Бес платит

   
   Кто бы ни встретился на вашем жизненном пути, поблагодарите его за участие в вашей судьбе. Было ли это эпизодом или на всю жизнь – никто не приходит в вашу жизнь случайно.

   « Хочешь быть счастливым – будь им!» - кричали яркие буквы на рекламном щите. «Странно, - подумала Марина, - пробегая глазами предновогоднюю рекламу через окно маршрутного такси. – Как это? Захотел – и сразу счастлив?» Стараясь ничего не пропустить, молодая женщина торопливо вчитывалась в каждую  строчку программы массового осчастливливания и, не дочитав до конца, почувствовала, как микроавтобус фыркнул и побежал по своему маршруту.  А изучить предлагаемые рецепты счастья  почему-то  хотелось. И не потому, что она была глубоко несчастна, а потому, что каждому человеку всегда хочется чуть-чуть больше, что у него есть на самом деле: любви, здоровья, уважения, денег и всего того, что может придумать необузданная человеческая фантазия.
    « Сейчас маме расскажу. Уж она точно не поверит, что счастливым можно быть на халяву – просто захоти. И вкалывать на благо родины не надо, и не обязательно быть честным и порядочным, и уж точно не надо нести ответственность за других людей. Просто захоти – и ты уже купаешься в море счастья и любви. Ей совсем не понравится «бесплатное» счастье, ведь она совершенно уверена, что за всё в этой жизни надо платить. Хочешь здоровья – будь предельно внимателен к своему организму, отказывай себе во всём вкусненьком,  хочешь получить хорошее образование – день и ночь не поднимай головы от книги, хочешь…и т.д. и т.д. и т.д.».
   Марина скрестила руки на груди, откинулась на спинку сиденья  и стала глядеть в окно. Её глаза следили за унылым городским пейзажем, который соответствовал её мыслям и душевному состоянию: «Ой, мама, мамочка моя родная… Как же рассказать тебе о том, что произошло?  Как преподнести тебе эту неприятную новость?» - всё мучилась Марина.   
   Хотя новость давно была уже не новой и успела обрасти двухмесячным стажем, но матери до сих пор не преподносилась. Марина каждый день думала, что вот-вот всё уладится, как-нибудь образуется и всё встанет на свои места. Но ничего не улаживалось и не образовывалось. Помощи, как оказалось, ждать было неоткуда, да уже и не от кого. Все, даже крохотные надежды, рухнули, и потому тайну надо было раскрывать.
   Время с нескрываемым хладнокровием проносилось, как ветер за окнами машины, что-то надо было придумывать, но ни одной путной мысли по поводу раскрытия страшной тайны в голову так и не приходило. Вот уже унылый городской пейзаж стал плавно переходить в такой же унылый деревенский, и рассматривать варианты спасения не хотелось, потому что всё казалось безнадёжным. Ум работал на подавление радости. От всех этих мыслей Марине становилось одиноко и холодно, как тем обнажённым деревьям, которые стояли по краям вдоль дороги и дрожали от холода. От их мрачного вида хотелось обхватить себя руками и держать, держать своё тепло, чтобы сердце не заледенело. Какие глупые деревья. Почему они не думают как люди? Обвили бы себя руками-ветками, чтобы не мёрзнуть. Но деревья не думают, как люди, не поступают, как люди, поэтому стоят и мёрзнут в эту странную зиму.
   Зима, действительно, была необычной. На дворе – конец декабря со своими морозами, а снега, настоящего снега, ещё ни разу не было, хотя что-то тяготело в воздухе, как будто набирало силу для того, чтобы раз!... и разродиться обильными снежными осадками. Но когда это будет….
   Марине очень хотелось, чтобы, наконец-то, пошёл снег. Много снега.  Ей казалось, что именно со снегом, с приходом нового года в её жизни что-то круто изменится. Что именно, предполагать сейчас было трудно. Сейчас её мучили другие вопросы. Всё упиралось в проблемы, которые она создала себе своими собственными руками. Вот именно руками. Голова как будто здесь и ни при чём. Её просто не было на тот момент, когда Везёнова Марина Александровна подписывала очень серьёзные документы – свой приговор. Вот об этом она и должна была сказать сегодня своей матери, своей любимой славной мамочке. Но сказать так, чтобы мама не очень сильно расстроилась, а там уж Марина что-нибудь придумает. Вот только как сказать?..
   Маршрутка ехала уже по пригородному посёлку. Вернее сказать, по посёлку городского типа, а проще говоря, по облагороженной деревне. Ехала медленно, подбирая голосующих односельчан. Кто-то выходил, кто-то заходил в автобус по мере его остановок, прощались и приветствовали Марину Александровну. Она прощалась, здоровалась, отвечала на шутки знакомых, ведь она сама родом отсюда, только лет десять живёт в городе, так что не только хорошо знала прелести сельской жизни, но и все манеры поселкового этикета.
   Сделав ещё пару поворотов вглубь посёлка, маршрутка остановилась в центре, около местного универмага. Сразу же за магазином, примерно в метрах пятидесяти, расположился добротный красивый дом. Вот этот дом и был домом её родителей, уважаемых людей в посёлке. Мать, Виктория Юрьевна, бывший директор местной школы, уже стояла у ворот в ожидании дочери. Люди, проходившие мимо хозяйки красивого дома, приветствуя её, сообщали, что видели её дочь, что она, мол, сейчас придёт. И, действительно, скоро показалась Марина. Она шла в окружении своих подружек, почти не слушая их болтовню, что-то кивала в знак согласия, выжимая из себя улыбку. Подойдя к воротам и распрощавшись с детства знакомыми ей людьми, кинулась к матери:
   - Здравствуй, мамочка.
   - Подожди, подожди, у тебя всё в порядке? - слегка отстраняя от себя дочь и пристально всматриваясь в родное лицо, с тревогой спросила Виктория Юрьевна. – А то по твоим колдовским зелёным глазам никогда ничего понять невозможно.
   - Мам, да всё в порядке, - успокаивала Марина, поглаживая мать по плечу.
 – Ну хорошо, пошли в дом, а то холодно, – сказала Виктория Юрьевна и, повернувшись, уверенно зашагала по асфальтированной дорожке, ведущей к дому. Марина, закрыв калитку, пошла за матерью. Слегка запущенный яблоневый сад встретил Марину унылым видом дрожащих от холода деревьев, и на душе молодой женщины стало ещё тоскливее.
   Войдя в дом, стала раздеваться. Мать смотрела на ладную фигуру дочери, на её каштановые волосы, крупной блестящей волной спадающие на плечи, что в сочетании с большими зелёными глазами производило приятное впечатление, думала: « Красивая дочка у нас с отцом получилась. Была бы только счастливая».
   - Ну давай, проходи. Я налепила твои любимые вареники с картошкой. Пока я их буду варить, ты рассказывай, что стряслось, - говорила Виктория Юрьевна, поджигая горелку ультрамодной газовой плиты, подаренной ей бывшими выпускниками в связи с уходом на пенсию.
   - Да ничего не стряслось, мамусь, - выдавливая из себя улыбку, ответила Марина. – Представляешь, еду к тебе, а на одной из остановок – огромный рекламный щит. На нём написано « Хочешь быть счастливым – будь им!». Всё так просто. Захотел и стал счастливым. Это какой-то противовес тому, что мне талдычили с детства: счастья можно добиться только упорным трудом. При этом нужно было неукоснительно соблюдать определённые правила. Странно, всё это никак не укладывается в моей голове. Ладно, я хочу быть счастливой. Всё, захотела. А где счастье? Счастье, ты где? А-у-у!  Может, я неправильно хочу? Как нужно захотеть, чтобы стать счастливым? Что, опять что-то делать?
   - Всё правильно.  Реклама побуждает к размышлению, мысли – к  действиям. Какие мысли – такие и действия. А какие действия – такое и состояние удовлетворённости или счастья. Можно, конечно, лежать на диване, слегка подёргивая ножкой – тоже действие. А можно активно поработать себе в удовольствие и увидеть результаты своего труда. Вялые действия – вялое счастье, активные действия – яркое счастье. А правила жизни никто никогда не отменял. Честность, порядочность, ответственность не должны быть в моде или не в моде. Они должны быть всегда и у каждого человека. А ты почему начала про счастье? Ты что, несчастна? – повернулась Виктория Юрьевна к дочери, одной рукой помешивая вареники в кастрюльке. – И что, есть основания так считать?
   - Мам, ну, ты опять начинаешь, - скорчив смешную гримасу и вытягивая трубочкой ярко накрашенные губы, протянула Марина, усаживаясь за накрытый стол. Дочь наперёд знала, что ответит её старая мать, прожившая долгую, трудную, но, по её словам, очень счастливую жизнь.
   - Не начинаю, а говорю, и постоянно буду твердить, что надо трудиться, чтобы быть счастливым. Но заниматься не только своей профессиональной деятельностью, а прежде всего, работать над собой. Потому что быть счастливым – значит разгадать собственное «я», пройти все ступени самовоспитания и самосовершенствования. А ведь прислушаться к себе, различить «надо» и «не надо» не всякий может. Но каждый уверен в своей самости и непогрешимости. И чтобы потом не заламывать руки, не оправдывать себя, произнося мысленные монологи типа: « Я не хотел, но так получилось…», надо ежедневно, ежесекундно трудиться – развиваться физически и духовно. В сутках двадцать четыре часа. Используй их так, чтобы была отдача: материальная или духовная, а лучше обе вместе, – говорила мудрая мать, ставя на стол дымящуюся тарелку с варениками.
   - Значит, ты против халявного счастья?
   - Все, доченька, хотят получать, - продолжала Виктория Юрьевна. – А так не бывает. Чтобы что-то получить – надо отдать. Чем больше отдашь – тем больше получишь. И не торопи Судьбу. Она сама приведёт тебя к твоим результатам. Не беспокойся, она не забудет про тебя, как и про каждого из нас. Всему своё время.
   - Ну сколько можно отдавать, мама? Пора уже и получать! Я хочу получать!
   - А ты разве не получаешь? – взглянула на дочь Виктория Юрьевна, присаживаясь на стул рядом с Мариной.
   - А что же я такое получила от жизни? – усмехнулась Марина, накладывая в тарелку любимые вареники.
   - Марина, – строго посмотрела мать на свою девочку, - не гневи Бога. Ты жива-здорова, у тебя есть дочь Лизонька, с которой, слава Богу, всё в порядке. Всё сейчас благополучно, ты сама содержишь семью, у тебя материальный  достаток. У тебя даже фамилия Везёнова.
   - Ага, -  с иронией произнесла Марина, - от слова «везти». Вот я и везу всё на себе: дом, дочь, мужа, который уже давно не муж, а я везу.
   - Ты не права, дорогая, - ласково заговорила мать, поглаживая Марину по шелковым волосам. – Везёнова – от слова «везение».
   - Мам, ты не находишь, что слово «везение» несёт в себе характер быстротечности и какого-то непостоянства?
   - Нет, милая, не нахожу, - не сдавалась Виктория Юрьевна.
   - Может быть, всё в имени моём, - тихо произнесла дочь. – Говорят, как нарекут человека, так он и проживёт свою жизнь. Марина – значит, «морская», поэтому счастье и удача стекают с меня как вода.
   - Не говори ерунды, слегка стукнула о стол Виктория Юрьевна. – Я тебе одно скажу, Мариночка, ты названа в честь Марины Цветаевой. Ты же знаешь, как мы с отцом любили её поэзию. А насчёт имени… Жизнь человека не зависит от его имени, хотя имя содержит определённую информацию. Это имя может зависеть от пройденного человеком пути. Вспомни, история рассказывает, что были мужи русские, которые носили такие громкие имена, как Владимир Мономах, Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван Грозный. А спроси у людей,  у наших современников, почему эти мужи вошли в историю как Грозный, Донской, Невский? Ведь большинство, не задумываясь, скажет, что это их фамилии. А ведь это не фамилии. Их так назвал народ во время громких исторических событий, в которых они одержали победу.
   - Кстати, а какие у них фамилии, я забыла, - спросила Марина, рассматривая последний вареник.
   - Все они Рюриковичи. Это история. Это надо знать каждому.
   - Ну, уж прости, - возразила дочь, отдавая пустую тарелку. – Это твоя профессия связана с историей, а моя со строительством.
   - Мы сейчас не о профессиях, а о людях, - продолжала Виктория Юрьевна. – Вот эти люди оставили свой след в истории независимо от того, что их когда-то назвали Иваном, Александром и Дмитрием. Так что, не имя делает человека, а человек имя.
   - Ладно, мамусь, убедила, - вставая из-за стола, сказала Марина. – Поехала-ка я домой, а то смеркается. Я ведь к тебе на минуточку. А завтра с новыми силами начну делать своё имя. Отделю зёрна от плевел и буду прислушиваться к себе, чтобы уметь различать «надо» и « не надо» в этой жизни.
   - А чайку-кофейку, - засуетилась Виктория Юрьевна.
   - Нет, мам, спасибо. Чайку я дома попью и подумаю. А подумать есть над чем.
   - Ребёнок, ты меня пугаешь, - снимая с вешалки пальто и подавая его Марине, с тревогой в голосе произнесла мать. – Ты приехала-то зачем? Случилось что?
   - Да нет, мам, ничего не случилось, - обхватив руками седую голову матери и целуя её в лоб, сказала Марина. – А приехала я за тем, чтобы уговорить тебя встретить Новый год с нами.
   - Ну уговаривай…
   - Дорогая мамочка, прижимаясь щекой к материнскому лбу, боясь взглянуть матери в глаза, проговорила Марина. – Приезжай к нам на Новый год. Мы с Лизкой будем очень рады. Вот тебе ключи и деньги. Вызовешь такси, чтобы от дверей и до дверей, и никаких маршруток. Поняла?
   - Хорошо, уговорила. А теперь иди, - и, наскоро накинув старую шубку на плечи, пошла провожать дочь.
   Виктория Юрьевна ещё долго стояла у ворот, глядя на удаляющуюся фигуру дочери и думала о том, что это очень здорово – провести новогодние праздники с любимыми девчонками, хотя Марина уже давно уговаривала переселиться к ним навсегда. Но Виктория Юрьевна не соглашалась, ведь здесь она прожила свою жизнь. Когда-то очень давно приехала по распределению в сельскую школу молоденькой учительницей, через десять лет стала самым молодым директором школы в районе. Вышла замуж за местного парня, подающего большие надежды агронома, родила детей. Ещё тридцать лет назад они с мужем отстроили этот красивый добротный дом с надеждой на то, что дети с внуками будут жить вместе с ними. Но так сложилось, что муж умер раньше её, старший сын живёт за границей и приезжает редко, а вот Маринка осталась при ней. Но семья у дочери как-то не сложилась. Зять попался с грешком.
   А Марина шла по дороге, чувствуя, как спину греет материнский взгляд, и думала: «Ну и хорошо, что ничего не сказала о том, что в нашей квартире мы собираемся в последний раз. Пусть никто ничего не знает. А там посмотрим».
                2

   Хотелось очень быстро попасть домой. Хорошо сказочным героям. Сказал: « По-щучьему велению…» - и на тебе все прелести жизни. « Ладно, - успокаивала себя Марина, всматриваясь в вечернюю картину города через окно маршрутки, - если  я не могу изменить ситуацию, а я не могу изменить ситуацию, значит, надо изменить отношение к ней. Та-а-ак, меняем отношение. Подумаешь, не сказала сегодня, скажу потом, позднее. Просто поставлю всех перед фактом, всё равно уже ничего не исправишь. Может, чудо какое…».
   Выйдя на своей остановке, Марина  медленно пошла по дороге, ведущей к её дому. Пытаясь себя развлечь, она смотрела по сторонам в поисках какого-нибудь радостного объекта, но ничего интересного на глаза не попадалось. Проходя мимо бетонного заборчика, огораживающего местную помойку, она услышала жалкие, сдавленные голоса, как будто зовущие на помощь. Заглянула за забор и увидела картину «Пир во время чумы». Изрядно подвыпившая компания, состоящая из двух мужиков и особи женского пола, видимо, проводила генеральную репетицию встречи Нового года и так завывали, что их вой можно было расценить как крик о помощи. «Этот стон у нас песней зовётся», - съехидничал внутренний голос.
   Встав, как вкопанная, Марина уставилась на бомжей. Она смотрела на эту тёплую компанию и думала о том, что вот этим людям совершенно безразлично, есть у них крыша над головой или нет. Странная штука – жизнь. С учётом каких-то своих соображений она руководит судьбами людей, заставляя их приспосабливаться к любым жизненным ситуациям, а непокорных вычёркивает из своего списка на эволюционное повышение, опуская всё ниже и ниже.  Наверное, у каждого из этих представителей жизненного дна был и дом, и семья, и дети, а сейчас не осталось ничего, кроме этой вонючей помойки и, кажется, это их не пугает. Они приспосабливаются. Они так выживают. Пусть мерзко, но этот путь выбрали они сами.
   Короли помойки, сидя в центре грязных мусорных баков, завывали с душой. Один из мужиков, поднося бутылку ко рту, вдруг увидел одинокую женщину, наблюдающую за ними и, протягивая ей пузырь, спросил:
   - Будешь?
   - Нет, - махнув головой из стороны в сторону, усмехнулась Марина.
   - Ну, и пошла…, - и тут же последовал конкретный адрес, куда надо было  идти.
   - Да, уж, действительно, пути Господни неисповедимы. Не знаешь, где потеряешь и кого найдёшь, - думала Марина, выходя из оккупированной бомжами территории. Краем глаза увидела небольшой чёрный шарик, летящий ей под ноги откуда-то сверху. Испугавшись, что это камень, она резко отпрянула в сторону. Чёрный шарик плюхнулся перед ногами женщины, встал на четыре лапки и замяукал что было сил.
   - Брысь, - вскрикнула Марина, пытаясь сделать шаг. Небольшой, абсолютно чёрный, как грязь, котёнок, кружился около неё, тёрся о её сапоги и просил взять его с собой.
   - Вот, чертёнок… Да не могу я тебя взять. Сама скоро останусь без крыши, - чуть наклоняясь вперёд, объясняла женщина котёнку, но чёрный пришелец настойчиво мяукал, глядя на Марину, не давая ей пройти вперёд.
   - Ладно уж, - сдалась Марина, - пошли, накормлю чем-нибудь.
   Чёрный котик как будто только и ждал этого приглашения. Он поднял трубой свой измызганный хвост и уверенно зашагал рядом, как будто уже давно знал, где живёт эта женщина. Открывая дверь своего подъезда, Марина давала указания коту:
   - Ты сиди здесь, а я сейчас вынесу тебе колбаски. Не  успела она договорить, как котёнок юркнул в приоткрытую дверь, опрометью бросился на третий этаж и присел, поджав хвостик, около квартиры своей новой хозяйки.
   - Ну ты и наглец, - удивилась Марина. – Ладно, проходи, но только ненадолго. Поешь и уходи. Понял?
   - Лизавета, встречай гостей! – крикнула Марина, открывая дверь квартиры. На зов матери из комнаты вышла дочь. Увидев котёнка, потянулась к нему, чтобы взять на руки:
   - Какое чудо!
   - Не трогай, это чудо  с помойки. Наверное, блохастый. Он сейчас поест и уйдёт, - строго сказала Марина, снимая пальто.
   Но кот не собирался уходить, видимо, в его планы это не входило. Он присел тут же около стены и стал вылизывать себя, как будто не хотел заходить в чистую квартиру грязнулей.
   - Мам, смотри, какой он хорошенький. Давай его себе оставим, - захныкала Лиза, присев на корточки рядом с котом.
   - Доченька, не можем мы его себе оставить. Сами скоро…- Марина запнулась, посмотрела на дочь – не сказала ли лишнего?
   - Что «сами скоро…»? – спросила Лиза. - Мама, что ты хочешь этим сказать?
   - Мяу, мяу, - требовательно замяукал кот, обращая на себя внимание и освобождая Марину от неприятных объяснений.
   - Мам, ты разве не видишь, как он тебя защищает, а ты не хочешь его оставить.
   - Ой, Лизонька, умна ты не по годам. Ладно, неси его в ванну, - облегчённо вздохнула Марина, искоса поглядывая с благодарностью на чёрного пришельца.
   И через пару минут, поместив кота в тазик, две пары женских рук тёрли со всех сторон бедное животное, выливая на него всё разнообразие моющих средств.
   Котёнок не сопротивлялся и позволял отмывать себя от помоечного духа, как будто был принцем, заброшенным Случаем в трущобы. Потом хозяйки сушили феном нового члена своей маленькой семьи, расчесывали его чёрную шёрстку и с удовольствием мяли кота и поглаживали.
   - Ой, мам, посмотри, у него на лбу белая звёздочка, а ушки маленькие, остренькие, как рожки у чертёнка, - Лиза чмокнула кота в пятнышко на лбу.
   Котёнок, почувствовав внимание к своей персоне, распушился, оживился и короткими перебежками стал перемещаться по квартире, обнюхивая каждый предмет.
   - Нет, вы посмотрите, люди добрые, на этого кота, - скрестив руки на груди, произнесла Марина. – Осматривает владения, как будто здесь он собирается жить всю оставшуюся жизнь.
   - Да, уж, - добавила, смеясь, Лиза, - у кота с культурой напряжёнка. Одно слово – помоечный. Но красивый, чертёнок. Мам, давай назовём его «Бесёнок».
   - Ну прям… Пока он маленький – Бесёнок, а вырастет? Нет, уж, не надо трогать нечистую силу
   - А как тебе «Пришелец»? – не унималась Лиза, перевязывая кусок газеты ниткой в виде бантика
   - Ну, тогда уж «Инопланетянин»…
   - Нет, слово какое-то длинное, трудновыговариваемое. А «Марсик»? Как тебе «Марсик»? Нравится? – не унималась Лиза, привязывая бумажный бантик к ручке двери.
   - А вдруг он окажется кошкой? – спросила мать.
   - Тогда будет Маруся.
   - Да, Лизонька, логика у тебя железная.
   Чёрный пришелец с помойки так и остался Марсиком. И уже через час, обнюхав все углы, наевшись докторской колбасы и запив её свежими сливками, растянулся на диване, как струнка, и заснул мертвецким сном. Мать и дочь ходили по квартире чуть ли не на цыпочках, боясь спугнуть сон Марсика. Подходили к дивану, на котором уютно расположился кот, и любовались им. Хорош чертёнок!
   
                ***

   Бабушка, Виктория Юрьевна, приехала за два дня до Нового года. Таксист помог выгрузить из машины множество корзин и пакетов с новогодними гостинцами. Здесь были и маринованные огурчики, и помидоры в банках, и малиновое варенье, и яблоки, и солёные грибочки, и домашние куры и яйца. Когда Виктория Юрьевна вошла в квартиру, то увидела небольшого чёрного кота, сидящего в прихожей.
   - Да, кстати, мам, знакомься… Это Марсик – наше чудо с помойки.
   Пока женщины выкладывали провизию из корзин и пакетов и размещали её на полках холодильника и кладовки, Марина вкратце рассказала историю Марсика. Виктория Юрьевна всё присматривалась к котёнку, а потом вдруг сказала почти шёпотом:
   - Слушай, Марина, котёнок, конечно, хорош, но так на чертёнка похож.
   - Вот-вот, и Лизка заметила эту схожесть. Даже хотела назвать его Бесёнком, но я решила не связываться с потусторонними силами, и кота назвали Марсик! – торжественно закончила свою речь Марина, взяв на руки котёнка, подняв его к потолку и любуясь им.
   - Доченька, а вдруг у него блохи? – брезгливо посмотрела на Марсика Виктория Юрьевна.
   - Мам, всю профилактическую обработку наш кот прошёл. В ветеринарной клинике ему сделали необходимые прививки, шейку помазали какой-то мазью от блох, напоили микстурой от глистов, так что наш кот стал чистым и безопасным, - целуя кота в нос, приговаривала Марина. – А через пару месяцев мы его кастрируем. Правда, Марсик?
   - Тогда я спокойна, - облегчённо вздохнула Виктория Юрьевна. – Ну, рассказывайте, как вы тут поживаете?

                3

   31 декабря с утра хлопьями повалил снег. Наконец-то! Деревья, окоченевшие от мороза, очень ждали зимней одёжки, ниспосланной им свыше, и ловили руками-ветками каждую снежинку. Всё вокруг сразу посветлело. Даже посветлели лица людей, хоть снег им мешал быстро передвигаться по улицам и разглядывать витрины магазинов. Снег падал и падал пушистыми хлопьями на дома, на беспризорных собак, на обложки зарубежных журналов с оголёнными девицами верхом на трёхглавых драконах. С плакатов и афиш на людей тоже смотрели страшные, а иногда даже очень симпатичные драконы, изрыгая из жутких пастей красное и оранжевое пламя. Но это никого не пугало. Люди наоборот стремились быть поближе к этому сказочному персонажу, покупая плюшевых и бумажных дракончиков себе на память и  друзьям в подарок, потому что следующий год входил в жизнь человечества под знаком золотого Дракона. Ему, этому восточному чудовищу, оставалось каких-нибудь десять-двенадцать часов, чтобы с триумфом ступить на грешную землю, и он тщательно, без особого смущения и даже бесцеремонно, вытирал свои огромные лапы об уходящий год. Его разноцветная мощь завораживала. Всем очень хотелось верить, что именно следующий год будет сладкой конфеткой в золотом фантике. И люди верили. Верили тому, что год Дракона надо обязательно встречать в золоте, а на столе должны стоять заморские фрукты и овощи. Но ни одному человеку в этой праздничной суете не приходило в голову, что дракон никогда не был вегетарианцем, а его душонка всегда жаждала плоти. Некогда было над этим размышлять. Все метались по магазинам и рынкам, округлив глаза от предновогодних цен, в поисках чего-то такого – эдакого для созданного ими новогоднего кумира.
   Марина кружилась в потоке людей, не понимая, что ей вообще нужно, ведь к празднику она уже давно подготовилась. Но, как ей казалось, не хватало какого-то яркого последнего штриха. Какого? «Ага, куплю ананас. Экзотическому животному нужен экзотический фрукт. Или это овощ?» Ананасные цены слегка шокировали женщину, поэтому пришлось взять ананас поскромнее, тем более, что послезавтра надо будет оплачивать долги.
   Думать о долгах, да ещё и не о своих, совсем не хотелось. Не хотелось омрачать праздничное настроение неприятными мыслями. Но она знала, что завтра, первого января, как всегда придёт её бывший муж Сергей, чмокнет в щёку, произнесёт дежурные поздравления с Новым годом, и попросит войти в его положение. Вот уже три года она входит в его положение, отдавая его карточные долги, и никак из этого положения выйти не может.
   Когда Марина вернулась домой, в квартире был идеальный порядок, а Виктория Юрьевна и Лизонька украшали ёлку. Кот Марсик сидел около коробок с ёлочными игрушками и придирчиво следил за их работой. Но, услышав, как Марина открывает входную дверь, побежал встречать.
   Хозяйка, поставив сумки, питая особые чувства восторга к своему коту, протянула  к нему руки. Этот ритуал кот уже хорошо знал. Чтобы что-то получить, надо потереться о женские ладошки и что-нибудь помурлыкать. Что угодно, ведь женщина всё равно не поймёт. Марсик сделал всё по сценарию, как полагается: потёрся, помурлыкал. Но женщина, вдруг схватив его, стала трясти и спрашивать:
   - Что? Что ты сказал? «Мама»? Нет, уж, дорогой, к галлюцинациям я ещё не готова.
   - Наро-о-д, идите сюда! – позвала Марина маму и дочь. – Послушайте, что говорит Марсик. А ну-ка, повтори!
   Кот опять потёрся о руки хозяйки, сидящей перед ним на корточках, и промяукал.
   - У меня галлюцинации? – спросила Марина, посмотрев на мать.
   - Мам, он назвал тебя «мамой», - несколько удивившись произнесла Лиза.
   - Да, очень интересно, - потёрла подбородок Виктория Юрьевна. - Я тоже отчётливо слышала «мама». Не можем же мы втроём в одночасье сойти с ума? Или можем?
   - Ми-и-истика, - прошептала Лиза, взяв кота на руки и внимательно его рассматривая. – Марсик, а ну-ка, повтори…
   Марсик ещё раз повторил своё «мяу-мама» на «бис», чем окончательно поверг всех женщин в замешательство.
   - Что бы это значило? – Виктория Юрьевна посмотрела на своих родственниц.
   - Ладно, что теперь охать да ахать и что-то предполагать. Что, вы никогда не видели говорящего кота? Давайте-ка лучше займёмся делами. А там посмотрим, - по-хозяйски распорядилась Марина, искоса поглядывая на своего любимца.
   Помыв руки, завязав фартук и выложив из кастрюль уже сваренные овощи, женщина решила заняться приготовлением салатов. Особенно не мудрствовала. Ананас есть, а остальное пусть будет по-домашнему: простенько и со вкусом. Итак, оливье. О, если бы знаменитый мастер знал, как готовят его салат наши хозяйки, придерживаясь индивидуальных рецептов, а не кулинарного шедевра, он от ужаса повесился бы. Причём за каждую хозяйку нашей страны повесился бы отдельно. Марина подумала и решила: « Ну и пусть этот салат в стране делают тоннами под Новый год. Если на один-два килограмма постсоветский стандарт будет тяжелее, хуже никому не станет». И принялась за работу. Она сняла золотые кольца, чтобы не мешали, положила их на подвесной шкафчик перед собой и начала чистить овощи. А Марсик тут как тут.
   -О, явился–не запылился, - сказала Марина, посмотрев на кота, который устроился на этом самом шкафчике, куда она положила свои драгоценности. – Вот и сиди, охраняй моё золотишко.
   Кот устроился на облюбованном им месте и стал внимательно следить за действиями своей хозяйки. Сидел, сидел, да и начал мяукать:
   - Ма-а-ло, ма-а-ло.
   - Ну, вот, опять началось… Чего мало-то? Только начала…. Вот сейчас приготовлю – будет много.
   - А ты прислушайся, прислушайся к коту, вдруг за спиной раздался голос Виктории Юрьевны. – Раз говорит мало, значит, предупреждает нас о гостях. Мистика, конечно, но…
   - Я никого не приглашала. Может быть, Лизавета… - размышляла вслух Марина.
   - Я тоже никого не приглашала, - почти шёпотом произнесла Лиза, выглядывая из-за спины бабушки. – Может, папа придёт сегодня?
   - Папа… папа придёт обязательно. Только завтра утром. Он не в гости придёт, а … Ну, в общем, вы знаете, зачем приходит ваш папа Серёжа первого января.
   - Ну, ладно, ладно, девочки, - слегка захлопала в ладоши Виктория Юрьевна, пытаясь разрядить накалённую обстановку. - Давай, доченька, дорезай салаты и ложись отдохни. А пирог я сама из духовки вытащу.
   - Да, пожалуй, надо немного поспать, - подумала Марина, ставя последнюю чашку с очередным салатом в холодильник. Сняв фартук и чмокнув мать в щёку, позвала кота со шкафчика и прилегла с ним на диван, укрывшись пледом. Уже сквозь сон слышала, как за спиной примостилась Лиза, перетащив засыпающего Марсика на свою сторону. И всё погрузилось в тишину.
   Виктория Юрьевна плотно закрыла дверь на кухню, помыла посуду, попила чайку, собрала весь мусор в парочку чёрных пакетов и поставила его около двери. «Через пару часов вынесу, заодно и прогуляюсь. А потом разбужу девчонок, и начнём встречать Новый год, - подумала она, усаживаясь в кресло перед телевизором. – Может быть, и правда, кто-нибудь придёт. А вдруг Сергей?...».
   Старая женщина сжалась от неприятной мысли. Виктория Юрьевна не любила зятя. А за что его любить-то?
               
                4

   Сергей устал после двух суток игры. Но игра стоила свеч. А сейчас он шёл по заснеженной дороге и с наслаждением слушал, как под его ботинками ломались лучики снежинок, издавая звонкое «хруст-хруст». Это напоминало ему хруст новеньких стодолларовых банкнот, которые он пересчитывал после игры. Выиграл, пересчитал, сложил их в два бумажных пакета, которые всегда были при нём, и пошёл. Идёт по заснеженному тротуару, а под ногами «хруст-хруст». Не успел оглянуться, а ноги сами вывели его на ту улицу, в конце которой стоял его дом. То есть уже не его дом. А тот дом, в котором он был когда-то счастлив, где всегда было уютно и тепло. Душу грела только одна мысль: завтра не надо идти туда и просить деньги для очередной игры, обещая, что это в последний раз. По странному стечению обстоятельств  вот уже три года подряд он проигрывался перед Новым годом в пух и прах. Поэтому и шёл в этот дом,  он знал, Маринка выручит его, вытащит деньги из заначки и отдаст, как будто считает себя должницей за когда-то преподнесённый ей подарок.
   Но сегодня ему уже не нужны деньги. Сегодня он в фаворе, и может сам дать кому угодно и сколько угодно. Но… не даст. И на это есть причина. Сергей сел на лавочку и закурил. Да, его девчонки, конечно, стоят лучшего. Они его ниточки к жизни. И через два-три дня он преподнесёт им такие подарки, что замолит сразу все свои грехи. А квартира и заводик… Они немного подождут. Через два дня он им купит десять, нет, двадцать таких квартир и заводов. Он поймал себя на мысли, что ему страшно надоело вот уже шесть лет скитаться по чужим квартирам, дорогим и не очень, переезжая из одной в другую, иногда ухитряясь не оплачивать их.
   Сегодня уже предновогодний вечер. На улице очень мало людей, почти никого. Все в предпраздничной суете. И в его доме, он знает, весело и шумно. Маринка, наверное, уже нарезала его любимые салаты, испекла его любимый пирог. Такой пирог у неё изумительный получается – никаких тортов не нужно. А для начинки она берёт всякие замороженные ягоды, заготовленные ещё с лета, смешивает их с взбитыми яичными белками и получается что-то невероятно вкусное. Сергей проглотил незаметно накопившуюся слюну, представляя новогодний домашний стол. Он никогда не бывал голодным. В хорошие времена захаживал в рестораны откушать. В некоторых из них шеф-повара, изучив гурманные пристрастия Сергея за столько лет, были рады щедрому постояльцу. В худшие времена Сергей был рад пирожку с капустой и стакану чая в какой-нибудь забегаловке.
   Но Маринка… Ах, какая хозяйка! Из-под её пальчиков выходили  шедевры кулинарного искусства. Он опять проглотил слюну. «Так, надо что-нибудь съесть, а то я подавлюсь собственной слюной», подумал Сергей, вставая с лавочки. Очень хотелось и не хотелось идти в тот дом, который он когда-то предал, но в котором, как он надеялся, его ждали, особенно дочь Лизонька. Он всегда с нежностью её называл «моя личная красавица».
   Дочь – его «личная красавица» внешне была копией своей матери. А вот характерец, упрямый, полный авантюризма, достался ей от него, Сергея. Уже в четыре года Лизонька поражала всех своими математическими способностями: она отлично знала все цифры и быстро складывала их в уме. Это Сергей научил дочь различать цифры, благо карты были всегда под рукой. А Лизонька была очень сообразительной девочкой. Ей очень нравилось к красным подушечкам прибавлять чёрные сердечки на палочках. Обучение ребёнка математике проходило весьма успешно. И Сергей, сам того не замечая, методически верно, но уж очень своеобразно преподносил дочери состав чисел. И девочка усвоила, что десятка «пики», «черви» или любая другая, всегда больше девятки на одну единицу. Вот только с королями и дамами всегда происходила неувязочка. Лизонька никак не могла понять, почему король главнее дамы, ведь в их семье главная мама, а она дама. Так причём же здесь король?
   «Ах, Лизонька, Лизонька, лучик мой солнечный…», - поёживаясь от холода, Сергей вернулся из своих воспоминаний. Он остановился, поднял воротник, сунул руки в карманы пальто, нащупал конверты – сегодняшний выигрыш. Первая мысль, а говорят, она самая верная, отдать деньги Маринке, ведь второго января надо возвращать деньги, взятые под залог. Залогом была квартира, в которой жили его дочь и жена, правда уже бывшая жена, и заводик – единственный кормилец и поилец. «Я, конечно, свинья, - думал Сергей, - но как было убедить Маринку, что ему позарез нужны были деньги. Сказать, что нужны для очередной игры? Нельзя. Ведь гроша бы ломанного не дала. Вот и пришлось врать. Ничего, она женщина не бедная, хотя, в общем-то теперь и не богатая. Ладно, выкрутится…».
   Уж очень хотелось ему завтра на последней игре взять реванш над Игорем Петровичем. Хороший игрок, профессионал, но одну его хитрость Сергей всё-таки разгадал.
   Неделю, пока Игорь Петрович был здесь, в городе, Сергей присматривался к его игре и понял. Скорее не то чтобы понял, а вспомнил студенческие годы в Ленинграде, где он учился в Политехническом. Уже на первом курсе он сдружился с Витькой Кулагиным. Витька – коренной ленинградец – по студенческим меркам был всегда щедрым. Его щедрость состояла в том, что откармливал в студенческой столовке иногородних, вечно голодных сокурсников, когда посещал институт. Правда, посещал он его редко. И почему-то именно Сергею приходилось прикрывать приятеля. Доходило иногда до того, что Сергей звонил Виктору и сообщал, что через день-два зачёт или экзамен. Но Кулагина это не пугало. Благодаря Витькиной просто уникальной памяти, логике и сообразительности, он мог за ночь подготовиться к экзамену и сдать его так, как будто это был его самый любимый предмет. Вот этот самый Кулагин однажды, может быть, в знак благодарности и посвятил тогда ещё неопытного Сергея Везёнова в азарт преферанса. Сергей пристрастился. А последнюю «пульку» они решили «расписать» после окончания института, так сказать, «на посошок». Даже, собственно, и не играли, а пытались разработать очень тонкую, почти неуловимую систему игры, ведущую к выигрышу. Но не успели закончить, хотя сидели сутками. Сергей вскоре уехал домой, а Виктор после окончания института погиб при каких-то очень странных обстоятельствах. Система так и осталась неразработанной.
 Служба в армии, женитьба на самой красивой девушке в мире, рождение дочери отвлекли внимание Сергея от карт. А потом опять закружило. Да так, что уже остановиться не мог. После того, как ушла машина – свадебный подарок родственников, дача, пошла такая серия неудач, хоть вешайся. И он решил продать квартиру. Нашёл маклера, обхаживал Маринку, уговаривал переделать документы на его имя, придумывая на ходу какие-то страшно весомые причины. И всё бы ничего, если бы не один случай.
   Лизоньке было уже лет пять. После очередного посещения тёщи, они возвращались  домой, а дочка, сидя у окна, считала машины, проносившиеся мимо их автобуса. Вдруг она увидела «Мерседес» и назвала его «пулькой». Марина, немного посвящённая в преферанс и зная тайную страсть мужа к этой игре, дома после ужина провела хитренький эксперимент. Она просто предложила всем сыграть партеечку. Лизонька, добрая душа, решив доставить маме удовольствие, быстро принесла карты, лист бумаги, расчертила на нём поля, посередине – круг со знаком «Мерседес» и решительно начала игру. Очень сердилась на маму, что та ничего не понимает. Ребёнка невозможно было остановить. Она вошла в азарт.
  Вот тут-то и разразился скандал, в котором выяснилось, что машина, оказывается, не в ремонте, а просто её уже давно не существует. На ней разъезжает другой дяденька. А на даче никто и не собирался прокладывать какие-то очень дорогие трубы. А она-то думала, что весь дачный участок перекопан, по рассказам Сергея. И к дому ну просто невозможно добраться. Тот, кто пытался это сделать, был по уши в грязи. А видео-телеаппаратура не у Ерохиных на каком-то очень важном семейном торжестве, а уже давно продана. О золотых украшениях, которые Марина так любила, берегла, надевала редко, уж и говорить не приходится. Но самое страшное заключалось в том, что её Лизонька, её ангел, милая девочка, уже давно и неплохо играет в преферанс и, благодаря её сверхъестественной памяти и логике, иногда даже «обыгрывает» папу. Развод был оформлен быстро и по обоюдному согласию, чтобы  не выносить сор из избы.
   Три года Сергей не показывался в семье. Жена и дочь уже мысленно похоронили его, предположив все вероятные и невероятные случаи, в которые мог угодить их папочка. Но однажды, первого января он вернулся. Вернулся не навсегда, но и не с пустыми руками. Пришёл с подарком. Правда, подарок нельзя было посмотреть и пощупать здесь же в квартире, так как он заключался в документах на имя Везёновой Марины Александровны и состоял в виде небольшого кирпичного заводика. Заводик, конечно, громко сказано. Это было просто небольшое сооружение за городом, как потом увидела Марина. Там уже никто не работал, правда, оборудование пока не растащили.
   - Откупаешься, - утвердительно предположила Марина, осмотрев свою собственность. – Откупа-а-ешься.
   - Боже упаси, дорогая. Я всегда готов вам помогать. Хочешь,  продам и буду приносить наличными. Ну, нечего было ставить мужику. Можно было, конечно, подождать, пока он его продаст. Но зачем? Твоё образование и практика помогут тебе раскрутиться в области строительства. Своих друзей-однополчан подтянешь. А документы «чистые», даже не сомневайся», - оправдывался Сергей.
   - Даже не знаю: говорить тебе спасибо или нет? – уже выйдя за территорию завода, вдруг сказала Марина. – Может, претендуешь на что?
   - Ты же знаешь, на что я претендую, - буркнул Сергей, театрально опустив голову. – Нет, даже не претендую, а хочу для себя оставить надежду на то, что когда-нибудь я вернусь домой, а вы примете меня обратно.
   - Ну да, чтобы опять всё сначала? И заводик как раз пригодится. Да? – похлопывая его по плечу, съязвила Марина. – А ты никогда не думал о том, что придёшь однажды, а дверь откроет незнакомый тебе мужчина, которого, возможно, Лизка уже будет называть «папой».
   - Слушай, я даже и не подумал, - откровенно признался Сергей, потирая лоб и как-то по-новому разглядывая когда-то безумно любимую им женщину. А ведь может и открыть. Да-а-а…
   - Серёж, неужели твоим…ну, как их… товарищам по игре совсем не жалко отдавать, нет, проигрывать вот такое? – Марина кивнула в сторону уже своей собственности. – Ведь, наверное, этот заводик был кормильцем чьей-то семьи? А тебе достаётся бесплатно.
   - Ну, во-первых, пусть материальное и душевное состояние, как ты говоришь, моих товарищей тебя не беспокоит. А карточный долг, к твоему сведению, испокон веков считался долгом чести у порядочных людей, в кругу которых я сейчас и кручусь. Это уже не те истеричные инженеришки, с которыми я когда-то начинал. Это солидные люди с солидным капиталом в движимости и недвижимости.
   - А ты солидный человек в этом кругу? – перебила его Марина, вдруг остановившись и посмотрев на Сергея с любопытством.
   - Я, милая, уважаемый человек, профессиональный игрок, и некоторые почитают за честь посидеть со мной за одним столом, - не без гордости сообщил бывший муж, слегка надавив пальцем кончик Маринкиного носа.
   - Так что же делать-то? – сомневаясь в чём-то, спросила Марина, разводя руки в стороны.
   - Ты не паникуй. Это я его бесплатно получил, а ты за него платишь уже давно своим терпением, трудностями, переживаниями, моими вечными долгами, которые ты же и отдаёшь. Я же всё помню, понимаю. Завод этот получаешь не даром. Ты за него ещё много лет назад начала платить. Увольняйся из своего проектного института, который, кстати, уже никому не нужен, даже государству, и занимайся выпуском кирпича. Я знаю: у тебя получится.
   И действительно, у Марины всё получилось. Да так получилось, что уже через год пришлось отстраивать ещё небольшой корпус, покупать новое оборудование, так как объём выпуска обыкновенного кирпича намного увеличился. Завод начал приносить прибыль, но Марина опять вкладывала и вкладывала деньги в производство. И так бесконечно, хотя небольшая сумма наличных всё-таки всегда была у неё на руках. И Марина позволила себе единственную неслыханную роскошь: определила Лизоньку в частную математическую школу, где способностям её ребёнка не переставали удивляться педагоги. Слава Богу, девочка, казалось, забыла про азартные игры и серьёзно увлеклась шахматами. Но Сергей, навещая дочку, видел то хитрое движение Лизкиных глаз, которыми она, как они когда-то условились, приглашала отца к игре. Соблазн был велик. Слава Богу, общение отца и дочери всегда проходило в присутствии матери или бабушки, и Сергей был этому очень рад. Иногда он думал о том, что Лизонька пойдёт по его стопам, и ужасался своей мысли, представляя, в какое дерьмо может попасть его девочка.
   Чем чаще он бывал дома, тем больше его тянуло к родным девчонкам. И Маринка всё также хороша, и общение с дочерью его умиляло. Однажды Сергей даже сходил на родительское собрание и решил, что, видимо, оно было посвящено феномену его дочери и предстоящей поездке во Францию на международную математическую олимпиаду. Полный восторга, он ехал домой, чтобы рассказать жене, как он краснел от удовольствия и гордился своим ребёнком. Сергей представлял, как о его дочери пишут в газетах, как его фамилия звучит с телеэкранов, как… фамилия его Лизоньки будет ассоциироваться … с его фамилией в некоторых кругах общества. Потом он начал думать о том, чтоб Маринка быстрее вышла замуж и сменила свою, а заодно и фамилию Лизоньки. Такая ересь в голову приходила…
   В этот предновогодний вечер, прохаживаясь около своего когда-то дома, он вспомнил многое и сделал вывод, что его уже одиннадцатилетняя дочь (как время быстро летит!) не может гордиться своим отцом. А что он сделал, чтобы его единственный ребёнок мог бы просто похвастаться своим папой перед подружками и одноклассниками? Тем, что её отец всю свою разумную жизнь провёл за зелёным сукном? Тем, что когда-то предал их, оставив без средств к существованию? Слава Богу, что всё вовремя открылось, а то и квартиры у них давно уже не было бы. И вот он шанс! Сергей, наконец, понял систему игры. Даже не систему, поворот, миг в игре, ведущий к выигрышному финалу, над которым они когда-то бились с Витькой Кулагиным. А Игорь Петрович, видимо, знал Кулагина, а может быть, и сам Витька поделился секретом. До конца ещё не всё ясно. Но ясно одно: завтра он попробует. И обязательно выиграет, поэтому все деньги должны быть в игре.
   - Ты что это мимо дома проходишь? – вдруг услышал Сергей голос тёщи. – Я уже минут пять за тобой наблюдаю. Маешься-маешься, не можешь решиться зайти?
   Сергей вдруг прямо перед собой увидел Викторию Юрьевну.
   - А-а, здравствуйте, Виктория Юрьевна. Да, никак не могу решиться. А вы что здесь в столь поздний час?
   - Да вот, решила мусор выбросить. Негоже прошлогодний мусор в новый год нести. Там своего хватит, - ответила тёща.
   Поддерживая тёщу, как хрустальную вазу, чтобы не дай Бог не упала и не разбилась, он довёл Викторию Юрьевну до невысокого бетонного забора, ограждающего мусорные контейнеры.
   Помойка была прекрасна! Маленькие и большие возвышения из полиэтиленовых разноцветных пакетов, слегка запорошенных искрящимся в свете фонарей снегом, напоминала большую альпийскую горку. Правда, зелени в виде бывших в употреблении ёлок здесь пока не было. Да это и не нужно было. Разноцветие полиэтилена заменяло нежную красоту весенних цветов и растений. Оранжевые, белые, чёрные, красные и зелёные творения химической промышленности, туго перевязанные умелыми руками хозяек, как огромные новогодние шары, выглядывали из-под снега. Ну, просто  именины сердца, а не помойка.
   - Виктория Юрьевна, вы дальше не ходите, - предложил Сергей. – Я выброшу пакеты, и пойдём домой.
   Виктория Юрьевна смотрела, как её благородный зять пытается найти лазейку среди холмиков «альпийской горки». Зашёл за заборчик и тут же вернулся.
   - Пройти к контейнерам невозможно, да они уже доверху наполнены. Брошу вот сюда, около забора, тем более, что к завтрашнему утру мусора станет столько, что наши мешочки будут каплей в этом океане отбросов, - объяснял Сергей тёще, аккуратно ставя паке за бетонный заборчик.
   - Ну, вот и всё, - отряхивая ладони неизвестно от чего, сказал зять, подхватив любимую тёщу под руку и направляясь к дому.
   - Ну, как девочки?... – спросил Сергей. – Рассказывайте…

                5

   Подойдя к двери, Виктория Юрьевна не стала открывать её своим ключом, а позвонила. На звонок первым отреагировал кот. И пока Марина вставала с дивана, приглаживала взъерошенные волосы, Марсик уже прошёл полкоридора, оглянулся на хозяйку, как бы говоря: « Что это ты, милая, не торопишься? Звонят, ведь».
   Марина открыла двери, пропустила вперёд Викторию Юрьевну и обалдела: на пороге её дома стоял Сергей.
   - Ничего не понимаю, - потёрла лоб Марина, глядя на бывшего мужа.- Сегодня же                31 декабря или я что-то путаю?
   - Нет, дорогая, ты ничего не перепутала, - снимая с тёщи шубку, говорил Сергей.
   - Я в замешательстве… Твоё турне по игорным домам отменяется?
   - Я тебя умоляю… Не задавай глупых вопросов… Всё остаётся, как прежде. Просто очень захотелось домашнего уюта с твоими вкусными салатами и пирогами, - объяснял Сергей, раздеваясь.
   - А Марсик уже тёрся о ноги Сергея, торопя его: « Ну, давай, мужик, проходи, коли пришёл. Я рад, что в наших рядах пополнение. А то твои женщины меня уже замучили: то одна возьмёт на руки, то другая. Свободы никакой. Ты уж возьми их внимание и ласку на себя, а я хоть отдохну по-человечески».
   Услышав голоса, из комнаты выглянула Лиза.
    - Ой, папка пришёл, - взвизгнула дочь, повиснув у отца на шее, как ёлочная игрушка.
   - Девочки, я дико извиняюсь, но подарки Дед Мороз принесёт вам завтра – послезавтра. Я так думаю, что подарков будет много и самых дорогих.
   -  Ты завтра принесёшь нам деньги? – с надеждой спросила Марина.
   - Марин, если завтра всё будет так, как я думаю, то я принесу деньги на сорок таких квартир, - прошептал Сергей.
   - Серёж, а вдруг завтра не получится так, как ты думаешь, мы же останемся без квартиры, без завода, - тихо, чтобы не услышала дочь, спросила Марина.
   Сергей обнял жену и дочь, звонко чмокнул их в головы и заговорщицки прошептал:
   - Девчонки, у нас всё будет хорошо.

                ***
  - Ребята, к столу, а то Новый год пройдёт мимо нас, - крикнула Виктория Юрьевна из комнаты, где накрывала праздничный стол. Посередине  красовался ананас.
   - Гвоздь программы – ананас! Экзотическому животному – экзотический фрукт. Или овощ! – торжественно повторила Лиза слова матери, подмигивая Сергею.
   - А какое у вас ещё экзотическое животное, кроме кота? – спросил Сергей, усаживаясь за стол.
   - Неужели не знаешь, что следующий год по восточному календарю – год золотого дракона?
   - Нет, не знаю. Совсем замотался, - оправдывался Сергей, заглядывая в салатницы. – А зачем дракону ананас? Он же плотоядный.
   - Это мама так решила. Ей нужно больше экзотики и сказки, - начала объяснять Лиза, но, заметив строгий бабушкин взгляд, осеклась.
   - Через две минуты Новый год, - напомнила бабушка, показывая глазами Сергею на бутылку шампанского. С телеэкрана послышались весёлые поздравления. Все часы в квартире, благодаря Лизе, зазвенели, запикали, зашипели, заскрипели. Марина, поднимая бокал и перекрикивая разноголосье телевизора, радио и часов, почти закричала:
   - У меня какое-то необъяснимое радостное чувство. Мне кажется, что этот год – год Дракона, подарит нам всем сказку. Здравствуй, Новый год! За счастье, здоровье, удачу! Ура-а-а!
   - Ура-а-а! – весело закричали и в телевизоре.
   - Ой, - вдруг вспомнила Марина,сделав глоток шампанского, - я забыла надеть своё золото. Дракон ведь золотой.
   Она вышла из-за стола, пошла на кухню, пошарила рукой по шкафчику. Колец не было.
   - Мам, иди сюда, - позвала Марина Викторию Юрьевну. – Ты не видела мои кольца. Я их на шкафчик положила.
   - Нет, не видела…
   Марина подставила стул, с него на стол, осмотрела всё наверху. Золота не было. Марина, готовая заплакать, смотрела на мать.
   - Может, Сергей?... – осторожно намекнула Виктория Юрьевна.
   - Мам, ну что ты говоришь. Он всё время был с нами и на кухню даже не заходил. – Ну, где же они… - хныкала Марина, как маленький ребёнок.
   - Подожди, подожди, здесь же Марсик сидел.
   - Ну и что?...
   - Может, он смахнул своим хвостом? – предложила очередную версию мать.
   - Мам, ну это ведь металл, и я бы услышала.
   - А может…, - бабушка в ужасе посмотрела наверх, провела мысленную траекторию падения золотых украшений и ахнула.
   - Девочки, - уже вслух продолжала она, - Марсик, видимо, смахнул кольца, и они упали…
   - Куда?
   - В чашку с очистками от овощей. Чашка как раз тут стояла.
   - Уф-ф, - облегчённо вздохнула Марина. – А чашка-то где?
   - Ты понимаешь, доченька, мусор из чашки я переложила в пакеты, а пакеты вынесла на помойку.
   - Ма-а-ма, - плаксиво протянула Марина, медленно опускаясь на стул.
   - Зайка, воды, - обращаясь к внучке, приказала Виктория Юрьевна.
   Лиза, схватив со стола бокал с шампанским, быстро вернулась на кухню.
   - Мам, выпей и не расстраивайся. Папа ведь обещал дорогие подарки.
   - Не велика потеря, - добавила Виктория Юрьевна. – Больше теряла. Давай-ка всё равно встретим твоего Дракона как полагается и выпьем за твой тост: за счастье, здоровье, удачу.
   - Да уж, какой теперь праздник, - вяло отвела Марина руку дочери.
   - Марина, не хнычь. Лучше кольцо потерять, чем квартиру, - как в воду глядела, сделала заключение Виктория Юрьевна.
   - Ничего ты, мама, не понимаешь, потому что не знаешь, - тихо проговорила Марина и залпом выпила шампанское.
   Тишина повисла в доме.
   - Мам, а в какой контейнер ты их выбросила? – вдруг ожила Марина.
   - Что выбросила?
   - Пакеты с мусором.
   - А я их и не выбрасывала в контейнер, они все были переполнены. Встретил меня Сергей, поставил пакеты за забором, у его самого начала.
   Соскочив со стула, Марина опрометью бросилась в прихожую. Накинув на себя куртку и второпях застёгивая сапоги, вполголоса давала указания:
   - Сергея ублажать и не выпускать из квартиры. Будьте дома, а я на помойку. Всем радоваться, чтобы не было никаких подозрений!
   Не прикрыв толком дверь, выскочила на лестничную площадку, прыгая через две ступени, краем уха уловила испуганный шёпот матери:
   - Марсик, куда?... Вернись!... Кс-кс-кс…
   Уже на улице Марина обернулась и увидела своего любимца. Котёнок бежал за ней.
   - Марсик, а ты-то куда? Смотри, не потеряйся.
   Кот, пренебрегая советами хозяйки, важно пробежал мимо неё и направился в сторону помойки.
   - Так, с чего бы начать? – призадумалась Марина, оглядывая бескрайние помоечные просторы. – Около забора. В самом его начале.
   Откуда-то из-за контейнеров показался Марсик и прыгнул в ту кучу пакетов, что были навалены у самого начала бетонного ограждения.
   - Марсик, бесёнок, я ж тебя не отмою. Уйди.
   Но кот, вцепившись когтями в один из пакетов, настырно вытаскивал его из кучи.
   - Ладно, Марсик, берём твой пакет, - вытаскивая чёрный полиэтиленовый мешок, проговорила Марина.
   - Ма-а-ло, ма-а-ло, - вдруг произнёс кот.
   - Вот дурашка, - посмотрела Марина на Марсика, - что всю помойку брать домой?
   - Ма-а-ло, ма-а-ло, - опять запел котёнок.
   - Может, не этот пакет взяла? Говори по-человечески, - начала сердиться женщина. – Ладно, возьму все чёрные пакеты, которые рядом лежат, и пойдём домой.
   Домой она вернулась как Дед Мороз. С подарками. Правда, подарки были сомнительного запаха и вида.
   - Мам, что Сергей делает? – первым делом спросила Марина.
   -  Задремал.
   - Ну, и хорошо. Несите газеты.
   Марина взяла первый пакет и вывалила его содержимое на газеты, расстеленные в несколько слоёв в прихожей.
   - Да, живут же люди, - сортировала Марина мусор, рассматривая стеклянные баночки, - икорка, крабы, маслины, разбитый хрусталь…
   - Ты не увлеклась, доченька? Это точно не наш пакет, - сказала Виктория Юрьевна.
   - Ладно, - согласилась Марина, - смотрим следующий.
   Разорвав туго завязанный очередной пакет, Марина увидела сверху  толстый конверт из плотной бумаги.
   - Так, что тут у нас? – раскрывая пакет, приговаривала Марина.
   - Мам, ты с каждой минутой всё больше и больше становишься похожа на бомжа. Стажируешься? – тихо засмеялась Лиза.
   - О-о-о, - обомлела Марина, раскрыв конверт. – Ничего себе!... Смотрите…
   - Интересно, сколько здесь? - спросила Виктория Юрьевна.
   Марина положила деньги рядом с собой на пол и опять запустила руку в чёрный полиэтиленовый мешок.
   - Марина, - запротестовала мать. – Хватит, уже вонь несусветная пошла.
   Марина, вынимая из очередного чёрного мешка ещё один конверт, действительно унюхала неприятный запах размораживающихся отходов.
   - А ещё говорят, что деньги не пахнут. Ещё как пахнут. Правда, Марсик? Спасибо тебе.
   - Так, а где же моё золото? – вдруг вспомнила Марина о пропаже.
   - Мам, - потрепала Лиза мать по плечу, еле сдерживая смех. – По-моему, уже ничего не надо искать. На эти деньги ты сможешь купить тонну украшений.
   - Нет, уж, девочки, - запротестовала бабушка. – Эти деньги чужие, и их надо отдать.
   - Мам, кому? Может, выйти на улицу и громко спросить: « Ребята, не нужен ли кому миллион долларов?
   - А что, там миллион?
   - Не знаю, - и Марина опять запустила в пакет обе руки, вытаскивая его содержимое.
   - Ой, наша крышечка от банки. Та-а-к, что ещё? – и она стала тщательно, как курица, разгребать пальцами мусор.
   - Марина, ты что ищешь? – спросила мать, зажимая нос, - остановись.
   - Теперь, мамусь, я ищу всё: и золото, и деньги. Если бы не пугал запах разлагающейся помойки, я перерыла бы все пакеты и даже контейнеры.
   Из комнаты вышел проснувшийся Сергей.
   - Ну и вонь. В нашей квартире – международное кладбище химических отходов? – проговорил он и вдруг увидел в руках жены свои конверты. «Где она их взяла? Откуда они у неё?» - проносились мысли со скоростью света.
   - Видишь ли, зятёк, я случайно, не ведая того, что Марсик сбросил в очистки Маринино золото, отнесла всё на помойку. В смысле, мы с тобой отнесли. Вот теперь потерю возвращаем на родину, правда, очень специфичным способом. Дочка так увлеклась поисками, что даже деньги нашла, - указала тёща на конверты.
   - Серёжа, посмотри, сколько денег! – округлив глаза от восторга, повернулась Марина к бывшему мужу.
   - А я настаиваю, что деньги надо положить на место, не унималась Виктория Юрьевна. – Это чужое, а нам достаётся даром, бесплатно.
   - Мам, но они же были в наших пакетах. О! Вот и золото нашлось. Три моих кольца, - Марина вытащила из пакета свои украшения в луковой кожуре.
   - Ребята, - устала спорить Виктория Юрьевна,- вы никогда не задумывались над значением слова «бесплатно»? Подумайте.
   - Даром, безвозмездно, просто так, - посыпались со всех сторон предположения.
   - Хорошо. А поточнее? Вдумайтесь: бес – плат – но.
   - Боже мой,- прижав руку с конвертами к груди и посмотрев на мать, с испугом произнесла Марина.
   - Да, да, да, - стараясь направить мысли детей в нужное русло, торопила Виктория Юрьевна.
  - Мам, что это значит? – сгорая от любопытства, спросила Лиза, гладя лежащего на её плече Марсика.
   - Бес платит, - расшифровала Марина слово, возвращая мусор в пакеты.
   - Да, мои дорогие. То, что бесплатно, за это Бес платит. Сегодня он платит, а завтра потребует такую расплату, что двадцать раз пожалеете, что обольстились чужим добром. В мире должна быть гармония. Ты ведь нашла своё золото. Остальное отдай. Не ты теряла.
   - Знаете, что… Это мои деньги, - вдруг очнулся Сергей. – Не надо устраивать никаких дискуссий. Они, видимо, случайно выпали из кармана, когда я выбрасывал пакеты на помойку.
   - Ну да, - утвердительно, но с иронией проговорила тёща. – Выпали прямо в завязанные пакеты. А ещё лучше – развязали пакеты, сами себя туда засунули, пакеты завязали.
   - Я знаю, что вы меня не поймёте, - начал было Сергей, - но у меня завтра серьёзная игра.
   - Так, значит, у тебя были деньги, а ты мне их не отдал, - завелась Марина с пол-оборота. – Я ещё на что-то надеялась. Но тебя, видимо, уже ничто не остановит. В который раз ты нас предаёшь?
   - Подождите, ничего не понимаю, - вдруг произнесла Лиза. – Почему ты его называешь предателем?
   - Не хотела говорить… два месяца назад я заняла очень большую сумму под залог. Залогом стала наша квартира и завод. А второго января эти деньги с процентами надо возвращать, иначе мы останемся без крыши над головой. Почему? А потому что наш  папа пришёл, сказал, что его убьют, если он не достанет денег. Говорил, что через неделю принесёт обязательно – дело чести. Сегодня, когда он сказал, что денег нет, а будут только завтра, если выйдет так, как он задумал, то я поняла, что нужно паковать чемоданы.
   - Это правда, пап? – спросила Лиза.
   - Да, моя красавица, правда, - Сергей устало потёр свои седеющие виски. – Марина, Виктория Юрьевна, Лизонька, не надо ломать голову платно или бесплатно достались вам эти деньги. По сути, они ваши. Это я взял их у вас обманным путём. Теперь они к вам вернулись. А Бес… он платит мне за всё то бесплатное, что я получал. Ты, Марин, возьми эти деньги, раз так вышло, и прости меня. Это я лишился всего. Это с меня Он потребовал расчёт.
   - Ма-а-а-ло, ма-а-а-ло, - вдруг запел свою песню кот, сидевший тут же рядом и, задрав свою голову, внимательно слушавший диалог когда-то очень близких и любящих друг друга людей.
   - Ничего, Марсик, - Марина улыбнулась своему любимцу, - лучше синица в руке, чем журавль в небе. Всё равно деньги уйдут на оплату его долгов, но надеюсь в последний раз. А ты постарайся разгадать своё собственное «я». Прислушайся к себе и научись различать «надо» и «не надо». Что касается меня, то я сделала окончательный выбор - ты относишься к категории «не надо» и поэтому "прощай".
   -Но, ведь я … - начал было Сергей.
  - Нет, - резко оборвала его Марина. – Не надо! Прощай!
   А Новый год вступал в свои права, щедро одаривая подарками тех, кто знал цену изнаночной стороны жизни и смог снести её удары, принимая с благодарностью всё, что она ни преподносила бы им.