На большой поляне, поросшей ровным, радующим глаз ковром низкорослой серо-зеленой травы, между берегом неширокого, но безмерно глубокого озера (молва говорит, что вода пробила себе дорогу в кратере, образовавшемся от падения космического тела) и бесконечно разбегающейся в обе стороны тайгой, уютно расположилась раскрашенная радужными красками, украшенная резными декоративными элементами и, словно живой, деревянной живностью изба на высоких сваях, с широченными ступенями, бегущими вверх, к дубовому порогу перед огромной, скрепленной выполненными в виде замысловатого узора стальными полосами, двери. В этом месте, удаленном от соблазнов цивилизации, на разных берегах озера стоят всего две избы: одна принадлежит леснику Федору, живущему с супругой, другая - бывшему участковому инспектору, уволенному из « органов » за неумение определять меру потребляемому для повышения работоспособности алкоголя. Уехав подальше от « греха », он остепенился, занялся хозяйством и даже стал писать детективные романы. Издаваться не удавалось, но долгие зимние вечера, когда хутор после очередной метели оказывался отрезанным от благ цивилизации, были озарены талантом автора очередного бестселлера и восхищением (а куда денешься) супруги, пекущей блины у раскаленной печи или готовящей иное произведение кулинарного искусства.
Ранним утром, наполненным густым, клубящимся, дышащий древним таинством туманом, мужики собрали телеги. Кроме запряженных лошадок, по кривой ухабистой, изрытой глубокими колеями, в которых даже в самый палящий зной мерцала темная вода, дороге, связующей хутор с внешним миром, проехать было проблематично. Бабы помогли мужьям, постояли, посмотрев в след болтающимся во все стороны и чудно подпрыгивающим повозкам и пошли по домам...каждая по своему.
Арина поправила кружевную занавеску и, сев на сработанный мужем табурет, задумалась... В избе никогда не было абсолютно тихо: часы, печь с неплотно прикрытой вьюшкой, сверчок где-то недалеко в подполье, проникающие снаружи звуки тайги создавали свой, ничем неповторимый, фон, даже прочные дубовые половицы иногда скрипели сами собой:дом жил собственной загадочной жизнью, которая,если не вслушаться, ни чем себя не проявляла. Арина встала, поплотней повязала платок, взяла огромную, доставшаяся от бабки, плетеную корзину и, спустясь с высокого крыльца, прихватив мимоходом прислоненную к стене полутораметровую, хорошо остроганную слегу, направилась в тайгу.
Арина, воспитана большим городом со множеством лиц и постоянной суетой,
в котором духи лесов, гор и бескрайних степей давно деградировали, превратившись
в безмолвный камень и плавящийся под ногами в дни солнечного зноя асфальт. Вольные птицы стали в нем заложниками необходимости добывать пропитание на разрастающихся свалках и постоянной тревоги перед нападением огромных мутировавших крыс - хозяев теневой стороны, как городских трущоб, так и благополучных респектабельных районов.
В тайге для нее все было по другому: духи природы были здесь живы и полновластны.
За время проживания на хуторе Арина не встретила ни одной крысы или жирной, наглой назойливой мухи. Но к духам леса она, боясь заходить в тайгу, так и не привыкла. Грибной, залитый светом, птичьим звоном и шорохом растений участок леса был совсем
рядом. Здесь не было страха,тело наполнялось здоровой энергией и силой, сознание сбрасывало с себя бремя повседневных забот, разум очищался, наполняясь гармонией.
Арина любила ходить сюда одна, всегда находя для этого причину, как, например, сейчас: что - нибудь приготовить мужу, всегда возвращающимся после поездки « в люди» злым и бесконечно усталым, а жаренные с овощами и картофелем грибы были как нельзя к стати. Положив в уже почти полную корзину последний гриб из особо щедрой грибницы, бросив хозяйский взгляд по сторонам у своих ног, Арина на мгновенье замерла,задержав дыхание: прямо перед ней стаяла пара огромных толстенных пимов, облепленных сухими сосновыми иглами и пожухлой листвой.
Приподняв взгляд, Арина разглядела низкорослого, коренастого мужичонку, скорее деда, в рваном нательном тулупе, островерхой, потерявшей свой цвет, шляпе с широченными на все его широкие,делающие деда почти квадратным, плечи. Лица, заросшего густой, ниже пояса рыжей с обильной сединой, растрепанной бородищей не разглядеть. Только по сторонам большущего, слегка приплюснутого и искривленного носяры лучились то голубизной, то на мгновенье становясь бирюзовыми, нереально большие глаза. На правом плече недвижимо разглядывающего Арину деда, в нарушение законов гравитации, разместился внушительный мешок из неизвестного ей тусклого и, видимо, очень плотного материала На безымянном пальце непропорционально огромной кисти,державшей мешок, магически притягивал к себе взгляд перстень с тёмным ограненным рубином в золотой оправе в виде змеи с открытой пастью и светящимися малахитовыми глазами.
Деду, и не тяжек тебе такой мещище ?
Переведя дух вытолкнула из себя первое,что пришло на ум Арина. Дед, поведя плечом, осторожно опустил мешок на землю,поставив его перед собой, почти у самых ног Арины.
- Никак у меня внучка появилась ? - от неожиданно звонкого с неприкрытой смешинкой голоса Аринка вздрогнула - не боись - голос располагал, успокаивая и вызывая доверие - погляди подарочки то …
Поставив корзину, положив рядом с ней слегу, Арина осторожно расправила края мешка и
отпрянула в ужасе и стыде,заливающим краской и оторопью все тело: мешок, дышащий теплом и дурманящий еле уловимым странным запахом, был полон, казалось живыми, мужскими половыми органами, среди которых невозможно было определить хоть одну идентичную пару.
- Не боойсся- раздалось в самой голове - рубин на перстне неожиданно блеснул у самых глаз - на-ка вот - дед ловко извлек из мешка одно,слегка вздрогнувшее, чудо и, обернув магически появившимся у него в руках, ее собственным платочком, подал женщине. Арина протянула руку к такому знакомому и привычному платку, почувствовав через него живое тепло.
- Как захочется ласки, скажи: Лёлики Болики ! - прошептал дед.
Подхватив корзину, забыв слегу, Арина побежала,ища спасение от охватившей ее паники, к безопасному дому. Дед постоял,глядя ей в след, тяжело вздохнул, махнув рукой и,взвалив мешок на плечо, потихоньку пошел в противоположную сторону.
- Вот чудь бестолковая - подумалось ему - а как она вновь « подарочек » успокоиться то принудит ?
Вечерело. Арина приготовив ужин и собрав на стол, украшенный извлеченной из погреба бутылью собственного производства самогона,присела на краешек кровати. Перед
ней на табурете лежал ее платочек с завернутым в него «чудом». Кончиками пальцев она
освободила из плена материи подарок незнакомца и,немного поколебавшись, расстегнув от волнения верхние пуговки блузки,выдохнула: - Лёлики Болики...
Проходя через темные сени в дом соседки, Мария Марковна Мостовая (МММ, как шутливо называл ее муж) услышала какие-то перемешанные со стонами глухие всхлипывания.
- Арина?- еще не выйдя на свет комнаты, спросила она.
Марийка, скажи Лёлики Болики !
Лёлики Болики, ну- и чё?
Что-то быстрое, промелькнуло в дверном проеме, неожиданное тепло развернуло и, обволакивая со всех сторон невидимым силовым полем, уронило на колени,склонив вниз и прижав к стене темных сеней, дурманящие пахнувших развешанными сушиться травяными сборами...
Уже совсем стемнело, когда во двор дома Арины въехала телега с вернувшимися лесником. Сосед обещал подойти к позднему застолью, определив на ночь лошадку. Федор, поднявшись на крыльцо,распахнул двери и,чертыхнувшись, шагнул в открывшуюся за ней темноту, под ноги, загремев,попались брошенные на дороге пустые вёдра - и сразу знакомый голос жены:
Федя, скажи Лёлики Болики !
Во,дурная баба: Лёлики Болики ! Ты бы лучше свет в сенях...
Мужское тело не подготовлено Природой к женскому принятию жизненных невзгод. Представитель сильной половины человечества, большую часть отмеренной ему Судьбы живший по суровым законам тайги, знавший её тайные тропы, подчинивший себе ее жителей и успешно противостоящий самому страшному зверю - человеку, за время,пока бабы охая и ахая бегали за соседом, перестал подавать признаки жизни. Бывший мент и автор детективных романов, неповёвшись на уговоры изречь имя Лёлика, изобрел способ переместить Федора на берег озера. Проявив навыки,приобретенные им на армейской службе в «горячих» точках (в которых наша доблестная армия по заверениям политиков никогда не находилась) , он определил дамам дислокацию по разным берегам озера и велел по очереди кричать магическое заклинание. Срамной организм метался от одного берега к другому, но со временем траектории его движений становились короче,а к рассвету, умаявшись под уже слабеющими от усталости призывами, Лёлик на секунду завис на самой середине озера - и упал в воду:по водоему пошли бликующие под лучами восходящего солнца круги,угасшие так и не добравшись до берега.
Прошло не мало времени, пока Федор пришел в себя и смог подняться. Опираясь на плече товарища (бабы давно убёгли готовить «с устатку» стол и протопить универсальное лекарство от всех хворей-баньку) он побрел к порогу не раз становившегося,после времени проведенного в тайге, надежной опорой дома. Проходя мимо разросшегося куста дикой черёмухи, мужики заметили торчащий из высокой травы странный,непривычный взгляду по своей форме предмет. Подойдя ближе,они рассмотрели огромный, видимо скатанный вручную, валенок. Машинально наклонясь к нем,Степан (так нарекли бывшего участкового) заметил большой мешок из странного, никогда не виденного им материала. Рассматривать содержимое он не стал,а просто прихватил (благо силушкой был не обижен) мешок с собой.
Жители хуторка сгрудились вокруг брошенного посредине комнаты мешка. Степан расправил его края: - О! Лёлики Болики ! - не сговариваясь, разом произнесли все четверо …
Куда пропали жители маленького форпоста перед бескрайней тайгой неизвестно.
Да особо никто и не разгадывал тайну их исчезновения. На хуторе так больше никто и не поселился:должность лесника, по быстро оскудевшему при новой власти бюджету была сокращена, а желающих жить натуральным лесным хозяйством, вдали от больниц,школ и дорог, вдали от, ставшей неотъемлемой частью людского бытия, «цивилизации» не нашлось... Но, может быть попробуете Вы ?