумку с вещами рядом с дремавшим смотрителем, Иван принялся не спеша обходить экспонаты музея. Его интересовали только фотографии, в большом количестве развешанные на стенах.

   Уже, почти обойдя по периметру всю экспозицию, в глаза Ивану бросилась небольшая черно-белая фотография, датированная этим годом. На палубе современной парусной яхты, на фоне водопада низвергающегося прямо в океан, стояли четыре человека в светлых шортах и футболках. Одна из женщин и мужчина смотрели в сторону водопада. Были видны, только их неясные профили.
Как ни напрягал зрение Иван, он никак не мог разглядеть тех – двоих, что стояли лицом к фотографу. Снимок делали, по всей видимости, с другой лодки.
 
   Иван обернулся и подошел к смотрителю. Он знаками показал ему, что просит его очки, и как он был удивлен, когда тот вытащил из ящика стола старую, в медной оправе навигационную лупу. Кое-где стекло было поцарапано, но в целом время сохранило ее качества.
 
   С благодарностью взяв в руки лупу, Иван вернулся к фотографии и стал ее внимательно изучать фотографию.
   В женщине, стоящей лицом к фотографу, он тот час узнал Арону, а в мужчине Вальдемара Вороновского. Женщина, стоящая в пол оборота и рассматривающая водопад, так же показалась ему, удивительно знакомой. Нет, не лицом! Лицо невозможно было разглядеть. Но фигура, грудь и шея, чем-то напоминали ему Наташу.

   - Да нет! Мало ли похожих людей? Надо полагать, это и есть Агата Гиацинтова? – Иван с удивлением разглядел на фото акваланг, прислоненный к мачте. На носу яхты красовалась надпись латынью – AGATA.

   Он перенес взгляд на небольшой текст под фотографией, который гласил, что на фото изображена группа туристов, которая в  необъяснимым образом исчезла, купаясь у подножья водопада. Тела их, так и не были обнаружены.

   - Ничего не понимаю! Зачем они фотографировались на фоне водопада? Но одно ясно! Арона указывает мне путь! Надо лезть в воду у подножья этого водопада! –  он вспомнил, чуть не окончившийся трагедиями заплыв в подводной пещере в Таиланде и таинственную пещеру под Владивостоком, и зябко повел плечами.

   - Где находится этот водопад? – Иван протянул служителю лупу и пять долларов.

   - Деревня Ловони! Недалеко! Там любой мальчишка покажет! –
 
   Иван подхватил свою сумку и собрался уже выйти из музея, как его внимание привлек стенд под стеклом, разделяющий музей на две части. Вернее, взгляд его упал на три высушенные человеческие головы, размером с кулак, с зашитыми ртами и глазами нитками из сизаля.

   -Тсанса! Но откуда они здесь появились? Этим промыслом, ведь занимались, только индейцы племени Шуаров на границе Эквадора и Перу, – Иван склонился над стендом и в ту же секунду с ужасом отпрянул. Несмотря на темный цвет кожы, он явственно опознал в двух головах черты Вороновского и до боли знакомой и близкой ему женщины.

- Откуда в вашем музее эти – головы?- голос Ивана внезапно осип.
   Смотритель подошел поближе  и склонился над стендом.

- Тут написано, что эти экспонаты были конфискованы нашей таможней у одного поляка в прошлом году! – смотритель посмотрел на Ивана сквозь очки.

- А сам поляк? Что с ним стало? Как его имя?– не унимался Иван.

- Извините сэр! Я этого не знаю! Вам надо обратиться в офис иммигрэйшн? Это на территории порта,  – смотритель зашаркал сланцами к своему стулу.
 
   Выйдя на улицу, Иван прислонился спиной к деревянной опоре балкона второго этажа здания, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук. Несмотря на то, что он находился в тени балкона, Иван почувствовал, как моментально взмокла спина. Руки у него тряслись, мысли разбегались в разные стороны.
 
   Наконец, немного успокоившись, он достал телефон и набрал номер. Лицо его просветлело, когда ему ответили на вызов. Поговорив минут - пять, он в хорошем расположении духа, собрался было сесть в такси, которое продолжало стоять тут же, у музея, но передумал и пошагал в сторону порта.
 
Служба капитана порта, таможня и иммиграционный офицер располагались на втором этаже невзрачной постройки недалеко от причала.
   Немного подумав, Иван постучал в дверь с надписью -  «CUSTOMS». Он пробыл там не менее пятнадцати минут и, выйдя от таможенного офицера, Иван заглянул в соседнюю дверь и попросил разрешения войти.

   - Нет, он не покинул Левуку на том же теплоходе! Он, ведь попал к нам  в больницу с тяжелейшим приступом лихорадки! На теплоходе его пытались лечить от малярии! – иммиграционный офицер перелистывал страницы в своем журнале, но не найдя нужного, стал набирать номер телефона.

   - Вот название болезни, которое выявили наши врачи у этого человека! Он пролежал в больнице ровно десять дней! – офицер протянул листок бумаги Ивану.
   - А он мог улететь в Нанди или Суву, оттуда вылететь за пределы Фиджи? – видя расположенность к себе иммиграционного офицера, рискнул задать еще один вопрос Иван.

   Он, наверняка так и сделал! К нам не заходят иностранные пассажирские суда, только круизные! А на местных линях отметка наших служб не требуется! – офицер пристально посмотрел на Ивана, и вновь схватился за телефон.
   - Он не улетал с Левуки на самолетах местных линий! – лицо офицера сделалось испуганно-озабоченным.

   - Спасибо за помощь и кофе! – Иван крепко пожал руку, удрученному офицеру.

   - Может, я себя накручиваю? И мне показалось это сходство? Ведь, она жива, здорова! А Вороновского, я не видел пару десятков лет, как минимум. Да, и при изготовлении тсанса, контуры лица должны меняться! – подумал Иван, выйдя от иммиграционного офицера, и раздумывая в какую сторону податься, в гостиницу или сразу поехать в Ловони?

   Такси, по прежнему стояло возле музея и Иван решил поехать в гостиницу, принять душ и привести свои мысли в порядок.

   - Royal hotel! –устало произнес Иван таксисту, подозревая, что отель окажется за три дома от музея и ошибся. Отель оказался почти в километре от музея, на самом конце города.

   Это было деревянное, двухэтажное здание, выкрашенное светло – желтой краской. Маленькие окна второго этажа были прикрыты от солнца фанерными жалюзи, на подобии ставень. С трех сторон к отелю подступала тропическая растительность.
Только устроившись в одноместном номере с полуторспальной кроватью под марлевым балдахином от москитов, фанерными дверьми и,  обшарпанными стенами, Иван осознал то - несоответствие, что мучило его, пока он ехал от музея до отеля. И это несоответствие был – затылок водителя такси.

   - Я же отлично помню, что у водителя были курчавые волосы, и возрастом он был совсем еще - пацан! А этот зрелый, широкоплечий мужчина с проплешиной на затылке и с седыми прямыми волосами. – Иван заглянул в душевую на два номера и  решил первым делом смыть себя усталость перелета.

   -Так, наверное, это его напарник? – рассуждал он, стоя под, почти теплой водой душа.
 
   - Похоже, и в соседнем номере кто-то проживает? - подумал он, услышав, как скрипнула дверь за перегородкой. Иван открыл на полную кран холодной воды, надеясь, что польется более холодная вода.  В этот момент дверь в соседний номер бесшумно приоткрылась, появилась загорелая рука с зажатой в кулаке короткой, увесистой дубинкой и с силой опустилась на затылок, стоящего под душем Ивана.

   Он пришел в себя, только через несколько минут от звуков шагов и негромкого, почти на уровне шепота, раздраженного разговора двух мужчин. Они явно, что-то искали в его вещах.
   - Грабители? Но они явно просчитались! У меня наличных всего пара сотен долларов, все остальное на карте! – промелькнуло в затуманенном мозгу Ивана. Он лежал на кафельном полу в душевой. Почти теплая вода продолжала литься на него сверху, частично заглушая разговор грабителей, обыскивающих его номер.

   - Ничего похожего – нет! Как это должно выглядеть? – услышал Иван раздраженный мужской голос, говорящий по-английски с явным акцентом.
   - Если бы я знал, то не нуждался в твоей помощи! Что-то необычное и небольшого размера наверняка! – вторил ему более низкий, с явным славянским акцентом голос.

   - OK! Смываемся! А то он скоро в себя придет! Будешь следить за каждым его шагом! Стой возле отеля, наверняка он куда-нибудь захочет поехать! Возьми эти деньги! Пусть думает, что это было ограбление! – отдал распоряжение низкий голос и через несколько секунд номер опустел.

   Иван выждал, еще пару секунд,  с трудом поднялся на ноги и, еще несколько минут стоял под душем, приходя в себя. – Что, все же они искали? И кто этот человек, с явным славянским акцентом и мягкими шипящими?

   - Жетон! Они искали жетон с эсминца Элдридж! – Иван замотался полотенцем и осторожно ступая, вышел в номер. Повсюду валялись его вещи. Сумка была выпотрошена, подкладка разорвана. Он нашел глазами свои светлые брюки с вывернутыми карманами и ремнем под змеиную кожу. Выдернув ремень со шлицов и, прощупав его пальцами, он с облегчением вздохнул. Жетон, спрятанный в потайной кармашек ремня, был на месте.

- Не успел я прибыть на Фиджи, а уже успел получить по голове! Да! Тайн и неизвестных величин, явно прибавилось! И теперь, вместо того, что бы спокойно обдумать дальнейшие действия, необходимо бороться с головной болью!  И с голодом! – Иван, вдруг почувствовал, как он проголодался. Он проверил свой бумажник. Деньги, конечно - исчезли, но кредитка была на месте.

   - Интересно, а как у них кормят? Ну, яичница и кофе, надеюсь, найдутся? – Он быстро оделся, побрызгал одеколоном на салфетку и приложил к шишке на затылке. На салфетке остался отпечаток запекшейся крови.

   - И кто додумался назвать этот отель – ROYAL HOTEL? – Иван, налегке вышел из отеля, наскоро перекусив рыбным стейком и запив его свежевыжатым соком манго. Недалеко от входа в отель, в тени раскидистой пальмы, стояло все тоже пошарпанное такси. Водитель дремал, откинувшись на сидении. Это был опять, все тот же молодой парень с курчавыми волосами, что подвозил Ивана с аэропорта в город.

   - Они, что каждые два часа тут меняются? – удивился он.
   -Только начало шестнадцатого! Пожалуй, можно прокатиться до банка, снять наличные, и надо узнать, где можно взять в аренду скубу?- Иван легонько постучал по крыше такси.

   Задремавший водитель вздрогнул, а когда увидел Ивана, глаза его округлились, словно перед ним стояло привидение. Иван все понял, но приветливо улыбнулся и не подал вида.

   - В банк или в магазин! Туда, где есть банкоматы! – доброжелательно сказал он, устроившись на заднем сидении и созерцая курчавый затылок.
   Доехав до банка, Иван быстро снял несколько сотен на расходы и вернулся в такси. – А теперь на какой-нибудь безлюдный пляж! Я хочу искупаться! – в голове у Ивана созрел небольшой план.

   Такси отъехало от города всего на несколько километров и остановилось в небольшой, уютной бухточке с прозрачной водой и окаймленной по внешнему периметру коралловым рифом. Видя, что водитель и сам не против искупаться, Иван быстро разделся, сложил одежду на заднем сидении и показал рукой, что водитель может тоже составить ему компанию.

Он вошел в теплую, как парное молоко воду, в несколько гребков доплыл до рифа, занырнул с открытыми глазами и поплыл в сторону берега, с удовольствием осознавая, что голова перестала болеть, и только ранка немного пощипывает от соленной воды.

Иван вынырнул возле стоявшего на мелководье водителя, широко улыбнулся и схватив того правой рукою за шею, легко, как пушинку, бросил через бедро. Не давая водителю опомниться, он на несколько секунд прижал его к песчаному дну, затем выдернул его на поверхность и, убедившись, что тот не захлебнулся, вновь придавил его к грунту. На этот раз, он продержал его без вздоха немного дольше, и только увидев, как стали выходить пузыри воздуха, и как неистово задергался водитель, Иван вытащил его на берег.

  - Где мои деньги? – четко, разделяя слова, спросил он тяжело дышащего водителя. Тот, неуверенным жестом показал на такси.
   - Доставай! – Иван жестко взял его за тонкое запястье и потащил волоком к такси, давая понять, что шутить он не будет.

   - А теперь, рассказывай? Кто был второй? Это он ударил меня по голове? – более мягко спросил Иван, когда водитель вытащил из бардачка и передал ему две сотни. Он отпустил руку водителя. Это была - ошибка. Тот стремглав попытался броситься наутек, но в последний момент, был сбит подножкой. Как ни хотелось Ивану проявлять жесткость по отношению к этому молодому, хлипкому фиджийцу, но он, пересиливая себя, наступил ногой тому на щиколотку и двумя руками резко, рывком дернул за вторую ногу. Водитель взвыл от боли и схватился руками за промежность.

   - Кто был второй? И что вы искали? – Иван сделал вид, что хочет повторить свой прием.

   - Я все скажу! –  жалобно всхлипнул водитель. По его лицу текли слезы толи от страха, толи от боли, что причинил ему Иван. Было видно, что он сломлен. Иван снял свою ногу с его щиколотки, но остался стоять, нависая над сидящим на песке фиджийцем.

   - Его зовут мистер Мозо! Это страшный человек! – всхлипывая, произнес водитель и поджал под себя ноги. Теперь он не пытался бежать. Время от времени его тело сотрясала дрожь, несмотря на тридцатиградусную жару.
   - Продолжай! Кто такой этот мистер Мозо? Что вы искали в моем номере? – Иван, вновь грозно подвинулся поближе к водителю.

   По мере того, как говорил водитель, ситуация все больше запутывалась: Около года назад, этот Мозо поймал за руку Фабрицио – так звали водителя, когда тот пытался залезть ему в карман. Он не выдал его полиции, но полностью подчинил его своей воле и, пользуясь тем, что Фабрицио был сиротой, заставлял выполнять, с виду несложные поручения. Он купил ему списанное такси и помог его отремонтировать. А вскоре и сам переехал в лачугу Фабрицио, стоящую на краю города, в окружении тропических деревьев, куда никогда не заглядывала полиция. Было неясно, откуда у мистера Мозо водились деньги, но жизнь у Фабрицио стала заметно сытнее. На столе появились рыба и мясо. И вот сегодня, узнав от Фабрицио, что он привез из аэропорта, прямо в исторический музей города иностранца, Мозо сам сел за руль, чего никогда прежде не было. Фабрицио, так и не понял, что хотел найти мистер Мозо в вещах прибывшего иностранца.
 
   Ивану стало  ясно, что мистер Мозо не посвящает этого своего подручного в тонкости. Но то, что от него надо ждать неприятностей и его надо опасаться – это Иван почувствовал на своей голове.

   - Держи! И не вздумай рассказывать мистеру Мозо! – Иван протянул Фабрицио две сотенных купюры и добавил: - Покажешь ему деньги, если спросит! Завтра с утра будь у отеля! Мозо скажешь, что повезешь меня на экскурсию по острову! Кстати, будешь звать меня капитан! Не кэптен, а именно капитан! А теперь, в отель! – Иван быстро оделся и с ничего не выражающим лицом, уселся на заднее сиденье.

      - Почему ты солгал мистеру Мозо, что ты сирота? У тебя, ведь сестра есть! И она, скоро собирается навестить тебя! – Иван подобрал, валявшийся на полу машины телефон, и с интересом читал СМС-ки.
Машина вильнула и резко остановилась поперек дороги. Фабрицио  обернулся, на его глазах дрожали слезы.

   - Верните, пожалуйста! – в его голосе появились решительные нотки.
    Иван, молча, протянул ему телефон. – У тебя есть причина скрывать это от мистера Мозо? Мы же договорились, я на твоей стороне, а ты помогаешь мне? – доброжелательный тон Ивана, немного успокоил Фабрицио.
   - Зовите меня Фабио! – примирительно сказал водитель, со скрипом включил передачу и медленно тронул машину.

    - Нас разлучили еще в детстве! Мне не было и трех лет, когда умерла наша мать. Сестра старше меня на пятнадцать лет. Ее удочерила богатая пара англичан и увезла в Шотландию, как оказалось, это были родственники ее отца, а меня воспитывала моя тетка, но и она умерла двадцать лет назад. Мы разные с сестрой! У нас были разные отцы. Я боюсь, что, если мистер Мозо узнает, он придумает какую-нибудь гадость! Ведь, сестра – богата! Ее приемные родители из знатного шотландского рода.

   - Из переписки, я понял, что она собирается вернуться на Фиджи? Проще было тебя вызвать в Шотландию, – история начинала интересовать Ивана.

   - Я ее уговаривал не возвращаться! Но после предательства мужа и развода, она твердо решила вернуться. Ее сын, уже взрослый и живет в Америке. Сестра планирует построить в Левуке хорошую школу и детский садик. А я боюсь, что мистер Мозо начнет шантажировать ее! За мной, ведь числятся кое-какие грешки, – Фабио передернул плечами и горестно вздохнул.

   - А сколько тебе лет, Фабио? – Иван произвел в уме несложные подсчеты.

   - Тридцать!
 
   - Стало быть, твоей сестре сорок пять лет, и из них она почти тридцать прожила в Шотландии, - резюмировал Иван, когда машина остановилась у отеля.

   - Если честно? Я думал, что тебе не больше двадцати! Завтра в девять утра!
 Узнай, где можно взять скубу на прокат? И удали переписку с телефона! – Иван, на прощание улыбнулся Фабио и пожал ему руку.


   АРОНА

   Россия 1612 год.

   - Надеюсь, наше возвращение домой будет не столь мучительным и опасным? Мне бы хотелось поскорее вернуться в цивилизацию, где есть горячая вода, чистая постель и телевизор! – на этот раз в голосе Агаты появились заискивающие нотки.

   - Она что? На самом деле ничего не помнит или так хорошо притворяется?

 Арона внимательно посмотрела прямо в глаза Агате  и вслух добавила:

 - Ближайший временной шлюз находится в Англии! Впрочем, есть еще в Египте! Выбирайте!

   Эти слова вызвали приступ гнева у Мозолевского. Его глаза засветились бешенством, а рука схватилась за нож. Вороновский благоразумно встал между ним и Ароной.

    - К сожалению! Та  вещь, с которой мы могли бы гарантированно возвратиться назад именно в наше время, находится у одного моего хорошего знакомого.  А так  придется потрудиться! И не факт, что сразу получится! Возможны промежуточные остановки, - с виду казалось, что Арона в открытую издевается над этой троицей авантюристов.

   -  Всем успокоиться! - прикрикнула Агата.

   -  Вальдемар! Сколько у нас осталось монет?

   - Сложно сказать? Много это или мало? – Вороновский высыпал на землю штук тридцать золотых испанских дублонов и с десяток венецианских дукатов -  царский подарок Марины.

   - Придется вам, Панове, опять немного порыться в земле. Желательно еще разжиться монетами. Путь предстоит не близкий! А мы пока постараемся поймать, вон тех  лошадей под седлами, – Агата подобрала юбку повыше, призывно кивнула Ароне следовать за ней и зашагала в сторону двух пасущихся на опушке леса лошадей.

 

   ИВАН.

   Левука, Фиджи. Наше время.

 

   - Тебе знаком этот водопад? – Иван ткнул пальцем в фотографию.

Фабио отпрянул от фотографии, словно увидел ядовитую змею.

   - Конечно! Я все водопады знаю на острове! – он взял себя в руки,  с интересом обвел взглядом экспозицию музея. – Всю жизнь живу здесь, а ни разу не был в музее.

  - У тебя будет много времени! Еще насмотришься! – Иван взял Фабио под руку и под сонным взглядом смотрителя буквально выволок его из музея.

   - Давай вначале за скубой, а потом к водопаду! – Ивану не терпелось посетить место, где Арона, возможно, оставила ему очередную подсказку.

   - Я не пойду к водопаду по берегу! Табу! Это земля Вхиро! Могу подвезти вас на лодке!  Я знаю, где можно взять лодку в аренду!

   - Что еще за Вхиро?

   - Вхиро - это  Бог-ящерица, бог мертвых, злобы и тьмы. Он живет в темном туманном подземном мире и его сопровождает группа злых духов. Он возбуждает злые мысли у людей, - Фабио смешно округлил  глаза.

   - Мне только ящериц не доставало? -  подумал Иван, но перечить не стал.

   - С мотором будешь управляться ты! – одетый в светлые шорты, просторную футболку и панаму, Иван перенес акваланг в обыкновенную пластиковую лодку с подвесным мотором и обтер взмокшее лицо краем футболки. Несмотря на утро, тропическое солнце палило нещадно.

   - Кажется, целая вечность прошла, когда я последний раз погружался с аквалангом, - вспомнил он свой опыт погружения в Таиланде. Старенький, однобаллонный аппарат не вызывал у него особого доверия.

   Полчаса путешествия вдоль берега и их глазам открылась величественная картина: с тридцатиметрового утеса прямо в море ниспадал пенный поток шириною не более двух метров. Иван и Фабио заворожено смотрели, как бурлит и вздымается разноцветными брызгами океан в месте слияния пресной и соленой воды. Концентрические круги белой, как вата, пены расходились далеко в море, где их подхватывало океаническое течение и уносило за горизонт.

   - Какая здесь глубина? – Ивану пришлось кричать, чтобы Фабио, сидящий на кормовой банке, смог расслышать его вопрос.

   - Я не знаю! Наши рыбаки обходят это место стороной, боятся Вхиро! Ни местные, ни приезжие здесь не купаются!   

   Если бы пена не была такой густой и не закрывала видимость в толще воды, Ивану не пришлось бы спрашивать. Вода была настолько чиста и прозрачна, что глубина могла быть и десять, и двадцать, и тридцать метров.

   Из предосторожности лодку остановили метрах в пятидесяти от  водопада. Воздух был так насыщен мельчайшими брызгами, что одежда на мужчинах, вскоре стала мокрой.

   - ОК! Я вначале без скубы искупаюсь! – подбадривая себя, прокричал Иван и, надев маску и ласты, осторожно, чтобы, не перевернуть лодку опустился в воду. Вода была явно прохладнее, чем вчера и принесла Ивану некоторое облегчение. Он опустил голову в воду. Огромные валуны, поросшие короткой морской травой, были разбросаны справа и слева, и только сравнительно узкая полоска идеально ровного дна, устланного мелким песком, словно тропинка, вела среди этих мегалитов в сторону водопада.

   - Да, тут глубина не меньше двадцати метров! Может, под водопадом не так глубоко будет? – Иван вынырнул, взял акваланг с лодки и надел его прямо в воде. От его взгляда не укрылся сверкнувший среди скал, в полукилометре от них, отблеск оптики.

- Господин Мозо не дремлет! Что же все-таки ему надо от меня? Это начинает надоедать! - Иван посмотрел на манометр, взял в рот загубник и принялся застегивать на поясе ремень с грузами. Голова его была на поверхности, и сквозь хлопья пены ему было сложно разглядеть, как под ним несколько вытянутых теней медленно и грациозно проплыли в сторону утеса, с которого низвергался водопад.

   Погрузившись метров на десять, Иван медленно поплыл между каменных блоков. Песчаная тропинка извивалась несколько раз, но вновь возвращалась и вела в направлении звука падающей воды. Это был своеобразный извилистый каньон шириною два, иногда три метра. Мелкая рыба иногда выскакивала из расщелин валунов, что-то хватала в песке и вновь моментально пряталась под защиту мегалитов.

   Шум водопада становился все явственнее. Очередной поворот тропинки и сердце Ивана зашлось от страха и прилива адреналина. Каменные блоки расступились, образовав круг почти правильной формы. Песчаная тропинка, в буквальном смысле, оборвалась еще метра на три вниз. И в этой подводной чаше, не меньше десяти метров в диаметре, Иван увидел штук двадцать серых акул, барражировавших у самого дна против часовой стрелки. Некоторые из них, почуяв страх исходящий от Ивана, выбились из общего хоровода и поплыли по направлению к оцепеневшему от ужаса пловцу.

   Сердце Ивана заколотилось с удвоенной силой.

   -  Они не настолько большие, чтобы нападать на людей! – как молитву про себя повторял он, но на всякий случай прижался спиною к монолиту и выдернул нож из ножен.

   Три акулы, не менее двух метров каждая, с черным кончиком на плавниках, приблизившись к Ивану и оценив его своими вытянутыми вертикально зрачками, вдруг потеряли к нему интерес, резко развернулись и вновь примкнули к странному подводному хороводу.

   Боясь пошевелиться и вновь привлечь внимание акул, Иван приподнял голову, оценивая возможность незаметно всплыть. Мириады воздушных пузырьков вспенивали воду в месте падения водопада, не меньше, чем до пятиметровой глубины, как раз по центру чаши.  Между дикой половецкой пляской акул и вспененной колбой воды, на хорошо освещенной солнцем поверхности подводной части утеса он разглядел темное пятно грота.

   Вход в подводную пещеру имел правильную, подковообразную форму, несколько ступеней уходили от входа вниз, туда, где продолжал кружить танец смертоносных созданий природы. У самого входа в пещеру, в преломленных лучах солнца, виднелся высеченный из камня идол, чем-то отдаленно напоминающий первобытного человека или крупную обезьяну. Кроме ног, идол опирался на мощный хвост. Узкий лоб, широкий нос, вытянутая вперед собакообразная морда, с огромными клыками, делали вид этого идола не менее свирепым и угрожающим, чем акулы.

Щелчок, прозвучавший из дыхательного аппарата, известил Ивана, что воздух в баллоне на исходе и необходимо срочно возвращаться. Он медленно развернулся и собрался осторожно ретироваться, как нос к носу, чуть не столкнулся с трехметровой акулой, которая, не обращая на него внимания, стала пикировать в общую кучу.

   В хороводе наметилось явное оживление. Сразу несколько акул набросились на вновь прибывшего собрата. Две вцепились ей в грудные плавники и придавили ее к грунту брюхом вверх. Несмотря на то, что акула была гораздо крупнее, она не сопротивлялась, а покорно замерла, давая двум другим дергаться и извиваться вокруг нее.

   - О Господи! Это же акулья свадьба! – Иван никак не мог оторваться от созерцания этого зрелища, и только тревожный писк дыхательного аппарата вывел его из ступора.

   - А если бы глубина была чуть больше? Аккурат сам опустился бы бездыханный на свадебный акулий стол! – выругал себя Иван, когда ему удалось всплыть на поверхность и подплыть к лодке.

   - У вас вид, словно вы встретились с целой стаей акул? – встретил его натянутой улыбкой Фабио.

   - В отель! – махнул рукой Иван, взобравшись в лодку. У него не было ни желания, ни сил объяснять что-либо своему новому помощнику.

   - Капитан! Сестра завтра прилетает! – обрадовался Фабио, прочитав очередное сообщение на телефоне, когда сдав скубу, они остановились возле супермаркета по просьбе Ивана.

   - Значит, завтра ты будешь занят? Это меняет мои планы! Хорошо! Я буду ждать тебя послезавтра утром! – было видно, что Иван расстроен вынужденной задержкой.


   АРОНА.
   АНГЛИЯ, ПОРТСМУТ, Осень 1612 года.
   
   
   - Ну и вонь! И это - хваленная  Европа? Арона? Сил моих нет! Необходимо снять комнаты в отеле и отоспаться! Эта качка всю душу вынула! – Агата, скривив губы, брезгливо рассматривала дымившие углем трубы кирпичных домов, вытянувшихся параллельно  причалам торговой гавани Портсмута. Грязная мостовая, загаженная продуктами жизнедеятельности снующих конных повозок, и тусклое, клонящееся к закату светило повергли ее в уныние.

   Не обращая внимания на брезгливое нытье Агаты, Арона наблюдала, как их путники, по очереди выводят перепуганных лошадей по сходне на берег с тридцатиметрового парусного грузового судна, нанятого ими во французском Гавре.

    Ей, еще по ту сторону пролива не понравилось алчное выражение лица шкипера судна, когда он увидел, что они, не торгуясь, заплатили ему двадцать золотых дукатов за перевозку. И сейчас она краем глаза отметила, что шкипер и еще два члена команды, мерзкой наружности, непрерывно жуя табак и сплевывая на палубу, шепчутся, стоя у грот-мачты, скалят серые от табака зубы и тайком поглядывают в их сторону.

   - Агата! Мы в опасности! Необходимо, как можно быстрее убираться отсюда! Я предлагаю скорее покинуть город и заночевать где-нибудь по пути в Солсбери! У нас еще есть пару часов светлого времени.

   - Не выдумывай! Какая опасность? – Агата чуть не осеклась на полуслове, встретившись с глазами троицы,  в открытую, с нескрываемой злобной усмешкой, смотревших с судна ей прямо в глаза. Их засаленные волосы, убранные в короткие косички, и неопрятные зеленые короткие кафтаны выдавали в них людей, явно не ангельского характера.

   - Помогите мне сесть на коня. Веди нас, Арона! – запаниковала Агата. Впервые за долгое время она перед двумя своими спутниками признала верховенство Ароны.

   Выстроившись попарно, четверка лошадей вначале медленно, шарахаясь от людей и повозок, а потом все увереннее потрусила по улицам Портсмута на север. Никто из них не обратил внимания на странную повозку с большими колесами, последовавшую за ними на расстоянии.

   - Вальдемар? Видишь огни? У тебя английский лучше, чем у Казимира! Скачи и узнай, есть ли там постоялый двор или еще чего? Уже стемнело, как два часа назад! – Агате не терпелось сойти с коня. Она согласна была упасть хоть в солому, хоть на старый топчан, давно уже не заикалась о горячей воде и белых простынях.

   Но на этот раз путникам повезло. На пригорке стоял добротный, каменный постоялый двор с корчмою на первом этаже, комнатами на втором и большой конюшней во дворе.

   Заплатив всего один золотой, они впервые за несколько дней прилично поели и помылись теплой  водой. По настоянию Ароны  они с Агатой разместились в одной комнате, а мужчины поодиночке сбоку от них. Арона, ни на минуту не забывая алчные глаза моряков с парусника, сама проверила крепость оконных рам и запоров на дверях.

   - Я думаю, вам надо уступить нам на ночь один заряженный пистоль? – Арона протянула руку к Мозолевскому. Во второй, она держала легкую, изящную шпагу.

   - Береженного Бог бережет, - согласно кивнула Агата, давая разрешение Казимиру передать пистоль Ароне.

   Как только женщины остались одни, Агата быстро разделась и с чувством блаженства нырнула на белоснежную перину. Через несколько минут   Арона  услышала легкое сопение Агаты, которая  укуталась  в одеяло   по самые брови.

   Арона пододвинула невысокую скамейку к входной двери. Усталость валила ее с ног, глаза слипались. Она совсем уж собралась раздеться и лечь в постель рядом с Агатой, но передумала и, перетащив большое кресло-качалку поближе к окну, уютно свернулась в нем калачиком, накрылась пледом и задула свечу. Заряженный пистолет и шпажка остались лежать на маленьком сервировочном столике, справа от кресла.

   Ароне снится, ставшая родной Новая Зеландия. Они с маленькой Мишель играют на пустынном пляже. Дочка, в легком, воздушном платьице и босиком, бегает по песку и раз за разом бросает небольшой мячик в воду. Но неуступчивая волна каждый раз  выбрасывает его обратно на берег. Вдруг Мишель оборачивается к матери. Смех ее обрывается, в глазах испуг. Она смотрит поверх головы сидящей в шезлонге Ароны. Женщина слышит скрипящий песок у себя за спиной, но никак не может встать и обернуться…

   Арона вздрогнула и, напрягая все силы, подскочила с кресла. Серый, туманный рассвет только-только тронул небосвод за окном, но предметы в комнате стали уже слегка различимы. Под одеялом все так же посапывала Агата.

   - Приснится же такое? – Арона, вновь опустилась в кресло, намереваясь заснуть, как еле заметный скрип половицы в коридоре, выдал, что кто-то стоит под дверью.
   Ни жива ни мертва от страха женщина протянула руку, взяла тяжелый пистолет и направила его на входную дверь. Раздался негромкий щелчок замка. Лезвие тонкого ножа показалось сквозь щель дверного проема и осторожно стало поднимать массивную железную щеколду. Дверь без скрипа приоткрылась: в проеме стояли двое с закрытыми платками лицами, только белки глаз зловеще сверкали поверх этих платков.
   Арона, не целясь, нажала на курок пистоля. Раздался такой оглушительный грохот, что, кажется, сами небеса обвалились на землю вместе с потолком комнаты. Клубы едкого дыма заполнили спальню, и вместе с диким визгом Агаты раздался страшный взрыв ругательств. Скамья, стоявшая у двери, с грохотом опрокинулась на пол, звякнула сталь клинка и короткая абордажная сабля упала к ногам Ароны. Грязные пальцы лежащего на животе грабителя судорожно пытались дотянуться до нее до тех пор, пока он не рассмотрел, что изящная ножка наступила на лезвие сабли, а ему в шею не уперлось острие шпаги.

   Только теперь Агата пришла в себя и, не переставая визжать, как была,  в чем мать родила,  соскочила с постели, схватила скамейку и со всей силы опустила на голову лежащего у ног Ароны человека. Раздался глухой звук: скамья разлетелась вдребезги, по полу комнаты стало растекаться пятно темной жидкости, смешанной с чем-то светлым.

  В дверях с открытыми ртами появились польские сотоварищи Агаты с саблями наперевес. Второго грабителя пуля отбросила от двери на противоположную сторону коридора, он еще хрипел, но было видно, что дни его сочтены.

   - Казимир! Быстро! Хозяев постоялого двора сюда! Тут явно без них не обошлось! – первой пришла в себя Агата, казалось, и не собиравшаяся набросить на себя одежду.

    - На первом этаже еще один постоялец раненный, - в шотландской юбке! Похоже из благородных! – Мозолевский втащил на второй этаж хозяев: до смерти перепуганную пожилую пару в длинных белых ночных сорочках.

   - Отпустите их, пан Мозолевский! Хозяева, тут, ни при чем! Я узнала нападавших! Это матросы с нашего парусника. Они нас выследили! Наша сумка с монетами не давала им покоя! – Агата вздрогнула, осознав, что стоит совершенно нагая, и принялась быстро одеваться.

   - Позвольте представиться! Георг Лермонт! Следую по делам службы в Польшу! – Молодой человек приятной наружности, лет шестнадцати-семнадцати, с наскоро перебинтованной головой, подскочил с лавки навстречу спускающимся со второго этажа женщинам. Его качнуло, и пожилой слуга подхватил юношу и осторожно усадил на лавку.

   - Никогда не думал, что буду обязан жизнью прекрасным дамам и их отважным спутникам! –
 
   Услышав это приветствие, Агата посмотрела долгим взглядом на юношу, прикусила губу, словно старалась вспомнить что-то важное.

   - И за какой надобностью, Вас несет в эту Польшу, если не секрет? – Арона с интересом рассматривала килт и военный сюртук молодого человека.

   - Я поступаю на службу к королю Сигизмунду! – офицер постарался встать с лавки, но вновь был усажен на лавку заботливым слугой.

   - Что же, мы желаем вам удачной службы! И пусть ваши потомки принесут славу той стране, которой ваш род будет служить верой и правдой долгие годы! – Агата таинственно улыбнулась. Было видно, что теперь она вспомнила то, о чем стала догадываться с первой минуты их встречи. Вороновский и Мозолевский, только удивленно переглянулись странной перемене в настроении, всегда жесткой Агаты.

   - Мы путешествуем по Англии! Нам надо добраться до Солсбери, а затем, мы хотим посетить ваши знаменитые подвешенные камни – станхенг, что недалеко от девонширских холмов. Но, как мы сегодня имели возможность убедиться, Королевство не такая безопасная страна, как мы рассчитывали, - глаза молодого человека широко раскрылись от правильной, но со странным акцентом английской речи Ароны.
 
   - Я не могу понять, где вы так научились говорить? Что-то мне подсказывает, что английский – это ваш родной язык!
 
  – Вы не ошиблись! Я живу в колонии, а если точнее в Новой Зеландии. Мои друзья из России, насколько вы могли понять из их акцента, - Арона присела напротив совсем юного офицера и пристально посмотрела на него.

   - Как видно из вашей одежды, вы принадлежите к знатному шотландскому роду? Могли бы мы рассчитывать, на охранную грамоту или рекомендательное письмо от Вас, на случай недоразумений в пути с местными властями? – Арона выражалась так витиевато, но в то же время, поистине, с чувством королевского достоинства, что молодой человек, несмотря на рану, вновь подскочил с лавки, и по-военному склонил голову в знак уважения и согласия.

   - Будьте спокойны! Я улажу сам все дела с этими двумя пиратами! Не забудьте? Если вас судьба занесет  в Шотландию, обязательно навестите наш родовой замок в Балькоми. Я сейчас же извещу письмом моих родителей и сестру, что вы спасли мне жизнь! – Георг Лермонт, еще долго стоял и провожал взглядом путников на четырех отдохнувших лошадях, направлявшихся по дороге, ведущей в Солсбери.

   - Что это на тебя нашло? Улыбалась, словно семиклассница после первого невинного поцелуя? – Мозолевский, явно нервничал. Он привык прятаться за жестокую, властную, жадную до денег женщину, к тому же обладавшую потрясающим телом, но презрительно отвергавшую малейшие его поползновения к близости.

   - Не семиклассницу, а десятиклассницу! – мечтательно, растягивая слова, произнесла Агата. На ее губах играла странная, отрешенная улыбка.

   - Вы, даже не представляете, какие светлые воспоминания навеял на меня этот юноша в килте? – женщина залихватски свистнула, пришпорила коня и понеслась во весь опор.

   - И, что же это за воспоминание? – не унимался Казимир, когда трое всадников, наконец, догнали уставшего коня Агаты.

   - Реферат по литературе! Что бы исправить полугодовую отметку по литературе, наш молодой учитель, поручил мне подготовить реферат о жизни и творчестве Михаила Лермонтова! Так, вот! – Агата сделала неожиданную паузу. По ее щекам катились слезы.

   - Так, вот! Этот юнец в юбке – первый из рода Лермонтовых и пра-пра-пра-прадед великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова! – гордость, так и звенела в голосе Агаты.

   - Ты, то тут причем? Или тоже его родственница? – издевка сквозила в вопросе Мозолевского.  Казалось, даже кузнечики перестали стрекотать, а стрекозы перестали летать. Арона чувствуя накалившуюся атмосферу, приготовилась поставить своего коня между ними и погасить гнев Агаты.

   - Дурак ты, - Мозолевский! И вся кревь твоя,  мстительные - дураки! Вальдемар? К тебе это не относится! У тебя, хоть фамилия и польская, но корни титульной нации! – Агата обернулась на Вороновского, что бы увидеть его реакцию.

   - Тот преподаватель литературы стал моим первым мужчиной и моим мужем! И тебе Казимир, до него, как от твоей Варшавы до Лондона! Убили его! В вашей Варшаве и убили, когда он, что бы прокормить нас с дочерью, челноком мотался! И хватит об этом! – последние слова были сказаны таким тоном, что у пана Мозолевского захолодело в спине, А перед глазами встала картина, как он с дружками грабит, а затем убивает долговязого приезжего российского челнока.

   - Стало быть, много помнит? Или выборочно? – подумала Арона и, незаметно бросила взгляд на напустившую на себя маску железной леди Агату.

  - Вот вернемся, разыщем клад, я тебе покажу мстительные -  дураки? Ноги мне целовать будешь! – Мозолевский подотстал что бы никто не увидел его лицо, покрывшееся багровыми пятнами от гнева.



   ИВАН.
   Левука, Фиджи. Наше время.
 
   Звонок мобильника прозвенел так неожиданно, что Иван еще несколько секунд не мог сообразить, что за звук его будит ни свет ни заря.

   - Папа, это - я! Мишель! – услышал Иван голос дочери. – Я опять получила весточку от мамы! Если ты продиктуешь мне номер факса на лобби, я перешлю его тебе немедленно.

   - Не клади трубку! Сейчас спущусь к администратору!

   Скрип бумаги в стареньком факсимильном аппарате продолжался, кажется, целую вечность. Заспанный дежурный за стойкой лобби недовольно поглядывал на Ивана, мечтая о продолжении сна. Наконец аппарат отрезал лист, исписанный почерком Ароны, и Иван, забыв сказать дежурное спасибо, бросил взгляд на большие часы на стене, показывавшие почти два часа ночи, бегом поднялся к себе в номер.

   Несколько раз перечитав письмо, больше похожее на наскоро написанную записку, он обхватил голову руками и минут десять сидел неподвижно в кресле, уставившись отрешенным взором в одну точку на полу. Наконец пальцы его вздрогнули, руки опустились плетьми вдоль тела, а голова откинулась назад. Если бы не две скупые слезы на его щеках, со стороны, казалось бы, что Иван смертельно устал и просто отдыхает.

   - Значит, Казимир пытается вернуться один? Вернее с Ароной? Вороновский и Гиацинтова убиты индейцами! Из их голов туземцы сделали тсанса и продали их коллекционеру из Румынии. Господи! И каким ветром вас занесло в Эквадор, да еще в 1891 год? – Иван резко встал с кресла и пошел в душ.

   - Арона пишет, что без тсанса Вальдемара и Агаты, ее возвращение невозможно. Вместе уходили, вместе и возвращаться! Но кто такой тогда, этот мистер Мозо? Я почти уверен, что это он привез эти тсанса в Левуку. Выходит, что он вовсе не Казимир Мозолевский, как я подозревал прежде? – мысли Ивана, стоящего под душем, разбегались в разные стороны.

   Иван насухо вытерся и вновь склонился над короткой запиской: «Доченька! Со мной все хорошо, но я застряла на границе Эквадора и Перу в 1891 году. По вине Казимира Мозолевского, убившего одного из воинов племени Ачуаров, погибли Вальдемар Вороновский и Агата Гиацинтова. Из их голов сделали тсанса, их купил коллекционер из Румынии. Сам Мозолевский скрылся. Мне удалось наладить контакт с вождями племени. Я ведь – медик! Теперь я у них – знахарка! Ко мне относятся с уважением и почтением, но строго следят, чтобы я не сбежала. Перекупщики тсанса часто посещают племя. С одним из них я и передаю это письмо. Надеюсь, что он не обманет и не выбросит его по дороге. А если и не выбросит, нет никаких гарантий, что оно дойдет на твой адрес, ведь нас разделяет более ста лет. Передай отцу, что я зря потревожила его! Без этих тсанса и самого Мозолевского я не смогу вернуться!
Крепко обнимаю тебя и мысленно прижимаюсь к твоему животику! Пусть малышка будет счастлива! Обними за меня отца и Стива!

Ваша, Арона.
Декабрь 1891 г.

P.S.  От одного из перекупщиков я узнала, что Мозолевский жив и устроился клерком в порту Гуаякиль.

   - Ключевая фраза та, где сказано, что Мозолевский жив! Недостает только двух тсанса, хранящихся в местном музее! Они и должны привести меня к Ароне! – уже вслух сказал Иван и принялся одеваться. Через пару минут он стоял одетый в темно-синюю футболку,  легкие джинсы и светло-рыжие мокасины. Подумав, Иван скомкал кусок факсимильной бумаги и спустил его в туалет.

  Осторожно, на цыпочках Иван спустился на первый этаж. Дежурный, свесив голову набок, вновь дремал в кресле за стойкой. Дверь открылась на удивление тихо, и Иван окунулся во влажный, нагретый за день воздух тропической ночи. Выключив звук на телефоне и время от времени подсвечивая себе на особо темных участках дороги, он бесшумно двигался к центру города.

   Главная улица была пустынной, и только в порту кипела работа: скрипел такелаж, жужжала грузовая лебедка на ошвартованном к причалу тунцелове, и автопогрузчик сновал челноком от судна к небольшому складу-холодильнику.

   Иван старался держаться, как можно ближе к стенам зданий.

   - А вот и музей! – Иван осторожно потянул на себя хлипкую дощатую дверь. – Как при коммунизме! Они что и на ночь дверь не закрывают? – мысль о том, что смотритель может ночевать в музее пришла к нему слишком поздно, когда он, проскользнув и прикрыв дверь за собой, замер, прислушиваясь и давая глазам привыкнуть к полной темноте.

 Первое время Иван ничего не различал, но шестое чувство подсказывало ему, что он не один. В солнечном сплетении предательски заныло – верный признак выброса организмом большого количества адреналина.

   Глаза понемногу привыкли к полной темноте: стул на котором обычно дремал днем смотритель был девственно пуст.

   - Сам на себя страхи нагоняешь? – Иван на цыпочках, стараясь не шуметь, медленно пошел к витрине стеллажа, за которыми хранились тсанса.

   - А чем витрину вскрывать будешь? – мысленно выругался он сам на себя, но его недовольные мысли прервал звук битого стекла, заскрипевший под ногой.

 Сделав еще пару шагов, Иван, подсвечивая себе телефоном, уставился на разбитую в дребезги витрину: тсанса на месте не было.

   - Это конец! Мистер Мозо меня опередил! – отойдя от музея метров на двести, Иван свернул к морю и сел на один из валунов, стараясь укротить, бешено стучащее сердце.

   - Завтра поднимется переполох! Первым под подозрением буду я! Интересно, а камеры наблюдения у них есть где-нибудь? – усмирив сердцебиение, Иван с тоскою наблюдал, как над океаном появлялась узкая полоска нарастающего рассвета.

   - Все тут против меня, начиная от акул и кончая этим таинственным мистером Мозо! И как не вовремя прилетает сестра Фабио! – Он резко поднялся и быстрым шагом направился в свой отель.

   Заснуть удалось не сразу, и тем неприятнее было пробуждение: в дверь громко стучали, солнце, явно перевалило за полдень, заставляя, Ивана щурится от яркого света.

   - Капитан! Капитан! Проснитесь! – голос Фабио, выдавал панические ноты.

 Иван, живо представил, как он открывает дверь, а за спиной Фабио стоит толпа местных полицейских с допотопными револьверами в руках.

   Натянув джинсы и прикидывая, что ему разрешат взять с собой в камеру, Иван открыл дверь. В номер ввалился испуганно-взъерошенный Фабрицио, и тут же закрыл за собой дверь.

   - Капитан! Капитан! Беда! – по щекам Фабио текли слезы.

   - Маринэ исчезла! Я вернулся за ней через два часа, а ее нет и телефон выключен! – продолжал нервно тараторить Фабио, окончательно сбивая Ивана с толку.

   - Стоп! Давай все по порядку? Кто такая Маринэ и куда она исчезла? – больше всего на свете Ивану хотелось выпить крепкий кофе, голова отказывалась поспевать за панической речью Фабио.

   - Капитан? Вы забыли? Это моя сестра! Я сегодня утром встретил ее в аэропорту и отвез в небольшой частный отель Bobo,s Farm в трех километрах отсюда. А, теперь она исчезла! – Фабио не переставая причитать, без спроса плюхнулся в кресло.

   - Ты подал заявление на розыск в полицию? –
 
   - Какая полиция? Они и слышать не хотят об этом! Говорят, что моя сестра купается в какой-нибудь укромной бухте или бродит по магазинам! У них, там переполох! Кто-то музей ограбил! – эти слова вернули Ивана к действительности.

   - Мне надо выпить кофе! – Он достал из своей сумки светлые бриджи  и сорочку с коротким рукавом, и немного подумав, выдернул из своих светлых брюк ремень из змеиной кожи.

   - Я думаю, что он сегодня объявится! У тебя есть возможность достать огнестрельное оружие? Пистолет или что-нибудь в этом роде? – быстро одеваясь, задал вопрос Иван.

   - Кто объявится? Зачем вам пистолет? – выпученные глаза Фабио выражали высшую степень недоумения, замешанную на горе и первобытном ужасе.

   - Твой мистер Мозо! Пойдем пить кофе! – Иван подтолкнул опешившего водителя к выходу из номера и запер дверь.

   - Вы думаете, что это сделал мистер Мозо? Но он ничего не знал о моей сестре! – лицо Фабио приобрело страдальческое выражение.

   - Ты кушай, кушай! Мы оба, слишком недооценили твоего мистера Мозо! – Иван положил в тарелку молодого человека, еще пару гренок из белого хлеба, а сам набрал в поисковике имя Маринэ.

   "Имя Маринэ, Марина (морская) означает потребность доминировать. Всегда и везде. И – вне зависимости от того, насколько оправдано такое стремление в конкретных обстоятельствах. Конфликт с тем, кто заведомо сильнее – не пугает, а скорее наоборот – раззадоривает. С возрастом меняется только «весовая категория», а приоритеты остаются прежними «Сильнее, выше, быстрее», даже когда в этом нет практической необходимости. Зато – есть результат."
  - выдал Яндекс краткую характеристику обладателя имени.

   - Боюсь голубушка, вам скоро понадобятся все ваши приоритеты: сильнее, выше, быстрее! – задумавшись, по-русски добавил Иван и вопросительно разглядывая свой телефон.

   И телефон зазвонил, но не его, а у Фабио. Тот нервно схватил свою трубку и с надеждой приложил его к уху. Лицо его, испуганно вытянулось.

   - Это Вас, мистер Мозо! – прикрыв трубку ладонью, прошептал Фабио.

   - Ну, наконец-то! – Иван взял трубку из рук фиджийца. Казалось, он нисколько не удивился такому повороту событий.

   - Надеюсь женщина в порядке? Нет, у вас прекрасный русский! Да! Эта вещица всегда со мной! Где и когда мы встретимся? Даже так? OK! Я не возражаю! Со мной будет, только ее брат, я не дружу с подвесными моторами! - Фабио оставалось, только изумленно наблюдать, как капитан разговаривает на незнакомом ему языке с мистером Мозо.

   - Фабио! У нас в запасе два часа! Так, что у нас, насчет револьвера? И сегодня, не будут лишними две скубы! – Иван вернул телефон, опешившему  Фабио.



   АРОНА.
   АНГЛИЯ, ОКРЕСТНОСТИ СТОУНХЕНДЖА, Осень 1612 года.


   - У кого, что-нибудь осталось из нашего времени? – завидев на горизонте мегалиты Стоунхенджа, Арона в растерянности расстегнула верхние пуговицы на платье, тщетно пытаясь, нащупать кулон. – Где же я могла его обронить?

   - У меня, только серебряное кольцо. Купил на на рынке в Перу, когда ходил в моря! – Вороновский протянул руку к Ароне, показывая кольцо.

   - У меня нет ничего! Ты же помнишь, мы все переоделись перед Коломной! Даже паспорта и нижнее белье в землю закопали. А, - цацки я не ношу! А, что надо? –  Агате передалось беспокойство  Ароны.

   - Казимир! А у тебя ничего не завалялось? Может платок носовой? – всегда выдержанная Агата начала паниковать.

   - Я думаю, что кольца будет достаточно! В Перу, наверняка есть консульство Новой Зеландии, - документы мы восстановим.

   - А если это кольцо сделано, где-нибудь в Африке? Мы, что туда можем загреметь? – Мозолевский неистово сверкнул глазами.

    - Это было ваше желание! Я не обещала легкой прогулки! К тому же, похоже, за нами погоня! – Арона указала рукой на группу из пяти всадников, скачущих прямо к ним, и пришпорила коня.

   - Скорее! Скорее! Видите одиночно стоящий камень за пределами круга? Скачите туда! – сама женщина влетела в центр двойного круга, спешилась, положила кольцо и свой кулон на серебряной цепочке на алтарный камень и, подобрав юбку, побежала к шестиметровому камню, где в полной растерянности ожидали ее спутники.

   - В круг! Возьмитесь за руки и прижмитесь к камню, как можно плотнее! – тяжело дыша, Арона схватила за руки Вороновского и Агату. Всадники в блестящих кирасах, с мечами наизготовку были уже не далее тридцати метров от них, когда воздух вдруг стал сгущаться, образуя туман и полностью скрывая очертания мегалитов и ближайшего рыжебородого всадника. Волна влажного теплого воздуха неожиданно накрыла их, в нос ударил запах тропического леса, близкой реки и гниющих растений…

   - Куда подевалась эта ведьма и ее приспешники? Тут без нечистого не обошлось! – испуганные всадники стали усердно крестится, в то время как пятый тайком засовывал в потайной карман серебряное кольцо и кулон с алтаря.

 

    ИВАН.

   Левука, Фиджи. Наше время.

 

   - Зачем нам налобные и подводный  фонари и две скубы? А эта позолоченная безделушка на цепочке с антикварного магазина, за которую вы отвалили триста баксов? За револьвер всего двести дали, - было видно, что Фабио и в этой ситуации старается остаться не в накладе.

   - Затем, что после освобождения твоей сестры я собираюсь совершить еще одно погружение под водопадом! И сестру твою Мозо привезет туда же! Мы ее обменяем на эту самую безделушку – Иван с интересом рассматривал огромный кольт и с десяток патронов к нему. – Ему место в музее! Ты где его взял? – он переломил револьвер и, убедившись, что барабан пуст, несколько раз пощелкал курком.

   - Время! Грузимся на лодку! Возьми! Здесь полторы тысячи долларов. Заплатишь за скубы, если я не вернусь! – Иван сунул купюры в руки ничего не понимающего Фабио. Но вид денег явно успокоил фиджийца.

   В ожидании Мозо они болтались на лодке у самого водопада, изнывая от неизвестности. Несколько раз проверив давление в баллонах и упаковав налобные фонари в водонепроницаемый мешок, Иван до конца никак не мог себе представить, как поведет себя Мозо и как ему заставить вернуть и женщину и тсанса?  Без этих  сушеных голов, вся его затея представлялась бесполезной тратой времени. Применять оружие он не умел и не хотел. – Буду действовать по ситуации! – Иван тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли.

   Наконец послышался шум подвесного мотора, и из-за мыса показалась лодка, в которой находились двое: мужчина и женщина.

   - Это и есть твоя сестра? – спросил Иван, когда лодка остановилась метрах в пятнадцати от них. Руки девушки были крепко связаны за спиной, рот заклеен скотчем. Ее темные волосы, чуть ниже  плеч, были растрепаны. Светлая футболка, облегавшая тело, выдавала небольшую, прекрасной формы грудь, без каких-либо признаков лифчика. Нижняя часть тела была скрыта бортом лодки, и только кончики красивых коленок говорили о том, что женщина имеет красивое, стройное тело. Всю эту картину дополняла широкополая шляпа, небрежно напяленная на ее голову.

   Волнение и негодование Фабио было так велико, что он мог только нечленораздельно поскуливать, словно щенок, и непрерывно смахивать слезы с глаз.

   - Давайте поближе! Не орать же нам на всю округу? – пальцы Ивана нащупали револьвер, лежащий рядом с ним на сиденье лодки и скрытый от глаз Мозо.

   - Ничего! Так спокойнее! Вы принесли амулет? – Мозо пересел на скамейку рядом с Мариной. Теперь он был полностью закрыт от Ивана несчастной женщиной, крутившей головой и ни слова не понимающей из разговора мужчин.

   - Давайте! Я вам амулет, а вы мне женщину и тсанса? – Иван снял с себя позолоченную безделушку на цепочке и поднял над головой.

   В долю секунды, в руке Мозо появился небольшой пистолет, и его ствол уперся прямо в висок закричавшей от страха женщины. Только теперь, когда течение немного сблизило лодки, Иван разглядел современный акваланг на дне лодки Мозо.

   - Хорошо! Хорошо! Не надо нервничать! Возьмите! - Иван привстал и, размахнувшись, бросил подделку в сторону Мозо с таким расчетом, что бы кулончик не долетел, а упал в воду рядом с бортом лодки. В туже секунду он разглядел, как из-за мыса, в паре километров от них, выскочил скоростной катер. Вой полицейской сирены заглушил шум водопада.

   Злая гримаса исказила лицо Мозо. Приподняв со скамейки почувствовавшую спасение женщину, он столкнул ее в воду и не успел Иван прицелится в негодяя, как тот схватил акваланг и маску и спрыгнул за борт. На его поясе болтался небольшой мешочек.

   - У нее ноги связаны! – истерически закричал Фабио и бросился на помощь сестре, которая камнем пошла на дно.

   Надеть акваланг и маску, засунуть револьвер за пояс, схватить второй акваланг и бросится в воду - на это ушло несколько драгоценных секунд. Первое, что увидел Иван, это всплывающего ему навстречу Фабио и где-то там, у самого дна, извивающуюся в конвульсиях Марину.

       - Только потерпи немного! Только не вдохни воду! – как молитву шептал он про себя, интенсивно работая ластами. Раскрытые от ужаса глаза молили его о спасении, темные волосы развевались, словно морские водоросли, когда Иван в последнюю секунду сорвал скотч и засунул ей в рот загубник резервной скубы.

 Грудь ее стала интенсивно вздыматься, непрерывно вдыхая воздух из баллона. Иван выдернул нож, осторожно обрезал путы на руках и ногах, удержал женщину от всплытия. Он покрутил головой, пытаясь обнаружить, куда подевался Мозо, но только поднявшаяся взвесь от песка на тропинке к подводной чаше с акулами говорила ему, что негодяй направился прямо к подводному гроту.

   Иван помог женщине надеть скубу на плечи и подогнал ремни,  удерживая ее от непроизвольного всплытия. Наконец, догадавшись, он поднял со дна камень в треть футбольного мяча размером, он сунул его ей  в руки и, показывая рукою направление, попытался увлечь Марину за собой. Женщина хоть и непрерывно посматривала наверх, все  же слушалась Ивана, интуитивно доверившись своему спасителю. Ее воспаленные от морской воды глаза не могли видеть четко дальше двух метров, и Марина никак не отреагировала, когда они проплыли над хороводом серых акул в сторону грота.

   Только разглядев, что мужчина пытается заплыть в грот со странной статуей у входа, женщина задергалась, выбросила камень и попыталась  всплыть. Но потревоженные камнем акулы оказались рядом гораздо раньше. Иван заслонил женщину собою и, непрерывно подталкивая ее своею спиной в грот, стал постепенно всплывать, заметив, что вверху грота плещется огромная воздушная подушка.

   - Почему вы не позволили мне всплыть? Я не хочу здесь оставаться! – выпалила женщина по-русски с акцентом, как только они оказались в верхней части грота и смогли дышать без аквалангов.

   - Это хорошо, что вы понимаете по-русски! Говорите потише! Я не могу сейчас вернуться на поверхность! Меня арестуют! Мозо ограбил музей, а посадят меня! Мне надо найти его! Он был здесь несколько минут назад! Видите мокрые края на том круглом отверстии в своде грота? Вот вам моя маска! Возвращайтесь! Акулы не тронут! Только не говорите никому про этот грот, пожалуйста! – Иван сунул женщине в руки свою маску и поплыл к отверстию, подсвечивая себе фонарем.
   - Какие акулы? - женщина рванулась догонять Ивана.

   - Вы не видели акул?
   - Нет! Я и вас плохо вижу без очков! Я не поплыву без вас! – лицо женщины выражало неподдельный ужас.

   - Час от часу не легче! Давайте подсажу! Снимайте скубу, с ним в это отверстие пролезть проблематично! – Иван перешел на шепот.

   Засунув в отверстие по очереди оба акваланга, Иван подхватил женщину двумя руками в районе талии и, интенсивно работая ластами, помог подняться ей через отверстие внутрь грота.

   Отверстие находилось примерно на уровне одного метра над водой и ему пришлось потрудиться, чтобы, уцепившись руками за края «колодца наоборот»,  протиснуться в небольшое помещение с достаточной высоты сводом, где можно стоять в полный рост. Цепочка  следов от мокрых ступней уходила к расщелине в стене.
   - Ждите меня здесь! Вот вам - один фонарь! Я скоро вернусь! – Иван нацепил на голову шахтерский налобный фонарь, вытряс влагу из револьвера и, сняв ласты, направился по следам Мозо. Он уже понял, что если даже он завладеет тсанса сегодня, ни о каком перемещении не может быть и речи. Сестра Фабио панически боится акул и скорее умрет от голода в этой пещере, чем рискнет плыть одна.
   - Меня зовут Марина! – услышал Иван за спиною ее перепуганный шепот.

   - Очень приятно! А меня зовут Иван! Постойте! А откуда вы знаете русский язык? – Иван с любопытством посмотрел на Марину.

   - Я руковожу клубом любителей поэзии Лермонтова в Шотландии.

   - Почему именно Лермонтова, а не Пушкина или Есенина? – Иван выключил свой фонарь и  заглянул в расщелину. Где-то далеко впереди мелькнул и погас свет фонарика.

 -  Многие члены клана Лермонтов считают за честь изучать русский язык и читать стихи нашего соотечественника Михаила Лермонтова в оригинале!
   -Занятно! Но мы поговорим об этом позже! А сейчас мне надо идти! – его шепот прозвучал несколько обреченно.

   - А если вы не вернетесь? – в голосе женщины появились еле скрываемые слезливые нотки. Этот вопрос остановил Ивана, уже наполовину протиснувшегося в щель. Он хотел что-то ответить, но промолчал и медленно, на ощупь, не включая фонарь стал пробираться вперед.

   Иван считал про себя шаги и чутко прислушивался к звукам. Его интуиция подсказывала ему, что за ним кто-то наблюдает, но он гнал эту мысль прочь, резонно полагая, что никакой человек не может видеть в такой кромешной тьме.

   - Детские страхи перед полной темнотой и неизвестностью! – сам себя успокаивал он, а откуда-то сверху за ним наблюдали сразу несколько злых, голодный глаз, совсем непохожих на глаза ни одного животного на свете. Их глаза видели, как пульсирует и движется кровь в артериях и жилах Ивана, чувствовали его страх и желание все бросить и вернуться назад.

   Хруст под правой ступней раздался словно выстрел. Иван замер, стараясь укротить сердцебиение и боясь пошевелиться. Выждав пару минут, он присел и включил налобный фонарик. Сердце подпрыгнуло и заколотилось с бешенной скоростью: под его босой ногой, лежал раздавленный человеческий череп. Белые осколки и желтоватые, наполовину отсутствующие зубы, контрастно выделялись на фоне темного камня пещеры.

   Три странных существа похожих на обезьян, покрытых редкой бурой шерстью и  плоскими массивными хвостами, чем-то напоминающие выбритый наголо хвост утконоса, массивными уродливыми головами, с клыками, торчащими из приоткрытых ртов, бесшумно отпрянули и заслонили свои огромные, без зрачков глаза своими ручищами. Руки их, можно было с натяжкой сравнить с руками приматов, если бы не длинный, пятисантиметровый коготь на указательных пальцах рук и ног.

   Эти три создания неопределенного пола висели вниз головой, словно гигантские летучие мыши, легко удерживаясь за скалы своими когтями на задних конечностях.
   Иван выключил фонарик и стал вглядываться в дальний конец расщелины, надеясь увидеть свет от фонаря Мозо. В его голове роились мысли. Мало того, что он крадется за человеком вооруженным пистолетом, а еще этот, -  невесть откуда  взявшийся человеческий череп и странный запах.
   - А где же остальные кости скелета? Не могла же голова попасть в пещеру отдельно от туловища? – не испытывая больше судьбу, Иван включил фонарик и, глядя под ноги, стал продвигаться вперед. Если бы он задрал голову, то, возможно, увидел бы странных существ, бесшумно передвигавшихся под сводом пещеры следом за ним.
   Наконец  узкий коридор, по которому передвигался Иван, расширился и разделился на два рукава, уходящие в противоположные стороны. Мокрые следы вели в правую галерею, и тут Ивана ожидал очередной сюрприз: на полу валялась высохшая шкура двухметровой акулы. Внутренности были либо давно съедены неизвестным животным, либо разложились от времени.
   -Если допустить, что у пещеры есть выход на поверхность,  дикое животное могло, конечно, затащить сюда свою добычу или, даже человека? Но поймать  акулу мог только - человек! – Иван вспомнил, что на многих островах Океании был распространен каннибализм, и от этих мыслей по его спине прошла волна первобытного страха.
   - Остается надеяться, что это дела давно минувших лет! Недаром мыс и водопад пользуются дурной славой! Как же Фабио назвал этих сущностей? Кажется, Вхиро?
   Впереди, совсем недалеко,  послышался звук осыпающихся камней. Иван мгновенно выключил фонарь и стал пробираться на ощупь.
   Дойдя до очередного поворота, он различил неясный свет, идущий снизу. Распластавшись на каменном полу, Иван заглянул в большое отверстие, от которого вниз вели узкие ступеньки, заканчивающиеся в большом круглом помещении с продолговатым, плоским камнем посередине.
   Вокруг камня с кулоном в одной руке и двумя тсанса в другой  ходил Мозо, как бы примеряясь к одному ему известному ритуалу.
   - Сдается мне, что он собрался переместиться вместо меня,  и обман с кулоном вскоре может открыться. Но зачем ему это надо?
   Что только не пытался делать Мозо: вешал кулон себе на шею и  с тсанса в руках ложился на камень. Оставлял головы и кулон на камне, а сам, сидя в позе подчинения, обнимал его. Но ничего не происходило. Грязно выругавшись по-польски, он в отчаянии  пнул свой большой фонарь ногой. Наступила полная темнота. Было слышно, как Мозо ползает на коленках, пытаясь разыскать погасший фонарь.
   Неожиданно раздался испуганный вскрик, а затем звук, словно открыли большую бутылку шампанского. Ни с чем не сравнимый звук  фонтанирующей и падающей на каменный пол жидкости привел Ивана в недоумение.
   Через минуту эти звуки прекратились, и им на смену пришли низкие, чавкающие и скрежещущие звуки. Иван, несмотря на плохое обоняние, почувствовал знакомый с детства запах большого количества крови. Так пахло, когда дед, живущий в деревне, забивал свинью. Кровь из ножевой раны в сердце сцеживалась в чистый таз и затем шла на изготовление кровяной колбасы. И тут запах крови перешиб отвратительный, резкий запах неизвестного животного, идущий, как ему показалось, откуда-то справа. Иван физически ощутил, что совсем рядом с ним находится неотвратимая, смертельная опасность. Действуя на уровне инстинктов, он резко перекатился в другую сторону от запаха, одновременно включив фонарь и выхватив револьвер. Это спасло ему жизнь. Стоящая над ним огромная обезьяна, опиравшаяся на  плоский хвост, с занесенной для удара лапой с когтем, издала высокий звук и с проворностью мангусты отпрыгнула в строну. Спасаясь от света,  она  бесшумно  юркнула в одну из галерей пещеры. Прозвучал запоздалый выстрел: Иван, казалось, потерял слух от звука выстрела. Где-то в дальних галереях загрохотали камни обвала.
   Иван направил луч фонаря вниз, на Мозо. На каменном полу зала  лежало обезглавленное тело Мозо. Все пространство вокруг него было залито его кровью. За поясом шорт виднелась рукоятка пистолета. На камне, напоминавшем по размерам либо алтарь, либо место для жертвоприношений,  стояли две высушенные головы, и одиноко блестел кулон, купленный сегодня в антикварной лавке.
   Неожиданно по пещере, где лежал Иван заметался луч еще одного фонаря.
   - Иван! Что случилось? Кто стрелял? – перепуганная Марина кинулась к Ивану.
   - Не надо туда смотреть! Сейчас я кое-что заберу, и мы вернемся на поверхность. – Иван быстро спустился по ступеням в нижний зал и, схватив тсанса, тут же поднялся обратно к женщине,  с ужасом смотревшей на обезглавленное тело Мозо.
   Марина посмотрела на Ивана ненавидящим взором, ее губы тихо прошептали:
- Я понимаю, что он был негодяем, но это не повод лишать его жизни таким варварским способом.
   - Вы, что? В самом деле, думаете, что это я обезглавил его голыми руками? – Иван со злостью сунул тсанса прямо в руки женщине и тут же горько пожалел об этом опрометчивом поступке. Раздался такой визг, многократно повторенный эхом и усиленный пещерой, что откуда-то сверху стали скатываться некрупные камни..
   - Тише, вы! Обвал устроите! – Иван попытался зажать ей рот.
   - Что это? – палец Марины указывал на валяющиеся у ее ног две сушеные головы.
   - Скажем так: это возможность для очень хорошего человека вернуться домой! Лучше скажите: пока шли сюда, никого не встретили?
   - Я не шла, а бежала! И меня преследовал отвратительный запах, словно меня засунули в нечищеный загон для гиен.
   - К сожалению, я не знаю, как пахнет загон для гиен, но я знаю, как воняют местные обитатели, оторвавшие вашему обидчику голову! – невозмутимо произнес Иван и, подобрав тсанса, стал подталкивать женщину к галерее. Его налобный фонарь светил тусклым светом, намереваясь погаснуть совсем.
    Не дошли они и до останков акулы, как тяжелый запах накрыл их со всех сторон.  Марина закашлялась и попыталась закрыть рот и нос руками.
   - Дай мне, пожалуйста, твой фонарь? – Иван снял с головы женщины фонарь и посветил вверх. Крик ужаса вырвался одновременно у обоих: по всему периметру свода висели вниз головой ужасные клыкастые создания, прикрывая лапами огромные бельмы без век.
   - Поздно! Не успеем! Аккумулятор садится! Возвращаемся! Бегом! – Иван схватил Марину под локоть и потащил обратно туда, где лежало обезглавленное тело Мозо. К большому удивлению, тела Мозо на месте не оказалось. Несколько обрывков окровавленной одежды и пистолет, валявшийся там, где несколько минут назад лежал труп.
   Иван помог женщине спуститься по крутым ступенькам, поднял пистолет, установил тсанса на алтарь и, спохватившись,  стал доставать свой ремень со шлицов бридж. Расстегнув замок с внутренней стороны ремня, он осторожно извлек жестяную пластину с надписью: «Lieutenant Carlos Miguel Allende, USS ELDRIDGE (DE-173)»  - и с надеждой зажал его в руке.
   - Ничего не спрашивай! Садись рядом! – Иван помог Марине взобраться на камень. Фонарь интенсивно гас, и вместе с тьмой появлялась отвратительная вонь от приближавшихся подземных монстров.
  - Ну, давай! Ну, что же ты? – взмолился Иван, когда фонарь моргнул, намереваясь погаснуть окончательно.

   
   - Фонарь! Он пнул свой фонарь! – Иван подскочил и  принялся почти на ощупь обшаривать все углы помещения.

   - Они близко! Дышать нечем! Мы погибнем? – в голосе Марины был панический страх и отчаяние.

   - Сюда скорее! Здесь узкая нора, и там лежит фонарь! Лезь первая! – Иван схватил тсанса и стал подталкивать женщину внутрь узкой норы.

   - Господи! Только не дай мне застрять? – обдирая футболку вместе с кожей, он, не чувствуя боли, продирался вперед.  Иван уже почувствовал спасение, когда острая боль пронзила правую икру ноги и чьи-то пальцы  железной хваткой ухватили его за щиколотку .

   - Еще немного и эти твари вытащат меня назад! – Иван изловчился,  вытянул руку с револьвером назад и, не глядя, нажал курок...

   - Иван! Иван! Очнитесь! Я не могу вытащить вас сама! – сквозь звон в ушах   расслышал он голос Марины и почувствовал, что она тянет его за левую руку. Где-то впереди этой кротовой норы, за лицом испуганной женщины, брезжил свет фонаря.

   - Постойте! Не тяните! – Иван вытянул правую руку с револьвером вперед, и с этим движением горячая волна боли вернулась в его правую ногу.

   - Как вы оказались лицом ко мне? Здесь ведь не развернуться? – стараясь не стонать и не пугать женщину, прошептал Иван.

   - За мной, недалеко, большая комната! Я доползла и развернулась. Тот фонарь исправен, но надолго его не хватит. Постарайтесь ползти за мной! – Марина перехватила револьвер из руки Ивана и попятилась назад.

   - Что э-э-это? – голос у Марины дрожал, словно у маленькой девочки, когда Иван, наконец, превозмогая боль в ноге, выполз из узкой норы в подземный зал и перевернулся на спину. Женщина вцепилась Ивану под мышки и оттащила его подальше от норы.

   - Помоги мне сесть, – Ивана мутило и знобило, словно он попал в морозильную камеру.

   - У вас в ноге торчит коготь и оторванная рука по самый локоть! – Марина была близка к обмороку.

   - Подай мне фонарь, – попросил Иван и, стараясь не стонать, направил луч фонаря на саднящую ногу. В правой икре, ближе к щиколотке, торчал наполовину воткнутый в ногу коготь. Длинные, волосатые пальцы намертво обхватили щиколотку Ивана.  Конечность пещерного создания, отстреленная по локоть, с торчащими костями и сухожилиями завершала эту страшную картину.

   - Вытащи эту гадость из меня! – только смог произнести Иван и вновь потерял сознание…

   - Ну, наконец-то! Я думала, вы не очнетесь? – в ту же секунду вспыхнул свет фонаря,  и счастливо-перепуганное, заплаканное лицо Марины  стало покрывать поцелуями лицо Ивана.

   - Что со мной? Почему так кружится голова? – он попытался приподняться на локтях, но обессиленный, вновь опустил голову на каменный пол.

   - Я вытащила коготь вместе с рукой из вашей ноги! Кровотечения нет! Она валяется у входа в нору. Думаю, что через коготь, эта тварь впрыснула вам какой-то парализующий состав. Нам повезло, что они слишком массивные, чтобы пролезть в эту узкую нору. Но что нам делать дальше? Отсюда нет никакого другого выхода!

   - Где тсанса? – слабым голосом отозвался Иван, пытаясь не вспугнуть радостные поцелуи Марины. 

   - Тсанса?  – эти мерзкие сушеные головы? Никуда они не делись! Целехонькие! Будь они прокляты! Вам о себе и обо мне надо подумать? Как нам выбраться живыми отсюда? - тело Марины содрогали рыдания.

   - Помоги мне подползти к колодцу и поищи камень.
Ивана все еще продолжало мутить. Луч фонаря заметался по пещере. Это Марина в поисках камня стала обшаривать все углы идеально ровного пола пещеры.
   - Постой! Посвети-ка на стену за колодцем, – в пещере повисла гнетущая тишина.

   Во всю стену трехметровой высоты и не менее четырех метров в ширину были изображены  ужасные  сцены поедания огромными змеями недавно виденных ими обезьяноподобных монстров с плоскими хвостами.  Это были не рисунки, а искусно высеченные неизвестно кем барельефы.

   Луч фонаря метнулся вверх: на многочисленных сталактитах, хаотично переплетаясь с одного свисающего камня на другой, висели несколько старых змеиных шкур невообразимой длины.

   - Надо срочно выбираться отсюда! Камень нашла?

   - Нет, как будто кто подмел! – голос женщины испуганно дрожал.

   - Помоги встать! Мне уже лучше! – Иван, прихрамывая на правую ногу, подошел под один из низко висящих сталактитов и, подпрыгнув на одной ноге, рукояткой револьвера отбил кончик сталактита размером с кулак.

   - Я брошу осколок в колодец, а ты считай, но только про себя! Надо узнать хоть примерно, какая глубина, и что там внизу? Я буду считать про себя, потом сверимся, - Иван поднес руку с камнем как можно ближе к центру полутораметрового отверстия и разжал пальцы.

   - И раз, и два, и три! – раздался далекий всплеск воды.

   - Я на четвертой секунде всплеск услышала! – Марина вопросительно посмотрела на Ивана.

   - Я на третьей! Осредняем! Получается 3,5 секунды. Отбросим полсекунды на распространение звука и сопротивление воздуха. Итого 3 секунды возводим в квадрат. Получается 9! И умножаем на ускорение свободного падения 9,8! Получается 88, а теперь делим на 2! Итого 44 метра! – слова сорок четыре метра прозвучали в устах Ивана как приговор.

   - Даже если не разобьешься о воду, неизвестно какая там глубина...  Может, там по колено? А если и глубоко: неизвестно есть ли там выход на поверхность?  Господи! Я совсем забыл, что ищу не выход на поверхность, а шлюз времени! – укорил себя Иван.

   - А если связать вместе парочку этих огромных змеиных шкур и закрепить их вокруг колодца? Ведь назад у нас дороги нет? Фонарь вот-вот погаснет! – Марина попыталась подпрыгнуть и схватить одну из шкур.

   - Постой! Отстегни ремень от фонаря! Я попробую соединить его с моим ремнем! А теперь попробуй перебросить через эту шкуру и потянуть?

   - Таких огромных змей не бывает! Метров двадцать - не меньше! – Марина с интересом мяла в руках шуршащую шкуру.

   - Постарайся еще одну снять, а я на этой несколько узлов сделаю! Жаль нечем длину измерить, да и некогда!

   Через десять минут две шкуры были крепко связаны между собой и закреплены вокруг колодца.

   - Марина! Подумай хорошенько! Может, успеешь прорваться назад, пока еще фонарь светит? Неизвестно, что нас ждет, там внизу?

   - Ни за что! Как представлю этих чудовищных обезьян, ноги отнимаются от страха! Лучше уж в эту бездну!

   - Окей! Я полезу первым с фонарем, а вдруг в колодце будет ответвление? А ты следом за мной! Я тебе крикну, когда можно будет начинать спуск! Одновременно двоих шкура , я думаю, не выдержит!  – Иван пристегнул ремешок к фонарю, перебросил его через плечо и, ухватившись за шуршащую в руках змеиную шкуру, стал осторожно спускаться вниз, изредка подсвечивая на гладкие стены колодца.

  - Я ее слышу! Она ползет сюда! – услышал он испуганный крик женщины, когда миновал большой узел, связывающий две шкуры.

   - Срочно спускайся! Она сюда не доберется! Стены, слишком гладкие! – закричал Иван и стал быстро перебирать руками. Он почувствовал, как натянулась шкура под тяжестью двух человек. На голову и за шиворот посыпалась крупная змеиная чешуя.

   Иван уперся ногами в последний узел и направил тусклый свет фонаря вниз. Сверху, тяжело дыша, приближалась Марина. Шкура еще больше натянулась и затрещала.

   - Змея спускается за нами! – ноги Марины уперлись в плечи Ивана, голос ее дрожал от напряжения и страха.

   - Луч фонаря не достает до воды! Придется прыгать! – и в этот момент раздался треск рвущейся шкуры. Иван, как был в обнимку со змеиной шкурой и со стоящей на его плечах женщиной, столбиком полетел вниз.

   Теплая вода ударила через ноздри в носоглотку. Иван машинально поджал ноги, опасаясь переломать их о мелкое дно, и зажмурил глаза, ожидая почувствовать боль. Сквозь закрытые веки неожиданно он почувствовал яркий свет и, боясь быть ослепленным, невесть откуда взявшимся источником яркого света, Иван стал всплывать на поверхность. Сквозь приоткрытые веки, он увидел барахтающуюся и пытающуюся всплыть  Марину.

   Они вынырнули одновременно в голубом круглом озере, окруженном с одной стороны скалой на подобии утеса, с которого срывался десятиметровый водопад. Точная копия водопада в Левуке. С других трех сторон озеро обрамляли непроходимые джунгли.

    Змея приподняв  голову над водой, уставилась белыми, без зрачков глазами в сторону водопада и, непрерывно выбрасывая раздвоенный язык, замерла, словно прислушивалась к звуку падающей воды.

   - Она ничего не видит! Она слепая! – прошептала Марина, стараясь удерживаться рядом с Иваном и не делать резких движений. Иван, уже достал из-за пояса револьвер и держал змею на мушке. Рука его дрожала от напряжения.

   Вдруг голова змеи опустилась в воду, тело ее выпрямилось и через мгновение исчезло под водой. Прозрачная вода позволяла наблюдать, как она, извиваясь всем телом, плыла к противоположному от водопада берегу.

   - Скорее! Плывем в сторону скал! – Иван поправил ремень фонаря и, убедившись, что мешочек с тсанса у него на поясе цел, медленно поплыл в сторону водопада. Женщина старалась не отставать, хотя было видно, что она несказанно рада чудесному спасению, но все же, еле сдерживается,  что бы, не начать задавать вопросы, роящиеся в ее симпатичной головке.

   Солнце светило так ярко, а вода была такая прозрачная и теплая, что если бы не присутствие огромной змеи, им показалось бы, что они очутились в райском уголке природы.

   - Он такой тяжелый и плыть мешал! Знаешь? Мне кажется, я стала видеть гораздо лучше, чем прежде. Это, наверное, от пережитого стресса! – Марина, вслед за Иваном выбралась на мокрые камни у подножия скалы и  с улыбкой протянула ему пистолет Мозо.

   - Я думал, что ты первым делом спросишь, как так можно – падать на дно темного колодца, а очутиться в залитом солнцем райском озере? – Иван проверил работу фонаря, он светил, словно только, что с подзарядки. Нога, странным образом перестала болеть, и только маленький шрам напоминал о случившемся.

   - Если ты знаешь этому объяснение, то расскажешь сам! А сейчас надо найти дорогу в деревню или в город. Брат, наверное, думает, что я утонула? Странно! Я много лет прожила на острове, еще девчонкой облазила его вдоль и поперек, но никогда не была в этом месте! – Марина отжала волосы и потрясла головой, рассыпав их по плечам. Глаза ее светились безмятежным счастьем.

   - Я забыла тебя поблагодарить за свое спасение! Еще бы несколько секунд и я захлебнулась бы. А ты симпатичный! И вовсе не седой, как мне показалось вначале!

   - Марина! Я вынужден тебя огорчить! Это, скорее всего не окрестности Левуки и не твой родной остров! Возможно, что это совсем не то время, где мы были, еще пару часов назад, и нам предстоит встреча с неизвестными животными и воинственными племенами!– Иван исподлобья посмотрел на женщину, ожидая ее реакции.

   - Я, конечно, ценю ваше чувство юмора, но после стольких ужасных переживаний, оно не уместно! Давай обойдем озеро по периметру, наверняка есть тропинка, ведущая к жилью.

   - Возможно, и есть тропа, но она может привести нас не совсем туда, куда ты рассчитываешь. Не будем загадывать! Возьми! В нем полная обойма! Курок, довольно тугой и я не ставлю его на предохранитель. Но никогда, что бы ни случилось, никогда не направляй его на людей! – Иван вернул пистолет, опешившей женщине и, переломив свой револьвер, добавил пару патронов, взамен стрелянных.

   - Ты меня пугаешь! Лично мне на сегодня приключений достаточно, а вот змеиную шкуру, принести с собой не помешало бы! Чудесный экспонат получится для нашего музея! – Марина показала рукой на середину озера, где на поверхности плавала шкура.

   - Только сама ее потащишь! Держи фонарь, мешочек с тсанса и мой револьвер, я сам сплаваю, - Иван зашел по колено в воду и, наслаждаясь, не спеша поплыл на середину озера. Схватив шкуру за один из краев, он обернулся и обомлел. Марины не было на прежнем месте.

   - Нашла время для шуток? Скорее всего, за одним из камней пристроилась? Не делать же ей это у меня на глазах? – про себя усмехнулся своей догадке Иван и стал буксировать змеиную шкуру на берег.

   - Эй! Девушка? Я бы, тоже уединился? Да, шкуру караулить некому! – Иван осекся на полуслове. Рука стала машинально искать, отсутствующий на поясе револьвер. В  метрах пяти от него, между двух больших валунов, плотно прижавшись брюхом к гальке, лежала черная кошка. Хвост ее подрагивал, выдавая намерение совершить прыжок.

 Не успел Иван испугаться, как  черная пантера,  оскалив пасть с желтоватыми клыками, взметнулась в прыжке, намереваясь впиться ему в шею. Ивану хватило ловкости оттолкнутся от камней и попытаться упасть спиною в воду. Неведомая сила, вырвавшаяся из-под воды, с силой грузовика, оттолкнула его в сторону и на лету схватила пантеру посередине туловища, с легкостью, словно пушинку, с силой отбросила на огромные валуны у подножья скалы. Затрещали переломанные кости, лапы в агонии скребли когтями камни.

 Змея, даже не выползая полностью из воды, приблизила свою треугольную голову к пантере и заглянула в глаза агонизирующему хищнику. Пасть ее широко открылась, схватила пантеру за голову и несколькими глотательными движениями протолкнула ее себе в желудок.

   Полуоглушенный Иван  плавал в десяти метрах от берега и обреченно дожидался своей участи. Только, теперь, когда у него перестало двоиться в глазах от  удара, он заметил, что зрачки у огромный змеи уже не белые и она прекрасно видит все происходящее.
 
   Неожиданно, змея нырнула и через секунду подняла голову и часть своего туловища над водой, стала пристально вглядываться в джунгли слева от утеса. Ее раздвоенный язык заработал с удвоенной скоростью. По периметру озера, застыв и изумленно открыв рты, стояли с десяток туземцев с раскрашенными лицами в набедренных повязках, вооруженных луками и копьями. Все они были гораздо ниже среднего роста, и если бы не седые волосы у некоторых, их можно было принять за подростков.

   Иван прекрасно понимал, что он и туземцы являются легкой добычей для этой быстрой, как молния хищницы. Но змея вскоре потеряла интерес к происходящему, или решила не истреблять такую легкую добычу всю сразу. Она, еще раз посмотрела на беспомощного Ивана, опустилась под воду и исчезла из виду.

   - Марина? Куда же ты делась? Неужели пантера напала, пока я плавал за шкурой? Да, нет! Я бы слышал крики! – Иван изо всех сил заработал руками и ногами в сторону камней, туда, где оставил Марину. Как ни быстро плыл Иван, но туземцы оказались проворнее, они уже стояли на берегу с угрожающе натянутыми луками.

   - Да! Ситуация! Змея не проглотила, так эти, запросто, из головы тсанса сделают! – Иван тщетно искал выход из ситуации, и машинально подхватив, и повесив себе на шею шкуру змеи, стал выходить на берег, стараясь не поскользнуться в своих размокших кроссовках на мокрых камнях. Туземцы дружно попятились и что-то залепетали на своем языке. Раздался негромкий свист и Иван почувствовал укол в левую часть груди. Он с удивлением увидел торчащий деревянный дротик и расплывающиеся по футболке пятно крови. Прежде, чем потерять сознание, Иван со злостью выдернул его из груди и сделал два-три неуверенных шага вперед.

АРОНА.
ДЖУНГЛИ НА ГРАНИЦЕ ПЕРУ И ЭКВАДОРА.
 
   - Здесь, как в русской бане! Жарко и влажно! Я звук падающей воды слышу, – первой пришла в себя Агата.
\
   - Неужели мы в Перу? Конечно, хотелось бы очутиться там, где я покупал мое кольцо, на рынке в Лиме, а не в джунглях.

   - Переходы редко бывают в городах.  Давайте пройдем на звук водопада, надо запастись водой, да и смыть дорожную пыль и постираться не повредит. Неизвестно, как далеко мы от цивилизации! – Арона вопросительно посмотрела на Агату, давая понять, что она не претендует на роль лидера, а только помогает ей советами.

   - Арона? Ты не вернула мне нож! Он сейчас пригодился бы, чтобы укоротить вам юбки! Через час пути ваши подолы превратятся в лохмотья! – Вороновский с недоброй ухмылкой протянул руку к женщине.

   - Тогда, будьте любезны, идите впереди и работайте своими саблями, как мачете! А платье мы сами обрежем, когда дойдем до воды, - Арона протянула нож Вороновскому. От нее не укрылся язвительно-похотливый взгляд Мозолевского.
   - Агата? А Гиацинтова - это твоя настоящая фамилия? – шепотом задала вопрос Арона, когда мужчины стали орудовать саблями, вырубая поросль и прокладывая путь в сторону звука падающей воды.

   - Нет! Я свое имя и фамилию не помню. Меня подобрал на Курском вокзале Москвы Мозолевский. Я была голодна, в лохмотьях с чужого плеча и попыталась украсть у него бумажник. Вначале он вызвал полицию, но полицию я не интересовала, они давно махнули на меня рукой, - Агата вздохнула и замолчала.
   - А что было потом? Но если тебе неприятно, то не рассказывай.

   - Через два дня он вернулся, разыскал меня на вокзале и предложил пойти с собой. Обещал накормить! Я была так голодна, что согласилась на его предложение, не раздумывая, - голос Агаты тоже перешел на шепот. Видя, что мужчины не обращают на них внимания, она продолжила:

   - Он привел меня  на съемную квартиру: накормил, разрешил помыться, приодел. Когда через несколько дней я пришла в себя, он отвел меня к доктору. У меня взяли кучу анализов, а потом еще долго он меня лечил антибиотиками. На дом стали приходить женщины: делали мне маникюр и прическу, снимали мерки и шили на мою исхудавшую фигуру платья и костюмы. А потом он силой овладел мною! – Агата надолго замолчала. Арона, чувствовала, что ей самой хочется высказаться, но больше вопросов задавать не стала.

   - Что-то отвратило меня от него, а что до сих пор не пойму! Он это почувствовал и больше силой брать не пытался, а на ласки я не поддавалась. Да, и окрепла к тому времени! Могла отпор дать! Но не уходила от него. Не знала, куда идти: без имени, без памяти, без документов. Это он мне имя и фамилию придумал. Паспорт польский справил через своих дружков в Варшаве. Правда, все это отрабатывать пришлось! – Агата, вновь посмотрела на впереди работающих саблями мужчин. Они давно сбросили верхнюю одежду и остались только в нательных рубахах.

   - На работу устроил, что ли?

   - Ага, на работу! По ресторанам каждый день ходить! Снимаешь клиента, желательно проезжего, подсыпаешь ему порошок в спиртное и предлагаешь поехать на квартиру. В роли таксиста каждый раз Мозолевский выступал. Еще на полдороги клиент, как правило засыпал, он его шмонал и выкидывал где-нибудь на пустыре!

   - Не понимаю! Что такое шмонал? Убивал что ли? – возмущенно прошептала Арона.

   - Да, нет! Шмон - это обыск в тюрьме!

   - Ты в тюрьме сидела?

   - Не помню я ничего из прошлой жизни! Может, и сидела! Слова блатные помню! Наверное, уже у нищих и бомжей на Курском вокзале научилась! Бомж – это человек без места жительства, - заодно просветила она Арону.

  - И многих вы так шмонали?

   - Многих! Но полиция на след вышла! Чуть не погорели! Мозолевского ранили. Я два месяца его выхаживала! А потом мы в Польшу перебрались.

   - А на меня как вышли?

   - Вороновский просветил. Его, когда с Кипра турнули, он в Польше осел на птичьих правах! Возвращаться в Россию не хотел! Вот, он откуда-то и прознал про твои способности. И затея с кладом - его!

   - Мне показалось, что ты главная у них? – продолжала допытываться Арона.

   - Это Мозолевский предложил мне такую роль. Ему нравится моя нарочитая грубость. Сама не знаю, откуда это у меня.

   - А шрам на голове, под волосами?

   - И это разглядела? Там не только шрам! Там куска черепа недостает, с грецкий орех размером! И хватит об этом! Никому о нашем разговоре? – Агата обогнала Арону и, подобрав повыше подол платья, пошагала вперед.

   - Вам ничего не напоминает этот утес и водопад? В два голоса одновременно воскликнули Агата и Вороновский, когда вся группа вышла на берег хрустально чистого озера на противоположной стороне от водопада.

   - Я не удивлюсь, если у подножия скалы, под водопадом, есть такая же пещера. Только вместо акул, там будут плавать огромные кровожадные пираньи! – Мозолевский зачерпнул воду рукой и попробовал ее на вкус.

   - Нам повезло! Она пресная и хороша на вкус!

   - Вы правы! Это такой же переход! Но нам нет смысла пользоваться им, раз мы попали в наше время! Необходимо добраться до первого поселения и сообщить о себе в посольство! – глаза Ароны выдавали некоторое замешательство.

   - У меня такое чувство, что за нами наблюдают! Тебе так не кажется, Арона? Кто у нас ведунья? – голос Агаты был хоть и доброжелательным, но настороженным.

   - За нами наблюдают уже битый час, и вот-вот они должны дать знать о себе, - не успела Арона произнести эти слова, как стрела, пущенная из зарослей, воткнулась в дерево совсем рядом с ней, заставив всю компанию упасть на землю.

   - No disparen, no somos enemigos ! – закричала Арона по-испански. Но в ответ посыпался град стрел. В руках Мозолевского и Вороновского появились пистоли.

   - Постойте, не стреляйте! Вы и перезарядить не успеете, как они проткнут вас своими копьями!- закричала им Арона, увидев, что их окружает целая толпа низкорослых, полуголых индейцев с копьями наперевес. Арона поднялась  в полный рост и подняла руки, показывая, что она безоружна.

 – Мы не враги! Мы не враги! – продолжала повторять она по-испански. Вслед за ней поднялись Вороновский и Агата. Только Мозолевский, как уж, отползал по прорубленной ранее тропе.

   Группа воинов окружила испуганных путников. На разукрашенных темной краской лицах особенно жутко выделялись белки глаз. На поясе некоторых из них на шнурке болтались высушенные головы. Раздался выстрел. Ближайший к ним воин, выделявшийся более богатым убранством головного убора и затейливой татуировкой на груди и плечах, словно наткнулся на препятствие, а затем и вовсе рухнул лицом вниз.

 Это привело индейцев в некоторое замешательство. Несколько молодых воинов, кинувшихся вслед развеявшемуся дыму от выстрела Мозолевскоко, вернулись ни с чем. От Ароны не скрылась старательно замаскированная улыбка одного из пожилых воинов, с особенно жестоким выражение лица, когда он перевернул своего предводителя на спину и убедился, что тот мертв. Пуля от выстрела Мозолевского попала ему прямо в грудь. На земле образовалась целая лужа крови. По толпе индейцев прокатился возмущенный вздох,  не предвещающий ничего хорошего.

   Воин, перевернувший своего убитого вождя, снял с него головной убор в виде высокой разноцветной шапки и гордо водрузил себе на голову, чем вызвал неодобрительный ропот. Он гортанно издал воинственный клич и показал рукой на пленников. Из толпы вышли двое с изогнутыми ножами в руках. Четверо других схватили под руки Агату и Вороновского и повалили их на землю.

   Неожиданно всех отвлек громкий всплеск в середине озера, заглушивший звук водопада, словно огромный камень сорвался с утеса и рухнул в озеро.  По глади озера пошли концентрические круги. В долю секунды индейцы повалили женщину на землю и сами слились с окружающим ландшафтом.

   Ароне, придавленной к земле, удалось повернуть голову к озеру. Сердце ее, скованное страхом от предчувствия скорой расправы, захлестнула волна ужаса. Над водой возвышалась голова огромной змеи. Ее белые глаза, отчетливо видные даже с расстояния, обшаривали своим взором окрестности. Следом за ней на поверхности, словно два буйка, показались две человеческие головы. Змея, не обращая на них никакого внимания, ушла под воду и не спеша поплыла в их сторону. Повинуясь знакам завладевшего шапкою вождя, индейцы бесшумно подхватили под руки пленников и, понукая их острием копья, быстро отошли вглубь леса.

   Глаза индейцев выражали первобытный ужас, когда они, сделав приличный круг, прячась за деревьями, вышли к озеру со стороны водопада. Они еле слышно перешептывались, то и дело вопросительно поглядывая на своего нового предводителя.

   - Иван! – беззвучно прошептала Арона. На середине озера, мужчина с пепельно-седыми волосами, подхватив за один конец огромную, блестевшую на солнце шкуру, недавно виденной ими змеи, не спеша плыл в сторону каменной осыпи у подножия водопада.

   Пятеро индейцев, повинуясь знаку предводителя, стали бесшумно  продвигаться наперерез плывшему мужчине. Крик застрял в ее горле, когда она разглядела, как огромная черная пантера крадется среди валунов к тому месту, где должен выйти на берег Иван, и в ту же секунду во рту всех пленников оказались кляпы из сухой травы.

   Арона задергалась изо всей силы, пытаясь привлечь внимание, выходящего из воды мужчины, но крепкие руки индейцев поволокли ее вместе со спутниками, по еле видной  тропе прочь от озера.

   ... Сознание медленно приходило к Марине: было абсолютно темно. Она лежала в неудобной позе на животе.  Левой щекой она ощутила больно впившийся небольшой острый камушек. Правая рука была вывернута назад и саднила в плечевом суставе.
   Женщина пошевелила пальцами и тут же ощутила острый позыв к кашлю. С этим надрывным кашлем через рот и ноздри стала выливаться вода.

 – Я, что, тонула? Иван! Где ты? – негромко позвала она и постаралась  вспомнить всё, произошедшее с ней.

   Последнее, что она помнит – это то, что Иван полез в воду за шкурой змеи.

   - Змея! Змея меня схватила и утащила в воду! – Марина стала шарить вокруг себя в поисках револьвера и фонаря, ремешок от которого она перебросила через плечо за секунду до нападения змеи. Ремешок был на месте. Нащупав фонарь, женщина включила его и в страхе отпрянула. В нескольких метрах от нее, свернувшись кольцами, лежала огромная змея. Ее голова покоилась поверх колец, но была повернута в сторону узкой шахты, ведущей вглубь пещеры. С другой стороны, буквально у ног Марины плескалась вода. В одном месте на теле змеи было явное утолщение, которое время от времени сотрясали затухающие вздрагивания.

   - Она живьем кого-то переваривает! Нежели Ивана? И меня ждет эта же участь! – женщина, трясущимися руками нащупала в кармане рукоять пистолета и прицелилась в утолщение на теле змеи. Змея зашевелилась, повернула голову и уставилась на женщину холодным взором. Она никак не реагировала на присутствие Марины.

   - Это ее не убьет! А револьвер Ивана я, наверное, выронила? – женщина на коленках отползла в дальний угол пещеры и молча заплакала. Она представила себе, что эта огромная рептилия  явно оставила ее на потом или для своих деток, которые ждут ее с добычей. Одна картина страшнее другой всплывали в ее переполненном событиями мозгу.

   - Я не хочу быть заживо съеденной! Лучше умереть от пули!- дрожащей рукой, Марина поднесла пистолет к своему виску, закрыла глаза, и стала медленно нажимать на курок.

                ……….

   Нестерпимая боль в запястьях рук вернула Ивана к действительности. Он висел спиною вниз, привязанный руками и ногами к длинному шесту и покачивался в такт частых шагов двоих индейцев, тащивших его по узкой тропе среди непроходимых зарослей.

      Иван откинул назад голову и посмотрел по направлению движения.  Впереди идущий индеец был одет в полосатую юбку ниже колен, спина его была разукрашена красно-коричневой краской. На голове красовалась  широкая повязка,  из разноцветных перьев, неведомых ему птиц. Место на левой стороне груди, куда попала стрела от духовой трубки, саднило, словно его прижгли - каленным железом.

    - Марина! А где же Марина? – окончательно пришел в себя Иван. Но было ясно, что никого больше на тропе нет. А его тащат, словно добытую на охоте дичь, только эти двое мускулистых аборигенов.

   Гвалт и детские голоса, подсказали ему, что конечный пункт его мучительного путешествия подходит к концу. Деревня встретила его запахами костра и готовящейся еды. Женщины с неприкрытой грудью и целая орава голых детей разного возраста сбежались со всей деревни, как только его опустили на землю возле жилища в центре деревни. Один из индейцев со скорбным видом, преклонив колени, что-то сказал женщине, вышедшей из жилища. Она изменилась в лице, остальные женщины запричитали в голос. Иван, лежа на спине крутил головой, ничего не понимая. Боль в руках и ногах постепенно стихала, уступая место страху за жизнь от направленных на него, ненавидящих взглядов женщин.

   Наконец женщина, вышедшая из главного жилища, отдала короткий приказ, и охотники вновь подхватили Ивана и понесли в сторону от деревни. Стайка подростков, вооруженных  длинными палками, имитацией копий, бежала рядом с беспомощно болтающимся Иваном и время от времени больно тыкала этими палками ему в ребра. Не прошло и трех минут, как Ивана вновь бросили на землю и, не развязывая рук и ног, втолкнули в прочную клетку из  деревянных стволов дерева толщиною в руку. Маленькая дверца была тут же закрыта, и двое подростков расположились в тени дерева, с интересом наблюдая за пленником.

   Клетка стояла на открытом месте, солнце палило так нещадно, что Иван поймал себя на мысли, что лучше бы ему потерять сознание и умереть от солнечного удара раньше, чем аборигены решат казнить его и отделить голову от туловища. То, что это было племя Шуаров – охотников за головами, он не сомневался.
    - No somos enemigos ! No somos enemigos ! -  услышал он женский крик со стороны деревни. Что-то в этом голосе показалось ему до боли знакомым.
   - Арона! Арона! – закричал Иван в ответ осипшим голосом. Разноцветные точки замелькали у него перед глазами, грудь обожгла очередная волна боли, и он без чувств повалился на бок.
…
   Рука, державшая пистолет вздрагивала от ожидания скорого выстрела, а палец Марины продолжал по долям миллиметра нажимать на курок. Правым ухом она почувствовала, как сработал ударный механизм, и боек устремился навстречу капсюлю патрона. Раздался  выстрел, многократно усиленный сводами пещеры. Сверху на голову Марины посыпались мелкие камешки. Правое ухо оглохло, и только пронзительный звон указывал на то, что она все еще жива.

 – Этого не может быть!

   Марина приоткрыла глаза, ожидая увидеть, что ее мозги стекают по щекам на футболку, а душа, отделившись от тела, парит над обезображенным выстрелом трупом. Но вместо этого она увидела перед собой огромные, немигающие глаза змеи с вертикальными зрачками. Скосив свой взгляд вправо, на руку с пистолетом, Марина разглядела, что кончик змеиного хвоста удерживает оружие стволом вверх. Легкое движение хвоста и пистолет, словно от гигантского щелчка улетел в воду. Женщина в ужасе зажмурилась, ожидая своей неминуемой смерти в желудке гигантской рептилии, но вместо этого получила легкий толчок в правое плечо. Марина упала на левый бок и еще сильнее зажмурилась. Змея подтолкнула ее в спину, так что женщина проскользила по каменному полу с полметра.

   - Сожри меня, уже! Зачем ты меня мучаешь? – в истерике закричала Марина, открыв глаза и ища какой-нибудь камень, чтобы запустить его прямо в морду змее. Но  наткнулась взглядом на глаза. Она опешила. Взгляд рептилии выражал сочувствие, а огромная голова кивала в сторону узкой шахты, словно приглашая женщину следовать в этот узкий проход. В какой-то момент ей показалось, что чей-то голос говорит ей:
- Не бойся! Следуй за этой змеей! Это твое спасение от Вхиро!

   - Какое еще Вхиро? – стала трясти головою Марина, пытаясь отогнать наваждение.

    - Неужели это реакция простреленного и умирающего мозга? – женщина стала щипать себя за бедро, пытаясь отделить явь от посмертных фантазий мозга и осознав, что ей это не привиделось, поспешила вслед уползающей по расщелине рептилии.

   Как только Марина сделала несколько шагов, подсвечивая себе фонарем, в ее нос ударил уже знакомый аммиачный запах, преследовавший их с Иваном в предыдущей пещере. Луч фонаря скользнул вверх расщелины,  там, толкая друг друга, прятались от света клыкастые обезьяноподобные существа с широкими, плоскими хвостами. Женщина прибавила шагу, стараясь не отстать от змеи. Оставаться один на один с этими вонючими тварями ей казалось еще страшнее, чем присутствие змеи.

   Наконец она вышла в просторное помещение внушительных размеров. Луч фонаря выхватил большой эллипсоид серебристо-стального цвета у дальней стены пещеры и двух человек в странных одеждах, сидящих в креслах с высокой спинкой у открытого люка эллипсоида. Змея подползла к неподвижным людям и молча, свернулась в кольцо рядом с ними, словно предлагая Марине присоединиться к их странной компании.

   Оглядевшись и посветив фонарем во все углы пещеры, женщина на негнущихся ногах стала приближаться к незнакомцам, неподвижно застывшим в своих креслах. Неожиданно по периметру эллипсоида зажегся мягкий свет, полностью осветивший пещеру и, как по мановению, снявший страх и усталость. В ухе перестало звенеть и вместе с тем ее  слух, и зрение обрели необычную способность слышать и видеть все до мельчайших подробностей. Даже маленькая слепая сороконожка, перебежавшая из одной трещинки скалы в другую, на расстоянии не менее двадцати шагов, была услышана и рассмотрена Мариной, словно она находилась под микроскопом.  Бросив взгляд на незнакомцев, женщина вздрогнула всем своим телом. Это были прекрасно сохранившиеся мумии, а вернее тела мужчины и женщины средних лет. На лице женщины блуждала загадочная улыбка, кисть руки лежала поверх руки ее спутника. Тлен практически не тронул их, и только налет пыли на их лицах и одежде говорил о том, что эта пара давно мертва.

   - Наверное, вы испуганы? Не стоит бояться! – голос из ниоткуда прозвучал так неожиданно, что Марина встрепенулась и уставилась прямо в глаза рептилии.


   - Змеи не могут говорить! Не пугайтесь! Но вы слышите мой голос, я могу общаться с вами на телепатическом уровне! Я читаю в вашей голове кучу вопросов, в том числе и вопрос, не перевариваю ли я вашего друга? Кажется, его зовут Иван?- змея зашевелилась и обвила своим телом кресла с сидящими мумиями и  положила свою голову на колени мертвой женщине.

   Марина была так поражена, что не могла произнести не слова. Спазм сжал ее гортань. Она чувствовала, что еще мгновение, и она упадет в обморок.

   - Вам лучше присесть. Не переживайте, ваш друг жив! Пока жив, но ему угрожает опасность! Вы попали на территорию племени охотников за головами! Да, вы правы! Они делают из голов сувениры, которые пользуются спросом у таких, как вы – белых людей. Да, да именно такие, какие были в вашем мешочке. Не переживайте, они в надежном месте! – глаза рептилии смерили женщину с ног до головы, отметив, что мертвенная бледность ее красивого лица стала исчезать.

   - Вы читаете мои мысли. Мне даже нет смысла задавать вам вопросы. Все, что я сейчас вижу и слышу - уже один большой вопрос.

   - Даже не знаю, стоит ли вам рассказывать все? Это может занять  довольно много времени, но чтобы вы перестали смотреть на меня, как на огромную змею, я коротко расскажу историю этих двух людей!

   - Я и моя жена прибыли сюда с одним  необычным заданием около четырехсот  лет назад! Не удивляйтесь! Это мое бывшее тело сидит рядом с женщиной! Там, откуда мы родом, наш жизненный цикл составляет не менее пятисот лет. Но и это не предел! Мы можем покидать свое тело и подселяться в любую развитую форму жизни. Но законы нашей галактики под страхом смерти запрещают подселение в других людей или животных. Очень давно, когда ваша земля была населена только ящерами и динозаврами, космическая тюрьма из нашей галактики потерпела крушение на подлете к вашей планете. Миллионы лет считалось, что все находивщиеся на борту члены экипажа и преступники погибли. Но, как оказалось, это не так! Один из преступников выжил! Он оставил множество материальных подтверждений и совершил много зла! – змея подняла голову и, казалось, с нежностью посмотрела на мумию женщины.

   - Для таких преступников, как он, не существует амнистии за давностью времени! Нас отправили сюда выследить его. Это оказалось нелегкой задачей. Наш жизненный цикл заканчивался, и тут лет двадцать назад мы напали на его след. Все уже было готово к его поимке, но вмешался случай. Обыкновенные земные люди, он и она,  нашли способ умертвить это чудовище, многие века развращавшее людей разных стран своим садизмом и кровавыми оргиями. Эта ритуальная казнь с помощью цветов бугенвилии произошла практически на наших глазах. Люди выполнили нашу миссию за нас, но возвращаться на свою планету было слишком поздно. Моя жена наотрез отказалась пойти против закона,  подселиться в одну из местных земных женщин и в один из дней она не проснулась. Я усадил ее в кресло и сел рядом в надежде вскоре умереть.  Я не ел и не пил несколько дней, умоляя небеса послать мне быструю смерть.  И вот однажды в пещеру заполз удав – анаконда. Такие змеи не редкость в местных тропических реках и болотах. Я почувствовал, что змея видит меня и собирается напасть. Закончить жизнь в желудке рептилии и оставить свою жену сидеть одну в этом мрачном подземелье, было выше моих сил. В момент нападения змеи я подселился в нее и вот уже двадцать лет охраняю корабль, тело моей жены и две пещеры – шлюзы времени вашей планеты от жестоких обезьяноподобных сущностей, которые живут в них  последние несколько десятков тысяч лет. Эти животные, в какой-то степени ваши дальние родственники. Они отлично плавают по ночам, используя свои плоские хвосты, но не переносят никакого света и не могут выйти на поверхность. Внутренний каннибализм и нападение анаконд и больших акул поддерживает их популяцию на низком уровне. Иногда люди проникают в пещеры и становятся их легкой добычей, -  голос замолк, как бы раздумывая.

   - И вот сегодня я узнал в вашем спутнике того человека, который вместе с женщиной казнили преступника двадцать лет назад. Я постараюсь помочь вам освободить его из рук торговцев  головами. Но имейте в виду, что вы прошли через шлюз времени и находитесь в 1891 году, где царят совсем другие законы.  Здесь нет полиции и справедливых судей. Вам придется надеяться, только на себя!

   Рептилия приподняла голову с коленей женской мумии и частично заползла в открытый люк эллипсоида.

   - Если бы вы знали, как мне надоели эти извивающие движения и поедание без пережевывания этих свирепых обезьян. Черная пантера, что у меня сейчас в желудке, попалась под горячую руку совершенно случайно. Я собирался поохотиться  в пещере, когда услышал выстрел и поспешил к вам на помощь. От пантеры я вашего спутника спас и уже собирался и его затащить в эту пещеру, но опоздал. Отвлекся на вас! Охотники за головами утащили его в свою деревню, - вновь, заговорил голос из ниоткуда, но уже гораздо тише.

   - Возьмите эти две капсулы! Одну проглотите сами, вторую вам надо передать вашему спутнику! Это придаст вам силы противостоять аборигенам и заменит вам питание, как минимум на месяц! – голова змеи показалась из эллипсоида и, приблизившись к Марине, разжала челюсти, -  к ногам Марины выкатились две ярко-оранжевые капсулы, похожие на медицинские таблетки.

   - Не стоит переживать! Мне незачем давать вам яд! Ее можно проглотить не запивая! – прочитала рептилия  сомнения в голове у женщины.

   - А вы не можете вернуться в свое тело? Поймите, мне ужасно страшно осознавать себя рядом с огромной змеей! – вымолвила тихим голосом Марина и проглотила одну капсулу. Сознание ее на секунду помутилось.  Змею, мумии, эллипсоид и стены пещеры подернуло легким туманом, но в следующее мгновение она осознала, что стоит на ногах, не затратив никакого усилия для того, что бы подняться с каменного пола. Жажда, так долго мучившая ее, странным образом прошла, тело ощутило необычайную легкость и в тоже время налилось силой и упругостью, как после нескольких месяцев упорных занятий в тренажерном зале. Туман развеялся. Страх перед змеей пропал, мысли работали четко и быстро, отделяя второстепенное от главного.

   - Я и сам много раз подумывал вернуться в свое тело, но сомневался. Стыдно признаться, но я передумал умирать. У вас такая прекрасная планета. Даже находясь в теле этой рептилии, я находил удовольствие от вашей многообразной природы. Обычно подселение возможно от живого к живому, а мое тело, хоть и никогда не умирало естественной смертью, но длительное время находилось с покинувшей его душой, и обратное подселение может оказаться катастрофой! Если я покину тело этой змеи и не закреплюсь в своем прежнем теле, моя душа умрет в течение нескольких минут. Боюсь, что без меня вам не удастся выбраться отсюда, - голова рептилии, словно раздумывая, замерла в нескольких сантиметрах от лица мужской мумии.

   - Кроме этого, как только я покину тело змеи, она может наброситься на меня или на вас!

   - Не думаю! Вы слишком хорошо накормили ее сегодня! И она должна быть благодарна вам за завтрак, и за то, что вы вырастили ее до таких огромных размеров. У нее еще долго не будет конкурентов и естественных врагов в  природе, - Марина удивилась своим познаниям о змеях, вытащенных из закоулков памяти.

   - Хорошо! Вы правы! Лучше прожить еще несколько мгновений человеком, чем остаток жизни пресмыкаться по пещерам и болотам. Но вначале я должен поместить тело моей жены в корабль и закрыть люк! Не хочу, что бы кто-либо потревожил ее тело! Надеюсь, вы поможете мне? Сами понимаете, без рук…- в глазах рептилии появилось явное смущение.
 
   - Конечно! Конечно! – Марина легкой походкой приблизилась к мумиям, осторожно, двумя пальцами сняла руку мужчины с руки женщины и попробовала приподнять кресло.

   - Что за наркотик содержался в той оранжевой пилюле? Я чувствую себя Геркулесом! – Марина легко приподняла кресло вместе с женской мумией, осторожно внесла его через открытый люк эллипсоида и поставила перед пультом управления корабля, светившимся разноцветными огнями.

   Люк эллипсоида плавно закрылся. Поверхность корабля стала совершенно гладкой и однородной, как только женщина вышла наружу. В немигающих глазах рептилии, как ей показалось, стояли слезы, готовые скатиться по чешуйчатой морде.

   - Пойдемте, я выведу вас наружу через другой вход и покажу тропу в сторону деревни охотников за головами! Надеюсь, вы не потеряете пилюлю, предназначенную вашему другу?

   Запасной вход оказался длинной извилистой норой, по которой Марине пришлось ползти вслед за змеей не менее пятидесяти метров, орудуя локтями и коленями. Поверхность встретила ее звездным ночным небом, просвечивающим сквозь кроны деревьев и оглушающим звоном москитов и трескатней цикад. К своему удивлению, глаза Марины различали все деревья и кусты, словно был солнечный день, а насекомые и мелкие грызуны, время от времени мелькавшие в зарослях, светились легким светло-розовым  светом.

   - Не удивляйтесь, ближайшие три-четыре недели ваши глаза будут видеть ночью, как днем! А вот, и тропа! Надеюсь, мне не надо объяснять, что вам надо двигаться очень осторожно. Наверняка, его стерегут молодые охотники, - в голове у женщины прозвучало последнее наставление.

   - Спасибо! Я буду осторожна! Но у меня нет даже ножа, – мысленно сказала Марина.

   - Привыкайте обходиться без оружия! Вы еще не осознали силы и возможностей своего тела! Когда понадобится, ваша реакция будет опережать любое движение  врага в несколько раз, а твердость и упругость вашей кожи будет не под силу их копьям и стрелам! Но и сами не переусердствуйте и напрасно никого не убивайте! Помните! Нет ничего ценнее человеческой жизни, даже жизни охотников за головами. Больше опасайтесь белых людей, которые развращают это племя спиртными напитками и платят им за убийство. Если у меня получится обрести мое прежнее тело, я найду вас и помогу  вернуться в ваше время. А сейчас идите! – рептилия, шурша чешуей, стала заползать в нору.

   - Постойте! Вы не сказали, как вас зовут? – мысленно прокричала Марина.

   - Ты не сможешь выговорить мое имя! В вашем алфавите, нет таких звуков! Какое твое любимое мужское имя? – голос перешел на - ты.

   - Алексей! Этим именем я назвала своего сына, в честь первого земного космонавта, вышедшего в открытый космос!

   - Вот и зови меня земным именем Алексей! -  шуршание чешуек смолкло в зарослях тропического леса.

   - И тебе удачи, Алексей! – Марина, осторожно ступая, стала продвигаться вперед по тропе. Направление, спутать было невозможно. Ее обоняние вело ее к человеческому жилью.
                . . . . .

Наступление темноты принесло Ивану некоторое облегчение, но появились москиты, нещадно пытавшиеся залететь в рот, глаза и уши. Руки, связанные на запястьях, не позволяли смахнуть кровососущих  ни с плеч, ни с поясницы, ни со спины. Страданий  Ивану добавляла жажда. Рот давно пересох, а язык превратился в наждачную бумагу. Подростки, караулившие его, сменялись уже трижды, но никто не удосужился подать ему ни еды, ни воды.

   - Вы долго будете измываться? Я пить хочу? – превозмогая сухость во рту и боль от солнечных ожогов, закричал он и, лежа на спине, стал стучать ногами по клетке.

Подростки испуганно подскочили, и через несколько мгновений один бросился в сторону деревни. Иван продолжал наносить удары по дверце импровизированной тюрьмы, сделанной из более тонких веток, чем клетка.

Через несколько минут показалась процессия из двух взрослых воинов и подростка держащего в руке факел. В руках одного из воинов был глиняный горшочек. Подросток что-то непрерывно тарахтел на своем языке, тыкая факелом в сторону клетки.

   - Развяжите мне руки и ноги и дайте напиться, - хриплым голосом промычал Иван, повторяя эту просьбу на русском и английском языках и протягивая посиневшие руки сквозь клетку.

Посовещавшись, один из воинов полоснул ножом по лианам, которыми были связаны руки Ивана. Тысячи иголок пронзила пальцы мужчины, но, не обращая на боль внимания, он, не имея возможности встать на ноги, протянул руки сквозь клетку к заветному глиняному горшку. Какого же было его разочарование, когда в свете факела он разглядел в нем толстых, лохматых гусениц, ползающих по листьям неизвестного растения. Все четверо громко расхохотались, увидев мучительную, брезгливо-разочарованную гримасу на лице Ивана. Пересилив гнев и вымученно улыбнувшись, он осторожно поставил горшочек рядом с собою, растер онемевшие руки и стал, срывая ногти,  пытаться развязать узлы на лиане, сковывающие его ноги. Все это время он старался доброжелательно улыбаться. Лиана не поддавалась. Индейцы радостно общались между собою, наблюдая, как мучается пленник.

   Иван, устало откинулся на спину. Он уже не обращал внимание на кровососущих, облепивших его грудь и плечи. В его мозгу уже зрел план, как он расправится с этими двумя охотниками за головами, когда освободит ноги.

   - Вы думаете, что эта клетка меня удержит? – накручивал себя Иван и вновь принимался ощупывать неподатливые узлы.

   - Было бы это днем! А то все приходится делать на ощупь, да еще плохо слушающимися пальцами! Толку от этого факела никакого!– в его груди начинал клокотать гнев на хохочущих индейцев и на свою беспомощность. Улыбаться становилось все труднее. Он отполз на спине к задней стенке клетки и, упершись в нее спиною, почувствовал чье-то ласковое прикосновение к своей шее. Факел, почти погас!

   - Приоткрой рот! Я дам тебе таблетку от жажды! – Иван услышал шепот Марины прямо у себя в голове, и в ту же секунду ее пальцы быстрым движением протолкнули ему в рот какую-то пилюлю. Пересохшим ртом ему с трудом удалось протолкнуть ее в пищевод. Глаза застлало легким туманом. Но уже через секунду мысли его прояснились, жажда отступила, гнев от беспомощности своего положения уступил место холодному расчету.

Руки потянулись к узлам и легко, играючи порвали лиану в  клочья. Растерев ноги под взглядами ошеломленных воинов, Иван легко вскочил на ноги, и не успел ближайший индеец вставить отравленную стрелу в духовую трубку, как клетка разлетелась в разные стороны, словно была сделана с тонких прутьев. Марина белой молнией вынырнула за спинами остолбеневших индейцев и  положила свои руки на плечи подростков. Колени их подкосились, открытые рты издали негромкий хрип и через пару секунд они уже мирно, без чувств лежали на траве.

   - Я вспомнил! Это ты в меня стрелу плюнул! – Иван перехватил стрелу и вонзил ее в ключицу индейцу. Тот моментально обмяк и мешком повалился рядом с начинающими приходить в себя подростками. Второй индеец стоял с вытаращенными от страха и неожиданности глазами и даже не пытался бежать. Иван видел его редкие, как в замедленной съемке моргания век на очумелых глазах, и не успел он произнести команду «сидеть», как индеец медленно, молча, опустился на колени и уперся лбом в землю.

    - Слава Богу, ты жив! – Марина запихивала пучки травы в рот подросткам и, с легкостью разорвав полосатую юбку потерявшего сознание индейца, туго завязала им рты.

   - Как вовремя ты появилась со своей чудесной таблеткой! Где ты пропадала все это время и что это за снадобье? Я в свои двадцать лет не был так полон сил и энергии! – Иван с благодарностью и нежностью обнял Марину и поцеловал ее в висок.

   - Долго рассказывать! Здесь рядом есть еще одна пустая клетка! Я думаю, будет лучше, если они посидят немного там! – она подхватила под руки подростков и повела их по едва заметной тропинке. Ивану не оставалось ничего другого, как взвалить отключившегося индейца на плечи другому, кивком головы показать, что от него требуется.

   - Я слышал голос Ароны вечером! Эта  - та женщина, на поиски которой я отправился в подводную пещеру. Ее, наверное, держат в одной из клеток. С ней должны быть еще трое: двое мужчин и женщина! Одного из индейцев надо взять в провожатые! – Иван кивнул головой на клетку, куда они затолкали своих пленников.

   - Я думаю, что это лишнее! Я нашла клетку с двумя женщинами, а один мужчина привязан к столбу посреди деревни. Второго мужчину я не видела! – Марина внимательно посмотрела в лицо Ивану. Она, хоть и обрывочно, но начала читать его мысли. И эти мысли , несколько ее огорчили.

   - Одна из них та, что с красивым оливковым цветом кожи,  – мать твоего ребенка! – уверено сказала Марина, вошла в клетку, вытащила из-за пояса лежащего пластом индейца стрелу и воткнула её в плечо его товарища.

   - Так будет спокойнее! Пускай поспит! Помоги мне закрыть клетку.

   - Марина? А тот мешочек с головами, что я дал тебе перед тем, как лезть в воду за шкурой змеи? Где он?

   - А зачем он теперь? Ведь мы оказались здесь раньше, чем тем двоим отрежут головы и сделают тсанса!

 Женщина приблизила свое лицо вплотную к лицу Ивана и, не открывая губ, произнесла:
 - Не надо ни о чем спрашивать! Просто, похоже, я стала читать твои мысли! Надеюсь, что с тобою не произойдет ничего подобного от этой пилюли! Во всяком случае, я бы этого не хотела!

   - Ты не только читаешь, но и говоришь, не произнося ни слова! – Иван изумленно уставился на Марину. Их монолог прервал огонь, вспыхнувший метрах в ста от них там, где по запаху находилась деревня.

- Это даже лучше! Им будет труднее разглядеть нас, если мы не будем подходить слишком близко.

Марина и вслед за ней Иван медленно стали подкрадываться к разгорающемуся костру, стараясь держаться в тени  деревьев.

    - Да, это – погребальный костер! Интересно? Ради кого они устраивают такие почести? – еле шевеля губами, произнес Иван.

   Вокруг костра, в полной боевой амуниции, с раскрашенными красной охрой лицами, выводя непередаваемый мотив в такт ударам барабанов, притопывало босыми ногами все мужское население деревни. Женщины стояли поодаль, издавая душераздирающие крики скорби.  У центрального жилища, на небольшом возвышении, было устроено нечто на подобии трона, где восседал мужчина в богато украшенном головном уборе и накидке поперек торса. По правую руку от него, на импровизированных стульях сидели два загорелых европейца в шортах и рубашках цвета хаки, подпоясанные портупеями с револьверами на боку. Головы их венчали такого же цвета шляпы, отороченные по тулье полосками кожи ягуара. По левую руку от трона, опустив глаза, стояли три молодые женщины с непокрытой грудью, но отличавшиеся от других женщин, более богатыми головными уборами. В руках европейцев и вождя, можно было рассмотреть небольшие стеклянные бутылки, к которым они с удовольствием прикладывались. В зубах одного из них, обладателя рыжей бородки клинышком, торчала дымящаяся сигара.  Метрах в десяти от них, в сторону погребального костра, к столбу был привязан человек европейской наружности.  Голова его была опущена на грудь. Несмотря на такую позу, Иван сразу признал в нем Вальдемара Вороновского.

   Сквозь языки пламени, Марина и Иван увидели профиль мертвого индейца, лежащего поверх костра. Его головной убор из разноцветных перьев птиц ярко вспыхнул, превратившись в облачко черного дыма, и в ту же секунду крики плакальщиц зашлись на высокой ноте. От этого плача, у укрывшихся за большим деревом Марины и Ивана по спинам побежали тысячи мелких мурашек. Запахло горелым мясом. Марина зажала нос и, отвернувшись от созерцания кремации, уткнулась в спину Ивана.

   Вождь и двое европейцев, что-то оживленно обсуждали и, наконец, радостно стукнувшись бутылками, выпили по несколько глотков. У Ивана сложилось впечатление, что они заключили сделку.

Отложив бутылку с виски, вождь встал со своего трона и, покачиваясь, направился к столбу. Ритм барабаном и вой плакальщиц взлетел на новой – более низкой и зловещей ноте. Подойдя к столбу, вождь левой рукой схватил за волосы и приподнял голову Вороновского, уперев его затылком в столб. Замутненные  глаза пленника приоткрылись, в правой руке вождя сверкнуло лезвие мачете, и уже через секунду, он держал отделенную от туловища голову в своей левой руке и под радостный вой племени слизывал кровь, стекающую с шеи.

   - Не успели! Надо женщин выручать! – раздался голос Марины в голове у Ивана.
- Ты знаешь? Он всю жизнь шел к такому финалу, но о мертвых или хорошо, или ничего! Веди к клетке, где женщин содержат, Иван потянул женщину прочь от костра, он упустил тот момент, когда вождь подозвал к себе двоих воинов с факелами и в сопровождении европейцев двинулся по еле заметной тропинке в сторону клетки, где содержались пленницы.

   Клетку с женщинами караулили двое подростков. Пока Иван и Марина обходили их, что бы приблизиться незаметно, со стороны деревни появилась процессия в сопровождении воинов с факелами. Пришлось затаиться за ближайшими деревьями и кустами.

   Послышалась речь на испанском языке. Факелы осветили клетку, где прижавшись, друг к другу сидели испуганные женщины. Их одеяние привело европейцев в замешательство. Отведя подвыпившего вождя в сторону, они о чем-то стали спорить.
   - Я немного понимаю по-испански! Они торгуются, желают,  что бы индейцы сделали тсанса  из их голов! А  вождь не соглашается! Говорит, что ему надоели его жены, и он хочет оставить себе этих красивых женщин, – Марина, опять, не опасаясь, что ее услышат, передавала информацию Ивану.
 
   - Они убедили его! Они обещают ему пять ружей и три ящика виски за то, что его люди обезглавят и в течение месяца изготовят из их голов тсанса. Но это будет завтра утром, а сегодня вождь хочет провести с ними ночь.

   Короткая команда вождя, и двое подростков кинулись открывать клетку с женщинами.

   - Силы, слишком не равные! Эти двое вооружены револьверами! Надо подождать, пока вождь и женщины останутся одни! – чувствуя, что Иван напрягся, готовый броситься в бой, Марина положила свою руку ему на плечо.

   - Ты права! Подождем!

Факельщики вытолкали женщин наружу и, уперев копья им в спину, повели в сторону деревни. Иван лежал на земле, сжав кулаки в бессильной злобе.

   Кремация, переросшая в общую попойку, закончилась далеко за полночь. Иван, не отводя глаз, наблюдал, как вождь, пошатываясь, вошел в свою хижину. Еще через минуту  три индианки, в слезах, выбежали из хижины и умчались в дальний конец деревни.  Бледнолицые гости, пошатываясь, в сопровождении воина с факелом, побрели в сторону соседней хижины.  Ивану, как ни странно, не хотелось ни есть, ни пить. Обычный, в таких случаях, -адреналин, совершенно не будоражил кровь, не вызывал триммер в руках и ногах. Дыхание и сердцебиение Ивана было спокойное, но слух и зрение фиксировали все до мельчайших подробностей. Краем глаза он увидел, как Марина бесшумно, словно тень проскользнула и притаилась позади хижины новоиспеченного вождя.

   - Кострище почти погасло! Я иду в хижину! – Иван бесшумно поднялся и твердым шагом направился в сторону двух индейцев с копьями, вольготно расположившихся на скамье, где недавно сидел рыжебородый европеец со своим подручным.

   Он вырос перед ними так неожиданно, что они не успели  ни испугаться, ни подать сигнал тревоги. Последнее, что они увидели перед тем, как сноп искр вырвался из их глаз, это улыбающееся лицо сегодняшнего пленника.

   Иван, словно малых деток, аккуратно уложил дозорных рядом со скамьей,  и стал подниматься по ступеням, ведущим в хижину на сваях.

   Одна из ступеней предательски скрипнула. Иван замер у самого входа, намереваясь проникнуть за циновку, заменявшую дверь. Неожиданно, в его голове раздался негромкий голос Ароны:
- Иван! Осторожно! Он справа!

   Иван прыжком запрыгнул в хижину. Лезвие мачете просвистело совсем рядом за его спиной. Было темно, но Иван видел все, как днем. Связанные женщины лежали у дальней стенки хижины. У входа, преградив ему дорогу, с огромным тесаком в руках и  свирепым оскалом на лице стоял вождь. Глаза его светились, как у дикого зверя, жаждущего кинуться на свою добычу.

  Замах и выпад тесаком показался Ивану нарочито медленным, чтобы он не смог перехватить руку вождя за запястье. Рот индейца исказился от боли, когда Иван резким движением вывернул запястье внутрь, но в этот момент циновка отлетела в сторону, раздался глухой стук, словно кто-то расколол кокосовый орех. Воцарилась тишина. В проеме хижины, в свете догорающего костра, стоял незнакомец в странном облегающем костюме серебристого цвета.

   - А кто меня инструктировал, чтобы я не лишала туземцев жизни? Знакомьтесь! Это Алексей! А с женщинами, Иван, познакомишь нас позже! Сейчас надо срочно убираться отсюда, пока мы не переполошили все племя! - следом за незнакомцем в хижину вошла Марина.

   - Не переживай, Марина! Он будет жить, но потеряет память! – у Алексея был приятный бархатистый баритон. Но он говорил, совершенно не шевеля губами.
   Иван кинулся развязывать женщин  и чуть не споткнулся от неожиданности. Рядом с Ароной лежала Наташа, с интересом смотревшая на Ивана, не подававшая вида, что они знакомы.

   - Как же долго я тебя не видела? – прошептала Арона и лишилась чувств. Иван подхватил ее невесомое тело на руки и, кивнув Наташе  следовать к выходу, стал спускаться по ступенькам на землю.

   Предательская ступенька вновь заскрипела под ногою. Краем глаза он увидел, как пришедший в себя дозорный, размахнулся, чтобы запустить в его копье. Иван автоматически повернулся к нему спиною, заслоняя Арону от копья. Стремительная  тень мелькнула слева. Алексей, как из-под земли, оказался позади Ивана. Пущенное дозорным копье ударило его в грудь и тут же отскочило, словно попало не в тело, а в танковую броню. Дозорный округлил глаза, истошно заорал и бросился наутек. Из хижин вокруг площади, где еще светились угли погребального костра, стали выбегать не протрезвевшие воины племени.

   - Мне уже лучше! Я смогу идти сама! – пришла в себя Арона.
Иван опустил ее на землю, и в этот момент из соседней хижины, вынимая на ходу револьверы, выскочили оба европейца. Иван видел, что первый из них, с рыжей бородкой клинышком, медленно, будто в тире, начинает целиться в замершую женщину.

   Не помня себя, Иван бросился ему навстречу. Он видел, как  палец рыжебородого медленно нажимает на курок, как по миллиметру проворачивается барабан револьвера, как срывается ударное устройство, и ствол вслед за пламенем и дымом выплевывает пулю. Странно, но Иван видит ее полет. Она пролетает рядом с его лицом. Он резко оборачивается, сердце его сжимается от предчувствия несчастья. Марина кидается наперерез пули и заслоняет Арону собой. Пуля попадает ей в плечо, мелкие капли крови вылетают из ранки.

   Все! Время остановилось для Ивана. И только его тело на рефлексах, подсознании, гневе и жажде мести само вспомнило все отработанные еще в детстве по отпечатанной на машинке и затертой до дыр инструкции - приемы боевого джиу-джитсу.  Левая рука ударом в кисть  выбивает из рук рыжебородого револьвер. Правая рука, без замаха от пояса, основанием ладони припечатывает нос с такой силой, что хруст слышен на всю деревню.  Рыжебородый пролетает по воздуху метров пять, по пути сбивая своего товарища. Из того места, где раньше был нос, торчат только его ноздри, извергая фонтан крови.

   Его напарник, стоя на коленях с ничего не понимающим видом, пытается подобрать выпавший из его рук револьвер. Все происходит, как в замедленной съемке. Рука Ивана тянется к его шевелюре. Резкий рывок за волосы, и противник лежит на животе, руки вывернуты вдоль туловища назад, но правая рука упорно цепляется за оружие. Иван носком кроссовка отбрасывает револьвер в сторону, наклоняется и берет лежащего за кисть руки. Незаметное движение вверх, плечевой сустав хрустит, негромкий  вопль и … воцаряется гнетущая тишина.

   Иван оборачивается к Марине, ожидая найти ее лежащей на земле, но видит, как она спокойно, с улыбкой на лице подбрасывает на ладони пулю. Маленькое пятнышко крови виднеется на светлой футболке в районе ее левого плеча. Иван облегченно выдыхает, и с этим выдохом все его движения приобретают нормальный ритм.
   - Как такое может быть? Я видел полет пули! И она должна была раздробить тебе плечо! Что происходит? – Иван обвел глазами опустевшую деревню.

   - Алексей все потом объяснит! Надо уходить отсюда, пока эти   головорезы не опомнились! А это я оставлю себе, как талисман! – Марина сунула пулю себе в карман бриджей.

Взгляды Ароны и Наташи выражали крайнюю степень любопытства. Если Арона терпеливо дожидалась, когда ей все объяснят, то на лице Наташи было написано нескрываемое любопытство.

   - За мной! Быстрее! – скомандовал Алексей и быстрым шагом, часто оглядываясь, повел всю группу по еле заметной тропинке.

    Иван и Марина хорошо видели в темноте и вели под руки Арону и Наташу. Наконец Алексей опустился на колени и исчез в какой-то норе.

   - Ползите за мной! Я включу подсветку на своем костюме! – раздался из норы его голос.

   - Нора узкая, и вам будет не совсем удобно ползти в своих длинных платьях, но зато колени останутся целы! – Марина легонько подтолкнула Арону к норе и сама полезла вслед за ней.

   - Теперь ты, Наташа! А я буду замыкающим! – Иван видел в темноте, как округлились от удивления глаза женщины, но она, ничего не сказав, полезла вслед за Мариной.

   Иван видел, что нора, по которой можно было передвигаться только  ползком, впереди светилась слабым зеленоватым светом от комбинезона Алексея.
   - Марина! Ты меня слышишь? – беззвучно позвал ее Иван.

   - Слышу! И Агату слышу! Она в недоумении! Почему ты назвал ее другим именем  - Наташа?

   - Потому, что она, как две капли, похожа на женщину, которую я знаю! И она должна находиться сейчас в нашем времени в Таиланде! Я поражен их сходством!

   - Давай не будем спешить с выводами! У меня самой голова кругом идет от сегодняшних приключений! А вот твою  знакомую я не слышу! Не может же она ни о чем не думать?

   Впереди обозначился более яркий свет, и вскоре все оказались в огромной пещере, освещенной мягким светом, исходящим от большого гладкого на вид предмета, эллипсоидной формы.
 
 МАРТ 2005 г.
 ПОСЕЛКОВАЯ БОЛЬНИЦА, ЗУБОВО-ПОЛЯНСКИЙ РАЙОН,
 пос. ПАРЦА, РЕСПУБЛИКА МОРДОВИЯ.
 
 
МИТРОФАНОВИЧ
 
- Алло! Евгений Ильич? Сделали все, что могли! Теперь только ждать! Доживет до завтра, значит, есть шанс, что выкарабкается! Да! Еще! Митрофановичу надо формуляр заполнить! Назовите ее ФИО и год рождения! Нет! Статью не надо! Записываю! Лапина Нина Борисовна? 1967 года рождения. Спасибо, ничего больше не надо! Да! Останусь в больнице на ночь! Что еще? Вчера к ней приезжала родная сестра? Пробыла всего сутки, вместо трех разрешенных? Ну, это по вашей части! – поговорив по телефону с начальником зоны, Кузьминична сложила листок бумаги и, зажав его в кулаке, вернулась из ординаторской в операционную.
 
Митрофанович сидел на табуретке и внимательно изучал паспорт пострадавшей.
 
- Лапина Наталья Борисовна! 1967 года рождения. Паспорт выдан Первореченским РУВД города Владивостока в 2001 году! – прочел вслух Митрофанович, завидев входящую жену.
 
- Что делать будем? – еле слышно прошептала Кузьминична, протягивая мужу листок бумаги.
 
 Ни один мускул не дрогнул на лице Митрофановича, пока он разбирал почерк жены.
 
- Шить будем! - он опустил простыню на мертвой женщине до пояса, оголив красивые, мертвенно бледные полные груди.
 
Не успела Кузьминична раскрыть рот, как твердая рука хирурга сделала два крестообразных разреза рядом с левой грудью. Несколько капелек крови показались из разреза.
 
- А теперь будь добра? Приготовь нить! Разрез зашить надо! – Митрофанович вопросительно посмотрел на жену.
 
- А что мы скажем начальнику колонии? У нее ведь дырка в голове? – прошептала Митрофановна хриплым голосом. Ее голос от страха за задуманное мужем – осип. В горле пересохло. Ноги неожиданно ослабли, и она, опираясь о стену, с трудом добралась до стула. - Ты обо мне подумал?
 
- В первую очередь о тебе и подумал! О нашей совести подумал! А что сказать Баринову придумаешь сама! Скажешь, что рану на голове увидели только в операционной! Давай успокойся и шагай, звони начальнику зоны. Доложи, что преставилась раба божия Нина Борисовна Лапина! Но вначале смени ей трусики на тюремные панталоны. Это надо же! Родную сестру порешить придумала, лишь бы на волю вырваться! Есть Бог! Есть! – Митрофанович накладывал последние швы и с негодованием качал головой.

   Закончив накладывать швы, Митрофанович еще раз осмотрел рану на голове, вытащил пинцетом пару мелких осколков черепа, закрыл ранку скальпированным кусочком кожи и сделал несколько стежков. Теперь рана не казалась такой ужасной.

   - Кузьминична! Что так долго? Не век же покойной в операционной лежать? Давай каталку для усопших и помоги переложить! В «холодную» сам отвезу! – недовольно крикнул Митрофанович, выглянув в коридор. И от этого крика правый безымянный палец покойницы слегка дернулся.

   - Да, иду! Иду уже! – в коридоре показалась Митрофановка, толкающая впереди себя каталку с лежащими на ней тюремными панталонами.

   Наскоро переодев покойницу и прикрыв ее простыней, они на пару выкатили каталку в коридор.

   - Что Баринов-то сказал? Когда заберут? – Митрофанович внимательно поверх очков посмотрел на супругу.

   - Попросил, чтобы у нас в мертвецкой полежала, пока он с родственниками свяжется! На зоне-то морга не предусмотрено! И заключение о смерти просит составить!

   - Ладно! Дальше я сам! А ты в операционной порядок наведи и лампу кварцевую включи! – недовольно пробурчал Митрофанович, ухватился еще крепкими руками за ручки каталки и, гремя на неровном полу всеми сочленениями этого немудреного приспособления, выкатил ее во двор поселковой больницы.

    Морг, а вернее обыкновенный погреб, обложенный изнутри по закромам глыбами льда с ближайшей речки, находился метрах в пятидесяти от здания больницы.
 
Митрофанович распахнул широкую дверь, никогда не запиравшуюся снаружи, щелкнул выключателем  и в свете двух тусклых лампочек стал спускать каталку по плавному пологому земляному полу в самый дальний конец мертвецкой. Его, одетого в хирургический халат поверх обыкновенной байковой сорочки, обдало холодом, в нос ударил специфический запах, присущим только моргам. Он поймал себя на мысли, что каждый раз, когда он спускается сюда, ему невольно хочется оглянуться и посмотреть, не стоит ли кто за спиной.

   - Пускай на каталке полежит! Надеюсь, в ближайшее время каталка никому больше не понадобится? – Митрофанович скорым шагом поспешил на выход, пытаясь обнаружить руками в карманах брюк пачку с папиросами, совершенно забыв, что он не курит последние лет двадцать.

   - Устроили тут бардак! Переодевают покойников перед похоронами, а старую одежду бросают прямо тут! Надо наказать уборщице, вытащить весь этот хлам и сжечь на заднем дворе! – раздраженно подумал он, завидев сваленный в углу ворох старой одежды. Ржавые петли заскрипели, закрывая тонкую грань между миром живых и мертвых.

   Митрофанович тщательно вымыл руки, переодел халат и направился в палату интенсивной терапии, ему не терпелось проверить состояние второй сестры. Он уже не помнил, что минуту назад ему нестерпимо хотелось закурить.
 
 
АГАТА
1891 год. ПЕЩЕРА НА ГРАНИЦЕ ПЕРУ И ЭКВАДОРА.
 
   - Постойте здесь! Я проверю, уползла ли змея? – послышался голос Алексея.  Он обходил пещеру по периметру. Все, кроме Марины, с удивлением смотрели в сторону космического корабля. То, что это звездолет, ни у кого не вызывало сомнений.

   - Ты когда с ним успела познакомиться? – вслух спросил Иван. Он не выпускал руку Ароны. Она выглядела похудевшей и ослабшей.

   - Ты не поверишь! Это Алексей, будучи в теле  той огромной змеи, перетащил меня в эту пещеру! – Марина, как и Иван, стала говорить вслух.

   - Почему же не поверит? Он и эта женщина видели в свое время и не такое! Я ее узнаю! Она мало изменилась внешне! – Алексей, подойдя поближе к Ароне, заглянул ей прямо в глаза. От этих слов  ее лицо залила красная краска.

   - Я чувствовала, что за нами кто-то наблюдал там, на Понапе! – Арона пришла в смущение от того, что их сцену любви с Иваном наблюдали со стороны.

   - Не смущайтесь так! К тому времени мы с женой уже были далеко! Как только мы убедились, что Оним превратился в прах, сразу  покинули остров. Не в наших правилах  подглядывать за влюбленными!

Марина и Агата стояли Молча, толком не понимая, о чем идет речь.

  - Так вы тоже оттуда? И можете подселяться в других людей и животных? – Иван ткнул пальцем вверх.

   - Пришлось однажды! В анаконду! Но не будем обо мне! Я вижу среди вас женщину, которая потерялась и живет чужой жизнью! Хотя и прежнюю ее жизнь нельзя назвать праведной! – Алексей взял Агату за обе руки и закрыл глаза. На его лице появилась тень страдания.

   - Не старайтесь вспомнить свою прежнюю жизнь! Это не доставит вам удовольствия! Вы молоды телом и прекрасны лицом! Начните жизнь с чистого листа! – Алексей перевел взгляд на Ивана.

   - Она не Наташа! Она ее сестра - Нина! Сейчас мои слова слышите только вы и Марина! Нина никогда не должна узнать, что у нее есть сестра!

   - И еще! – на этот раз Алексей заговорил вслух. – Вы зря искали клад Марины Мнишек. Летом 1941 года в то место, где был зарыт клад, попала немецкая авиабомба. То, что не сгнило за четыре века, разметало по округе и смешало с грязью! – от взгляда Алексея не укрылось, как сверкнули и погасли глаза Агаты.

   - Выходит, что нам в этом времени придется свой век доживать? Вороновский и Мозолевский пропали! Без них мы не сможем вернуться? – в голосе Агаты появились панические нотки.

   - Мозолевский струсил и сбежал! Тот, которого вы зовете, Вороновский, поступил бы также, будь он проворнее! А что касается возвращения в свое время? Я могу это устроить! Мой корабль пронзает не только пространство, но и время! И никакие тсанса нам не нужны! – Алексей взял Агату под руку и отвел в дальний конец пещеры. И как Марина с Иваном не пытались напрягать свой слух и услышать о чем говорят Алексей и Агата, у них ничего не вышло. Им было хорошо видно, как Агата испуганно мотает головой  из стороны в сторону.
 
Наконец они вернулись. В глазах Агаты читались смятение и испуг.

   - Я предложил Агате попробовать вселиться в тело моей жены! Я не уверен, что это получится, и честно предупредил ее, что она может погибнуть. Но если получится, она приобретет часть души и знаний моей жены, окончательно забудет свое прошлое и проживет долгую и счастливую жизнь! Она обещала подумать! – Алексей пригласил всех следовать за ним к кораблю.
 
 
МАРТ 2005 г.
 ПОСЕЛКОВАЯ БОЛЬНИЦА, ЗУБОВО-ПОЛЯНСКИЙ РАЙОН,
 пос. ПАРЦА, РЕСПУБЛИКА МОРДОВИЯ.
 
 
КУЗЬМИНИЧНА
 
   - Ей бы крови – грамм пятьсот! Да, где же ее взять? – то ли себе, то ли жене задал вопрос Митрофанович, добавляя аскорбинку в капельницу с физраствором.

   - Ты или такая правильная, или такая черствая? Я же помню, ты говорила, что тебе в лагерную аптеку сухую плазму поставили месяца три назад. На кой хрен она вам, если у вас  только лазарет да карцер? Выйдет срок годности, и выбросишь на помойку!  - Митрофанович посмотрел на жену поверх очков.

   - Это тебе так кажется, что на помойку! Ты тюремной бюрократии не знаешь! Кучу актов надо составить и два десятка подписей собрать! – огрызнулась Кузьминична. – И к тому же, нет у нас реактивов, чтобы группу крови ей определить! Штампа в ее паспорте с группой крови  нет! Я проверяла!

   - На все группы плазму завезли? – смягчился Митрофанович.

   - Нет, только на первую и вторую! – Кузьминична прищурилась на мужа. – Ты что задумал? Такая схема разрешена только в военное время! -  за долгие годы супружеской жизни она, как облупленного, знала мужа.

   - Что задумал? Что задумал? А то ты не знаешь? Переодевайся и шагай на зону за плазмой для первой группы! Заодно разузнай там, что  да как?

   - Где я? – слабый голос застал Кузьминичну у дверей  палаты.

   - В больнице вы, голубушка! И нам очень хотелось бы знать, какая у вас группа крови и резус фактор, – Митрофановичу не удалось скрыть радость от того, что женщина пришла в себя.

   - Как я сюда попала? Почему я ничего не помню? – Наташа словно и не слышала вопроса, заданного Митрофановичем.

   - Все расскажу всенепременно, но вначале убедимся, что вы пошли на поправку! Так, какая у вас группа крови? – не унимался Митрофанович.

   - Первая, резус фактор положительный, - слабым голосом произнесла женщина, и устало закрыла глаза.

   Митрофанович встретился глазами с женой. Та понимающе кивнула головой и осторожно прикрыла за собой двери.

   Минут через двадцать, миновав проходную спецучереждения, она прямиком направилась в кабинет начальника зоны.

   - Кроме заточки в груди, у нее еще и череп проломлен был! Заключение о причине смерти будет готово завтра! Надеюсь, пока я отсутствовала, никому медпомощь не понадобилась? – Кузьминична вопросительно посмотрела на изрядно подвыпившего Баринова.

   - Кузьминична? – жалостным голосом позвал ее Баринов.

   - Мне до пенсии меньше года осталось! А нельзя заключение сделать, что она умерла, к примеру, от инфаркта или еще как? А то ведь понаедут проверяющие чины! Не сносить мне головы! – язык начальника зоны заплетался, а опухшее от выпитого лицо выражало крайнюю степень страдания и страха за целостность своих погон.
 
   - Хотите на меня ответственность переложить? Ползоны видели торчащую из ее груди заточку! Даже не мечтайте! Покрывать не стану. Выкручивайтесь сами! Я возвращаюсь в больницу, надо мужу помочь! А покойница лежит в нашей холодной! Когда забирать изволите? А то ненароком побег совершит? Покойницкая у нас без запоров! – Кузьминична смерила презрительным взглядом полковника.

   Заскочив к себе в лазарет и прихватив два флакона сухой плазмы, Кузьминична отправилась в обратный путь.
 
   - Слышишь, что Баринов удумал? – раскрасневшаяся от ходьбы и пышущая негодованием Кузьминична достала из карманов пальто два флакона плазмы и поставила их на стол перед пишущим заключение Митрофановичем.

   - Чего ты раскипятилась, как самовар? – хирург посмотрел на жену поверх очков. - А, вот за это – спасибо! Переодевайся и разводи плазму!  Расскажешь, что Баринов удумал по ходу пьесы! Надо девку спасать! Слабая она очень! Опять в беспамятство впала! – оживился Митрофанович.
 
Пять дня спустя…
 
   - Вот – молодца! Сразу и щечки покраснели после бульончика! Оно, конечно, не в ресторане приготовлено, но курочка домашняя! Ты, дочка, не стесняйся и не терпи, ежели что? Я завсегда рядом! Подам и вынесу! – Леля Ивановна – нянечка поселковой больницы, с ласковой улыбкой подмигнула Наташе.

   - Оставьте нас, Леля Ивановна, – в палату вошел Митрофанович и придвинул стул поближе к лежащей на высоких подушках женщине.

   - Давай-ка, голубушка, давление измерим. Повязку вчера меняли, сегодня не будем. Швы подживают хорошо! Такими темпами через неделю, пожалуй, можно и снимать! – Митрофанович закрепил на руке Наташи манжету тонометра.

   - Ну, что же! Сто десять на семьдесят! Через пару дней попробуем вставать! Соскучилась, поди, по вертикальному положению?

   - Сергей Митрофанович! Последнее, что я помню, мы с сестрой чай пили. Мне еще его вкус странным показался! Что все же со мною случилось?

   - Ты уверена, что хочешь это знать? Запасись терпением! Вот окрепнешь, и мы обо всем поговорим! – взгляд хирурга стал серьезным.

   - Сергей Митрофанович! Вас Кузьминична к телефону, – в дверь заглянула нянечка.
 
   - Баринов все же что-то провернул! Получил разрешение начальства захоронить нашу покойную на поселковом кладбище, как не имеющую родственников! Сейчас двое солдат из срочников, из охраны на бортовом ГАЗике с гробом подъедут. Покажи им, где усопшую забрать, да проследи, чтобы в обморок не грохнулись. Я с ними пакет с одеждой передам, негоже голой-то в гроб класть. Попроси Лелю Ивановну, она поможет одеть. Я пока занята! Термический ожог у одной! Управлюсь, примчусь! – скороговоркой выдала информацию Кузьминична и бросила трубку.
 
   - Вон, к тому сараю давай! – махнул рукой Митрофанович водителю - срочнику. Двое других, с лопатами в руках, сидели на лавке в кузове и с интересом посматривали по сторонам.

   - Леля Ивановна! Незачем солдатикам наблюдать, как покойницу переодевают! Вы, уж сами! – Митрофанович принял из рук водителя пластиковый пакет и передал нянечке, одетой поверх халата в старую телогрейку.

   - Открывайте эту дверь, а сами покурите в сторонке! – Митрофанович подавил жуткое желание закурить вместе с солдатами. Он щурился на яркое весеннее солнце, которое никак не хотело осознавать скорбность момента.

   Нянечка, застегнувшись на все пуговицы, стала спускаться в полутемное помещение морга. В воротах больницы показалась идущая быстрым шагом Кузьминична.

   - Поможешь Леле Ивановне? Одной ей не с руки!

   - Мог бы и не спрашивать? – Кузьминична, не останавливаясь, направилась вслед за нянечкой и столкнулась с ней на входе в морг.

   Леля Ивановна, едва не сбив с ног Кузьминичну, с круглыми от страха глазами и трясущимися губами, непрерывно крестилась и шептала молитвы. Посмотрев на Митрофановича невидящим взглядом, она засеменила прочь от мертвецкой.

 Солдатики, завидев жуткое выражение на обычно добрейшем лице нянечки, побросали окурки и дали стрекоча подальше от входа в морг. Остановившись метрах в тридцати, они приняли позу, напоминавшую высокий старт бегунов, готовых в любую минуту сорваться и бежать без оглядки.

   Кузьминична, предчувствуя неладное, ринулась внутрь покойницкой и через пару минут выкатила пустую каталку. Глаза ее сверлили Митрофановича, словно хотели сделать в нем отверстие.

   Настала очередь Митрофановича  сбежать вниз и убедиться, что никто не переложил покойницу в закрома со льдом или на дощатый стеллаж. Когда он поднялся на свет, его била икота такой силы, что он долго не мог произнести ни слова.

  Первой пришла в себя Кузьминична: она затворила дверь морга, неестественно улыбнулась и направилась к испуганным солдатикам.

   Она говорила с ними минут десять-пятнадцать, достала из кармана несколько купюр и сунула каждому в руки.

      - В общем, не торопитесь возвращаться! Езжайте на речку, подышите воздухом часика три! Бутылочку за упокой души усопшей оприходуйте, а гроб выгружайте! Вернут покойницу, мы сами, за счет мединститута похороним! Только никому! – Кузьминична, заговорщицки подмигнула и приложила указательный палец к губам.
 
   - Ты чего им наплела? – икая, спросил ее Митрофанович, когда служивые, скинув не обшитый гроб на землю, укатили в сторону магазина.

   - Сказала, что время от времени мединститут у нас безродных изымает для анатомических занятий со студентами. Просто в этот раз забыли нас в известность поставить! Завтра поеду в город. Есть у меня один знакомый профессор при институте. Ухлестывал за мной по молодости! Постараюсь бумажкой разжиться! А ты, старый, пораскинь мозгами? Куда мертвая, да еще с дыркой в черепе подевалась? Уж, не наши ли поселковые лоботрясы покуражиться решили? И теперь наблюдают в бинокль за нашими идиотскими физиономиями! – супруги внимательно осмотрелись по сторонам.

   - Если так, то через денек другой подкинуть должны! Она же портиться начнет! – Митрофанович с совершенно дурацким выражением лица покачал головой, никак не воспринимая за правду эту версию.
 
 
МАРИНА
1891 год. ПЕЩЕРА НА ГРАНИЦЕ ПЕРУ И ЭКВАДОРА.
  Дверца с аппарелью плавно открылась. Все с опаской поднялись на борт. Изнутри корабль выглядел довольно скромно. Огромный пульт, два изогнутых экрана  над пультом и несколько овальных дверей по бокам составляли все его убранство.
 Единственное кресло перед пультом было занято нетленной мумией красивой женщины.
 - Я думаю, что и вам не повредит восстановить свои силы! – Алексей дважды нажал одну из кнопок на пульте, и две оранжевые капсулы через секунду были у него в руке.

   - На нашей планете нет обычной пищи, в классическом ее понимании. Мы давно от этого отказались. В одной такой капсуле содержится месячный запас всего необходимого для организма среднего человека! Ее можно не запивать водой! – он протянул по капсуле Ароне и Агате.

   - Проглотите! Не бойтесь! Мы с Иваном уже выпили и чувствуем себя превосходно! – Марина взяла женщин под руки, оберегая их от секундной слабости и потери ориентации.

- Иван! Я могу тебя попросить? У аппарели стоит мое кресло. Его надо занести в корабль, – Алексей подхватил мумию своей жены на руки, одна из овальных дверей открылась, и он уложил ее в прозрачный кофр по ее размеру и закрыл крышкой. Дверь плавно закрылась, и тотчас открылись три двери на противоположном борту.

   - Вы можете отдохнуть в этих трех спальнях, пока я постараюсь восстановить целостность кости на голове Агаты! Это довольно опасно, когда мозг прикрыт только тонким слоем кожи и волосами! – обратился он к  изумленным присутствующим.

   - Вы и это знаете? Я тебя не просила об этом рассказывать! – обиженно обратилась Агата к Ароне.

   - Арона и парой слов не перекинулась с Алексеем! Просто он может читать мысли! – Марина повернулась к пилоту корабля.

   - Не совсем так! Сами мысли я не читаю, если вы их не произносите про себя. А вот просканировать  травмы или явные болезни я могу. У Агаты отсутствует целый участок ее ауры в районе головы. Мы можем попробовать восстановить ее прямо сейчас! Прошу! Это не больно! – Алексей показал рукой на открывшуюся дверь и взял остолбеневшую от страха Агату под руку, приглашая следовать за ним. Как это было не парадоксально, но все присутствующие осознали, что Алексей явно выделяет Агату, видимо, начиная испытывать к ней чувства.

   - Ну и что? Жизнь должна брать свое! Он больше двадцати лет провел в шкуре анаконды наедине с мумией своей жены, - еле слышно прошептала Марина.
   Алексей усадил все еще взволнованную Агату в наклонное кресло и надел ей на голову шлем, полностью скрывший лицо и голову женщины.

 - это займет не более получаса, а вы можете посмотреть в это время небольшой фильм про мою родную планету! В шлеме вмонтирован экран. Потом поделитесь впечатлением! – улыбнувшись и нежно пожав Агате руку, он включил кнопку на темечке шлема. Раздалось еле слышное жужжание, похожее на звук, облетающей цветок пчелы.

   Все с изумлением наблюдали за Агатой, замершей в полулежащем положении.

   - Странно! Мы были такие голодные и измученные жаждой, а сейчас я себя чувствую помолодевшей лет на двадцать! И совершенно не хочу ни есть, ни пить! – Арона посмотрела долгим, изучающим взглядом на Ивана. – Кажется, целую вечность не видела Мишель? Как она?

   - Она молодец! И скоро у нас будет внучка! – Иван ласково обнял Арону. – Ты скоро увидишь ее!

   - А вернуть свои способности ведуньи вы не хотели бы? – спросил ее Алексей, выходя из комнаты. – Эта способность     предугадывать события помогла вам с Иваном справиться с Онимом.

   - Нет! Спасибо! С меня довольно! Я хочу жить обычной жизнью! – улыбнулась Арона.

   - Я понимаю вас! Куда вас доставить для начала? – Алексей придвинул свое кресло к пульту, щелкнули металлическим звуком крепежи, крепко зафиксировав его к полу. Он повторил такую же процедуру с креслом своей жены.

- А что же вы стоите? Садитесь и пристегнитесь, нас немного потрясет! – из пола абсолютно бесшумно выплыл целый ряд из четырех кресел с высокой спинкой. – Надумали? Куда нам отправиться для начала?

   - Я предлагаю, для начала дождаться Агату и спросить у нее. И заодно убедиться в ваших целительских возможностях, в коих я лично нисколько не сомневаюсь! – Марина вопросительно обвела всех взглядом.

   - Я бы предложил и Ивану восстановить свой мениск на правой ноге и убрать отечность от неправильно наложенного гипса. А вам Марина подправить пару спинных дисков позвоночника.

   - А! Была не была! Дом и дочка подождут! Алексей устройте нам экскурсию по нашей планете! Раз уж вы такой волшебник!

   - Как далеко в прошлое вы хотели бы заглянуть? Но сначала я прошу вас уговорить Арону попробовать подселиться в тело моей жены, или наоборот  - перенести на нее матрицу ее памяти и знаний! Второе менее опасно! – Алексей отвел глаза, и всем сразу стало понятно, что он хотел бы оставить Агату в ее теле.

   - Вот, второе мне больше по душе! Я согласна! И еще фильм подобный хочу! У вас прекрасная планета, но наша все равно краше! – Агата вышла из двери, держа в одной руке шлем, а  другой рукой ощупывая голову. – Странное ощущение! Пальцем теперь мозги не надавить! – она заразительно засмеялась.

   - Алексей радостно засуетился и отвел Агату опять в кресло. На этот раз он закрепил на ее голове целый рой датчиков и только потом надел на ее голову шлем.

   - Если все пройдет удачно, она заговорит со мной на нашем родном языке! – Алексей взволновано вздохнул. Все замерли в ожидании.

   - Скажите, Алексей! А что будет, если мы предотвратим гибель Пушкина или, к примеру, Лермонтова на дуэли? Мы ведь появились в этом племени раньше, чем из головы Агаты сделали Тсанса, и спасли ее? – заинтересовано задала вопрос Марина.

   - Любой мир многогранен! Просто с этого момента реальность разделится и  будет развиваться по двум разным направлениям! И никто, повторяю, никто не сможет предугадать по какому направлению пойдет развитие истории в той или иной реальности. Возможно, что Пушкин и Лермонтов доживут до седых волос, а возможно, что и сопьются или погибнут на очередной дуэли. Отчасти поэтому я хочу, чтобы Агата осталась со мной, хотя и в своем теле, но с опытом и знанием моей жены. Ведь она  уже один раз погибла, - шепотом, чтобы не слышала Агата, произнес Алексей. – И еще я очень не хочу, чтобы она вспомнила свое прошлое!

   - Вы очень волнуетесь! У вас кончики пальцев дрожат! – Марина ободряюще пожала Алексею обе руки. – И все же я хотела бы заглянуть в глаза моему предку – Михаилу Лермонтову.

   - Если другие не возражают, мы можем начать нашу экскурсию с путешествия во времена Лермонтова?

   - Хотя я судьбой на заре моих дней,
О, южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню Отчизны моей,
Люблю я Кавказ! – продекламировала на русском языке Марина. – Давайте перенесемся в Пятигорск в июнь 1841года, но как быть с этим? – женщина расстроено посмотрела на свои заляпанные бриджи и грязные кроссовки.

   - Не расстраивайтесь! Мы с женой зря времени не теряли и не отсиживались на корабле! У меня в запасе есть одежда на все случаи жизни! А сейчас, извините, мне нужно вывести Агату из состояния гипнотического сна! – Алексей приблизился к женщине и осторожно снял с нее шлем и датчики на присосках.

   Агата лежала неподвижно. Лицо ее было белее мела. Со стороны казалось, что она не дышит. Алексей со страдальческим выражением на лице   схватил ее ладони, стал их жарко целовать и вдруг заговорил на непонятном для присутствующих языке. Ни один звук, исходивший из его уст, не был похож на звуки, слышанные ими когда-либо на земле. Это была мелодия совершенно незнакомого им музыкального инструмента, наполненная эмоциями и любовью. Мелодия  завораживала своей молитвой к небесам и к не подававшей признаков жизни Агате. Мелодия молила о возвращении к жизни дорогого ему человека.

   Так прошло несколько томительных минут.  И когда, казалось, смерть взяла верх над жизнью, невидимый ангел вдохнул жизнь через приоткрытые уста Агаты, как уже вдыхал в нее жизнь несколько лет назад в далеком морге поселковой больницы. Лицо Агаты стало розоветь, высокая грудь несколько раз глубоко приподнялась.

   - Я одобряю твой выбор и благодарна тебе за то, что  ты так долго хранил мне верность! Мне придется привыкнуть к моей новой внешности,– не открывая глаз, произнесла Агата на русском, и тут же раздалась совершенно другая мелодия, более радостная и возвышенная. Женщина открыла глаза и поднялась с кресла. Присутствующие с трудом признали в ней Агату. Ясный взгляд и одухотворенное выражение ее лица совершенно поменяли ее облик.

   - Не надо представляться! Я всех вас помню и благодарна вам за поддержку! А у тебя я прошу прощение за мое поведение! Я совершенно не понимаю, откуда во мне была эта бабская стервозность и криминальные повадки? –  и Агата  опустилась на колени перед Ароной.

   - Не надо! Встань! Все в прошлом! Теперь ты – другая! – Иван и Марина помогли Агате встать.

   - Подойди! Дай я тебя обниму! Теперь тебе придется мириться с тем, что во мне уживаются две различные женщины! – еле слышно заиграла мелодия в ухо Алексею, утонувшему в объятиях.

 - Надеюсь, вы с ней поладите?

 – Алексей робко прикоснулся своими губами к устам Агаты, которыми   она в туже секунду впилась в него страстным, всепоглощающим  поцелуем земной женщины, истосковавшейся по любимому мужу. Иван, Арона и Марина, не ожидая такой страсти, тут же отвернулись, давая влюбленным насладиться долгожданным поцелуем. На лицах всех троих играла смущенная улыбка.
 
ЭПИЛОГ
ГОД СПУСТЯ.
ЗАМОК БАЛЬКОМИ, ШОТЛАНДИЯ.
 
   - Девчонки! Как давно я вас не видела? Знакомьтесь – это мой мой брат Фабрицио! – Марина, одетая в строгий брючный костюм, с ниткой тяжелых самоцветов на шее и запястье, кинулась радостно обнимать и целовать, вышедших из лимузина подруг.

   - Мрачновато строили, но на века! – Арона с нескрываемым любопытством  разглядывала средневековую архитектуру замка.

   - Ну, что же мы стоим? Проходите! Фабио! Распорядись, пожалуйста, перенести багаж в подготовленные комнаты! – Марина распахнула огромные двери замка, пропуская  в прохладу каменного свода Арону и Агату.

   - Вот это да! – Агата в светлом просторном платье, скрывающем наметившийся животик, закружилась по огромному холлу.

   - Осторожно! Голова закружится! – Марина и Арона кинулись и обняли, пришедшую в восторг Агату.

   - Кто будет? Мальчик или девочка? И где сам будущий папаша? И почему с вами нет Ивана? – в голосе Марины чувствовалось некоторое разочарование.

   - Ты разве не знаешь? – Арона с нескрываемым волнением посмотрела на хозяйку замка.

    - Ничего не знаю! Иван звонил мне с пару месяцев назад, и с тех пор его телефон недоступен. Он говорил, что должен уладить кое-какие финансовые вопросы в Таиланде, и обещал на годовщину нашего возвращения, обязательно приехать, - волнение Ароны передалось Марине.

   - Я думаю, вам есть, что рассказать мне, но вначале слуга проводит вас в ваши комнаты! Встретимся через час в библиотеке. Фабио! Распорядись, пожалуйста, чтобы нам накрыли чай в библиотеке ровно в одиннадцать! – отдала распоряжение Марина.

   Арона, оставшись одна в своей, обшитой  дубовыми панелями комнате, достала телефон и набрала номер дочери.

   - Как ты долетела? У тебя все в порядке? – услышала она взволнованный голос Мишель.

   - Все нормально! Нас встретили и привезли в родовой замок Бельмонтов на лимузине. Как себя чувствует малышка? Я уже скучаю по ней!

   - Все нормально! С ней хлопот никаких! Ест и спит! Спит и ест!

   - Мишель! Тебе удалось разглядеть, куда пропал отец? – Арона не смогла скрыть беспокойства.

   - Да! Мама! Я проследила его путь в Таиланде и передала всю информацию Алексею. Он арендовал автомобиль и идет по их следу. Отец ранен под правую лопатку, но несерьезно. Он снял все свои деньги со счета и передал похитителям этой женщины, как выкуп.  Свои деньги она успела пустить в оборот. От денег Тайской женщины по имени Чайлай он пока отказался. О ней похитители, пока не знают! Этих денег им показалось мало. Они везут его и эту женщину – Наташу в сторону границы с Камбоджей.

   - Откуда эти люди узнали про деньги пиратов?
   - От хозяина катера! Слишком щедро расплатились с ним! А потом, при ремонте, под настилом палубы он обнаружил закатившийся драгоценный камень, стоивший целое состояние! Сын хозяина катера был связан с мафией! Проболтался! И, конечно, появление в Таиланде яркой женщины из России, сорившей деньгами, не прошло незамеченным.

   - А что за люди их захватили? Русские?

   - Нет! Местная героиновая мафия! На территории Камбоджи я вижу, что у них есть охраняемый лагерь по переработке наркотиков! Ты не переживай! Я постоянно на связи с Алексеем. Кстати, он слукавил, что в клад Марины Мнишек попала бомба
!
   - Бог с ним, с этим кладом! Сейчас главное вытащить отца! Держи меня в курсе! Я буду постоянно на связи, - Арона нажала кнопку отбоя и глубоко задумалась.

   - Арона! Посмотри! Это же тот молодой человек в килте с перевязанной головой, что встретился нам в таверне, в окрестностях Портсмута! – Агата с любопытством рассматривала портреты, развешанные на стенах огромного кабинета.

   - Да! Это портрет Георга Лермонта, основоположника русской фамилии Лермонтовых. Вы встречались с ним? – удивлению Марины не было предела.

   - И не только встречались! Он нас пригласил посетить этот замок и вручил вот это охранное письмо! – Арона протянула Марине вчетверо сложенный лист бумаги.

   - А как прошла твоя встреча в Пятигорске с самим поэтом? Ты ведь провела там целых три дня, прежде чем мы с Алексеем перенесли тебя в Шотландию в наше время? – кокетливо спросила Агата.

   - Скажу одно! Секса между нами точно не было, хотя он пытался ухаживать! Я  намекнула ему, чтобы он избегал дуэлей, но бесполезно. Он был на взводе, словно натянутая струна! Алексей был прав! Нельзя вмешиваться в судьбу людей, особенно таких значимых в историческом плане! – Марина вежливым жестом пригласила всех к столу, где стоял чайный сервиз и горка с пирожными.

   - Я давно хотела тебя спросить, – Арона заглянула Агате в глаза – Тогда после таверны, ты вдруг вспомнила про реферат и мужа! К тебе все же частично возвращалась память?

   - Это было единственное воспоминание, оставшееся от прошлой жизни, и я храню его с теплотой! Сейчас во мне уживаются две женщины. Я очень благодарна Алексею за то, что он дал мне второй шанс! если  честно, я даже боюсь, что однажды вспомню, кем я была до того, как потеряла память? – Агата нежно погладила наметившийся животик и счастливо улыбнулась.

   Словно, вспомнив что-то, Марина быстрым шагом прошла в дальний угол кабинета, сняла накидку с одного из кресел и набросила на небольшой стеллаж под стеклом. Встретившись глазами с Ароной, она поняла, что ее действие не прошло незамеченным.

   - Ну, что же мы? Чай стынет! – засуетилась она, смутившись под взглядом Ароны.

   - Так, что там с Иваном и Алексеем? Почему они не приехали? – снова решилась задать вопрос Марина, когда они выпили по чашке чая.

   Глаза ее неподвижно уставились в одну точку, лицо стало бледным, когда Арона пересказала все, что узнала от самого Ивана, и что смогла разглядеть Мишель.

   - К сожалению, Мишель не может видеть все досконально! Слишком велико расстояние! У меня большая надежда на Алексея! – Арона ласково погладила Агату по руке.

   - Это он убил моего мужа! – Марина и Арона вздрогнули от этих слов Агаты.

   - Ты о ком? – первой пришла в себя Арона.

   - О Мозолевском! Это он и его дружки ограбили и убили моего мужа в Варшаве. Он и в Эквадоре, наверняка, сколотит банду, и еще не один человек может пострадать от его рук! - Агата сидела, словно в трансе.

   - Перестань! Он давно мертв! Ты забыла, в каком году мы его потеряли из виду? – Арона встала со своего стула и обняла Агату.

   - Но как ты узнала, что это был Мозолевский? – Марина непроизвольно оглянулась на прикрытый ею стеллаж.

   - Алексей по моей просьбе посетил тот злосчастный день в Варшаве. Он все видел собственными глазами!

   - Не будем о печальном! Давайте, я вам покажу замок? И начнем мы с верхнего этажа! А потом я покажу вам его подвалы! – несколько наигранно засуетилась Марина и потянула подруг подальше от библиотеки.

   - Извини, Марина! А где здесь дамская комната? – шепнула Арона на ушко Марины.

   - По этому коридору, вторая дверь налево! Мы с Агатой пока поднимемся на сторожевую башню. С нее прекрасный вид на окрестности. Догонишь нас! Это по парадной лестнице, на самый верх! – Марина взяла Агату под локоть и повела за собой.

   Дождавшись, пока стихнут их шаги, Арона незаметно проскользнула в кабинет, прошла к накрытому накидкой стеллажу. Оглядевшись, она сняла накидку и, испугавшись,  отпрянула назад. На стеллаже, под стеклом, стояли три головы - тсанса: Вороновского, Агаты и Мозолевского.

   - Стало быть, они все же добрались до Мозолевского? Надо посоветовать Марине - убрать эти экспонаты подальше! Ненароком Агата признает себя, – Арона накрыла стеллаж накидкой и поспешила догонять подруг.

   - А это – вход в потайную комнату! Здесь прятались женщины с детьми, и хранили самые ценные вещи, если к замку подступал неприятель! – Марина потянула на себя один из многих держателей факелов, закрепленных на стенах через каждые три-четыре метра. Раздался жуткий скрежет, и часть каменной кладки провернулась вокруг невидимой оси. Марина щелкнула выключателем, неяркий свет осветил каменную винтовую лестницу, круто уходящую вверх.

   Поднявшись по крутым ступеням, женщины очутились в просторной квадратной комнате, одну стену которой занимали несколько грубо сколоченных нар. На противоположной стене висели шесть рыцарских щитов с различными гербами. Марина сняла один щит и заглянула в маленькое круглое отверстие, открывшееся под щитом.

   - Посмотрите! – позвала она подруг.

   - Так, это же библиотека! – восторженно вскрикнула Агата.

   - Все видно, как на ладони! – пришла очередь Ароны восхититься талантом строителей замка.

   - А это маленькое углубление в полу, какую функцию выполняло? – Агата мизинцем расчистила от набившейся пыли, отверстие не больше сантиметра в диаметре.

   - Никогда не обращала внимания на это углубление! – Марина опустилась на колени и стала внимательно осматривать и дуть в углубление, освобождая его от последних крошек грязи.

   - Минутку! – Марина достала из кармана телефон.

   - Фабио! Ты помнишь, где стоит рыцарь с гербом на щите, у которого есть надпись «SPERO»? Возьми его меч и принеси к нам! Мы в потайной комнате! Что? Боишься один идти в подвал? Не позорь меня перед подругами! У тебя же в руках будет огромных меч! Все привидения в страхе разбегутся от одного его вида! – последние слова Марина произнесла со смехом.

- Никак не привыкнет к замку! Вижу, что тоскует по Фиджи! – как бы оправдываясь за трусость брата, произнесла Марина.

   Не прошло и пяти минут, как появился запыхавшийся Фабио. Он испытал явное облегчение, увидев женщин. Марина взяла из его рук меч, перевернула его клинком вверх. На оголовке рукояти все увидели трехсантиметровый штырь с резьбой.

- Не стой истуканом, Фабрицио! Кто у нас мужчина? Ну-ка, попробуй закрутить этот штырь в это отверстие? – Марина вставила штырь в углубление и передала меч брату.

 - Да, не за лезвие крути, а за перекрестие рукояти! Как штопор! – меч медленно, с трудом, но вкручивался в плитку пола.

- А теперь тяни на себя! – Марина продолжала придерживать отполированный клинок меча, пока Фабио, напрягая все свои немногочисленные мышцы, пытался тянуть меч, словно штопор из бутылки.

 Вздох восхищения раздался у всех четверых, как только Фабио удалось приподнять и сдвинуть в бок каменную плитку пола. Углубление под плиткой было доверху наполнено золотыми монетами и лежащими поверх их женскими украшениями со сверкающими драгоценными камнями.

- Ну, Агата! Ты прирожденная кладоискательница! Искали клад Марины Мнишек, а нашли клад Марины Лермонт! -  первой нарушила затянувшееся молчание Арона. И эта фраза сработала, словно спусковой механизм. Подруги начали радостно тискать опешившего Фабрицио и заразительно смеяться. И если бы при этой сцене присутствовал Алексей, он прочел бы полное единодушие в мыслях этих женщин, как потратить эти богатства! Каждая из женщин думала, что этот клад поможет выкупить Ивана из плена.


Наташа
Камбоджа. Лагерь наркоторговцев


   Вторые сутки непрерывно льет тропический дождь. Наташа, сидя по пояс в воде потеряла счет дням, сколько она находится в этой яме-тюрьме. Несколько крыс, свалившихся к ней в яму в поисках остатков еды, плавают возле ее бедер и пытаются взобраться по ней повыше. Наташа брезгливо сбрасывает их обратно в воду. К их обществу ей не привыкать, но своей настырностью они не дают ей, хоть сколько-нибудь забыться и поспать. Она устала, вымотана морально и потеряла надежду остаться в живых. Вода неуклонно затапливает ее тюрьму, запертую сверху прочной решеткой из бамбука.

   Трехметровая беременная самка королевской кобры скользит среди потоков дождевой воды в поисках укрытия. Ей обязательно надо найти сухое место, устроить  гнездо и отложить яйца. И еще, ей обязательно надо насытиться перед тем, как она сделает кладку, ведь ей предстоит охранять свое будущее потомство до тех пор, пока ее маленькие детки не вылупятся и не покинут гнездо.

   Ее чуткий раздвоенный язык уловил запах ее любимой пищи – крыс. Раздвоенный язык заработал с удвоенной скоростью, пытаясь определить, откуда исходит запах.
   Запах крыс сделался настолько отчетливым, что кобра замерла. Кроме запаха своей обычной добычи она учуяла запах человека…

   Этот запах напомнил ей случай из далекой молодости. Однажды ее, еще совсем неопытную змею, всего пару недель, вылупившуюся из яйца, сильно потрепал ястреб, и только вмешательство молодой женщины спасло ей жизнь.

   Она принесла ее в свой дом и налила в блюдце немного молока. Кобра не знала, что такое пить молоко, но жажда жизни и голод заставили ее сделать несколько глотков, которые придали ей силы…

   Со временем раны затянулись и зажили. Нагайна - так стали звать ее люди, стала охотиться на крыс и мышей в изобилии водившихся под жилищем женщины. Ее дети, вначале боявшиеся ее, со временем стали брать Нагайну на руки. Их теплые тела в холодные дни согревали ее, и она частенько спала вместе с ними.

   И вот сейчас она вспомнила свою юность, добрую женщину и ее детей.
   Несмотря на то, что была глубокая ночь, и пора было найти сухое место и начинать откладывать яйца, Нагайне  не терпелось заглянуть сквозь массивную бамбуковую решетку в яму, откуда шел манящий запах крыс и запах до смерти испуганной женщины.

   Ее нетерпение было прервано громкими, самоуверенными шагами по раскисшей земле. Нагайна отпрянула от решетки и затаилась в мокрой листве.
   Человек в высоких армейских ботинках на толстой подошве, от которого исходил противный запах смеси табака и алкоголя, разбрызгивая воду из-под ног, направлялся прямо к решетке.

   Нагайна слишком хорошо знала этот запах. Он преследовал ее, еще несколько лет, после того, как такие же люди в высоких ботинках, с запахом табака и спиртного, нагрянули в небольшую деревушку, где жила добрая женщина со своими детьми. Тогда, Нагайну не подвело чувство самосохранения, и она сквозь дыру в половице уползла под пол. Она слышала и видела, как полупьяные вооруженные изрыгающее пламя и дым палками люди увели все население деревни в неизвестном направлении.

   Она, еще долго жила под полом строения в надежде, что хозяйка и ее дети вернутся. Но шли месяцы, сезон дождей сменялся сухим сезоном, а люди все не возвращались…

   Но однажды, ее раздвоенный язык донес до нее совершенно незнакомый запах. Ее сердце непривычно учащенно забилось, а затуманенный непонятной истомой мозг, приказал ей ползти навстречу этому запаху. И каково было ее удивление, когда вместо желания наброситься и вонзить свои смертоносные ядовитые зубы в жертву, она смиренно приблизилась и потерлась своей головой о голову самца королевской кобры, ползшего ей навстречу.

   Их любовь продолжалась больше недели, после чего Нагайна почувствовала пресыщение, усталость и жуткий голод. Она без сожаления рассталась с пылким любовником. Ей требовалась пища для зарождающейся новой жизни в ее теле.

   Армейские ботинки остановились в полуметре от притаившейся Нагайны. Человек нагнулся и стал греметь замком и цепью, пытаясь открыть решетку, закрывающую вход в яму. Наконец, она подалась, и мужчина опустил вниз хлипкую лестницу из бамбука.

   - Прошу мадмуазель! Выходите! Хватит отсиживаться в темноте! – голос человека выражал угрозу и сальные оттенки, предвещавшие удовольствие. Он, только что выиграл женщину в карты у своих сотоварищей и собирался уединиться с ней в своем бунгало.

   В отличие от своих азиатских подельников, это был светловолосый мужчина, с голубыми глазами и австралийским акцентом.

     Мужчина продолжал сидеть на корточках, светя фонариком на безразличную женщину. Инфракрасное зрение Нагайны было направлено на разогретую спиртным и вздувшуюся от сексуального возбуждения, артерию на шее человека.

   - Поднимайся, кому говорю! – человек достал пистолет из кобуры, висящей у него на правом боку, и передернул затвор. Этот звук испугал Нагайну и, не понимая за кого, она больше испугалась, за женщину или за свое будущее потомство, она сделала молниеносный бросок и на долю секунды, вонзила свои ядовитые зубы в пульсирующую жилку на шее мужчины. Укус был столь быстр, и неожидан, что мужчина, даже не понял, что это было. Нагайна отпрянула на безопасное расстояние. Она не стала дожидаться агонии укушенного, а подчиняясь инстинкту, быстро поползла под высокий фундамент ближайшего бунгало.
 
   - Oh? Shit! Fucking mosquitoes! – вскрикнул мужчина и сел в грязь на пятую точку. Его пистолет выпал из руки. Он никак не мог понять, что это было? Укус москита или колючка на свисающей рядом ветке. Через секунду боль в шее прошла, уступив место неестественному возбуждению. Яд по артерии, стремительно устремился в мозг.

   Человек попытался встать, но на него, внезапно напала апатия, сонливость и вялость. Появилась отдышка. Он, вовремя заставил себя перевернуться на колени. Неожиданная тошнота и рвота, стали выворачивать его желудок наружу. Глаза застлало пеленой. Он хотел было крикнуть и позвать на помощь, но горловой спазм наглухо запечатал его горло.

   Стоя на корточках, он еще был в силах осознавать, что из его рта появилось обильное слюнотечение, тело, несмотря на дождь, покрылось липким потом.
   Последнее, что успел осознать его умирающий мозг, что нижняя часть его организма не слушается его и самопроизвольно опорожняет мочевой пузырь и прямую кишку.

- Shit, I think I shit myself! – была его последняя мысль. Артериальное давление упало ниже жизненных показателей, нарушив сердечный ритм. Руки и ноги его подкосились, и последний хрип человека пришелся в грязную жижу.
   Наташа пришла в себя от ужасного запаха человеческих нечистот, вытекших из-под бриджей мертвого человека и смываемых дождем прямо в яму-тюрьму. Она задрала голову и заставила себя встать и посмотреть вверх. Решетки не было. Путь наверх был свободен.

   Еще раньше, чем она, стоя на своих неуверенных ногах, по колено в воде, попыталась зацепиться руками за перекладину лестницы, две крысы ловко взобрались по ее спине и выпрыгнули наружу. Нижняя перекладина сломалась под ней, больно поцарапав ногу, как только она наступила на нее и попыталась встать на следующую перекладину.

   В прежние времена, ей бы ничего не стоило подтянуться на руках, но ослабленный долгой голодовкой и неудобной, скрюченной позой организм отказывался подчиняться и вносил в душу Наташи  раздражение и отчаяние.
   - Дайте вашу руку! – как гром среди ясного неба прозвучали слова на русском языке.

   Наташа, машинально отпрянула от лестницы, упершись спиною в противоположный край ямы. За шиворот, тут же полилась грязная жижа.

   - Кто вы? – нашла в себе силы спросить она, глядя на склонившегося над ямой мужчину в широкополой тропической шляпе и непромокаемой накидке на плечах.
   - Я ваш друг! И вам надо поторопиться, пока не появились дружки этого джентльмена! – незнакомец кивнул головой в сторону.

   - Наташа, все еще опасаясь подвоха, протянула руку, и в одно мгновение оказалась наверху. У ее ног, ничком лежал человек в военизированной форме цвета хаки, и в высоких ботинках.
 
   Дождь припустил с новой силой. Женщина задрала лицо навстречу дождю, стараясь смыть с головы и плеч  вонючую грязь.

   - Проглотите эту таблетку! Вам понадобятся силы преодолеть пару десятков километров до того места, где я оставил машину! Кстати, меня зовут Алексей! – мужчина протянул Наташе оранжевую пилюлю.

  - Вы предлагаете мне наркотик? – она быстро нагнулась, подобрала, валявшийся в грязи пистолет и направила его на мужчину.

   - Это не наркотик! Это концентрированные витамины и питательные вещества для поддержания жизнедеятельности организма на протяжении месяца! Был бы с нами Иван, он подтвердил бы правдивость моих слов! – Алексей продолжал держать на протянутой ладони пилюлю.

 - Возьмите ее из моих рук! Вы брезгуете брать ее своими грязными руками и правильно делаете! – Мужчина, несмотря на, направленный на него пистолет, молниеносным движением протолкнул пилюлю сквозь потрескавшиеся губы Наташи.  Женщина, на секунду потеряла равновесие от внутренней вспышки в ее голове, но Алексей придержал ее от падения обратно в яму.

   - Через несколько километров будет небольшое озеро и водопад! Там вы сможете привести себя в порядок и смыть грязь! А сейчас следуйте за мной! – Наташе, ничего не оставалось, как подчинится этому странному незнакомцу, открывшему ей второе дыхание и звериное зрение, и побежать  за ним, насколько позволяла раскисшая земля под ногами.

   - Отвернитесь, пожалуйста! – Наташе не терпелось залезть в голубую воду и смыть с себя многодневную грязь. Дождь прекратился и небо очистилось. Солнце, уже встало, и тропический лес стал источать влажную духоту, укутав верхушки деревьев туманом.

   - Странные   вы люди! Вы не стесняетесь, пока вы в грязи и выглядите ужасно! Но начинаете стесняться, как только снимете грязную одежду и обнажите прекрасное тело! – Алексей с неохотой отвернулся от Наташи, так напоминающей ему Агату.

   - Вы не сказали мне про Ивана! Когда вы видели его последний раз? Где он сейчас? – женщина залезла под водопад и с наслаждением встала под упругие струи воды. Ее нагота в ореоле брызг и ниспадающие  волосы до плеч была сродни картины кисти Вильяма Бугро – «Рождение Венеры», которая проигрывала Наташе по всем статьям. Наташины полные белые груди с небольшими сосками цвета разбавленного кофе, узкая талия, широкие женственные бедра, и плоский живот, не оставляли, только народившейся из пены Венере Бугро никаких шансов. Ее красота и сексуальность волнами докатывалась до умеющего читать мысли  Алексея. Все ее мысли были, лишь об Иване, что помогало Алексею стойко переносить желание обернуться и посмотреть на обнаженную Наташу. Ведь, она была, как две капли воды похожа на его Агату.

   - Вот, после вашего купания, мы и направимся на его поиски! К сожалению, он ранен в спину, и нам, лучше поторопиться!  - прервал ее мысленные фантазии мужчина.

   Продолжение следует.